Решила как-то Гермиона загадать загадку по мотивам русских народных сказок:
-Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку...
Рон Уизли и Гарри Поттер*одновременно* перебивают Гермиону:
-Волдеморт то как туда попал?
Но на самом деле, конечно, детям своим Рольф Скамандер скажет, что они с Луной Лавгуд познакомились на конференции в Копенгагене, и что он влюбился с первого взгляда. Впрочем, разве дело было не так? /// В подарок Жюльен ака Робби Несахар, которая просто замечательная.
Он тогда пришел по объявлению не потому, что до зарезу нужна была работа. Напротив, он был счастлив, читая лекции в родном Шармбаттоне, его все устраивало.
Просто как-то так получилось, что отпуск, Лондон, жаркий гостиничный номер и делать совершенно нечего, только разве что гулять, да закупаться время от времени продуктами. Вообще-то он хотел поехать в Африку – изучать местную фауну, смотреть на местные звезды и любоваться местными красавицами, но когда это волновало маму? Мама хотела в Лондон, на родину, а Рольф – слишком мягкотел, чтобы спорить. Вот именно поэтому он покупал лекарства на Косой аллее, именно поэтому заметил бумажку на двери аптеки.
На бумажке косым неровным почерком было написано: «спросить Луну Лавгуд». Подходя ближе он уже знал совершенно точно, что придет и узнает, что это за работа. Несмотря ни на какой Шармбаттон.
Дело, разумеется, было не в должности личного помощника, он все равно слабо представлял себе, что там нужно делать: печатать письма спонсорам?
Дело было в Луне Лавгуд. Ну, или в любопытстве.
Кто такая Луна Лавгуд толком, пожалуй, никто не знал. Эксцентричная сверх всякой меры женщина, достаточно молодая, не обремененная семьей. И все. Больше ничего. Маловато как-то информации, если учесть, что она – одно из светил современной зоологии и крупнейший специалист по ДНК-рекомбинатным чарам, не правда ли?
Она редко давала интервью, не попадалась папарацци, с ней не было связано никаких скандалов, и даже на награждения она не являлась.
Многие, кстати, считали, что она каким-то образом надавила на владельцев газет, и что именно поэтому ее имя практически не упоминают СМИ. Рольф, кстати, тоже так считал. Однажды он давал интервью Колину Криви в связи с одним неприятным инцидентом в Академии (одну из учениц тогда серьезно ранила мантикора), и узнал, что Луна Лавгуд – герой войны и близкая подруга Гарри Поттера. А уж его влияния всяко хватило бы, чтобы заткнуть газеты. И даже когда Лавгуд открыла огнедышащую амфисбену (тем самым развенчав миф о том, что не существует змей с двойной дыхательной системой) газеты все больше обсуждали не ее саму, а амфисбен, прорыв в науке и достаточность финансирования отрасли. А о профессоре Лавгуд – ни слова, только имя промелькнуло.
Под аккомпанемент подобных мыслей он пришел в номер, выслушал маму, которая, заламывая руки, стенала насчет килограммов и костей сына, и лег спать, предварительно решив, что ни в коем случае не бросит преподавание, какие бы условия профессор не предложила бы. Точно. Не бросит.
На следующий день он, проснувшись, сломал кофемолку, не смог найти любимую рубашку, пропустил мимо ушей насмешки матери по поводу гипотетических свиданий и девиц, и в отвратительном настроении выполз из гостиницы.
Солнце бодро отражалось в свежих лужах, а прохожие время от времени хмуро косились на свежий потеки грязи на брюках. Рольф, спрятавшись в подворотне, воровато наложил на одежду грязеотталкивающее, причем какая-то старушка проводила его подозрительным взглядом, явно уверенная в его злокозненных намерениях.
К офису профессора Лавгуд Рольф пришел в совершенно расстроенных чувствах: он терпеть не мог пешие прогулки, а на бумажке был указан лишь маггловский адрес, и ни координат аппарации, ни номера каминной решетки. Впрочем, сняв мантию и закатав рукава рубашки пережить все это было бы можно если бы не одно «но»: он шел на собеседование к мировой знаменитости. Поэтому перед самым домом он снова застегнулся на все пуговицы, посетовав на смятые рукава.
Дом был деревянный, светлый, на офис мало походил, зато Рольф легко мог представить в нем художника, музыканта… Но не зоолога, нет. Это впечатление лишь усугубилось, стоило Рольфу войти внутрь: скрипящая винтовая лестница, какие-то плетенные кресла… Уютно, но странно. Когда Рольф был маленьким, у него была книга сказок Андерсена. И домик на иллюстрации - тот, в котором жила добрая старая волшебница, которой очень хотелось иметь внучку и которая заколдовала Герду - был точь-в-точь такой.
И он как-то сразу решил, что Лавгуд – еще не старая, ехидная дама неопределенного возраста, с рыжим котом и фарфоровыми чашками.
Вот с такими сумбурными мыслями он поднялся и постучал в дверь кабинета. Изнутри раздался грохот и кто-то крикнул: «Да входите же!» - и снова грохот.
Открыв дверь, он увидел молодую, лет двадцати, девушку в легком платье цвета фуксии. У Рольфа тут же разболелась голова. За ухом у девушки была волшебная палочка, во рту – жвачка и еще она раскачивалась на хлипком стуле.
«Секретарша» - решил Рольф и подумал, что первое, что он сделает в должности личного помощника профессора Лавгуд – уволит развязную девицу.
- Я по объявлению, - сказал он.
- Да? – сказала девица, продолжая раскачиваться на стуле.
«Точно уволю», - подумал Рольф, а вслух сказал:
- Быть может, вы проведете меня к профессору Лавгуд? И, кстати, что это у вас так громыхало?
Девушка рассмеялась и сказала:
- Эй, послушайте, быть может представимся друг другу? – и протянула руку прежде чем Рольф успел отказаться от этом сомнительной чести. – Луна Лавгуд.
И Рольф как-то сразу понял, что им ни за что не сработаться.И дальше действовал уже на автопилоте – рассказывал, кто он, выяснял свои обязанности, а Луна говорила: «Понимаете, я очень рассеянный человек. Однажды забыла в Лондоне москитные сетки, представляете?» - О да, Рольф представлял. И еще как.
Потом Рольф откланяется и аппарирует в номер. И будет долго думать о том, зачем вообще поехал в Англию и неужели нельзя было отдохнуть в Бали?
А мама будет ходить и вздыхать: «Влюбился что ли? Да ну ладно, будто я своего сына не знаю!»
Ночью будет сниться страшный сон, о том, что в очередной экспедиции на Луну Лавгуд напал разъяренный слон, а она забыла, что оглушающие на них не действуют. И что на похоронах все говоря ему: «Вот, не уберег! А ведь мог, мог!»
И проснувшись, он подумает, что, в сущности, не так уж сильно он любит преподавание. И что Луна Лавгуд, профессор, явно нуждается в его опеке больше, чем все студенты Шармбаттона вместе взятые. И что мама давно уже хочет жить в Англии.
