Профессор Снейп удовлетворенно взглянул на маленькую темную головку, владелец которой, прилежно склонившись над пергаментом, безостановочно писал. Назначить Гриффиндору первую отработку в учебном году — особое удовольствие. Но этот год превзошел все ожидания: первой жертвой стал Мальчик-Который-Выжил. О, хорошее настроение на следующие несколько дней ему гарантировано от одной только мысли, что это он назначил маленькому чудовищу самое первое для того взыскание в Хогвартсе.
Разумеется, МакГонагалл начала возмущаться, что он раздает наказания первому классу в первый же учебный день, особенно, когда ее львята наябедничали, что Гарри ничего такого не сделал. Но Дамблдор, обратив непроницаемый взгляд на их молодого коллегу, сказал: «Я уверен, что Северус не стал бы назначать отработку без причины». Минерва тут же замолчала, но Снейп правильно понял невысказанное предупреждение.
Ничего удивительного. Старый дурень покровительствует поттеренышу. Тут же принял его сторону против Северуса. Его ждут долгие семь лет, раз уж директор так явно собирается выделять мальчишку – даже если это означает принимать сторону студента, а не учителя. Снейп стиснул зубы. Не то чтобы такое поведение Дамблдора было чем-то новым – предпочесть Поттера Снейпу. Надо полагать, Северусу еще повезло, что этот Поттер пока не пытался убить его. Хм, может, если ему удастся запугать маленького бандита с самого начала, тот в дальнейшем будет обходить его стороной. То, что Северус поклялся защищать это малолетнее чудовище, не означает, что он должен любезничать с ним или – еще чего! – относиться к нему с симпатией.
Снейп вернулся к стопке домашних работ перед ним. Посмотрим, как мальчишка справился с заданием. Может, ему посчастливилось унаследовать способности матери.
Гарри заерзал на твердом деревянном стуле и подавил вздох. Может, профессор специально заколдовал стулья, чтобы они стали такими неудобными? Хотя нет, по правде говоря, Гарри вообще не мог нормально сидеть из-за «прощальной» взбучки дяди Вернона. Дядя с чувством выпорол его, сопровождая «воспитательный процесс» бесчисленными угрозами на тему того, что случается с неблагодарными выродками. Теперь во время отработки, которую поставили вечером этого долгого дня, Гарри всячески старался устроиться так, чтобы ноющие спина и ягодицы причиняли как можно меньше неудобств.
По крайней мере, на некоторых занятиях, вроде Зелий, студенты часть времени проводят на ногах, например, когда учителя собирают их группой для демонстраций или во время самостоятельных упражнений. Зато на этом взыскании профессор просто указал парту, где Гарри уже поджидали перо и пергамент, и холодным тоном приказал ему начинать переписывать строки с доски. Если он не успеет написать четыреста строк сегодня, придется прийти вновь. Гриффиндорец поспешно сел – ай! – и начал трудиться. И сейчас, спустя два часа, боль становилось все труднее игнорировать. Гарри перенес вес тела на другой бок и постарался не вздрогнуть.
Он все еще не мог понять, почему Рона так разозлило поведение профессора. В конце концов, Снейп не сделал ничего необычного. Гарри привык, что учителя постоянно к нему придираются после того, как тетя Петуния рассказала им о его хитрости и лживости и предупредила, что он часто будет доставлять школе неприятности. К тому же, все выходки кузена списывали на него. Не прошло и месяца, как Гарри стал одним из самых нелюбимых учеников школы; ему в полной мере доставались и несправедливая критика, и незаслуженные наказания. Но вскоре мальчик привык и почти перестал обращать внимание на такую предвзятость. Его даже удивило, что в Хогвартсе Снейп пока был единственным учителем, который вел себя нормально.
Снейп отшвырнул домашнюю работу, мысленно выругавшись. Даже домашний эльф справился бы с заданием лучше мальчишки Поттера, а почерк был бы разборчивее и у крысы младшего Уизли. Невозможно быть настолько неспособным; наверняка щенок специально сдал такую работу, чтобы продемонстрировать свое презрение к предмету... и преподавателю.
Северус заставил себя успокоиться. То, что щенок выглядел совершенно как Джеймс Поттер и вел себя, как Джеймс Поттер, еще не означало... Ох, к черту все это. Конечно же, означало. Мальчишка, безусловно, абсолютная копия своего отца и сделает все, что сможет, чтобы поиздеваться над Снейпом. Единственная разница в том, что теперь – наконец-то! – он мог постоять за себя. Он уже не одиночка, к которому можно безбоязненно приставать и задираться. Поттер этого поколения еще узнает, как сладка месть для терпеливого слизеринца. Есть же границы тому, как далеко пойдет Дамблдор, выгораживая мальчишку, особенно, если он хочет, чтобы Снейп продолжал шпионить. В конце концов, ему положено ненавидеть Мальчика-Который-Выжил, так? И если Дамблдор будет возмущаться, Северус просто скажет, что малость переиграл в своей роли.
Снейп хмуро посмотрел на мальчишку. Интересно, о чем тот думает. На его месте отец и крестный уже строили бы планы мести. Северус увидел, как гриффиндорец в миллионный раз заерзал и слегка поморщился. Ага! Поттер явно замышлял какое-то озорство, вместо того, чтобы сосредоточиться на назначенных ему строчках. Учитывая, что и отработку-то он получил как раз из-за того, что болтал и не слушал во время урока (тогда он точно так же ерзал и вертелся), мальчишка однозначно был упрямым маленьким чудовищем, не желающим учиться на своих ошибках.
