Лили-Луна Поттер приходит к матери на кухню.
- Мама, мама, я вчера такое видела! Тедди раздел нашу Виктуар.
- Вот бесстыдник! - воскликнула Джинни.- Ты видела?
- Да, мне стало интересно... - пролепетала Лили. - Он ее раздел и голую понес на кровать.
- Негодник! Я ему сегодня головомойку устрою за разврат! Совсем от рук отбился! А дальше?
- А дальше... Дальше они были точно как папа и тетя Гермиона...
Ложь, в которой есть намек, уже не ложь вовсе, а сказка.
Юный Северус Снейп ненавидел ложь. И, как следствие, глубоко презирал лжецов. Настолько глубоко, что иногда даже могло показаться, будто он презирает их больше, чем гриффиндорцев. Впрочем, такое случалось крайне редко.
Но жизнь, как известно, быстро вносит в юношеский максимализм свои циничные коррективы. Будущий легендарный шпион даже представить себе не мог, что, явившись однажды в состоянии крайне напуганном и несчастном к Альбусу Дамблдору, станет профессиональным обманщиком.
Нет, это, конечно, так не называлось. Его никто не принуждал лгать и выкручиваться. Но необходимость многие последующие годы вести двойную, а то и тройную жизнь, к сожалению, не оставляла возможности избегнуть постоянной лжи.
А ложь Северус Снейп ненавидел. И презирал лжецов.
Кризис самоуважения случился буквально в первый же вечер и длился почти неделю. Даже честно выпитая, дабы избавиться от непомерных страданий и сохранить достоинство, цикута особого облегчения не принесла. Не маггл все-таки, хоть и полукровка.
«Ну что за жизнь! – сетовал несчастный, маясь животом. – Даже подохнуть по-человечески и то не получается!»
«И не получится, - радостно потирал руки в своем кабинете добрый директор Хогвартса. – Тоже мне, мыслитель нашелся!»
Неудавшийся суицид заставил Северуса задуматься о вечном. А как следствие – о том, что все проблемы ничтожны и серьезного отношения не заслуживают. Отправляясь на следующий день к любимому Повелителю, новоиспеченный профессор Снейп точно знал, что ему теперь делать.
Вечер выдался холодный, а к ночи разразилась гроза. Под бесконечные раскаты грома и сверкание молний за окном Темному Лорду Волдеморту была рассказана первая сказка.
Первой эта сказка была в жизни у них обоих. Северус никогда до этого дня сказок не рассказывал, а Волдеморт никогда их не слышал. Поэтому ни тот ни другой толком не поняли, с чем они столкнулись.
Но это понял Люциус Малфой, читавший иногда сказки своему маленькому сыну и, соответственно, прекрасно знавший, что это такое.
- Сев, твои сказки настолько благотворно действуют на нашего Повелителя, что лучшего и пожелать нельзя. Ты уж нас не забывай и заходи почаще.
Профессору предстояла еще одна ночь тяжелых прозрений. Трактовка Малфоя была, пожалуй, несколько натянутой, но позволяла вернуть самоуважение. Человеку, глубоко презиравшему ложь, утешительно было признаться самому себе, что Люциус, безусловно, прав. Сказки – это совсем не то, что ложь и предательство. Сказки – это искусство.
Шло время, и Снейп с удивлением обнаружил, что становится профессиональным сказочником. Волдеморт не только с нетерпением ожидал каждую новую сказку, но и спал после них как убитый.
Дело кончилось плохо. Наслушавшись сказок, которые он, к слову сказать, всегда принимал за чистую монету, Темный Лорд отправился на ночь глядя в очень подозрительное место и там исчез, в лучших традициях европейского фольклора. Но профессор не унывал. С исчезновением любимого Повелителя необходимость рассказывать окружающим сказки не только не отпала, а, напротив, стала неизбежной.
Дамблдор с упоением слушал сказки про раскаявшихся Упивающихся Смертью, а те в свою очередь – о директоре Хогвартса. Дети, зажав от ужаса рты руками, слушали страшные сказки об исключениях из школы и снятых баллах. Учителя - о безобразных студентах. Квиррелл - о том, что у мастера зелий длинные руки. Лонгботтом - об отравленных жабах. Поттер - о зелье под названием «Веритасерум», от которого нет спасения. Аластор Моуди, оказавшийся Краучем, - о полной лояльности профессора Снейпа к существующему правительству, Фадж - о черных метках, а вернувшийся к тому времени из путешествия по неизведанным мирам любимый Повелитель - о вечной преданности.
