«Я помню. Помню все.
Мне кажется, я любила тебя с того самого момента как первый раз увидела. У тебя была эта потрясающая, сексуальная, даже некая демоническая привлекательность. Ты притягивал меня, словно магнит. Только мне всегда казалось, что я ненавижу тебя. Я вбила себе в голову что люблю, безумно люблю Гарри. Это была наивная детская попытка уйти от действительности. На самом деле в Гарри я нашла друга, единственного человека кроме тебя, который меня понимает.
Я помню все баллы, снятые за эти долгие годы, все наказания, которые мне пришлось отрабатывать в твоих подземельях. Если бы я не была так глупа тогда, я бы могла наслаждаться твоим присутствием в моей жизни. Не знаю, когда я поняла что ты – смысл моей жизни. Наверно мне этого никогда и не осознать.
Я помню конец моего шестого курса. Мне шестнадцать. Воландеморт набрал достаточно сил, что бы начать новую войну. Наверно последний мирный хогвартский бал. Я не выношу тяжести атмосферы в зале и выбегаю на улицу. Мне хочется бежать, бежать далеко-далеко, туда, где меня никто не найдет. Неожиданно передо мной вырастает твоя фигура. Темный, мрачный, ты привлекаешь меня именно своей загадочностью. Осколком в сердце разбивается твоя фраза:
- Мисс Уизли, не соблаговолите ли сообщить мне, куда это вы собрались? – Мерлин! От одного звука твоего голоса мне хочется умереть, несмотря на то, что он ранит меня хуже кинжала. Ты продолжаешь смотреть на меня в своей неповторяемой манере. И я не выдерживаю. Слишком долго я копила в себе свои чувства. Я кричу тебе о своей любви, о боли, поселившейся во мне, кажется целые века назад. В какой-то момент я понимаю, что рыдаю, уткнувшись носом в твою вечно черную мантию, а ты ласково гладишь меня по волосам и шепчешь нежную чушь мне на ушко.
Я помню.…Нет. Дальше я не помню почти ничего. Нежность рук, губ, радость, счастье, любовь. Все чувства во мне взрываются фейерверком сбывшихся надежд, они окрыляют меня. В первый раз я чувствую себя нужной кому-то. Я знаю, что нужна тебе, хоть ты мне никогда этого и не скажешь. Ты слишком горд и силен, что бы признаваться в своей слабости.
Я помню эти несколько месяцев счастья. Не прикрытого счастья. Почему нам тогда никто не помешал: ни мои родители, ни Дамблдор, ни даже Рон, Гарри и Гермиона? Война. Из-за нее. Ее кровавый запах летал в воздухе, мы все чувствовали его, но не обращали внимания. Ты говорил: «Чему быть, того не миновать» и я верила тебе.
Я помню последнюю битву. Она часто сниться мне и тогда я просыпаюсь с криком на губах, и Гарри дает мне зелье для сновидений без снов. Я ненавижу эти кошмары и не могу жить без них. Только там я вновь могу видеть тебя. Живым. Пускай и не долго, но живым.
Я помню зеленый луч, летящий ко мне со скоростью света, помню ужас сковавший меня. Я не хотела умереть тогда. Я хотела остаться живой. Для тебя. Но ты смешал все планы: и мои, и судьбы.
Я помню вихрь черной мантии, пронесшейся рядом.
Я помню тебя. Передо мной. Отдающего жизнь за меня. Твои черные обсидиановые глаза, подернутые дымкой смерти и любви. Странное сочетание, не правда ли? Но ты и сам был одним сплошным противоречием.
Твои последние слова. «Солнышко, я люблю тебя!» Ты все же признался в слабости. Но тебе было уже все равно. И мне было все равно. Словно не было вокруг дикого количества людей, крови, смертей. Была только твоя смерть. Твои длинные неровные ресницы, скрывшие от меня два бриллианта – твои глаза, твои тонкие крепко сжатые губы, твои руки, тонкие кисти, раскинутые полы черной мантии. Я ничего не видела, все было будто во сне. Только ты. Мертвый.