Гарри ненадолго оторвался от своего занятия и пересчитал строчки. Всего лишь сто пятьдесят. И все из-за пера: Гарри никак не мог наловчиться писать им, хоть Рон и пытался научить. Если бы только можно было взять карандаш или шариковую ручку, или хотя бы чернильную! Но здесь пользуются пером и пергаментом, а маглорожденным (как и ученикам, воспитанным маглами) приходится мириться с правилами. Гарри снова вздохнул и попробовал зависнуть на предплечьях, снимая вес с сиденья. Если бы он мог встать... Может, если попросить, профессор разрешит ему закончить работу, стоя у парты? Но он станет выяснять причину, а Гарри не хотелось говорить об этом. Так что он выждал еще секундочку, зависнув над стулом и давая боли в рубцах чуть утихнуть.
– Почему вы не пишете? – раздался над ухом сердитый голос. Гарри, вскрикнув от удивления, плюхнулся обратно на стул и еле удержал еще один вскрик, на этот раз от боли.
Снейп навис над мальчишкой, радуясь, что ему удалось незаметно подкрасться. Он так и думал, что щенок замечтался, но даже не ожидал, что тот настолько испугается. Огромные зеленые глаза на мгновение со страхом встретились с его собственными, но тут же опустились.
Вот и правильно. Северус вовсе не хотел думать о том, что этот мальчишка – еще и сын Лили. Уж лучше эта его раздражающая привычка неуважительно смотреть куда-то в пол, как будто ему и дела ни до кого нет. Так он выглядел совсем как Джеймс, и его было куда легче презирать.
– Что это такое? – ледяным тоном поинтересовался профессор, демонстрируя домашнюю работу Гарри и удерживая ее при этом двумя пальцами, словно боясь испачкаться.
– М-м-м... моя домашняя работа, сэр, – постарался ровно ответить Гарри. Он всегда нервничал, когда к нему так подкрадывались. Дядя Вернон обычно не мог так делать, из-за своих габаритов, но вот Дадли, хоть он и был тоже не маленьким, это отлично удавалось. Мальчик постарался не дрожать, когда профессор схватил его за плечо и сунул пергамент ему под нос. Вся работа оказалась исписана красными чернилами.
– Вы думаете, я действительно могу разобрать все ваши каракули? – презрительно хмыкнул Снейп.
– Вы же исправляли ошибки, – неуверенно пискнул Гарри и подпрыгнул на стуле, когда зельевар шмякнул его работу на стол.
– Я не потерплю подобного нахальства, Поттер! – угрожающе прошипел профессор, и Гарри в ужасе съежился. Когда дядя Вернон начинал говорить так тихо, за словами следовало болезненное наказание.
Снейп заставил себя глубоко вдохнуть. Он страшился этого дня на протяжении многих лет, зная, что однажды в его класс придет сын Джеймса Поттера. Зная, что ему придется учить это маленькое чудовище. Зная, что мальчишка будет весь в отца. И вот, все ожидания Снейпа оправдались.
Никаких извинений за свое поведение. Никакого стыда за неразборчивые каракули. Лишь нагло огрызается да отодвигается, если противный слизеринец подойдет слишком близко. Снейп чувствовал: еще немного – и он сорвется, и постарался отвлечься, взглянув на назначенное мальчишке задание.
И чуть не задушил щенка на месте.
Он ясно написал на доске «Я должен вести себя хорошо, находясь в классе», чтобы Поттер скопировал и повторял на пергаменте. Это же чудовище написало: «Я должен быть более осторожен, садясь в классе». И не один раз, что можно было бы счесть опиской, а 150 раз. Он умышленно и нагло отказывался выполнять задание.
Еще ни разу за время своего преподавания Снейп не встречал такого откровенного неповиновения. Поттер даже не пытался скрыть свое неуважение. Более того, строки эти были накорябаны чудовищным образом, да к тому же сплошь покрыты кляксами, точно так же, как и его домашняя работа. Мальчишка и сам был весь забрызган чернилами – это у него что, шутки такие? Невозможно так перемазаться просто случайно, хотя Снейп был уверен: если бы он спросил, именно на это щенок и сослался бы, мол, перо плохое.
По крайней мере, эту отговорку он мог исключить. Он прошел к своему столу для демонстраций. Где-то там у него было перо-непроливайка, давным-давно позабытое каким-то маглорожденным. Так, где же оно?..
Гарри смотрел, как профессор уходит, и его сердце сжалось от ужаса. Куда он ушел? Что он забыл? Что он собирается делать? Ему не понравились ни домашняя работа Гарри, ни его строчки. Но что он мог сделать?
Ведь он так старался. С дальней парты доска казалась мальчику одним размытым пятном. Хотя очки, которые тетя Петуния купила ему на распродаже, немного помогали, но отсюда он не мог ничего рассмотреть. Может, он неправильно переписал предложение? В классе Рон бы обязательно подсказал ему, но на отработке Гарри не решился переспрашивать учителя. Снейп и так не в лучшем настроении, поэтому вместо того, чтобы попросить разрешения пересесть поближе, Гарри молча принялся писать.
Гарри жалел, что не поинтересовался у Рона о том, используют ли учителя физические наказания. Рон должен знать – ведь его старшие братья уже учились в Хогвартсе. В прежней школе учителя не били его, но, может, лишь потому, что знали – стоит им послать домой записку или какую-то жалобу, и Дурсли позаботятся о том, чтобы Гарри получил взбучку и больше не напрашивался. Его родственники хотели быть уверены, что Гарри не будет повторять своих выходок. Хотя на самом-то деле почти всегда виноват был Дадли, но зато в Хогвартсе его кузена нет. Конечно, разница не слишком большая, Гарри и сам умудряется влипать в неприятности. Хотя он так и не понял, почему профессор Зелий так на него разозлился. Да, он не ответил на вопросы учителя, но ведь никто в классе, кроме Гермионы, и не знал ответов.
