Дамблдор настолько суров, что у него феникс - и тот лимонный!
Из "Кубка Огня":
"Фоукс, феникс величиной с лебедя, сидел на золотой жердочке рядом с дверью, сияя алым оперением с лимонной подпушкой".
Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
— А ты видел море? — рыжеволосая девочка задумчиво смотрела вслед уплывающей барже. Почти доплетённый венок был забыт, цветы рассыпались по коленям, а один упал в воду и теперь медленно плыл в манящие и неведомые дали, которые всегда открываются за первым же поворотом реки.
Хмурый черноволосый мальчик проводил цветок взглядом, вернулся к своему занятию — маленьким перочинным ножиком он вырезал из ветки волшебную палочку — и только после этого ответил:
— Нет.
— А хотел бы? — девочка обернулась и посмотрела на своего собеседника. В сияющих зелёных глазах танцевали отблески заходящего солнца.
— Не вижу смысла тратить время на несбыточные мечты, — твёрдо ответил мальчик, с силой проведя ножом по ветке.
— Да почему несбыточные?! Мы вырастем, окончим школу и сможем поехать куда угодно! Хоть на край света. Мы с тобой сядем на огромный корабль с белыми-белыми парусами и отправимся в кругосветное путешествие. Ты знаешь, что такое кругосветное путешествие? Дедушка подарил мне книгу о первооткрывателях. Я дам тебе, если захочешь. Это же так интересно, Северус! Новые земли, острова, которые мы откроем. И море. Оно такое синее-синее, огромное и прекрасное.
Девочка говорила так увлечённо, что мальчик забыл своё занятие и во все глаза смотрел на неё. Потом начало темнеть, девочку позвали домой, и она, пообещав прийти завтра, ушла. А мальчик всё сидел на мостках, задумчиво глядя на воду, и представлял себе неведомые страны, леса, где живут волшебные звери, прекрасные замки, высокие мачты, бравых матросов, не боящихся шторма, и бескрайнюю водную гладь, по которой плыл волшебный белый корабль, увозящий его далеко-далеко…
***
Двадцать восемь лет спустя
— Он очнулся! Слава Мерлину, он очнулся! — Дверь палаты распахнулась, и молоденькая колдомедик в лимонно-жёлтой мантии пронеслась мимо них, словно солнечный зайчик. Молодой человек, дремавший, сидя на полу и привалившись к стене, вздрогнул и открыл глаза. Девушка, сидевшая рядом на стуле, взволнованно посмотрела на него и тихо спросила:
— Пойдёшь? Ты должен, Гарри. После всего, что он сделал, после всех этих воспоминаний… Я считаю, ты просто обязан зайти и хотя бы попытаться с ним поговорить. Просто чудо, что он выжил после всего этого. И ты должен радоваться, что у тебя всё-таки есть возможность поблагодарить его за всё.
Парень нахмурился, медленно встал и, посмотрев на дверь, покачал головой.
— Нет. Сейчас я просто не могу. Я не могу его видеть. Не в смысле… А, неважно. Слишком многое мне нужно уложить в голове. Сейчас я не могу. Извини. — Он шагнул к двери, ведущей в палату, аккуратно прикрыл её и медленно побрёл к лестнице.
Лежащий в палате человек печально посмотрел на закрывающуюся дверь, кивнул и пробормотал, будто продолжая диалог с самим собой:
От неожиданности Гарри вздрогнул и выронил палочку. Люмос погас, наполовину выдвинутая коробка съехала вперёд и с глухим картонным стуком свалилась Гарри на ногу, заставив его взвыть и попытаться запрыгать на здоровой ноге. Немедленно запнувшись о содержимое развалившейся коробки, Гарри въехал локтем в шкаф и неуклюже шлёпнулся на пол, пребольно ударившись задницей. Единственным плюсом падения было то, что на полу под руку сразу попалась палочка. Схватив её и снова засветив Люмос, Поттер выпалил первое, что пришло в голову:
— Кто здесь?
