Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Гарри чудовищно устал. Вчерашний день вымотал его не меньше, чем Снейпа: разбирательство по делу профессора оказалось чрезвычайно эмоциональным. Они оба весь день ничего не ели, не считая чая и шоколадного печенья, принесенных министерским чиновником, пока Визенгамот совещался при закрытых дверях. Потом Снейп, перепив успокаивающего, соблазнил его, и Гарри два раза кончил. Так что, несмотря на странность ситуации, спал Гарри крепко.
Ему снилась Джинни, то время, когда он оставался в Норе, а она, ускользнув из-под материнского надзора, забиралась к нему в постель. Он просыпался в ее объятьях – мягкая грудь прижималась к его спине. От задорной улыбки замирало сердце, волосы горели огнем в лучах пробивавшего через окно солнца.
Сон был таким реальным. Как будто он снова оказался там.
– Гарри, почему мы никогда не занимались сексом?
– Я так тебя люблю, Джинни. Поверить не могу, что ты мертва.
– Ты никогда не отвечаешь на вопросы, да? – Она широко улыбнулась.
– Я бы хотел, чтобы это случилось. Какой же я был идиот. Я думал, что сумею тебя уберечь и мы оставим это до свадьбы.
– Я тоже скучаю по тебе, Гарри. Ты больше ко мне не приходишь.
– Они ведь сожгли твой дом, и ты умерла.
– Ты плачешь? Не плачь, Гарри.
– Ты была такой красивой, такой храброй, и я любил тебя, а ты умерла. Я столько хотел тебе сказать…
Но она не слушала. Со снами всегда так. Она его поцеловала, и это было чудесно.
Однако что-то шло не так. В чем дело?
Гарри проснулся совершенно дезориентрированный, в обнимку со спящим Снейпом. Его стоящий член упирался профессору в ягодицы. Ах да, точно! Он в постели со Снейпом! Во сне он совсем об этом позабыл.
Снейп все еще спал. Гарри осторожно высвободился и схватил свою палочку – он научился призывать ее не задумываясь. Он доковылял до лишенного окон коридора и, подсвечивая себе Люмосом, попытался отыскать туалет.
Вымыв руки, Гарри посмотрелся в зеркало над раковиной и понял, что полностью обнажен. Он вконец вымотался и отчаянно хотел вернуться в постель, но мысль о том, как отреагирует Снейп, когда проснется, приводила в ужас. Можно было бы собрать свою одежду и аппарировать домой, но нет. Единственное, что могло расстроить Снейпа больше совместного пробуждения с Гарри – это пробуждение в одиночестве. Гарри останется и встретится с ним утром лицом к лицу.
Но, Мерлиновы яйца, хотя бы трусы на нем в эту секунду могут быть? Гарри попытался призвать белье и майку. Майка, которую он снял самостоятельно, появилась тут же, но ни трусов, ни брюк, ни какой-либо другой одежды не было. У него остались только рубашка и майка. Не нашлось даже обуви.
Снейп, вероятно, уничтожил их, когда раздевал их обоих заклинанием. Надевать одну майку смысла не было, ему-то требовались трусы. Что ж, придется возвращаться в кровать голым. По крайней мере, Снейп не расстроится, что окажется в неловком положении в одиночестве.
Гарри остановился в дверном проеме. На кровать через окно падал лунный свет. Во сне Снейп выглядел печальнее и моложе. Испещрённое морщинами лицо отличалось худобой, длинные темные ресницы касались впалых щек. В нем по-прежнему не было ничего привлекательного, но спящим он казался по-детски уязвимым и открытым.
Гарри почувствовал невольную жалость. «Прекрати, – сказал он себе. – Тебе повезет, если он не выпустит тебе кишки».
Гарри скользнул под одеяло к Снейпу и, не прикасаясь к нему, закрыл глаза.
***
Гарри проснулся в объятиях Снейпа, вставший член упирался Гарри в бедро. Снейп гладил его по волосам. Прошлой ночью Гарри не успел заметить, насколько у Снейпа большой член. Профессору и правда было чем похвастаться.