Его внимание привлек шум из другой части комнаты, и Гарри украдкой бросил туда взгляд – посмотреть, чем там занимается Снейп. Он что-то доставал из стола. У Гарри от страха перехватило дыхание.
Палка.
У Гарри душа в пятки ушла. Ох нет, только не палка! Что он такого сделал? Если здесь порют за плохой почерк, что с ним сделают за действительно ужасный проступок?
Гарри неожиданно для самого себя вскочил со стула и попятился к двери, тихо всхлипывая от страха. Он не выдержит еще одной взбучки, только не палкой, не так скоро после ремня дяди Вернона. И криков ему не удастся сдержать, а это почти так же плохо, как слезы. Не сопливиться – таково было правило, как и стоять смирно, и говорить спасибо после, и... За несоблюдение правил наказание увеличивалось, но Гарри знал, что не сможет стоять смирно, как бы ни старался.
– Пожалуйста, пожалуйста… – шептал он, не в силах выдавить что-нибудь более вразумительное. Он был так напуган и даже не осознавал, что уже уперся спиной в дверь.
Снейп поднял голову, заслышав шум. Пока что ему удалось найти лишь свой зачарованный смешиватель для варки зелий. Полированное дерево выглядело действительно привлекательно, но на самом деле олово было куда практичней. Неудивительно, что он убрал подальше смешиватель из кедра, чтобы ненароком не опустить его в неподходящее зелье и не испортить. Он мог бы поклясться, что перо тоже было здесь, но этот гриффиндурень не дал ему времени посмотреть как следует. Что этот дьяволенок теперь задумал?
Ага! Хотел удрать с отработки пораньше. Бросил писанину и отчаянно дергает дверь. Глупый ребенок, ему, видимо, и в голову не пришло, что Снейп запирает дверь и накладывает чары на комнату во время наказания. Похоже, Поттер не лучше этих близнецов Уизли. Что ж, если ему так хочется, можно и прилипающие чары наложить, чтобы удержать его на стуле и прекратить ерзанье. С нашим удовольствием.
– Нет, нет, пожалуйста, не надо. Пожалуйста, нет… – шептал Гарри, с каждым шагом Снейпа паникуя все сильнее и сильнее. – Пожалуйста, я буду вести себя хорошо. Пожалуйста… – он замолчал и сжался, когда Снейп грубо схватил его за плечо.
Боль помогла ему собраться, и безумный страх немного отступил. Ожидание казалось почти таким же болезненным, как и следовавшее обычно за ним наказание.
Снейп ухмыльнулся. Поттер явно пропустил мимо ушей или забыл правила, установленные Дамблдором и деканом его собственного факультета. Студенты могут уйти с отработки, только когда их отпустят. За неподчинение – еще одна отработка.
– Забыли правила, юноша? – оскалился он.
Мальчик вздрогнул. Дядя Вернон любил, чтобы Гарри повторял правила. И он как раз сейчас продемонстрировал то, как поступать ни в коем случае нельзя. Как он мог так жалобно хныкать? Беспомощное всхлипывание только еще больше злит их, почти так же, как и плач. Значит, ты считаешь себя невиновным и не заслуживающим наказания, из-за чего в результате тебя наградят еще несколькими дополнительными ударами и как минимум еще одним днем без еды. Гарри прекрасно знал, что последует дальше и что он ничего не сможет поделать, поэтому глубоко вздохнул и начал перечислять:
– Не соплив…
ХЛОП!
– Забыли правила, юноша? – Снейп с отвращением посмотрел на мальчишку. Поттер бросил свои попытки сбежать и просто стоял, уставившись в пол – наверняка обдумывая, как бы еще выразить свое неуважение. Снейп собирался оттащить его обратно к парте и приклеить к стулу, когда мальчишка выкинул новый фокус:
– Нет, Соплив...
Звук ненавистного прозвища, изобретенного отцом маленького мерзавца, как лавина, снес самоконтроль Снейпа. В глазах у него потемнело от ярости. Каков наглец! Да как он смеет, этот испорченный, самовлюбленный нахал, как он смеет использовать ту же самую издевку, что и его отец, превративший школьные годы Северуса в пытку?! Слово еще не успело сорваться с губ щенка, как рука Снейпа взлетела сама по себе.
Удар пришелся Поттеру по щеке и оказался так силен, что сбил его с ног. Мальчишка отлетел, ударился головой о каменную стену и, оглушенный, упал на колени. Оправа очков попала между головой и стеной, и теперь обломки свисали с одного уха. Из раны на виске потекла кровь.
Снейп окаменел.
Труп. Все, он труп. Плевать на Вольдеморта. Угроза Темного Лорда вдруг померкла по сравнению с тем, что с ним сделает Дамблдор. Урод-шпион ударил Золотого Гриффиндорца. Дамблдор убьет его.
Нет, поправил он себя сквозь туман в голове. Дамблдор уволит его и – скорее всего – вышвырнет из Ордена. Это Минерва его убьет.
Вся его ярость испарилась в мгновение, когда голова Поттера коснулась стены. Точнее даже, она исчезла, как только его рука с ужасающим звуком коснулась челюсти мальчишки и Снейп увидел огромные, шокированные глаза – глаза Лили, – смотрящие на него.
Бабах! В глазах заплясали звезды. Спустя несколько мгновений в голове более или менее прояснилось, и Гарри с трудом поднялся. Он положил остатки своих очков на ближайшую парту и стер кровь, стекающую по подбородку. В том месте, куда его ударил Снейп, щека и подбородок пульсировали от боли, а во рту Гарри чувствовал кровь из прикушенной щеки. На голове, где он ударился о стену, уже наливалась огромная шишка.