Ощущение своего полнейшего идиотизма пришло сразу же после произнесения вопроса. Он сидел на полу в чужом доме, на груде каких-то папок, и самым глупым образом освещал себя и тот разгром, что он учинил. Свет на конце палочки был слабым, и кто стоял в дверном проёме, оставалось загадкой. Точно не хозяин дома, Гарри был в этом уверен.
Человек у двери хмыкнул:
— А кого ты ожидал здесь застать?
Но подобрать достойного ответа Поттер не успел, потому что незнакомец пробормотал что-то неразборчивое, и комнату залил яркий свет, резанувший по глазам после кромешной темноты, царившей за пределами света Люмоса. Гарри зажмурился, пережидая разноцветные пятна под веками. А когда открыл глаза, то скривился, будто у него враз заболели все зубы, и застонал.
Перед ним стоял бывший Пожиратель смерти, бывший двойной шпион, бывший преподаватель и бывший директор Хогвартса, бывший кошмар всей его жизни, кавалер ордена Мерлина — а кроме всего перечисленного и хозяин этой лачуги, — профессор зельеварения Северус Снейп. Чёрт бы его побрал.
На удивление, ожидаемой вспышки ярости, Авады или той же банки с тараканами, нацеленной Гарри в голову, не последовало. Снейп смотрел на непрошенного гостя с изумлением и, возможно, любопытством, поэтому защищаться или нападать причин вроде бы не было, и Гарри растерялся совсем, не зная, как выпутаться из сложившейся ситуации.
— Ну что, Поттер, ты сам расскажешь, что тебе понадобилось в моём доме, или мне применить допрос с пристрастием? — снова подал голос Снейп, и Гарри, пытавшийся выбраться из груды непонятно чего, замер, глядя на него.
— Сэр?..
— Слава Мерлину, ты в состоянии ответить самостоятельно.
В этом было что-то сюрреалистичное. Казалось, будто кто-то спрятался за шторой и говорит, а Снейп только открывает рот. Хотя нет. Интонации были всё те же — язвительные, резкие. Изменился тембр, голос стал хриплым и глуховатым, будто звук цеплялся за песок, насыпанный в горло, и выходил как-то через силу.
— Ваш голос... — Поттер наконец поднялся на ноги и стоял, глядя на Снейпа растерянно и непонимающе.
— Последствия укуса, — нехотя начал Снейп, явно не ожидая, что собеседник сам поймёт очевидное. — Ты забыл, что Нагини сделала с Артуром Уизли четыре года назад? И как его зашивали маггловским способом, потому что магическое лечение не помогало? — Он говорил зло и резко, выплёвывая слова Гарри в лицо, словно это он, Поттер, резанул тогда Снейпа по горлу. Но Гарри не только не вспылил в ответ, он смотрел на Снейпа так, будто ему было больно всё это слышать, и только и смог выговорить:
— Мне жаль...
Снейп взглянул на Гарри удивлённо и даже немного смущённо. Но миг — и он взял себя в руки, вернув лицу холодное и спокойное выражение.
— Так что ты искал тут, Поттер?
Эти слова будто переключили невидимый рубильник. Секунду назад Гарри внимательно и, возможно, даже участливо смотрел Снейпу в глаза — и вот он уже хмуро разглядывает пол, закусив губу и сцепив руки за спиной.
— Если бы я не знал, который теперь год, непременно решил бы, что ты со своими дружками снова шлялся после отбоя, а теперь, когда тебя поймали, как истинный гриффиндорец, — это слово было произнесено с традиционным брезгливым сарказмом, — готов умереть, только бы их не выдать.
Поттер на провокацию не поддался, продолжая сверлить глазами пол.
— Что, прийти и попросить, что там тебе было нужно, духу не хватило? А, Поттер? Мне казалось, что при таком количестве моих воспоминаний, в которые ты сунул свой нос, ты мог бы без стеснения…
— Вы сами дали мне те воспоминания! — перебил его Гарри возмущённо.
— Дал, — колючий взгляд впился в него, и отвести глаза почему-то не получалось. — Так что ты искал сейчас?
