Хогвартс-экспресс. Невилл вышел из купе купить сладостей, а снова найти купе не может. Гермиона взялась ему помочь.
Гермиона:
-Невилл, неужели ты не запомнили его номер?
-Нет, но я точно помню, что за окном была березовая роща.
Все, что принадлежит Роулинг, принадлежит Роулинг. Автор отказывается от материальной выгоды, буде таковая имеется в пользу всех правообладателей вместе взятых.
…Она стояла на берегу и смотрела на озеро. Со стороны могло показаться, что она всматривается в водную гладь, но на самом деле девушка ничего не видела. Её взгляд ничего не выражал. Всегда живые и выразительные зелёные глаза теперь потускнели и казались почти серыми. Их наполняла лишь тоска и безразличие ко всему. Если бы кто-то сейчас заглянул в её душу, то очень бы удивился…
Мир, в котором она жила последние годы, был для неё раем. Все трудности казались легко преодолимыми. Волшебный мир, мир, о котором можно только мечтать, принял её. Жизнь прекрасна! Что еще могла желать шестнадцатилетняя девушка?
…Так ей казалось вчера. Клочок бумаги, зажатый в её руке, полностью перевернул весь её мир. Могла ли она такое представить когда-нибудь?
- За что? Что я вам сделала? - закричала она озеру. – Зачем вы так со мной?.. За что? – крик утонул в вырвавшемся наружу плаче.
Плакала она редко – просто не было на это причин. Но теперь слёзы лились не переставая, и она ничего не могла с собой поделать. Девушка пыталась остановиться, взять себя в руки, но только усугубляла положение: плач становился всё громче, а всхлипы всё чаще.
- Что это за жизнь? За мир такой? Мир, где всем на тебя наплевать! Зачем он такой нужен? Зачем нужна такая жизнь? Зачем тогда жить? Я не могу… Я не могу это терпеть! – захлёбываясь плачем, она бросилась к воде – но тут её перехватила чья-то рука. Она обернулась, и… ну, конечно же, это был этот Поттер – зазнайка и гордец.
- Что с тобой, Эванс? - спросил он с удивлением. – Что случилось? Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел? Скажи мне!..
Но она вырывалась и продолжала плакать. Поняв, что в таком состоянии она ничего не сможет объяснить, Джеймс усадил её на землю, сел рядом с ней и стал успокаивать. Лили перестала вырываться, но плач не прекращался. Неожиданно Поттер показался ей не таким уж и несносным. Уткнувшись ему в плечо, она заплакала с новой силой, с удивлением понимая, что при нем может плакать сколько угодно...
Джеймс не знал, что делать. Да и что он мог подумать, когда, подойдя к озеру, увидел Лили, собравшуюся броситься в воду.
Так они просидели около часа и, когда Лили немного успокоилась, он спросил:
- Теперь ты мне скажешь, что случилось?
Она ничего не ответила, только протянула ему руку с зажатым в ней клочком бумаги, который он до этого не замечал… Это, как оказалось, было клочком письма от её родителей. Прочитав, он всё понял…
«…Мы решили, что нам не нужно колдовства в семье. А так как ты от него добровольно не откажешься, то нам с матерью пришлось принять очень тяжёлое для нас решение… Нам не нужна дочь-колдунья, поэтому у тебя больше нет родителей…»
***
…Она снова стояла на берегу и смотрела на озеро. Но теперь она прощалась со всем, что окружало её за эти короткие семь лет учёбы в Хогвартсе. Взгляд был задумчивым, но в нём уже не было того безразличия ко всему миру. Мир заново стал для неё прекрасен, а все трудности – легко преодолимыми.
Она знала, что жить надо, и знала, для кого жить – для человека, который помог ей во всём разобраться… для Джеймса…