Он быстро заморгал, сдерживая слезы. Не плакать. Еще одно правило.
Ему не следовало удивляться. То, что дядя Вернон позволял ему закончить говорить, не значит, что и остальные будут делать также. Тетя Петуния тоже часто что-нибудь спрашивала и не давала ему возможности ответить. Ему следовало предусмотреть такой исход. Хоть он и не избежал бы удара (если попробуешь уклониться, будет КУДА хуже), но мог бы по крайней мере приготовиться и устоять на ногах. Hо на этот раз, похоже, обошлось без сотрясения, лишь шишкой на голове.
Снейп вернулся к столу, наверняка, чтобы прихватить палку. Гарри на подгибающихся ногах последовал за ним. Удивительно, что, несмотря на головную боль и его прежние побои, он все еще может идти прямо. Он остановился у первого ряда парт и принялся снимать мантию. Может (а вдруг?), если он будет безукоризненно послушным, Снейп не станет наказывать его слишком сильно.
Снейп чуть ли не спотыкался, идя к своему столу. Как он мог сделать такое? Одним безумным, бездумным движением он уничтожил то подобие нормальной жизни, которое у него еще было. Он бы уже ни чем не мог оправдать себя в глазах Альбуса.
Снейп, холодный профессор Зелий, человек, никогда не терявший самоконтроля. Годами он славился тем, что никогда не срывался с учениками, даже с близнецами Уизли, несмотря на невероятные провокации. Никто не поверит, что Поттер, да еще на первой же отработке, сделал что-либо объясняющее (тем более - извиняющее) такое обращение. И хаффлпаффцу будет ясно: Снейп сознательно напал на мальчишку. Иначе говоря, вел себя как настоящий Пожиратель Смерти, ненавидящий Поттера, – как все о нем и думают. А учитывая, кто стал его жертвой, можно быть уверенным, долгому покровительству Альбуса Дамблдора пришел конец.
Ох, если бы он всего лишь шлёпнул мальчишку по заднице, тогда еще был бы шанс оправдаться. Но оставить такую отметину на лице Поттера, не говоря уже о том, что он треснул его головой о стену подземелья, – такого Дамблдор никогда не простит. Честно говоря, не мог и сам Снейп.
Ненависть, презрение, отвращение к Джеймсу Поттеру – это одно дело; все-таки они были ровесниками. Они оскорбляли друг друга, издевались, нападали, обменивались проклятиями, но они же были более или менее на равных. Поттер даже не так уж и часто прибегал к помощи остальных Мародеров, предпочитая драться один на один. Но затрещина Снейпа Гарри Поттеру... Чего стоила уже одна только разница в их размере. В этот самый момент Снейпу стало совершенно очевидно: Гарри – не его отец. Он всего лишь маленький мальчик, непростительно пострадавший от руки взрослого в два раза его больше.
Не имело значения, что сказал маленький поганец, – Северус был взрослым. Он должен был держать себя в руках, что бы ни вытворял студент. Но потребовалось всего одно слово мальчишки, чтобы Снейп полностью, абсолютно потерял контроль над собой.
Но откуда Поттеру было известно это унизительное прозвище? Все еще в разброде от недавней катастрофы, Снейп никак не мог сосредоточиться, но наконец ему удалось определить проблему: ведь все, кто мог бы пересказать историю вражды Мародеров и Снейпа, были или мертвы, или в тюрьме еще до того, как мальчишка подрос достаточно, чтобы запомнить детали такого рассказа. Ну, что ж, ответ на этот вопрос он может получить до того, как паршивец побежит жаловаться Дамблдору. Он обернулся к мальчишке и чуть не споткнулся в шоке от представшей ему картины.
Поттер снял манию и перегнулся через стул, готовый к порке.
– Что? Что?.. – с трудом выдавил Снейп, у которого сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Если бы Вольдеморт выскочил из ближайшего котла и затянул любовную песенку, Снейп и тогда не был бы настолько поражен. Какого черта Поттер делает? И откуда бы Мальчику-Который-Выжил, Золотому Ребенку, даже знать такую позу, не говоря уже о том, чтобы принять ее с легкостью, приходящей с практикой?
Мальчик что-то пробормотал. Снейп осторожно подошел ближе.
– Что такое, Поттер? – спросил он с непривычной нерешительностью.
– Правила, – послушно отозвался Гарри, надеясь (в каком-то смысле), чтобы профессор уже перешел, наконец, к наказанию. Он застыл в том же положении, ожидая, когда на него обрушится первый удар. – Не сопливиться, не плакать, не убегать, не кричать, не вырываться, – он замолчал. Никакого движения у него за спиной. Хороший знак? Может быть, если быстро извиниться, это поможет? – Простите, я больше не буду так поступать. Не знаю, почему я пытался сбежать. Я просто не ожидал увидеть палку. Простите. Я буду хорошо себя вести, обещаю.
Гарри вновь принялся ждать, но Снейп не спешил его бить. И что теперь не так?
Снейп, не понимая, смотрел на него. Какая еще палка? О чем мальчишка?.. А! Смешиватель. Да, пожалуй, он немного напоминал розгу. Но это не объясняло, почему бы мальчишка решил, что учитель может воспользоваться такой вещью. И уж тем более – на нем.
Профессор также со стыдом осознал: он неправильно истолковал, что именно мальчишка собирался сказать. Гарри вовсе не использовал ненавистное прозвище, а всего лишь пытался перечислить некие отвратительные правила. Откуда они взялись, собственно говоря?