Как и следовало ожидать, после этого вопроса Поттер снова опустил взор долу, и было очевидно, что добиться от него сколько-нибудь внятного ответа можно будет только под пытками. Или?.. Вздохнув, Снейп проговорил на удивление мирным тоном:
— Вижу, дискуссия вновь приобретает односторонний характер. Что ж, Поттер, может, чаю? — и с этими словами он вышел из комнаты.
Обалдев от такой резкой смены темы, Гарри несколько секунд решал, не воспользоваться ли тем, что Снейп вышел, и не продолжить ли поиски. И почему, интересно, Снейп не прикончил его на месте, как только застал? Так ничего и не надумав, Гарри вздохнул и поплёлся вслед за хозяином дома.
***
Чай был сладким и крепким, и Гарри с удовольствием отхлебнул ароматный напиток, удивляясь, откуда Снейпу известно о его вкусах. Знаток этих самых вкусов почему-то больше ни о чём не спрашивал. Он сидел напротив, сосредоточенно хмурясь и нервно разглаживая скатерть. Странно, но Гарри это нисколько не смущало, и вообще, он вдруг почувствовал себя на удивление уютно и расслабленно. А ещё было странно, что к своему чаю Снейп так и не притронулся… Чёрт!
— Зачем ты забрался в мой дом? — Снейп поднял на Гарри тяжёлый взгляд. От его интонации Поттера прошиб холодный пот. Сопротивляться было невозможно. И соврать у него не получится.
— Ублюдок! Использование веритасерума запрещено! Как… Как вы могли?! — злость на Снейпа, совершившего очередную подлость, злость на себя за то, что так просто купился на это предложение чая, мешала собрать мысли, чтобы в ответах выдать хотя бы минимум информации, раз уж отмолчаться теперь точно не получится.
— А вламываться в чужой дом больше не является преступлением? — с издёвкой спросил Снейп, приподняв бровь, и невозмутимо откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Тебе ли говорить о запретах, Поттер? Отвечай немедленно, что ты искал в моих вещах.
Больше сопротивляться было невозможно.
— Продолжение маминой тетради.
— Что?! — выдохнул Снейп отрывисто, словно его ударили под рёбра.
Гарри обхватил руками чашку, будто хотел согреть руки, и продолжил:
— В доме моих родителей я нашёл одну тетрадь с… — он пытался подобрать слова, чтобы, не имея возможности солгать, не сказать лишнего, — с очень нужными мне записями. Тетрадь вела мама. И в самом конце, на последней странице, текст обрывается. Ей просто не хватило места, и она вложила что-то, какие-то листки, чтобы закончить то, что писала. Но когда я нашёл тетрадь, этих листков в ней не было.
Немного помолчав, Гарри тихо добавил:
— Я знаю, вы возвращались туда после… того, что случилось. И я подумал, что они могут быть у вас.
Когда Поттер договорил, в комнате повисла тишина. Было слышно, как капает вода из крана и где-то далеко шумит фабрика.
Наконец Снейп, задумчиво глядя на стол, тихо спросил:
— Почему ты влез тайно, а не… — на этих слова Гарри вспыхнул и нахмурился. — Ладно. И так понятно. Разве может слизеринский ублюдок что-то понимать в благородных гриффиндорских нуждах и стремлениях. Хватит, — он жестом отмёл возражения, готовые сорваться у Гарри с губ. — Как ты прошел через охранные чары?
— Не знаю, — Поттер только сейчас осознал, что и в самом деле слишком легко проник в дом бывшего шпиона с его маниакальной подозрительностью. — Они меня просто пропустили, — ответил он растерянно.
— Вот как...
Снейп, похоже, был чем-то смущён, но Гарри не мог разобрать, в чём причина такой странной реакции. Потеряв терпение, он задал мучивший его вопрос:
— Так они у вас? Мамины записи тут?
Снейп задумчиво кивнул. Потом резко встал, и, бросив короткое «жди», вышел из кухни.
Сердце Гарри ёкнуло, и радость поднялась по горлу и заколола губы. Неужели он всё-таки нашёл то, что так долго искал?
