Гермиона всегда хотела себе прическу как у профессора Дамблдора (по длине) и сиськи как у Пэнси Паркинсон (по объему)....
Hо пока у нее прическа как у Волан-де-Морта и сиськи... как у Волан-де-Морта...
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Снейп уходил.
Бежал, дезертировал, подло предавал, бросал на произвол судьбы, оставлял тонущими в болоте, а именно – увольнялся перед самым началом нового учебного года.
Судя по реакции коллег, даже убийство Дамблдора они готовы были ему простить, но только не вот это преступление.
Минерва кидала на него укоризненные взгляды, страдальчески вздыхала, а когда находила новые аргументы, тут же рвалась с ними в атаку.
Нет, его не устроит более гибкое расписание.
Нет, поездкой – за счет школы! – на конференцию африканских зельеваров его тоже не купить.
Да, ему все равно, что его любимчиков-слизеринцев будет учить какой-нибудь бездарь. (Тем более что им по карману нанять репетитора).
Да, он самый настоящий мерзавец, будем знакомы, дорогая!
Бинс перестал здороваться. Мол, кое-кто свой долг знает, исполняет даже в посмертии, а вот он, Северус… Ай, больно надо было!
Сибилла коршуном следила, не пьет ли Снейп кофе, чтобы выхватить у него кружку и погадать на гуще…
Профессор перешел на тыквенный сок. Пил, морщился внутренне и демонстративно улыбался карге.
Мадам Трюк и Спраут рыдали в объятиях друг друга. Вот это был фокус. Ну а что, после победы и полугода в коме он стал весьма привлекателен как этакий трагический и, естественно, романтический, никем не понятый герой. Все Поттер, Мерлин его побери.
Тот, кстати, в своем репертуаре. Завалился, пьяный, лепетал благодарности вперемешку с оскорблениями (а как еще расценивать буйную радость, что его-то детей слизеринский змей учить не будет??). Протрезвил, напоил чаем, отправил домой – без единой насмешки. Чтобы уж окончательно доконать.
Люциус написал ему официальное, как всегда изящное письмо, в котором сообщал, что не мог удержаться от хохота, когда прочел Последнюю Новость («Пророк» уделил ей первую полосу со звуковым сопровождением), и звал в гости, обещал открыть тайные подвалы с вином и артефактами, пропущенными Министерскими идиотами. Снейп ответил, что не прочь, но после, после, Люци.
Рон ушел в загул, но уж это никак профессора не волновало.
Целые августовские выходные он потратил на разбор бумаг. Записок, дневников, свитков без названия, исчерканных тетрадей, отдельных листов с рецептами и прочей макулатуры накопилось столько, что в комнате был завален и стол, и кресла, и весь ковер. Снейп методично брал по листку и раскладывал по стопкам или же кидал в сторону мешка, который подпрыгивал и на лету, жадно, заглатывал мусорную подачку.
Крестник – вроде бы уже взрослый молодой человек! – сидел верхом на стуле, перевернув его спинкой к себе, и болтал. Кажется, только в компании бывшего декана Драко рисковал сбросить с себя маску бизнесмена и младшего партнера отца.
– … в Хаплпафе ставят на то, к кому ты уезжаешь… три к одному, что это Ремус… тем более, его сейчас не видно и не слышно. Гнездышко вьет? Ждет?
– Так полнолуние же, болваны, – беззлобно усмехнулся Северус, надписывая на яркой папке (нововведение заместительницы Макгонагал – Грейнджер) «Простейшие рецепты для идиотов с первого кур-са». Почему не пошалить?
– Да уж! Наши-то считают, тебе сделали более выгодное предложение…
– Кстати, вот твои эссе…
– Ты их хранил? О… Какой смешной слог… две ошибки… и почерк… Неужели мой?
– Да, обычно я отдаю их после выпуска… на память.
– Ты? – удивился Драко, даже перестав раскачиваться на стуле.
– Ну, через Минерву. Однако в том году было слегка не до того.