Гарри пошевелился. Очевидно, Снейп до этого спал, потому что сейчас напрягся и резко отодвинулся, открыв глаза.
– Поттер, – выдавил он. – Боже милостивый.
– Ну-у, – промямлил Гарри.
Снейп скатился с кровати. Он посмотрел вниз, на свое обнаженное тело.
– Вот дерьмо, – пробормотал он и выбежал в коридор.
Гарри слышал, как он мочится, моет руки и споласкивает лицо.
Гарри сел и огляделся. Вот теперь у него проблемы.
Снейп вернулся в спальню, закутанный в халат.
– Поттер, – натянуто сказал он.
– Профессор, как вы себя чувствуете? – спросил Гарри. Ему не требовалось изображать профессиональное участие; он в самом деле слегка волновался. – Голова не болит?
– Что? – спросил Снейп.
– Вчера, где-то в полшестого, вы приняли большую дозу Голубого успокаивающего, помните?
– Конечно, помню. Ты пытаешься выяснить, не страдаю ли я от побочных эффектов?
– Да.
– Ясно. – Снейп присел на самый краешек кровати, сморщив нос и зажмурившись. – У нас, по всей видимости, случился одноразовый перепих, и теперь ты хочешь знать, не нужно ли отправлять меня в Мунго. Вот они, превратности среднего возраста.
– Ну… нет, я уверен, передозировки у вас нет, я слушал ваше сердцебиение и дыхание.
– Ах да, это объясняет, почему, когда я проснулся, твоя голова лежала у меня на груди – ты просто проверял пульс. Черри Эймс, ученик медсестры.
– Нет, мы… спали вместе. Ты помнишь? – Гарри невольно дал петуха в конце фразы.
– Поттер.
– Потому что ты принял много зелья, а оно может вызвать провалы в памяти. Хотя, конечно, самый распространенный эффект – головная боль по утрам.
– Большое спасибо, маленький зубрила. Я, между прочим, варил это зелье, когда был моложе, чем ты сейчас, и я прекрасно знаю, что такое головная боль.
– Но ты помнишь…
– Почему бы тебе не смириться с тем, что я помню все?
Гарри понял, что снова краснеет. Чувствовал он себя ужасно.
– Теперь, когда ты достаточно повеселился, Поттер, полагаю, тебе пора выметаться. – Снейп встал и начал ходить по комнате.
– Но все совсем не так!
– Ну конечно, ничего другого я и не ждал. Убирайся.
– Да послушай же, это ты меня соблазнил!
Снейп посмотрел на него как на сумасшедшего.
– Ты ведь на самом деле ничего не помнишь, верно?
– Поттер, если ты хоть на секунду перестанешь меня опекать…
– Если ты все так отлично помнишь, скажи мне, куда, черт возьми, делась моя одежда?
Снейп остановился и взглянул на Гарри.
– Я-то думал, ты ее просто снял, а ты ее полностью уничтожил.
Снейп засмеялся. Он сел на кровать, не в силах остановиться
– Почему, думаешь, я не встаю с кровати? – задал вопрос Гарри.
Снейп упал на спину, не справляясь с приступом хохота. Он глядел в потолок и икал.
Гарри смотрел на его перевернутую голову. Когда Снейп смеялся, то казался совсем другим человеком. Его хотелось поцеловать.
– Что? – спросил Северус, снова хихикая. Так что Гарри нагнулся, простыня спала с его плеч, и, поддавшись импульсу, поцеловал его в губы. Он отодвинулся в ожидании реакции Снейпа.
На лице Снейпа чувства быстро сменяли друг друга: улыбка неподдельного удовольствия, тревога, боль, пустота. В конце концов, он вернулся к привычной уродливой ухмылке.
– Ты прав, я должен был тебя соблазнить. Ты бы меня соблазнить не смог. – Он сел.
Гарри закатил глаза.