Дверь в кухню осталась приоткрытой, и было видно, что Снейп не свернул в разгромленный кабинет, а поднялся по шаткой лестнице наверх и скрылся на втором этаже. Его не было довольно долго, и Гарри успел начать нервничать, не передумал ли этот непредсказуемый тип, когда послышался скрип старых ступеней, и через несколько секунд Снейп вошёл в кухню, бережно, обеими руками держа что-то прямоугольное, завёрнутое в тонкую белую бумагу.
Гарри завороженно смотрел, как тонкие пальцы осторожно кладут свёрток на стол и аккуратно разворачивают ломкую от времени обёртку.
Это была фотография. Обыкновенная маггловская фотография, сделанная в студии настоящим фотографом. Гарри, не отрываясь, смотрел на улыбающуюся молодую женщину с маленьким черноволосым мальчиком на коленях.
— Тетрадь лежала на полу, фотография выпала, — Снейп, еле касаясь, провел пальцами по чёрно-белой картинке.
Не отрывая взгляда от чуть дрожащих пальцев, Гарри потянулся к фотографии, нечаянно задев узкую бледную кисть. Вздрогнув, он отдёрнул руку. Снейп резко отшатнулся и выпрямился, замерев. Бросив на Гарри мрачный, полный горечи взгляд, он сделал шаг назад, как бы оставляя того наедине с наконец-то обретённым сокровищем.
Гарри выдохнул и дрожащей рукой перевернул фотографию. Затаив дыхание, он опустил глаза, вглядываясь в ряд неровных, летящих строчек.
— «Помешивать... Пять капель... За семь минут до готовности...» Чёрт, так я и знал! Это слишком сложно, мне самому не справиться, — бормотал Поттер себе под нос, лихорадочно что-то обдумывая и не замечая, как алчно заблестели глаза Снейпа при этих словах.
— Это зелье! Но тут только приготовление, ингредиентов нет. Что это за рецепт, Поттер? — Снейп напрягся, словно хищник, завидевший добычу. — Поттер, очнись! Что это за зелье?
— Мне нужен зельевар, сам я точно не смогу... Что? — Гарри сфокусировал взгляд на руке, нетерпеливо тормошащей его.
— Я спрашиваю, что это за зелье. Не испытывай моё терпение, Поттер. Надо было влить в тебя больше Веритасерума! Отвечай, или напросишься на добавку.
В другое время Гарри, наверное, взвился бы в ответ на этот раздражённый тон, но сейчас он был слишком увлечён своими мыслями.
— Теперь, когда есть рецепт, тянуть больше нельзя… С зельем все должно получиться. Но как?.. Я же никогда… Зельевар! — воскликнул он, осенённый внезапной догадкой. — Зельевар, — лихорадочно повторил он, переводя на Снейпа диковатый взгляд. — Сэр, вы мне нужны. Просто необходимы.
От этих слов на щеках Снейпа проступили розоватые пятна, и взгляд стал растерянным и каким-то беспомощным. Но Гарри сейчас не интересовали подобные мелочи. Лицо его посерьёзнело, и, уже ясно глядя Снейпу в глаза, он твёрдо проговорил:
— Профессор, я хочу предложить вам работу.
— Поттер, или ты немедленно объяснишь, в чём дело, или... — Всё-таки природа взяла своё. Азарт исследователя возобладал над всеми остальными побуждениями, и эти поттеровские загадки безумно нервировали. Его взгляд чуть не искрил от нетерпения и раздражения, когда Гарри, нимало не пугаясь этого эффекта, задумчиво произнёс:
— Рассказывать долго. Но показать я, наверное, смогу. Только имейте в виду: всё, что вы увидите — тайна. Коммерческая.
***
Местность, куда они с Поттером аппарировали, была Снейпу совершенно неизвестна. Какой-то лес, возле которого приткнулась небольшая деревня — магическая, судя по внешнему виду малочисленных домов.
Поттер заметно волновался, подводя Снейпа к низенькой белой калитке, а потом идя с ним к дому по мощёной дорожке. Прежде чем отпереть дверь, Гарри обернулся и, очень серьёзно глядя в глаза своему спутнику, произнёс:
— Пока что этого не видел никто, кроме моих компаньонов.
