Джинни в детстве несколько раз ездила в лифте. Она доезжала до шестого этажа, а потом шла по лестнице и ругалась матом. Потому что миссис Уизли научила её считать до шести, а мистер Уизли - материться.
В общем-то, это было его обычное состояние, но под Рождество, когда весь Хогвартс окутывала сладко-пряная праздничная атмосфера, ненависть профессора ко всему, что попадалось ему на глаза, усиливалась тысячекратно.
Пытка начиналась с самого утра, когда мастер Зелий, только-только открыв глаза, мгновенно и с абсолютной точностью диагностировал у себя признаки нервного срыва вкупе с кашлем, насморком, несварением желудка и покалыванием в правой пятке.
Недовольно бормоча себе под нос ругательства, в которых поминал всех Поттеров до десятого колена включительно, полусонный Снейп, держась за стенку, доползал до отделанной черным кафелем ванной и нырял под горячий душ, чтобы хоть немного согреться. И какой идиот придумал, что профессор Зельеварения должен обитать в подземельях, где летом температура не поднимается выше 59° по Фаренгейту, а зимой стремится к абсолютному нулю?(1) Правильно, Альбус Дамблдор.
Когда Снейп, мокрый и теплый, заворачивался в махровое полотенце, настроение его, вопреки всякой логике, портилось еще сильнее: предстояло одеться и идти на завтрак, что означало снова лицезреть все эти противные рожи, которых к Рождеству, слава Мерлину, в Хогвартсе становилось намного меньше, чем обычно.
Но все равно Снейпа это не устраивало. Для полного счастья ему вполне хватало себя и... себя. Ну, может быть, он иногда думал о том, что неплохо было бы иметь под рукой Гарри Поттера, но исключительно для того, чтобы вымещать на нем неконтролируемые приступы ярости, которые в последнее время одолевали профессора все чаще и чаще. И не важно, что ярость эта почти всегда была связана с самим Поттером. Ему же хуже.
Если первые дни после начала зимних каникул Снейп переживал с мужеством Жанны Д’Арк, твердя себе, что «Рождество — оно как драконий навоз: сильно воняет, но имеет свойство быстро заканчиваться», то утро 24 декабря 2009 года показалось профессору особенно противным. И больше всего Снейпа взбесило то, что он никак не мог понять причину своего премерзкого состояния.
Привычно хватаясь рукой за стенку, профессор проследовал в ванную, но не успел он обругать Поттеров даже до третьего колена, как споткнулся и чуть не впечатался своей самой выдающейся частью тела — во всех смыслах этого слова, ибо о носе Снейпа слагали легенды — в дверной косяк.
Кафель в ванной радостно сиял яркой голубизной.
— Волдеморт меня раздери! — простонал профессор, со страдальческой миной потирая ушибленное колено: с носом-то обошлось, но больно стукнуться ногой о деревяшку — тоже приятного мало.
Снейп долго не решался ступить на выложенный голубой плиткой пол. Наконец, он на цыпочках, словно боясь испачкаться, пробрался к душевой кабинке и захлопнул дверцу.
— Узнаю, кто это сделал — зааважу без суда и следствия, — пригрозил он в пустоту, яростно намыливая плечи травяным шампунем.
Вытираться профессор не стал: ворс полотенца цвета морской волны внушал ему искреннее отвращение.
Прошлепав мокрыми босыми ногами по дубовому паркету, Снейп подошел к шкафу и распахнул дверцы.
Надо сказать, что его повседневная одежда и раньше не поражала разнообразием цветовой гаммы, но... Зельевар жалобно завыл, лихорадочно перебирая висящую на плечиках одежду, тщась отыскать хоть что-нибудь не голубое.
Так ничего и не найдя, Снейп попытался поменять цвет с помощью заклинания, но, увы, попытки его не увенчались успехом.
Бросив, в конце концов, это занятие, профессор с тяжелым вздохом выбрал наиболее, на его взгляд, темную мантию.
Определенно, здесь без Поттера не обошлось! И не важно, что в Хогвартсе его нет и быть не может: это он все подстроил!
— Убью. Точно убью к волдемортовой бабушке... — бормотал Снейп, натягивая рубашку нежно-голубого цвета. — Ноги в узел завяжу и голову оторву... Или сначала оторву, а потом завяжу...