– Полагаю, тебе хочется еще одного раунда перед возвращением к своей обычной счастливой жизни, – предположил Снейп.
– Нет, я…ну…
– Ты не хочешь еще раз трахнуться, а только поцеловаться, – проговорил Снейп с той обманчивой мягкостью, которая наводила ужас в классе.
– Северус…
Снейп поднялся и потянулся.
– Думаю, я сказал звать себя именно так.
– Да.
– В порыве страсти.
– Э-э-э, да. Слушай…
Снейп вздрогнул и встряхнул головой.
– Тебе нужно поесть, Снейп. Мы вчера весь день ничего не ели, не считая чая и печенья. Пожалуйста, если ты дашь мне какую-нибудь одежду, я приготовлю завтрак. Это должно помочь твоей голове.
– Хорошо. Мне срочно нужно в душ.
– А. Ладно, – нейтрально сказал Гарри. Снейп среагировал так, будто услышал что-то неприятное.
– Поттер, да что с тобой? Ты думал, мы вместе пойдем в душ или что-то в этом роде?
У Гарри и мыслей таких не было. Он не мог бы сказать, что чувствует, помимо, конечно, благодарности за то, что Снейп не оторвал ему яйца.
– Таков твой этикет на случай секса на одну ночь? – язвительно поинтересовался Снейп.
– Я… я не знаю.
– Потому что ты не занимаешься сексом на одну ночь.
– Ну…
– Потому что ты не занимаешься сексом с мужчинами.
Гарри уставился на покрывало.
– Потому что ты раньше вообще не занимался сексом, и раздери меня черти, ты, вероятно, мне об этом сказал, а я все равно с успехом продолжил. – Снейп взялся за голову. – Пожалуйста, Поттер, помни, что ты ненавидел меня пятнадцать лет, и не воспринимай как… как свежевылупившийся птенец свою мамочку.
– Отлично, – холодно произнес Гарри. Как он мог так ошибаться, думая, что он нравится Снейпу? Он ему не нравится. Снейп, возможно, умер бы за него, но лишь потому, что чувствовал себя глубоко несчастным и жаждал умереть за дело, а не за Гарри.
Снейп поднялся и начал рыться в комоде. Вернулся он с упаковкой нового нижнего белья и спортивными штанами, которые швырнул на кровать, после чего покинул комнату.
Гарри наложил на себя очищающие чары и быстро оделся. Рубашка со спортивными штанами смотрелась несколько странно, но выбора не оставалось. Он спустился на кухню.
Гарри не знал, чего ждать от кладовки профессора, но опасался, что Снейп не очень-то много ест. Поэтому, в частности, он и вернулся с ним – хотелось проверить обстановку в доме.
Странно, но первым, кто об этом задумался, был Гарри. Он всегда считал , что ненавидит Снейпа больше, чем кто-либо другой. Гарри остался единственным оставшимся в живых свидетелем того, как Снейп послал в директора Смертельное проклятье. По каким-то причинам, которые Гарри никогда не мог уразуметь, всем, кроме него, судьба профессора оказалась безразлична.
Ну, не то чтобы всем: Гермиона и Люпин, узнав смягчающие обстоятельства, посчитали, что он прав в своей заботе о профессоре, хотя ни тот, ни другая не выказали желания пойти с ним в суд. Но выживших Уизли и других его друзей не заботило, что происходит со Снейпом. Их не волновало, жив ли он и может ли предстать перед правосудием, даже когда они все считали его убийцей Дамблдора. Похоже, они все-таки не до конца поверили Гарри. Снейп был просто одним из Пожирателей, потом перестал им быть, и в любом случае, у всех было слишком много своих дел.
Снейп всегда служил для Гарри источником проблем.
Несомненным плюсом детства, проведенного с маглами, стала осведомленность Гарри насчёт того, как работают все эти магловские устройства. Дела в холодильнике обстояли неплохо. В морозилке лежали буханка уже нарезанного на ломтики хлеба и фунт масла, в основной камере – яйца и фрукты.