– Кто научил вас этим правилам? – резко спросил он. Голос его был еще более сердит, не только из-за чувства собственной вины, но и из-за ужасного подозрения, зародившегося в нем.
– Мой дядя, сэр, – ответил Гарри, слишком напуганный, чтобы врать. Он назвал неправильные правила? Ох, должно быть, так и есть. Здесь все по-другому, глупо было считать, что правила, касающиеся наказания, окажутся такими же. – Простите, сэр, – поспешно затараторил мальчик, – я не знал, что здесь другие правила. Если вы меня научите, я не забуду их. Честно, – он повернулся к Снейпу, надеясь, что искреннее выражение лица смягчит профессора, но нечаянно задел ноющую спину и скривился.
– Поттер, – произнес Снейп тихим, сдавленным голосом. – Поднимите рубашку и приспустите брюки.
Гарри зажмурился. Он так надеялся, но все зря. Ему следовало знать. Если пытаешься убежать, наказание будет в два раза хуже. Значит, ему достанется палкой, да к тому же бить будут по голой спине. Ему приходилось терпеть такое и раньше, но никогда поверх наказания вроде того, что он получил перед отъездом. Но все равно нет выбора, и чем дольше он будет сейчас тянуть, тем хуже ему придется. Поэтому, не медля и больше не бросая умоляющие взгляды через плечо, Гарри расстегнул брюки и позволил им упасть вниз. Сначала он решил было не снимать нижнего белья и дождаться приказа, но все же, не желая еще больше сердить учителя, быстро снял и его, а затем задрал рубашку.
Снейп уставился на покрытые синяками и шрамами ягодицы и спину, чувствуя, как его охватывает ярость. И одновременно, еще более невероятное стремление защитить маленького мальчика, стоящего перед ним, – такого беззащитного и одинокого. Совершенно очевидно: тот недавно перенес ужасную порку, и это было для него привычным! Он ни секунды не колебался, когда от него потребовали оголить мягкое место. И теперь ясно, почему он ожидал порки розгами. Единственное, что удивляло Снейпа, – как этот ребенок вообще мог сидеть. Неожиданно его ерзание предстало в совершенно ином свете.
Одно движение палочки, и Поттер был одет. Он удивленно оглянулся, но не поднялся.
– Вставайте, Поттер! – рявкнул Снейп.
Что ему теперь делать? Это открытие просто взорвет весь волшебный мир.
Гарри медленно выпрямился, не понимая, что происходит. Царапина на лице уже перестала кровоточить, по крайней мере, кровь уже не лилась ручьем. Гарри закусил губу, внезапно подумав, что профессор сначала решил отвесить ему еще пару пощечин, и лишь потом перейти к порке.
Он молча ждал, опустив плечи и чувствуя, как Снейп сердито смотрит на него.
– Садитесь, Поттер! – скомандовал Северус, но увидев, как мальчик еле заметно поморщился, поспешно поправился: – Нет, погодите. Просто стойте так. Посмотрите на меня. В глаза!
Гарри подумал, что ослышался. Смотреть в глаза? Во время наказания? Но Снейп уже и так зол, не стоит еще больше раздражать его. Гарри медленно поднял глаза и встретился взглядом с пылающими яростью обсидианами.
Снейп мельком подумал о том, чтобы заглянуть в мысли мальчишки, но от такого Дамблдора точно удар хватит. И потом, до сих пор мальчишка еще не врал. Может, и не было необходимости.
– Я так понимаю, ваши дядя и тетя были... строги... с вами, Поттер.
Гарри не знал, что ответить. С одной стороны, он не должен был рассказывать о наказаниях, но с другой стороны, Снейп вел себя ужасно похоже на дядю Вернона, так что, может, и ничего?
– Да, сэр, – в конце концов, осторожно произнес он. – Они хотели быть уверены, что я буду вести себя подобающим образом и не принимать как должное то, что они для меня сделали.
– Что именно?
– Они взяли меня к себе, после того как погибли мои родители, и мне не пришлось отправляться в приют. Поэтому, когда я веду себя плохо… – когда случаются ненормальные вещи… – мне объясняют, что я поступаю неправильно.
– И чем же вы заработали эти отметины от ремня? – холодно поинтересовался Снейп.
Гарри опустил глаза.
– Я сказал, что радуюсь поездке в Хогвартс. Очень неблагодарно с моей стороны. Дядя Вернон сказал, что хочет, чтобы я хорошенько запомнил наказание и в школе вел себя хорошо.
Ублюдки! Снейп чуть не аппарировал на Прайвет-драйв прямо с места, чтобы сразу убить этих садистов-маглов. Только знание о чарах вокруг Хогвартса, запрещающих аппарирование, да необходимость позаботиться об этом ребенке удержали его.
– А ваши чудовищные каракули? У вас что, еще и запястье сломано? – не успел саркастичный вопрос сорваться с губ, как Снейп уже пожалел, что задал его. И вообще, следовало применить диагностические чары: что, если у мальчишки и впрямь были какие-то травмы?
– Не думаю, сэр, – серьезно ответил Гарри. Он ждал, когда вопросы прекратятся и наказание возобновится, но все же старался отвечать как можно честнее. Гарри совершенно растерялся и не представлял, каким должен быть правильный ответ, поэтому просто решил оставаться искренним. – Я просто не умею писать пером. Я раньше никогда им не пользовался.
– А на факультете никто не взялся вас учить? – нахмурился Снейп. Если бы такое было в Слизерине, он бы – в переносном смысле – душу вытряс из своих старост, за то, что не организовали помощь первоклашкам. Хоть в Слизерине теперь и мало бывало маглорожденных или воспитанных маглами, но все же были...