Я не помню, как Гарри убил Воландеморта, как бежали Пожиратели Смерти. Я очнулась, когда меня подняли с земли сильные окровавленные руки. Это был Гарри. Я, нет, мы потеряли многих. Погибли все: мама, папа, близнецы. Вся моя семья. Остался лишь Рон и я. Иногда мне кажется, что ему было бы лучше умереть тогда. Он сошел с ума от Круцио как родители Невилла Лонгботтома. Невилл тоже не вернулся с того поля. Как и почти весь Гриффиндор. А Герми… Герми теперь в Святом Мунго. Она не ходит, не говорит. Врачи пытаются лечить ее физические недуги, но мне иногда кажется, что она тоже сошла с ума. Для Гарри это был сильнейший удар, но ему помог Дамблдор. Странно, но этот человек приносит спокойствие вместе с собой. Он поддержал Гарри, а Гарри поддержал меня. Наверно потому я и не оказалась в больнице вместе с Герми. Хотя иногда очень хотелось: забыть все, ничего не чувствовать. Мне незачем было жить в те дни после победы.
Победа. Громкое слово. Сколькими же жизнями за нее заплачено, сколько судеб поломано за нее. Я не помню похорон остальных погибших, только твои. Мне хотелось упасть вместе с тобой в эту черную землю и остаться там навсегда. Я несколько раз пыталась умереть, но этот Гарри всегда приходил не вовремя. В то время я его начала ненавидеть. Ненавидеть за то, что не убил Воландеморта раньше, что выжил, в то время когда ты умер, что не давал мне успокоиться в могиле рядом с тобой. Он часто говорил мне, что ты не захотел бы, чтоб я так страдала, что я должна жить ради тебя. Теперь я благодарна ему за эти слова, за ту поддержку, которую получала от него все эти годы.
Я поняла ради чего мне стоит жить – ради наших детей. В довоенное время семнадцатилетняя незамужняя ведьма с детьми вызвала бы негативную реакцию, но тогда…слишком много людей погибло, чтоб кто-либо осмелился критиковать рождение ребенка. И все равно Гарри помог мне и здесь.
Мы с Гарри поженились. О нет, я не предавала твою память. Ты ведь знаешь, что я никогда не смогла бы этого сделать. Просто нам обоим нужна была семья. Гарри к тому времени выдвигался в министры, а мне…мне нужен был отец для детей. Я никогда не говорила ему, что люблю его, и не обманывалась в его чувствах ко мне. В его жизни была единственная любовь. Он всегда любил только Герми.
Завтра годовщина победы над Воландемортом. Мерлин, прошло семнадцать лет, а мне все так же тяжело вспоминать об этом. Завтра с утра мы с Гарри поедем в больницу Святого Мунго. А вечером он вновь будет плакать у меня на плече. Просто уставший от жизни человек. Как и я. А потом я пойду к тебе на могилу. Я снова буду с тобой. Меня больше ничего не держит в этом мире. Наши мальчики уже большие. Как же они похожи на тебя. Это причиняет мне еще больше боли. Но скоро…очень скоро я приду к тебе.
Я назвала их Северус и Сириус. Я знаю, что ты ненавидел гарриного крестного, но я так же помню твою фразу «Такое красивое имя и такому идиоту!» Больше всего меня поражает насколько они у нас разные. Они даже попали на разные факультеты: Северус – в Слизерин, а Сириус – в Гриффиндор. Но при этом они отлично друг с другом уживаются. Я люблю их, люблю безумно, но…больше не могу без тебя.
Я знаю, ты ждешь меня. Я помню…»
- Мама, ты идешь?
В комнату зашли два абсолютно идентичных юноши. Черные волосы до плеч, черные глаза, худощавые фигуры.
- Гарри сказал, что ты обещала пойти с нами на этот прием. Ты собираешься?
- Да-да, конечно. Северус, Сириус, спуститесь, скажите Гарри, что я сейчас буду.
Женщина с рыжими волосами, в которых явно были видны седые пряди, устало отложила перо. И пошла собираться. «Всего два дня. Осталось всего лишь два дня».
*****
- Северус, мальчик мой, я думаю тебе надо встретить ее.
- Конечно.
- Тогда иди.
Странно, но за семнадцать лет Северус не растерял своей язвительности. Вот и сейчас у него промелькнула мысль, что Он безумно похож с Дамблдором.
*****
- Я ждал тебя.
- Я знаю. Я помню все….Неужели ты думал, я сумею забыть?
- Я знал, что ты помнишь. Я чувствовал. Пойдем?
- Куда?
- А какая разница?
- Действительно, никакой.
Две фигуры медленно удалялись от странного вида ворот.