Профессор Снейп никогда не получал валентинок. Если быть уж совсем точными, никогда, после первого Дня Святого Валентина для Снейпа в роли штатного зельевара лучшей магической школы всея Британии... Просто в первый год его преподавания в Хогвартсе романтически настроенные девицы с четвёртого по седьмой курс 14 февраля завалили молодого и симпатичного преподавателя зельеварения бумажным мусором. Но после того, как он демонстративно свалил все полученные послания в одну большую кучу и сжёг их прямо в Большом зале, а после снял баллы с факультета каждой из дарительниц (не исключая и Слизерин) за домогательства в отношении преподавателя, желающих признаваться профессору в любви значительно поубавилось. В этот же день в больничное крыло попали одиннадцать студенток, решивших разными способами покончить собой от неразделённого чувства угадайте к кому.
Профессор вызвался помогать мадам Помфри лечить несчастных, чем навсегда отбил у тех привычку чуть что, пить яд или бросаться с Астрономической башни. Что интересно, ни студентки, ни профессор так до сих пор и не признались, что творилось в ту ночь в лазарете Хогвартса… Однако мадам Помфри молодого коллегу с тех пор безмерно зауважала и даже начала с ним приятельствовать.
В общем, поздравлений на этот День всех влюблённых профессор не ждал. Поэтому, когда во время завтрака в Большом зале домовой эльф, наряженный купидончиком, радостно улыбаясь, преподнёс ему магическую открытку, мастер зелий поперхнулся утренним кофе и выронил из рук только что полученный «Вестник зельевара». Подавив желание запульнуть валентинку в лицо всё ещё улыбающемуся почтальону (чёрт бы побрал этого Локхарта с его дурацкими идеями!), Снейп осторожно взял письмо в руки и, не сумев справиться с любопытством, развернул его.
«Дорогой Северус, - гласило послание, - надеюсь, вы позволите так вас называть. Знаю, вы сочтёте это странным и сумасбродным, но в последние несколько месяцев я ни о ком, кроме вас, не думаю. Я смотрю на своё прекрасное отражение в зеркале, но не вижу ни золотистых кудрей, ни сияющих синих глаз… - тут профессор что-то заподозрил, но продолжил читать дальше, - на меня оттуда смотрите вы. Я пытался как-то стать вам ближе… Даже организовал дуэльный клуб, хотя, надо признаться, мало что смыслю в дуэлях…»
- Оно и видно, - задумчиво пробормотал профессор, уже не сомневаясь, кто является автором письма. – Я подозревал, что с нашим штатным придурком что-то не так, но чтобы до такой степени… - Снейп глянул на упомянутого «придурка», сидевшего на противоположном конце стола и усиленно делавшего вид, что он тут не при чём, и продолжил читать столь заинтриговавшее его письмо.
- «Ваш тогдашний «экспеллиармус». Эта вечная ирония и превосходство во взгляде… Но так мы хотя бы общались… А сейчас я думаю, вы ненавидите меня. За мой внешний вид (на себя бы посмотрели, честное слово), манеру общаться, за то, что я так популярен и меня любят студенты…»
- О, после сегодняшнего дня они тебя полюбят ещё больше, не сомневаюсь, - хмыкнул зельевар, глядя, как ещё один эльф-купидон прыгает по Гарри Поттеру и поёт песенку, сочинённую, судя по всему, мгновенно залившейся краской младшей Уизли.
«Простите, Северус, не хотел вас обидеть. Но ведь на правду не обижаются, - продолжал автор послания. – Я отвлёкся и до сих пор не сказал вам главного. Я понял, что люблю вас, и что мы обязательно должны быть вместе…»
Студенты и преподаватели ещё не успели оправиться от шока, вызванного появлением валентинконосителей, как их ждало новое потрясение. Вы когда-нибудь видели хохочущего профессора Снейпа? Вот и они все подобное зрелище наблюдали впервые. Зельевар не просто смеялся, он, по меткому выражению близнецов Уизли «ржал, что Хагридовы гиппогрифы», одной рукой утирая слёзы, а другой, с зажатым в ней злополучным письмом, стуча по столу. Директор Дамблдор замер, не донеся до рта ложку с овсянкой. Профессор Макгонагалл внимательно смотрела на коллегу, словно навсегда пытаясь запечатлеть в памяти это редкое явление природы. Мадам Помфри сосредоточенно капала в кружку успокоительное зелье, решив, что у Северуса истерика…
Большинство учеников просто недоуменно переглядывались, а слизеринцы, и особенно, слизеринки глядели на своего декана с обожанием – надо сказать, что смеющимся он был необычайно хорош. И только один профессор ЗОТИ Гилдерой Локхарт глядел на коллегу с обидой, которая готова была выплеснуться из «прекрасных голубых глаз» целой лужей слёз.