Резко развернувшись, он прикоснулся палочкой к замку и отворил тяжёлую дверь.
Северус не понимал такого нервного состояния Поттера и не мог подобрать объяснения всей этой таинственности, но решил разобраться со всеми загадками на месте. Пройдя вслед за Гарри через крошечную прихожую, он шагнул в большое, ярко освещённое помещение и осмотрелся. Да так и застыл на месте.
Книга Лили была большой, тёмно-синей, с белоснежным парусником на обложке. Он и забыл о ней. Увлекательные истории о первооткрывателях, завораживающие рассказы о путешествиях, далёких землях и бескрайних океанах. Но самыми чудесными в той книге были рисунки кораблей — «Санта-Мария» Колумба и «Тринидад» Магеллана, «Индевор» Кука и «Фрам» Амундсена. Каждый корабль завораживал, манил в свою историю, гордо разбивая волны и увлекая в далёкие и таинственные миры.
И вот сейчас, стоя в мастерской Гарри Поттера — а это, очевидно, была мастерская, — Северус почувствовал себя попавшим в ту детскую книгу. В лицо будто подул солёный ветер, на ноги набегала волна, и горизонт сиял закатным солнцем.
По всем стенам, по всем поверхностям были развешены, разложены, а кое-где и разбросаны рисунки, эскизы, наброски и чертежи. Британские шхуны и бригантины средземноморских пиратов, средневековые французские галеры и древнегреческие триремы, лёгкие каравеллы и величественные бриги… Офицер наполеоновской армии, смутно напоминавший Лонгботтома. Детальный до скрупулёзности рисунок римского легионера в полном походном вооружении и с лицом младшего Уизли. Старый одноногий пират, удивительно похожий на Моуди.
А ещё там были карты, множество готовых карт каких-то сражений, наброски планов каких-то зданий, незнакомый город с кривыми улочками. Карты подробные и схематичные, со стрелками и крошечными фигурками людей. Техника исполнения была незнакомой, но сейчас Северус был не в силах думать об этом. Он завороженно смотрел на всё это великолепие и не мог подобрать слов. Видимо, Потер до самой смерти не перестанет удивлять его.
— Ты сам всё это сделал? Всего за год?
Неприкрытое удивление на всегда высокомерном лице, наверное, должно было польстить, но удовлетворения от успеха у Гарри почему-то не было. Он помолчал. А потом скинул с кресла какие-то свитки и указал Снейпу на него, предлагая сесть. Сам же устроился на высоком табурете, стоявшем у конструкции, смутно напоминавшей чертёжную доску. Он вздохнул, словно готовясь к длинному рассказу, и наконец заговорил:
— Меня давно интересовало, как отец с друзьями сделали карту Мародёров. Я её до дыр, наверное, стёр, изучая. Но так и не смог понять, что за чары к ней применялись. А когда после войны я решился, наконец, побывать в родительском доме, то нашёл там тетрадь. Её вела мама. Что-то вроде лабораторного журнала. В ней было подробное описание процесса создания карты и ещё кое-что. Оказалось, что они хотели после войны, — тут голос Поттера дрогнул, он прокашлялся и смущённо продолжил, — после войны они хотели всерьёз заняться этими картами. Папа бы накладывал чары, а мама рисовала. На самом деле это даже не рисунки. Это магическая проекция. Только сделать её может человек, обладающий некоторыми художественными способностями. Надо очень ясно, в деталях представить себе объект. Они придумали заклинание для нанесения мыслеобраза на пергамент. Это сложно, долго рассказывать. В общем, мало кто может это делать. Мама вот умела. Я, выходит, тоже могу.
Гарри замолчал, переводя дух, и поднял глаза на Снейпа. Тот сосредоточенно слушал, а когда Гарри остановился, нетерпеливо спросил:
— Так что за зелье тебе нужно?