Конечно, раз хлеб и масло лежали в морозилке, значит Снейп не настолько быстро их расходует, чтобы хранить в кладовке. Однако в доме водилась приличная еда, а ест ее старый засранец или нет, не столь важно. Гарри беспокоило, что, возможно, все, что Снейп имеет под рукой, это ингредиенты для зелий – глазные яблоки в банках и тому подобное. И правда, морозильная камера оказалась забита аккуратно подписанными стеклянными банками, полными трав.
Гарри разбил яйца в миску, понюхал, чтобы убедиться в их свежести, и вылил на сковородку.
Когда яичница была готова, в дверях появился Снейп. Гарри замер.
– Я накрою на стол, – отрывисто сказал тот. Гарри расслабился: он-то ожидал услышать от Снейпа какую-нибудь гадость. Хотя вряд ли смог бы объяснить, почему его пугала такая возможность. В Хогвартсе едкие реплики Снейпа были обычным делом, однако Гарри их не боялся.
«Но тогда я считал его злым!»
Снейп аккуратно, как по линейке, поставил на стол две тарелки.
Закипела вода, Гарри потянулся за заварочным чайником. Снейп, не говоря ни слова, забрал у него посуду. Он окатил чайник горячей водой и насыпал в него три чайных ложки листового чая. Стоило залить листья водой, как по комнате поплыл изумительный аромат.
Гарри редко доводилось выпить чаю, приготовленного по всем правилам английского чаепития. Он вспомнил, как всегда извинялся за чайные пакетики Люпин. Гарри бы удивился, если б Снейп использовал что-то подобное. Профессор был бескомпромиссен во всем. Он, наверно, вообще бы отказался от чая, если бы не смог сделать все должным образом.
– А молока нет? – поинтересовался Гарри.
– Нет, я пью черный, – ответил Снейп. – Разумеется, гостей у меня не было уже… достаточно долго.
– Все нормально, – проговорил Гарри. Он порезал апельсин на четвертинки и выложил на тарелку. Снейп поднял бровь.
– Моя тетя всегда так делала, - пояснил Гарри.
Гарри достал из буфета баночку с мармеладом. Она была открыта и полупуста. Хорошо.
Они сели завтракать вместе. Снейп выжидающе посмотрел на Гарри и сказал:
– Приятного аппетита.
У Гарри мелькнула мысль, что на этом застольная беседа исчерпана, однако потом Снейп добавил:
– Спасибо за завтрак, все очень вкусно.
– Пожалуйста, – пробормотал Гарри. Вежливость Снейпа поражала, он казался таким обходительным!
Они молча покончили с завтраком и убрали со стола. Снейп вымыл посуду. Полки были уставлены массой моющих средств. Кухонные полотенца сияли чистотой.
– Кажется, с тобой все в порядке, – сказал Гарри.
– О чем ты?
– Ну, я обещал Минерве, что проверю, как у тебя дела, – пояснил Гарри. Это была полуправда – Минерве-то он обещал, но вот идея целиком принадлежала ему. – Думаю, теперь ты не захочешь, чтобы я возвращался, так что, возможно, кто-нибудь другой…
– В смысле «проверю, как у тебя дела»?
– Я беспокоился, ну, ты ведь живёшь совсем один и…
– Ты чувствовал за меня ответственность, потому что думал, что я наложил на директора Смертельное проклятье отчасти чтобы спасти тебя?
– Да.
– Ты придурок, Поттер, – сухо заметил Снейп.
– Ты мне так и сказал.
– Я назвал тебя придурком, а ты все равно пошел со мной в постель? – недоверчиво переспросил Снейп.
– Что я могу сказать, Снейп? Ты дьявольски сексуален, – усмехнулся Гарри.
Снейп схватился за голову.
– О нет, – пробормотал он. – Извини.
Он бросился в туалет. Судя по звукам, его рвало.