* * *
— Доброе утро, Северус, — Дамблдор ласково улыбнулся, жестом приглашая зельевара к столу.
Остальные преподаватели молчали, потрясенно уставившись на Снейпа.
— Чрезвычайно доброе, директор, — осклабился он, одергивая воротник мантии: проклятый голубой шелк так и норовил вылезти наружу.
Скрипнув зубами от злости, зельевар ткнул вилкой в омлет.
«Хорошее начало дня. Ну, просто потрясающее».
— Северус, что-то ты мрачный сегодня, — участливо заметил Дамблдор.
— Да ну? — огрызнулся Снейп, продолжая мучить ни в чем не повинную яичницу.
— Может, лимонную дольку?
— Благодарю, не стоит.
— Да не стесняйся, бери! — добродушно улыбнулся директор, сверкнув очками-половинками.
— Нет, — сквозь зубы прошипел Снейп, отодвигая в сторону тарелку с раскромсанным омлетом. — Спасибо.
— Тогда — чаю! — радостно хлопнул в ладоши Дамблдор, и перед зельеваром тут же возникла большая фарфоровая чашка. Голубая.
— Вы невероятно любезны, директор.
Снейп с большим удовольствием разорвал бы старикана на сотню маленьких Дамблдоров, но заставил себя сдержаться.
Чтобы охладить пыл директора и отвлечь его внимание от своей персоны, Северус подцепил чашку за тонкую ручку двумя пальцами и осторожно отпил обжигающую жидкость.
Чай был сладкий. Настолько, что во рту мгновенно все слиплось. И привкус какой-то странный... Мерлин, и кто только готовит такую дрянь?
— Куда же ты, Северус? — окликнул зельевара директор, когда тот, брезгливо отодвинув чашку на самый край, в надежде, что ее кто-нибудь смахнет локтем, встал из-за стола.
Снейп предпочел, чтобы вопрос повис в воздухе. Там ему самое место.
* * *
— Директор, как это понимать???
Зельевар, чуть не дымясь от ярости, влетел в кабинет Дамблдора.
Тот сидел за столом и увлеченно вертел в руках Кубик Рубика.
— А-а-а, Северус... Проходи.
— Я спрашиваю, кто устроил в моем кабинете это безобразие?! — Снейп потряс кулаком, в котором что-то жалобно попискивало, перед самым директорским носом. — Пароль есть только у Вас!
— Ты об этом милом создании? — не поднимая глаз, улыбнулся Дамблдор. — Клубкопухи прелестны, правда?
— Меня мало волнует их прелестность! — зарычал зельевар. — Что они делают в моем кабинете, да еще и в таком количестве??? Сначала этот голубой кафель, потом мантии...
— Я надеюсь, цвет тебе понравился, — еще шире заулыбался директор, оторвавшись, наконец, от своей головоломки. — Он очень идет к твоим волосам.
— Альбус, Вы в своем уме? — на лице Снейпа появилось выражение человека, стоящего у постели душевнобольного.
— Разумеется, — сверкнул голубыми глазами Дамблдор. — Взгляни в зеркало.
— Зачем? — зельевар окончательно растерялся.
— Увидишь.
Снейп, предчувствуя недоброе, медленно подошел к висевшему на стене зеркалу в золоченой раме... и чуть не лишился рассудка. Впрочем, двое сумасшедших в одной комнате — это уже явный перебор.
— Северус, право, не стоит так переживать!
Снейп, натянуто улыбаясь, сидел в кресле, впившись пальцами в подлокотники.
— Вы решили сделать из меня посмешище?
— Ну что ты, мальчик мой, как можно! — Дамблдор ласково потрепал зельевара по ярко-платиновой макушке. — Просто немного решил тебя порадовать. К тому же, тебе правда очень идет... Северус, не хмурься! Все вернется в первоначальное состояние через пару дней. Ну... — директор задумчиво почесал кончик длинного носа. — По крайней мере, должно.
Зря Снейп клял свою судьбу: до этого момента его жизнь была просто прекрасна. И — спасибо Дамблдору — сейчас он осознал это в полной мере.
Может, старику надо было в психологи податься? А что, неплохая идея...
__________________________________
(1) В Англии используется шкала Фаренгейта. 59° по Фаренгейту = приблизительно 15° С. Температура абсолютного нуля = -273,15° С/ -459,67° F.