Гарри, похоже, не понимал, о чем речь. Снейп закатил глаза. Как типично для Гриффиндора. Отвага и благородство, а мозги – рыбьи. Не позаботиться, чтобы новые ученики владели навыками, необходимыми для учебы...
– А ваши строчки? Будьте добры объяснить, в чем дело.
– Э-э-э... я сделал что-то не так? – спросил неуверенно Гарри и тут же прикусил язык. Дурак! Конечно же он сделал что-то неверно, иначе профессор не задавал бы вопросов. – Э-э-э… простите… я не вижу доски с последних парт и поэтому…
– А ваши очки? – Снейп вспыхнул, сообразив нелепость своего вопроса. Пробормотав «Reparo», он починил очки и протянул их мальчишке.
Поттер натянул их на нос, прищурился, глядя на доску, и побледнел.
– Ой! Я... Я не знал, сэр. Я извиняюсь. Я все переделаю. Я...
Снейп нетерпеливо оборвал дальнейшие извинения.
– А сейчас-то вы почему продолжаете строить гримасы? Хотите сказать, что и в очках с трудом разбираете, что написано на доске?
Гарри, покраснев, кивнул.
– У меня совсем плохое зрение.
Ну, еще что? Если так пойдет, им остается только надеяться, что Вольдеморт подойдет и похлопает Поттера по плечу. А то ведь тот его и с трех метров не заметит, не то, чтобы драться...
– Когда вы последний раз обновляли рецепт?
– Рецепт? Но я не болен, сэр.
– Идиот. На очки! Когда вам последний раз проверяли зрение и обновляли рецепт?
Гарри пожал плечами. Может это какая-то волшебная штука?
– Я не помню ничего такого, сэр. Возможно, у маглов их не выписывают.
Снейп скривился. Если бы он не знал правды, то подумал бы, что мальчишка просто издевается над ним.
– Не будьте идиотом. Когда вы получили эту пару?
– Года два назад. Старые очки стали малы, и из школы пожаловались, так что тетя Петуния купила эти.
Снейп помрачнел еще больше, и страх Гарри только усилился. Казалось, каждое его слово сердило профессора еще больше. Может быть, он даже отправит Гарри обратно к родственникам, потому что не хочет больше с ним возиться? Хотя нет, только директор может исключать студентов.
Словно прочитав его мысли, профессор резко повернулся к нему:
– Пойдемте, Поттер. Нам срочно нужно к директору.
Гарри задушенно вздохнул:
– Но, сэр, … пожалуйста, ну, пожалуйста, не надо… – Снейп только сердито что-то буркнуд и, схватив мальчика за руку, потащил за собой.
– Пожалуйста, сэр, не отправляйте меня обратно к Дурслям. Я хочу остаться здесь. Пожалуйста, ну, пожалуйста, позвольте мне остаться. Не надо меня исключать, – умолял он всю дорогу, но Снейп не удостоил его и взглядом. Он шел вперед, не выпуская из цепких пальцев руку мальчика, и остановился только у дверей, чтобы назвать горгулье пароль. У дверей Гарри подавленно замолчал, понимая, что его мольбы ничем не помогут.
Снейп с трудом подавил собственный страх. Эта беседа будет крайне неприятной, но – как обычно – он обязан игнорировать собственное благополучие ради высшего блага. В данном случае, ради Гарри.
Он мельком посмотрел на мальчика. Теперь он ясно видел Гарри, а не мини-копию Джеймса, и поражался, как мог так ошибаться, принимая неуверенность за наглость, как мог не заметить выражение боли и усталости.
– Альбус, – сказал он, врываясь в кабинет и не давая старику ни малейшего шанса предложить леденец, – я вынужден потребовать, чтобы вы немедленно вызвали Поппи и Минерву.
Брови Дамблдора взлетели, но он, не споря, подошел к камину и вызвал обеих. Только тут он наконец разглядел, как выглядел Гарри, увидел алый отпечаток руки на его щеке, и огонек в глазах директора тут же погас.
– Гарри, – произнес он как можно мягче, – что с тобой случилось?
Ох. Ему следовало привести мальчика в порядок, прежде чем тащить сюда. Снейп был в такой ярости из-за обращения Дурслей с Поттером, что совершенно забыл о собственных грехах. Он понимал, что Альбус обо всем узнает, но было бы куда умнее сначала смыть кровь.
Гарри неуверенно взглянул на Снейпа, и Дамблдор нахмурился. В панике, Северус с трудом перевел дыхание, видя выражение лица старого волшебника. Несложно было забыть о том, что такое Альбус Дамблдор, когда он вел себя как «дряхлый дедушка», но стоило маске спасть, и вы видели яростного и невероятно мощного мага.
Прежде, чем директор успел сказать хоть слово, через камин прибыли Помфри и МакГонагалл.
– В чем дело, Альбус? – спросила Минерва, но тут же заметила Гарри. – Мистер Поттер, уже почти отбой, что... ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?
Поппи уже вытягивала свою палочку, но Снейп встал между ними и мальчиком.
– Минуту, – твердо сказал он, зная, что у него есть всего один шанс. Если он провалит его, то в лучшем случае окажется в Азкабане, судя по взглядам, которые на него бросали эти трое.
– Рассказывай, – голос Дамблдора был тих, но в глазах не было ни намека на мягкость. Гарри почти перестал дышать, стараясь не привлекать внимания.
– Я назначил мистеру Поттеру отработку на этот вечер. Во время нее я обнаружил некоторые... факты... которые обязан сообщить вам.
– Включая то, каким образом он получил эту рану? – тон Альбуса был так вкрадчив, что и Снейп позавидовал бы. Минерва и Поппи, стиснув в руках палочки, яростно смотрели на Снейпа.
Северус сглотнул.