Снейп задумчиво взвесил на ладони объемный свиток из тех, что обычно сдавала ему выскочка Грейнджер. Не то чтобы там было что-то новое для него, но мало ли кого возьмут на его должность… Движением палочки профессор собрал все ее домашние задания и преобразовал в пухлый томик, уже от руки вывел «Дополнительные материалы с 1 по 7 курс». Подумал и добавил имя составительницы. А, пускай.
Вечер пришел незаметно. Ступая по новому – бумажному – ковру, Снейп добрался до кресла и призвал огневиски с бокалами. Было приятно сидеть вот так, с крестником, который знал, когда помолчать, а когда посмеяться над перлами из школьных эссе… Люциус тоже хороший собутыльник, но тот еще и насквозь видит. Расспросов же не хотелось сейчас, совсем.
– Люблю конец года, – наконец сказал он внимательному Драко, тот отсалютовал бокалом. – Самое лучшее время. Распутываются все ниточки, раздаются долги, каждый получает, что заработал. Время для справедливости и… милосердия.
– Крестный, я тебя не узнаю… Но это должно быть приятное чувство, попрощаться чуть надольше, чем обычно?
– Да, – с удивлением признал Снейп. – Эти недели я почти счастлив. Много воспоминаний, много мыслей…
– И развлечений, – прищурился младший Малфой. – Сколько всего ставок ты сделал за и против себя через третьих лиц?
– Разве я не должен получить что-то вроде подарка по случаю ухода? – вскинул брови Снейп. – А они все равно не подарят ничего путного.
– Точно! – хмыкнул крестник.
Ночь за продолжением сборов была бессонной. Снейп вдохновенно строчил пояснения к отложенным папкам, книгам, ингредиентам и зельям. Дикая жалость и жадность сдавливали сердце при мысли, что го-дами накопленное богатство будет неоцененно только потому, что бездарный сменщик не сможет понять, для чего оно…
Когда пояснения стали превращаться в многостраничные рекомендации, он бросил перо.
Так он не уйдет. Если писать учебные пособия, то вдумчиво, обложившись горами источников, со вкусом… Чего раньше совершенно не хотелось делать, между прочим!
Чего-то он не успел за эти годы, хотя казалось…
Рассвет и Малфой, теперь уже старший, встретили его в том же бумажном разгроме, раздосадованного и с нервным тиком.
Блондин смел свитки со стола и присел на краешек.
– Я устал тебя ждать. Даже занялся официальной перепиской, а ты мне – мне! – «после, Люци»? Что с тобой происходит, Север?
Зельевар мрачно и устало вздохнул.
– Ты не видишь? Я пытаюсь уйти. Все такое… неоконченное.
Люциус улыбнулся, постукивая кончиком трости по сапогу.
– Тебе помочь?
Снейп сощурился. Соблазнительно… Но ведь эта белокурая бестия сейчас просто зацелует его, а пока будешь отходить от его ласк, по-тихому спалит все бумаги, и разбирайся потом… «Ты такой горячий, Север, прямо искры от тебя…»
– Ну не хочешь, как хочешь. Может, моя новость тебя успокоит?
– Кхм. Какая? Драко решил немного отойти от бизнеса, ему, видите ли, наскучило. – Малфой сделал паузу. Северус не реагировал, он знал, что старый друг обожает длинные прелюдии – во всех смыслах. Привычка такая, поиграть. – Он попросил у Минервы твое место. На годик. Как думаешь, что она ответила?
– Прыгала от радости и вопила, как в марте? – мрачный, еще мрачнее, кромешный мрак.
Нет, каков крестиничек! И ни словом не обмолвился! Хотя… истинный слизеринец. Он же ему материалов на семестр как минимум оставил…
– Теперь вздохнешь спокойнее?
О, да.
Снейп окинул взглядом разгромленные покои.
– Ты меня, кажется, куда-то приглашал?
Малфой блеснул глазами и приглашающе протянул руку. Мысли его были открыты и улыбались.
«Драко полезно будет прибраться».
