ххх: Я много разных причин слышал, почему может не быть секса. Голова болит, месячные, нет настроения... Но такое! Вчера жена отказалась трахаться, потому что она дочитала шестую книгу о Поттере и "там Дамблдор умер!"
У нас не будет секса, потому что Дамблдор умер!!! Какая трагедия! *facepalm*
(с) bash.org.ru
Взять интервью у Гарри Поттера сегодня стремятся все. Нетрудно вообразить завтрашние заголовки: «Мальчик-который-выжил Снова Выжил!», «Мальчик-который-выжил Убил Властелина Тьмы», а, может, и: «Гарри Поттер. Этим все сказано». В комнате столпились представители всех газет, всех толстых и тонких журналов, и просто те, у кого имеется в распоряжении хотя бы ручной печатный станок. Сегодня они будут биться за статьи на первой полосе, на второй полосе, на третьей полосе, и все эти полосы будут о Гарри Поттере. Ближе к входу стеной стоят крутые профессионалы с Прыткопишущими перьями наготове, и прорваться сквозь них нет никакой возможности. У выхода сгрудились журналисты попроще: им придется биться за каждый огрызок новости и гоняться за второстепенными участниками великой Битвы, чтобы выудить из них факты, цитаты и эмоциональные реакции, но если эти факты, цитаты и реакции не будут касаться Поттера, их никто не напечатает. «Гарри Поттер убил Сами-знаете-кого» — это единственная Настоящая Новость. Может, на следующей неделе найдется место для «Трагических историй о разделенных войной семьях», и тому подобной трогательной чепухи, но сейчас их не возьмут. Каждая печатная страница будет заполнена восхвалениями героического победителя.
От одной мысли Риту Скитер едва не стошнило. Она стоит, прислонившись к каменной стене, и задумчиво пускает кольца дыма. Перья и записная книжка надежно спрятаны в большой наплечной сумке.
Новости — это что-то необычное, неуместное, поражающее воображение. Новости — это факты, показанные под новым углом. Новости — это истории о людях.
О том, что Сами-знаете-кого больше нет, все узнали до того, как появилась толпа этих так называемых «журналистов». Такого рода сведения распространяются сами по себе, от одного человека к другому, пока все и каждый не оказываются в курсе. К тому времени, когда совы разнесут утренние газеты, это уже будет вчерашняя новость. А значит, не новость вообще.
Героические достоинства Мальчика-который-выжил – тоже не новость. Так же, как его недостатки. Это было новостью, когда она написала про такое впервые, но в какой-то момент стало общим местом, и, значит, надоело.
Но сейчас Гарри Поттера будут превозносить все. Поэтому ругань в его адрес сразу привлекла бы внимание.
Вот только никто такое не напечатает.
Министерские издания (и издания, которые выходят на министерские деньги) за последнее время полностью лишились доверия. Чтобы его вернуть, они готовы на все, даже на то, чтобы говорить публике правду. То есть печатать жизнерадостные истории из разряда: «война закончилась, мы победили».
Война действительно закончилась. Без вранья!
Когда в комнату входит Гермиона Грейнджер, Рита постукивает по стене портсигаром и разглядывает облупившийся красный лак на ногтях.
Толпа на мгновение замирает, а потом взрывается гулом неразборчивых вопросов. Рита ухмыляется — девчонка накладывает на себя Сонорус, после чего, не стесняясь в выражениях, велит всем заткнуться.
История о безответной любви Гарри Поттера явно исчерпала себя, но зато намечается очерк о «Доблестной магглорожденной героине».
Рита его писать не собирается.
— Знаю, что у вас множество вопросов, и знаю, что большинство из них предназначены Гарри, — заявляет Грейнджер. — Он слишком устал, чтобы выдержать такое. Но поскольку устали все: неделя была тяжелая, да и последние годы дались нелегко, он готов с вами пообщаться. Только не со всеми разом — это исключено. — Глаза у девчонки вспыхивают, и Рита вспоминает, как та шантажировала ее на четвертом курсе. — Все вы — каждый из вас — получите возможность лично поговорить с Гарри. И задать ему вопрос. Только один вопрос.