После того как Темному Лорду понравилась «Сказка о вечной преданности» - основной труд всей жизни профессора Снейпа, наш Сказочник вообще перестал заниматься чем-либо иным, кроме сочинения сказок. От его баек про Министерство магии и Орден Феникса рядовые Упивающиеся Смертью боялись ложиться спать, а истории, рассказываемые в штабе Ордена о планах Волдеморта, не позволяли тем, кто их слышал, даже надеяться на успешный исход войны.
- Боже мой! – восклицала после таких сказок несчастная миссис Уизли. – Муж и четверо сыновей, все в Ордене! Не может быть, чтобы никого не убили!
- Не может, - скромно подтверждал угрюмый «сказочник» ее опасения и, чуть не припрыгивая от радости за успех очередной сказки, отправлялся к Темному Лорду, сочиняя по дороге сказку уже для него.
К этому времени профессор Снейп уже точно знал, что каждому человеку нужна персональная сказка. Он не был добрым сказочником и не стремился, чтобы сказки его приносили людям радость. Но он был сказочником профессиональным. Сказки его были строго индивидуальны, а потому производили на тех, для кого предназначались, сильнейшее впечатление.
Альбус Дамблдор больше всего проникся сказкой о бессмертии Волдеморта. Проникся до такой степени, что к моменту битвы в Министерстве и думать-то ни о чем другом уже не мог.
А Гарри Поттер предпочитал всему остальному сказку о том, как сильно ненавидит его слизеринский декан. Надо признать, что это была одна из любимейших сказок самого мастера зелий, а потому рассказывать ее он никогда не уставал и временами даже сам в нее верил.
Ремус Люпин очень активно реагировал на сказку про оборотня, чуть не искусавшего в шутку отправленного к нему в полнолуние мальчика. Эту сказку сам профессор здорово недолюбливал, но считал назидательной и никогда не упускал случая напомнить о ней не только самому Люпину, но и Поттеру с Дамблдором, которым, честно говоря, не было до нее никакого дела. Своих проблем хватало.
Темный Лорд Волдеморт из всех многочисленных сказок явно отдавал предпочтение нехитрой истории собственного могущества, непобедимости, великодушия и бессмертия, особенно если все это шло сопутствующим материалом к «Сказке о вечной преданности». Эта сказка была универсальна, и рассказывать ее можно было кому угодно. Главное - не забывать менять в тексте имена. Директор Хогвартса тоже не прочь был ее послушать.
Дамблдор вообще был одним из благодарнейших слушателей. Профессор Снейп иногда вспоминал свою самую первую сказку - «Об искреннем раскаянии», к которой директор проявил невероятный интерес, не смотря на то, что в ней явно хромала стилистика, характеры прописаны не были, глубины не хватало, сюжет провисал, а мораль долго не выводилась. А когда наконец «вывелась», то ужаснула самого «сказочника» до такой степени, что он даже хотел было отравиться цикутой. К счастью, неудачно.
«Вот если бы Дамблдор не поддержал тогда мой талант, то не быть бы мне сказочником, - думал после таких воспоминаний легендарный шпион. – Великий все-таки человек Дамблдор. Истинное призвание за версту разглядел».
Примерно такие же мысли обуревали профессора Снейпа в момент достославного убийства «великого человека». Мгновенная вспышка злобы на директора за то, что он не предупредил его заранее и теперь сказку для Темного Лорда придется придумывать на бегу, быстро сменилась отвлеченными рассуждениями на тему: «Зато каков сюжет!»
Сюжет действительно был потрясающий. Таких сюжетов мастеру зелий еще никто никогда не подкидывал. «Сказка о смерти Альбуса Дамблдора» (в специальной обработке - для модифицированного сознания любимого Повелителя) была полностью продумана во время спуска по бесконечным школьным лестницам. Эта история, безусловно, обещала затмить собой даже «Сказку о вечной преданности». Она по определению была обречена на грандиозный успех.
«Еще надо продумать варианты для Ордена Феникса, для Министерства и отдельно для Поттера. Вариант для Поттера не должен противоречить его любимой сказке о том, как я его ненавижу, а то мальчик совсем потеряется в наших сказках. И так идиот».
Это была последняя отвлеченная мысль профессора Снейпа, прежде чем он закричал: «Беги, Драко!» и занялся другими неотложными делами.
Конец.
