Идёт по улице Тобиас Снейп и пинает сухую, чёрствую булку.
Подбегает к нему маленький Северус:
-Папа, зачем ты пинаешь булочку, отдай её мне, я её съем!
Тобиас (сердито):
-Да погоди, сынок, щас за угол запинаю, втроём с мамой съедим.
Иногда человеку невезёт... Иногда, ему СМЕРТЕЛЬНО невезёт... Но, когда ты стоишь на самой грани, то оглянись вокруг. И может быть увидишь кого-то, кто гораздо несчастнее тебя. Помоги ему.
Я – невезучая… И этот факт можно считать официально признанным. Надо же мне было сперва уйти из дома, разругавшись со всеми из-за такой ерунды, как кокнутая чашка, а потом вернуться именно в ту минуту, когда вдоволь набуянившиеся ОНИ, покидали его! Теперь я даже помириться ни с кем не смогу, все мертвы. Я стояла возле калитки и даже кричать не могла от ужаса, сжавшего горло. А ОНИ смотрели на маленькую испуганную девчонку и смеялись. Потом я кинулась на них с кулаками, и меня схватили. Меня не убили сразу, как остальных, а забрали сюда, для тренировок… Не повезло.
Какие же они молодые! Самый старший старше меня лет на пять, максимум. Скорее всего, моя семья была их первым заданием, и они старательно выполнили его. Сейчас мои мучители выдохлись и теперь сидят, обсуждая, что бы ещё такого придумать, чтоб я сдохла? Ну, на худой конец, сознание потеряла не на полчаса, а на час, полтора… Крепкая я. Сильная. Вся в деда пошла, в русскую родню. Не повезло.
Интересно, сколько я провела в этом миленьком подвале? День? Два? Неделю? Наверное. Боль стирает границы и сроки, оставляя только память о себе. Но сейчас я не чувствую даже боли, только усталость и тоску. Вы скажете, что это она такое говорит?! Как же это? Боль и мучения должны вызывать совсем не такие чувства и мысли! Она должна кричать от боли или стонать и проклинать своих мучителей, просить прощения у погибших родных! А это что?! Нет, наверное, она издевается? Ну, скажите, скажите… А я послушаю. Вам же снаружи виднее, как мне себя чувствовать и вести.
Я не наслаждаюсь этой краткой передышкой, я просто лежу и жду следующих часов боли. Я не проклинаю своих мучителей. Мне их даже немножечко жаль. Сейчас они хорохорятся друг перед другом, хотят казаться крутыми и бывалыми парнями. А в глазах такая тоска!… Мальчишки. Им уже давно надоело мучить меня, надоело слушать, как я кричу, извиваясь на полу под действием «Круцио». Им скучно… Им совсем не интересно отрабатывать на мне все это трижды проклятые Запрещённые Заклинания. Они стараются не вспоминать о том, как были убиты все мои родные. Им это… противно. Как просто убить, когда вас много, когда все опьяненные этим диким первобытным азартом травят дичь и кричат от восторга! А вот так как сейчас, практически один на один… Нет, мальчики, быть палачом это совсем не так красиво и интересно, как быть воином. Но вы станете. Привыкнете. Я первая. А потом будет ещё. И ещё. И ещё… Наверное, многим из вас это даже понравится. А пока вы расходитесь по домам и с ужасом вспоминаете, как я корчилась от заклинаний произнесённых именно ВАМИ. И вам страшно… Надеюсь, вы долго ворочаетесь, не в силах изгнать из памяти мои крики или просыпаетесь в холодном поту, увидев во сне искаженное болью лицо, убитой вами моей мамы. И каждый из вас БОЛЬШЕ ВСЕГО боится, что именно его заклинание убьёт меня. И вы не слишком стараетесь, крича только для виду и продлевая день за днём мои мучения. Не повезло…
Я не сопротивляюсь заклинаниям не потому, что меня сломали, а потому, что я сквиб. Из всей семьи одна я начисто лишена магических способностей. Во мне не проявился ни талант со стороны отца – англичанина, ни со стороны русской родни. Нет, я не чувствовала себя в семье ущербной или нежеланной, я просто была другой и всё. Меня любили и многое прощали за мой характер и понимание. Мне глупо было врать, что всё в порядке, если на самом деле это не так. Я и сейчас читаю своих мучителей как раскрытые книги. Это не трудно, надо только не смотреть на то, что тебе показывают, что предлагают увидеть в себе. Надо смотреть глубже. В самое сердце человека. И тогда сразу видно, что этот парень сделает всё, что ему прикажут, но стараться будет ради себя любимого, ему нужна власть и только. Этот упёртый и глуповатый – выполнит всё и, не задумываясь, но инициативы от него не дождёшься. Этот трус, будет предан и верен, пока знает, что ты можешь наказать его за непослушание. О!… Тёмная лошадка. Ты был предан ему душой и телом, готов на всё ради него, но… Что же он сделал тебе, заставив возненавидеть себя? А впрочем, мне наплевать. Уже поздно…
Скрип двери. На пороге стоит… ребёнок. Мальчик с огромными глазами полными боли. Эти глаза полностью завладели мной, и я не могу оторваться от них. Господи, какая тоска! Кто так обидел тебя, маленький? Зачем ты здесь? Уходи! Не смотри на это! Дети не должны так глядеть и так ненавидеть!
Тишина. Полная тишина. Страшная, вязкая… Только сейчас, в этой абсолютной тишине я сообразила, что последние фразы я прокричала вслух. Медленно обвела подземелье взглядом и посмотрела на мальчика. Нет. Что со мной? Я начинаю сходить с ума от боли? Это не мальчик… Это взрослый мужчина. Как он смотрит на меня… Теперь в его глазах я не вижу боли от пережитого предательства, в них ужас. Ужас передо мной, сумевшей заглянуть в его душу, в самую глубину.
- Маленький… Ты так и не смог их простить… Мать, за то, что полюбила недостойного её любви и так рано оставила тебя… Отца – за то, что не смог принять чудо, которое вошло в его жизнь… Ты ни кого не любишь и ждёшь от любого только предательства. Даже от своих последователей… Именно от своих последователей… Бедный мальчик…
Ненависть. Какая ненависть горит в его зрачках. Ещё ни кто не говорил тебе правды, да? Мне жаль тебя. Все твои старания – это только месть оскорблённого, преданного ребёнка, не знавшего в своей жизни любви. И я говорю самую большую глупость в своей жизни:
- Я не предам тебя. Ты боишься смерти? Да? Боишься, что, не смотря на все твои старания, она придёт за тобой, а рядом не будет ни кого? Не бойся. Я сейчас уйду, но я подожду тебя. На той стороне, обещаю …
Лицо мужчины искажает гримаса ненависти, и он выхватывает волшебную палочку. Поздно… Я вижу зелёную вспышку, но успеваю умереть за секунду до того, как меня коснулось заклинание. Я помню только его взгляд. Полный боли, ненависти и… надежды.
«Ты… обещаешь?»
«Да, Том. Я дождусь тебя…»