Снова начинается шум: кто-то торопливо делает наброски в блокнот, кто-то торопится договориться с коллегами, чтобы раздобыть побольше информации, а кто-то допытывается у Грейнджер, включает ли «только один вопрос» колдографию. Толпа перестраивается не то, чтобы в очередь — скорее в клин по направлению к входу, где как на часах стоят Грейнджер вместе с высоким рыжим парнем с иссеченным шрамами лицом.
Художественные очерки «Как живется с военными травмами» появятся не раньше следующего месяца. Это в лучшем случае.
Рита вытаскивает из мундштука дымящийся окурок и растирает по полу острым каблучком. Ей нужно задать такой вопрос, какой никому больше не придет в голову. Когда все думают об одном и том же, самые очевидные вопросы становятся самыми банальными.
Ей нужна оригинальная точка зрения. Нужна история.
У Риты давно не выходило приличных статей. Сначала ее шантажировали, потом она попала в черный список за клевету на Поттера, а весь последний год пребывала в черном списке за то, что когда-то его хвалила.
Публикация нужна Рите до зарезу. И потому, что до безумия хочется писать, и из-за груды неоплаченных счетов.
Она вспоминает интервью в трактире: трое подростков рассуждают о Волдеморте. Потом думает о неразбивающейся стеклянной склянке и тайных встречах, на которых сплетничали о подростковых романах, и прикидывает, можно ли материал о сексуальной жизни Поттера засчитать за восхваление.
Все же — что спросить, чтобы он ответил?
— Сука! — бросает тощая блондиночка, когда Рита, пробиваясь в начало так называемой очереди, отталкивает ее.
Рита только ухмыляется. Дружеское соперничество, всего-то!
Когда подходит очередь Риты пройти в заветную дверь, глаза у Грейнджер сужаются, но девчонка не говорит ни слова. Должно быть, сообразила, что это самое умное, когда вокруг полно журналистов.
Рита любезно улыбается и проходит мимо. Вниз по коридору, налево и она в маленькой комнатушке с Гарри Поттером. Точнее, с Гарри Поттером и его Свирепой Свитой. Но Рита вооружена пером.
— Добрый день, Гарри, — говорит она.
Мальчик-который-выжил кивает.
— Только один вопрос, — рявкает еще один рыжий парень усталым от постоянного повторения тоном. Закадычный поттеровский дружок.
Рита снова улыбается. Она надеется, что помада не смазалась, а если смазалась, то выглядит это так, будто она страстно целовалась, а не курила сигарету за сигаретой. Репутацию надо поддерживать.
— Чай или кофе?
Гарри и его свита ошеломленно смаргивают.
— Что тебе больше нравится, Гарри, чай или кофе?
Прямо-таки видно, как он напрягает извилины, пытаясь сообразить, с чего она задала такой вопрос, словно «чай» означает Сами-знаете-кого, а «кофе» — министерство.
— Ну… кофе.
— Спасибо, Гарри, — успевает сказать она, пока ее выталкивают наружу какие-то неизвестные парни с полными подозрения лицами.
Колдографию она делать не стала. Колдографий Поттера у нее и так полно.
В голове уже разворачиваются во всем блеске и великолепии потрясающие истории про Гарри Поттера.
На следующий день «Ежедневный пророк», «Ведьмополитен», «Вестник Косого переулка» и даже «Выбери себе метлу» выйдут с заголовками, сообщающими о том, что все и так знают. Поттера будут осыпать похвалами, сопровождаемыми пафосными иллюстрациями, и кое-кто рискнет напечатать имя «Волдеморт». Журналисты будут воспевать доблесть Мальчика-который-в-одиночку-сразился-с-Волдемортом-и-победил, сравнивать этот поединок с поединком Дамблдора и Гриндевальда и рассуждать об Ордене Мерлина первого класса.
«Придира» опубликует статью: «Его выдала любовь к кофе: Гарри Поттер — американец!». Журнал, который, с тех пор, как весной 1996 года там было опубликовано интервью с Гарри, вызывает у волшебников больше всего доверия, прочтут практически все. Риту Скитер прочтут практически все.
Из всех статей, опубликованных после победы, запомнится только эта.
В определенных кругах она навсегда останется «той статьей Скитер, которая насмешила Гарри».