Гарри подошел к двери и обнаружил Снейпа, полоскающего над раковиной рот.
– Прости, – проговорил Гарри. – Ты как?
– Голова болит, – выдавил Снейпа. – Пойду приму обезболивающее.
Он вернулся в кухню. Через секунду Гарри последовал за ним и с порога увидел, как профессор делает глоток знакомой фиолетовой жидкости.
– Нет, только не это! – закричал Гарри, вбегая в кухню. Ему какой-то секунды не хватило, чтобы выбить склянку из руки Снейпа, но тот уже выпил зелье.
– Почему не это? Фиолетовый анальгетик – весьма мягкое средство. И нет никаких документированных взаимодействий между ним и Голубым зельем, верно? – с ноткой сомнения поинтересовался Снейп.
– Да нет! Они есть! Ты выпал из жизни на шесть лет! Исследования провела мадам Помфри!
– Ладно, – сказал Снейп. Он выглядел гораздо спокойней.
– Голове хотя бы лучше?
– Да, голова просто раскалывалась с тех пор, как я проснулся, но я не хотел, чтоб ты знал – Снейп казался ошарашенным. – Я не собирался этого говорить!
Гарри покачал головой, раздираемый пополам между смехом и ужасом.
– Это и есть взаимодействие. Вместе два зелья оказывают эффект сыворотки правды. Отключают контроль над речью.
– Но я не хочу говорить тебе все, что думаю!
– Знаю.
– Вон отсюда! – в ярости закричал Снейп.
– Только не впадай опять в панику. Голубое зелье ты сегодня принять не сможешь.
– Выметайся из моего дома! Ты это нарочно подстроил!
– Ничего я не подстроил! Я ведь хотел помешать тебе принять второе зелье. Даже старался предупредить тебя не пить так много Голубого успокаивающего. И я не могу уйти. Ты только что принял потенциально опасную комбинацию лекарств.
– Ты мне не нянька, Поттер.
– Отлично, но я сомневаюсь, что мне стоит уходить.
– Если что, то это я всегда был твоей нянькой.
– Ладно, Снейп, но сейчас я думаю над тем, отправлять ли тебя в Мунго.
– Нет! – внезапно крикнул Снейп. Он потянулся к Гарри, словно хотел его потрясти, потом отшатнулся и начал раскачиваться взад и вперед.
– Ты злишься или просто…
– Я себя полностью не контролирую, и это всё из-за тебя! – Снейп выкатил глаза.
– Все из-за меня? – приглушенно переспросил Гарри. – Ты ничуть не изменился. По-прежнему видишь во мне кого-то другого.
– Я точно знаю, кто ты, Гарри Поттер! – Таким тоном Снейп обычно говорил на уроках, Гарри он всегда казался угрожающим. Сейчас же это прозвучало пугающе… эротично.
– Ну да, и кто же я тогда? – пробормотал Гарри. – Сначала я хорошенький мальчик, с которым ты не прочь переспать, а затем источник всех твоих проблем…
– О, я все еще хочу с тобой переспать, – заметил Снейп и раздраженно нахмурился. – Вот дерьмо!
– Я знаю, что ты ничего не можешь с этим поделать. Я не буду использовать это против тебя, – успокоил его Гарри.
– А я хочу, чтобы ты использовал это против меня, Поттер, – вполголоса возразил Снейп. – Я хочу взять эту хорошенькую задницу и использовать против себя. – Он остановился, и на его лице отразился ужас. – Твою мать, я бы никогда так не сказал! Поверить не могу, что это из-за взаимодействия, какого дьявола Голубое зелье так надолго осталось в моем организме?! – Снейп рвал и метал.
– Поэтому Помфри и удалось наблюдать побочный эффект. Мы использовали Голубое успокаивающее на людях, получивших военную травму, а утром приходилось давать им зелье от головной боли. Тебя сильно тошнит? Пальцы зудят?
– У меня зудит член, – Снейп произнес это голосом, который иначе как непристойным назвать было нельзя.