– Та рана, что вы видите, – моя вина, – признал он. И поспешно отступил назад, спасаясь от Минервы. – Мне нет прощения, – поторопился продолжить он, в то время как Альбус жестом удержал анимага. – Однако, это – лишь наименьшая из его проблем.
– Будь добры пояснить это, – ровно произнес Дамбдор.
Снейп повернулся к мальчику и внезапно сообразил: реакцией на то, что он собирался им продемонстрировать, будет вовсе не безмятежность. Пусть он и не был сентиментален, но видел на своем факультете достаточно детей, проходивших через подобное, чтобы осознавать серьезность таких ран. Что ж, не зря же он слизеринец.
– Поттер, – произнес он тихо, заставляя испуганного мальчика посмотреть на него, – помните, о чем вы просили меня, когда мы шли сюда? – Гарри кивнул, боясь надеяться. – Если будете меня слушаться и ответите на вопросы честно и полностью, то я обещаю, что выполню ваше желание. – Глаза мальчика – проклятье, глаза Лили! – расширились в понимании. – А также отменю остаток вашей отработки.
Гарри не смог сдержать широкой счастливой улыбки. И хотя он понимал, что обещаниям не стоит доверять, он все равно радовался. Неожиданно, несмотря на свою раздражительность и вспыльчивость, профессор Снейп стал его любимым учителем.
– Обещаете? – с надеждой прошептал он.
– Даю клятву волшебника, – торжественно произнес Снейп. Даже другие взрослые притихли, признавая серьезность его обещания.
– Тогда ладно, – кивнул мальчик. Он по-прежнему не понимал, что происходит, но если ему удастся избежать исключения и порки, не говоря уже о строчках, он, конечно же, согласен.
– Великолепно, – Снейп взмахнул палочкой, и Гарри был тут же облачен в больничный халат. – Повернитесь, – сильная рука профессора лежала на плече Гарри, так что у него не было другого выхода. Он повернулся спиной к взрослым.
И только услышав, как те ахнули, понял, что, кроме этого халата, на нем ничего не было. А он, как и все больничные одеяния, не скрывал его спины. Гарри пискнул и попытался свести края халата, но Снейп шлепнул ему по рукам, не давая прикрыть наготу перед директором, главой факультета и школьной медсестрой. На секунду злость затмила страх, и он выпалил:
– Перестаньте! Верните мою одежду!
Снейп посмотрел на него, чуть забавляясь этой реакцией, но тут же подчинился, и на Гарри появился второй халат, завязанный спереди и прикрывающий тыл.
– Я собираюсь говорить о вас довольно откровенно, – сообщил Снейп мальчику. – Предпочитаете подождать снаружи?
Гарри нахмурился. Если будут говорить о нем, зачем ему выходить? Ему надоело, что люди говорят о нем за его спиной. Вообще-то, ему уже много что надоело.
– Я останусь, – с вызовом ответил он.
Снейп поднял бровь.
– Как скажете. – Он повернулся к остальным: – Как вы ясно можете видеть, мальчик был жертвой постоянного плохого обращения и небрежения. Дядя выпорол его за проявленный энтузиазм по поводу учебы в Хогвартсе. По поведению Поттера в моем классе после моих... – он слегка запнулся, – неподобающих действий, я пришел к уверенности, что его постоянно и незаслуженно били родственники. Его зрение отвратительно, отчасти из-за того, что глазной врач ни разу его не осматривал и никто не подбирал соответствующие очки. Оказывается, тетя просто покупает ему очки, какие подешевле. Мальчишка не может разглядеть доску уже с третьего ряда. Судя по худобе, ему даже еды недоставало у тех сумасшедших маглов, к которым вы, Альбус, сочли разумным его поместить. Я уж не говорю о прочих необходимых вещах. И я вам заявляю, мне плевать на защиту крови, но туда он больше не вернется.
Остальные взрослые ошарашено смотрели на него какое-то время.
– Гарри, это правда? – тихо спросил Дамблдор.
Гарри ответил не сразу, у него голова пошла кругом. Откуда Снейп узнал? Зачем он все это говорит? Разве он не понимает, как Гарри достанется от дяди Вернона, когда тот узнает? Но ведь профессор пообещал, что не вернет его к Дурслям, значит, все будет хорошо? А если Снейп будет бить его так же, как и дядя Вернон? Будет ли ему здесь лучше, чем у Дурслей? Хотя в Хогвартсе много еды и у него впервые появились друзья, да и кровать в гриффиндорской башне лучше, чем в чулане под лестницей, и..
– Поттер! – рявкнул Снейп, и Гарри испуганно подпрыгнул. – Отвечайте директору!
– Что? А, да, сэр. Это правда.
– Гарри, а что именно сделал с вами профессор Снейп на отработке? – вмешалась профессор МакГонагалл, окинув коллегу недружелюбным взглядом.
Гарри захлопал глазами, не зная, что имела в виду его декан. Строчки? Или пощечину? Или то, что профессор его едва не выпорол?
Но он не успел ответить. Это сделал Снейп.
– Я... я неправильно понял слова Поттера. В моем сознании он смешался с его отцом. Я потерял контроль и ударил его. Достаточно сильно, чтобы он отлетел и стукнулся о стену. Мальчик ударился головой, разбил очки и поранился. Мои действия непростительны, и я бы с радостью подвергся Круциатусу, если бы это могло что-то исправить.
Гарри посмотрел на него с любопытством. Он понятия не имел, что это за круци-фигня, но преподавателей, кажется, немного смягчили его слова. В глазах Дамблдора вновь запрыгали смешинки, из-за чего выражение лица Снейпа стало совсем кислым.
– Господин директор, если вы скажете «я же говорил..»
