В последнее время Скорпиус стал совсем неуправляемым. Четыре года, ему всего лишь четыре года, напоминает себе Драко, глядя, как измученная Астория снимает сына с дерева, извиняется перед гостями и пытается занести его в дом. Мальчишка кричит, извивается, личико покраснело... Драко сжимает палочку и прикрывает глаза — еще немного и он готов опуститься до применения грубой магической силы.
Выдранные павлиньи перья, разбитые фамильные часы, попытки научиться плавать в пруду, размазанная тонким слоем по стенам детской овсянка, отказ укладываться спать, "хочу" меняется "не хочу, не хочу, не хочу!" с такой скоростью, что проще не обращать внимания на желания сына. В его присутствии приходится контролировать каждое слово и поступок. Когда Астория обнаружила Скорпиуса, стоически втыкающего себе в коленку длинный нож для разрезания бумаги, она впала в первую на памяти Драко истерику.
На вопрос отца, зачем Скорпиус это сделал с собой, мальчик поднял огромные серые глаза и серьезно сказал:
— Мама сказала, нельзя в павлинов острым тыкать. Им будет больно. Я просто хотел проверить. Мне больно, — и всхлипнул.
После этого Драко не выдержал и вызвал из Мунго специалиста — колдомедик измерил ауру ребенка, запустил в него парой заклинаний, рассыпавшихся розовыми облачками с бабочками, которых Скорпиус, хихикая, принялся ловить, и пожал плечами.
— Ваш сын абсолютно здоров. И, разумеется, ни следа проклятий. Он чересчур подвижен и энергичен для своего возраста, просто присматривайте за ним.
Больше ничего не оставалось делать. Два домовика следили за Скорпиусом в те редкие минуты, когда рядом с ним не было матери. Но сегодня... Драко прислоняется к колонне, холодящей затылок, и выдыхает. Будь его воля, тридцатилетие он бы справлял совсем не так. Узкий круг из семьи, друзей и деловых партнеров – и никаких посторонних. Но Малфои должен быть открыты для общества, а значит — журналистки из "Ведьмополитена", которым Астория показывает сад, министерские ветераны — для бесед с Люциусом, новое поколение реформаторов — для Драко.
Неслышно появившийся домовик в очередной раз докладывает непослушании Скорпиуса. Тот целый день на ногах, успел пообщаться, кажется, с каждым из гостей, и Драко, поспешно извинившись и ловя на себе изумленные взгляды, аппарирует то в сад, то на конюшню, то к изумленной ведьме, в чью шикарную мантию липкими пальчикам в шоколаде вцепился Скорпиус, принося витиеватые извинения и очищая дорогую ткань от липких следов.
Сейчас эльф приводит его в одну из гостевых комнат. Скорпиусу всего лишь четыре года — напоминает себе Малфой, подхватывая мальчика на руки, и ловит понимающий взгляд Андромеды Тонкс. Та улыбается печально, так пронзительно-грустно, что Драко становится не по себе, и он крепче прижимает к себе мальчика.
— Знаешь, он в детстве был такой же, — негромко говорит тетя, подходя ближе.
Драко смотрит непонимающе.
— Настоящее наказание для тети Вальбурги. Но она быстро научила Сириуса вести себя правильно.
Андромеда рассеяно собирает валяющиеся на полу белые листы и укладывает их на столе аккуратной стопкой.
Скорпиус в этом момент начинает вырываться из рук, упрашивая отца отпустить его. Драко ставит мальчика на пол, и тот быстро убегает, оглашая воинственными криками коридор.
Через полчаса Малфой разнимает ссору между бывшими слизеринцами и гриффиндорцами, выводит и аппарирует домой подвыпившего и засыпающего на ходу Слагхорна, обменивается колкостями с Панси и выслушивает раздраженного Люциуса с неизменным «раньше Авада была зеленее и ведьмы моложе». Хочется сдохнуть прямо на месте. Это худший день рожденья в его жизни.
Когда гости расходятся, проверять, где сейчас сын, нет сил. Призванный домовик докладывает, что маленький хозяин давно спит, и Драко с облегчением уходит к себе.
Он обнаруживает свернувшегося клубочком на кровати Скорпиуса, обнимающего какой-то булыжник. К нему прилипли песок, комочки грязи, пачкая белоснежные простыни, и Драко оторопело молчит, не зная как отреагировать на эту выходку сына. Осторожно вытаскивает тяжелый камень и удивленно смотрит на неровные оплавленные буквы, выбитые в камне: «С днем рожденья, папочка». Розовая бабочка смешно шевелит крыльями, и Драко укладывается рядом с сыном, притягивает его к себе. Камень между ними теплеет, и Драко засыпает, думая, что это лучший день рожденья в его жизни.