- Простите, - только и сумел вымолвить Северус, - просто это так… Извините меня. - Он схватил так и не дочитанное письмо и, всё ещё фыркая от смеха, быстрым шагом вышел из зала.
За дверями, немного успокоившись, он снова развернул уже порядком помятую открытку и снова углубился в чтение. Собственно, читать там осталось немного, всего две строчки: «Прошу вас сегодня в полночь быть на астрономической башне и решить мою судьбу. Вечно ваш, Гилдерой Локхарт».
- Почерк его, - рассуждал Снейп, проведя простейшие манипуляции палочкой, - писал не под «Империо»… А значит, вывод всего один. Придётся идти на это чёртово свидание.
Профессор Снейп никогда не опаздывал. Поэтому уже без пяти минут полночь он был на астрономической башне.
- Вот идиот, не мог выбрать место потеплее, - подпрыгивал зельевар на месте, дрожа от холода, - нашёл, где назначать свидания в феврале. Да и зелье замёрзнет, вся работа насмарку… - он бережно переложил какой-то флакончик из наружного кармана мантии во внутренний.
- Северус, любимый, ты пришёл! – к нему бросилось нечто в фиолетовой мантии и с парой запутавшихся в волосах бигуди — Ты знаешь, я только ради тебя затеял эту кутерьму с купид...
- Спокойно, дорогуша, - Снейп ловко, словно много лет обучался борьбе, провёл «захват» противника, влил в приоткрывшийся от возмущения рот заранее приготовленное зелье и отпустил «любовника». Тот ловко отпрыгнул метра на три и завопил:
- Что я тут делаю?! Я требую объяснений! Снейп, это вы меня сюда притащили?! Зачем?! Я буду жаловаться! Отойдите, я вас боюсь!
Северус с коварной улыбкой приближался к пятящемуся от него профессору ЗОТИ:
- Ну что же ты, милый, сам назначил встречу и сам теперь убегаешь…
- Я?! Я ничего вам не назначал! И что значит «милый»?! Отойдите от меня, а не то…
- «Не то» что? – поигрывая палочкой, приближался к нему Снейп.
Ловко прыгнув вперёд, профессор зелий прижал Локхарта к стене, приоткрыл ему рот, провёл по слизистой откуда-то взявшейся в его руке ватной палочкой, положил ту с опять же откуда-то возникшую пробирку и тут же отпустил свою жертву.
- Северус, я требую объяснений, - промычал он, сползая по стене…
Профессор Снейп молча кинул ему уже порядком измявшееся письмо, попав прямо в лоб (мечты должны сбываться!) и откланялся.
Так-так-так, сейчас посмотрим, кто же у нас такой талантливый… - промурлыкал Снейп, найдя на той самой палочке явные следы неправильно сваренного приворотного зелья, - Хм, на втором курсе мы этого ещё не проходили, неудивительно, что вы ошиблись, мисс всезнайка. Больше надо заниматься, а не с Поттером по закрытым коридорам да тайным комнатам шататься… Ладно, десять баллов Гриффиндору, за попытку освоить программу шестого курса, ещё десять за моё хорошее настроение и минус двадцать – за домогательства до преподавателя.
Рубины в часах медленно пересыпались туда-сюда. Второкурсница Гермиона Грейнджер мирно спала в гриффиндорской спальне и ещё не знала, что с завтрашнего урока зельеварения у неё начнётся весёлая жизнь, но это – уже совсем другая история…