– Северус, когда я говорил тебе подобное?
Мадам Помфри неожиданно засуетилась:
– Не думай, Северус, что ты так просто отделаешься от меня, – мрачно сообщила она и обняла Гарри за плечи. – Пойдемте, мистер Поттер, давайте вылечим все ваши ушибы и царапины.
Когда медсестра уводила его, Гарри бросил быстрый взгляд через плечо.
Профессор Снейп смотрел прямо на него, и Гарри послал ему слабую улыбку и помахал рукой. Мастер Зелий еще сильнее насупился, но мальчик уже начал понимать, что такое выражение лица профессора заменяет улыбку и кивок.
– Северус, как ты мог ударить ребенка... – сердито начала МакГонагалл.
– Я согласен, Минерва. Это совершенно непростительно. Так же, как для главы факультета – не заметить, что с одним из ее подопечных плохо обращались, ну, и ее незнание, что он не умеет обращаться с пером и не может рассмотреть классную доску, – ровно отозвался Снейп.
МакГонагалл закрыла рот, открыла его, снова закрыла, и, наконец, вскинула руки, сдаваясь.
– Северус Снейп, ты просто невозможен!
Она резко подошла к нему. Снейп напрягся в ожидании проклятья или удара.
Это было бы вполне справедливо. Если бы один из учителей ударил кого-то из его змеек, как это сделал он с Поттером, уж он-то не постоял бы за расплатой. А Минерва настроена также яростно защищать свой факультет, как он – свой, и как Дамблдор – всю школу. Северус уже решил: примет, что бы она ему ни сделала. Он абсолютно серьезно сказал про Круциатус, и хоть это и не могло бы изменить то, что он сделал с Поттером, и исправить вред, нанесенный тому чувству безопасности, которое уже зародилось у Гарри в Хогвартсе, по крайней мере, он мог перенести свое собственное наказание с той же стойкостью, что продемонстрировал мальчик. Уж Вольдеморт-то позаботился, чтобы у него было достаточно практики.
К его вящему изумлению, Минерва поцеловала его в щеку и прошептала:
– Гарри повезло, что у него теперь есть такой защитник, как ты, Северус.
Сказав это, она отправилась в больничное крыло следом за Поппи и Гарри.
Снейп был в таком шоке, что после ухода Минервы прошло немало времени, прежде чем он пришел в себя настолько, чтобы запротестовать:
– Я вовсе не защитник этого негодника!
Услышав смешок Альбуса, Снейп вдруг почувствовал себя таким же юным и беззащитным, как Гарри. Он настороженно взглянул на директора, будучи уверен, что тот не будет так же готов простить его, как сделала его заместитель. В конце концов, ведь Снейп – этот слизеринец, этот мерзкий нетопырь из подземелий, ужасный Пожиратель Смерти – напал на ученика, и не просто на ученика, а на самого Гарри Поттера! Уж наверняка ему предстоит как минимум выговор, какого не бывало, а то и наказание, которое заставило бы самого Вольдеморта просить о пощаде. Возможно, его заставят быть тренером гриффиндорской комманды по квиддичу? Или помогать домовым эльфам готовить еду и подавать ее в Большом зале? Темный Лорд знал только Непростительные заклятия; Дамблдор был куда более изобретателен, если нужно было помучить.
– Полагаю, ты разработаешь альтернативный план насчет мистера Поттера, раз не желаешь больше доверять его родственникам и защите крови? – вежливо поинтересовался Дамблдор.
Снейп неловко пошевелился.
– Думаю, это будет разумным, – натянуто подтвердил он.
– И навестишь Дурслей, чтобы разъяснить им ситуацию?
О, вот этим заданием Северус займется с удовольствием!
– Да! – мгновенно согласился он, по-волчьи оскаливаясь в предвкушении.
¬– И позаботишься о том, чтобы восстановить нормальные отношения с Гарри?
– У меня нет никаких отношений с Поттером! – ответ был автоматическим, но под взглядом Дамблдора Северус съежился. – Ну, ладно, ладно, – согласился он. И в своем сердце он знал, что так будет правильно. Вольно или нет, но между ними и впрямь установился контакт. Точнее, сначала был удар, и только потом контакт, но из-за первого ему и впрямь следовало приложить некоторые усилия и наладить отношения с мальчишкой. И, пожалуй, не так уж страшно это второе и было, как ему сначала казалось.
– Прекрасно, мальчик мой. Тогда я бы посоветовал тебе вернуться в свои комнаты и отдохнуть. Уверен, ты захочешь зайти к Гарри в больничное крыло утром и извиниться.
Снейп замялся у двери. И это все? Дамблдор был удивительно сдержан. Даже для сторонника Света, реакция слишком уж снисходительна. Снейп не удивился бы, сам оказавшись растянутым на столе, в то время как зачарованная трость осуществляла бы самые страшные кошмары Гарри. Но Альбус отвернулся и рассеянно поглаживал Фоукса. Озадаченно пожав плечами, Снейп повернулся к выходу.
– О, Северус, – окликнул Альбус, когда он уже собирался закрыть дверь, – ты же понимаешь, что если хотя бы еще раз ударишь ученика, то и ночи не проживешь? – Эти слова сопровождались такой волной магии, что полы мантии Снейпа заколыхались и волосы взлетели со лба.
Снейп с трудом сглотнул.
– Да, господин директор.
– Тогда спокойной ночи, мальчик мой, – добродушно улыбнулся Альбус в закрывающуюся дверь.
На пути в подземелья Северус Снейп наконец-то смог перевести дух. Он был прав: с прибытием Поттера его жизнь уже никогда не будет прежней. Но почему-то он уже и не возражал.