Снейп стукнул себя по лбу.
– О мой бог, я самый искусный окклюмент своего поколения и не могу остановиться и не ляпать идиотские двусмысленности. Надо же именно тебе видеть меня в самые унизительные минуты моей жизни! Вечно ты рядом в самое неподходящее время!
– Прости за думосбор, – извинился Гарри. – А на Башне я вообще не по своему желанию оказался!
– Заткнись, Поттер! Просто заткнись! Я тебя не виню, ясно? То есть, виню, конечно – эмоционально, потому что меня в конец все задолбало, но умом понимаю, что ты просто оказывался не в то время не втом месте.
– Ах вот как ты это называешь? Так ты поэтому так меня ненавидел, как только я появился в школе?
– Я чувствовал себя виноватым, понятно, чувствовал вину, потому что любил твою мать и не хотел, чтобы с ней случилось что-то плохое. Я сообщил Волдеморту о пророчестве и затем… – Снейп запнулся и моргнул, по его щекам потекли слезы.
– Ты плачешь?
– Долбаный Иисус и все святые угодники, тебя ждет такой обливиэйт, когда все это закончится!
– Пожалуйста, не надо, Северус.
– Что? Почему? Из-за того, что это был твой первый раз?
– Да, – Гарри опустил взгляд на свои обнаженные ступни. Надо будет попросить обувь.
– Почему ты вообще согласился заняться этим со мной? Непохоже, чтобы я тебя заставил, вряд ли можно кого-то заставить быть сверху.
– Ты вел себя так… как будто я тебе нравлюсь.
– Ты мне и правда нравишься, – Северус выглядел несчастным.
– Что? Я имею в виду в плане секса.
– Конечно, в плане секса. Ты нравишься мне в плане секса. Мне нравится твое общество. Ты вырос и ты мне нравишься.
– А ты когда-нибудь сказал бы мне об этом, если б не зелье?
– Разумеется, нет. Никогда не хотел, чтобы ты что-то знал о том, что я чувствую. Ты мог бы причинить мне боль.
– Я мог бы причинить тебе боль? Это вряд ли.
– Гарри, – произнес Снейп тихим и опасным голосом. – Если уж я из-за зелья вынужден быть честным, тебе не кажется, что честным должен быть и ты?
– Ну, знаешь, я… – начал Гарри. «Он назвал меня Гарри». – Я не осознавал, насколько мне хотелось тебе нравиться, как больно мне было от твоей ненависти. Я уважал тебя так, как никогда не уважал дядю с тетей.
– Ты думал, я похож на твоих ужасных магловских родственников?
– Они ведь тоже ненавидели меня просто за сам факт существования.
– Мне не нравится, когда меня сравнивают с ними. Мне никогда не нравилось, что Дамблдор оставил тебя у них.
– Готов поспорить, что без зелья ты бы и этого не сказал.
– Не злорадствуй, это неприлично.
– А вот это уже больше похоже на тебя.
– Значит, то, что я занимался с тобой сексом, говорит о том, что ты мне нравишься, – ровно произнес Снейп.
– Да нет, просто ты таким счастливым казался. Пока ты не улыбнулся, я не понимал, как сильно мне этого хотелось. Я жалок, я всегда хотел тебе нравится, даже когда до дрожи ненавидел.
– Странно видеть, что ты столь проницателен в отношении собственных побуждений. Конечно, когда мы виделись в прошлый раз, ты был моложе и мы вряд ли могли вести непринужденную светскую беседу. Чаще всего все сводилось к обычной перебранке.
– И что ты скажешь в своё оправдание?
– В чём мне оправдываться? В том, что ты не знал, что мной руководило? Я окклюмент и старая поломанная сволочь.
– Нет, в том, что ты хотел со мной переспать, – Гарри знал, как жалостно и настойчиво прозвучали его слова, так, как он не позволял себе с пятнадцати лет.
– Потому что твое лицо такое… сладкое. Слаще, чем когда ты был ребенком. А твой рот напоминает мне о твоей матери, тот же самый изгиб губ. Похож на клубнику. – Снейп опустил взгляд и стиснул зубы. Он определенно не хотел всего этого говорить. Он невольно сжал кулаки. – Потому что ты здесь, а мне было так одиноко, и мне кажется, одиноко именно без тебя. Потому что ты наконец пришел, чтобы меня спасти, и никто никогда так не делал, и я никогда бы не подумал, что ты сделаешь это для меня.
– Ты хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся? – спросил Гарри.
– Да, очень. Но я не могу расслабиться.
– Из-за зелья?
– Я просто… не могу расслабиться. У меня может встать, я могу устроить здесь шоу, но...
– Забудь. Не нужно никакого секса.
– Но я хочу. Ты уйдешь, и это мой последний шанс. Будь ты проклят, и твое дурацкое взаимодействие тоже!
– Я не уйду, если ты не хочешь, чтобы я уходил. Если тебе нужно, чтобы я остался, я останусь.
– Мне не нужно, чтобы ты оставался. Еще неделю назад ты был для меня всего лишь мальчишкой. Поверить не могу, что хочу, чтобы ты был здесь, мне кажется, если я позволю тебе уйти, я умру, я думаю, это зелье сводит меня с ума.
Снейп с изможденным видом опустился в кресло.
– Простите за случившееся, профессор, – сказал Гарри.
– За что, за секс?
– Нет, это… это было здорово.
– Хочешь повторить?
– Я… имел в виду простите за зелья. Да, – Гарри покраснел.
– Да, ты хочешь повторить? Почему?
– Сам знаешь почему. Не заставляй меня это говорить.
– Тогда пошли.
– Что? Ты же все еще под действием лекарства!
– И, тем не менее, я возбужден, – оскорбился Снейп. – Если я прекращу паниковать, мы могли бы замечательно потрахаться.
Гарри подумал, что они скорее оба умрут от смущения.
– Но сейчас только десять утра!
– Хорошо, сделаем это на софе.
Почему-то для Гарри это возымело смысл. По крайней мере, они не отправятся в постель средь бела дня. Он последовал за Снейпом в гостиную и сел рядом на софу. Снейп сидел тихо, не шевелясь, и явно чувствуя себя неуютно.
Гарри должен был что-то сделать. Снейп не единственный, кто нервничал в подобных ситуациях. С Джинни ему никогда не приходилось делать первый шаг. Гарри пришел к выводу, что он наверняка гей, и, тем не менее, в такие минуты ему страшно не хватало Джинни. Если б рядом со Снейпом сидела она, они бы уже целовались, обнимались и катались по полу, независимо от того, нравятся Снейпу девушки или нет. В этом смысле она была бойкой.
У Гарри сжалось горло. Так грустно, что она умерла, и так печально, что Снейпа он хотел намного сильнее, чем когда-либо хотел её. Она была чудесной, а Снейп – кошмарным, а Гарри все равно его хотел. Снейп смотрел на него, не отрываясь, а может, просто сосредотачивая на нем своё внимание.
Снейп поцеловал его в губы. Это совсем не походило на вчерашнее глупое лизание. Если бы Гарри мог говорить, он бы назвал поцелуй техничным.
Снейп опустил его на диванный валик. И лег сверху, прижимаясь к Гарри грудью. Удивительные ощущения! Запах другого мужчины, мышцы под руками, волосы, все еще влажные после душа и скользящие по лицу Гарри – все это просто ошеломляло.
Гарри открыл глаза и увидел в глазах Снейпа огонь, граничащий с яростью. Гарри прервал поцелуй.
– Что? – cпросил Снейп.
Гарри посмотрел на его лицо, такое знакомое, и в то же время такое непохожее на то, что он помнил. Он провел большим пальцем по взметнувшейся вверх брови Снейпа. А потом снял очки, аккуратно положил на стоящий рядом столик, закрыл глаза и поцеловал Снейпа в ответ.