— А, зелье, — Гарри тряхнул головой, собираясь с мыслями. — В общем, я начал учиться делать карты. Кучу книг перелопатил по истории, кораблестроению, о знаменитых сражениях, — Поттер кивнул в сторону книжных шкафов, которых Снейп, завороженный увиденным, до этого не заметил. — Пока это только маггловские войны, до магических руки не дошли. А потом я показал некоторые свои наработки Джорджу и Рону, и мы решили попробовать продажу карт в их магазине. Карты предполагаются разные — обучающие, игровые. Можно будет провести армию великого полководца через знаменитое сражение, дойти с кораблями Колумба до Америки или даже помочь французам выиграть Трафальгарскую битву*. Возможно, когда-нибудь доберёмся и до замков. Карта Мародёров ведь была очень схематичной. А такие карты ведь можно делать настоящими произведениями искусства. Но до книг по архитектуре я тоже пока не добрался.
Северус, не отрываясь, смотрел в распахнутые зелёные глаза. Гарри просто светился изнутри, его энергия ощущалась буквально физически, его энтузиазм заражал, жажда деятельности, целеустремлённость увлекали за собой. Кто бы мог подумать, что не слишком усердный ученик, никогда не страдавший излишней тягой к знаниям, каким тот был в школе, взвалит на себя такое дело, да ещё и достигнет бесспорных успехов. Эта новая сторона личности Поттера смущала, интриговала и нервировала одновременно. А Гарри, не подозревающий, что стал причиной такой бури эмоций в душе сурового профессора, тем временем продолжал:
— И вот, сейчас в магазине ждут первый пробный образец, а у меня не получается. Вроде, всё нормально, карты работают. Только им не хватает какой-то живости. Реальности, что ли… В общем, чего-то не хватает. Но в маминой тетради есть рецепт состава, в котором надо вымачивать пергамент после нанесения карты. Вернее, там только начало рецепта, список ингредиентов для зелья, которое мне просто необходимо. А продолжение, выходит, всё это время было у вас.
Поттер снова замолчал, и Снейп не выдержал:
— Ну, и где же эта тетрадь? — Когда речь зашла о зелье, азарт охотника вернулся, и ему не терпелось взглянуть на полный рецепт.
Гарри встал, открыл один из многочисленных ящиков старого письменного стола и достал оттуда обычную маггловскую ученическую тетрадь.
Открыв её на последней странице и положив рядом перевёрнутую изображением вниз фотографию, Снейп просто впился в загадочный рецепт.
— Хм… Можжевельник, листья лесной яблони... Мандрагора, пиявки и золотая пыль? Интересное сочетание. Она действительно могла стать незаурядным зельеваром. Такая интуиция в двадцать лет! Цветок лотоса… Любопытно…
— Вы можете это сварить? — не выдержал наконец Поттер.
Снейп поднял голову, оторвавшись наконец от чтения, посмотрел на него, как на умалишённого, и заговорил, не скрывая раздражения:
— Смогу ли я? Поттер, ты оправдываешь мои худшие опасения относительно твоих умственных способностей. Рецепт на самом деле сложен. Но ты, по-моему, забываешь, с кем разговариваешь. Пожалуй, теперь мне придётся возиться с твоим зельем просто из принципа.
На последних слова Гарри вспыхнул и, глядя прямо в глаза Снейпу, поспешил исправить свою оплошность:
— Простите, сэр. Я ни в коем случае не хотел подвергнуть сомнению ваш профессионализм, — он перевёл дух, будто набирая смелости. — Сэр, если всё получится с экспериментальным образцом, зелье мне понадобится постоянно. Что вы скажете на предложение заключить длительный контракт?
Несколько секунд Северус молчал, пристально глядя в серьёзные глаза. А потом медленно кивнул и торжественно произнёс:
— Я согласен, — и протянул руку, чтобы скрепить договор рукопожатием.
Поттер отреагировал странно. Он уставился на кисть Северуса, как на заморское чудо, будто не зная, что делать дальше. Потом удивлённо посмотрел на Северуса и, не отрывая взгляда от его лица, осторожно пожал протянутую ладонь. И покраснел до корней волос. Пробормотав что-то о чае, он спешно отдёрнул руку и пулей вылетел за дверь, оставив Северуса в полном смятени.
Чтобы как-то отвлечься от тепла юношеской ладони, которое ещё хранила его рука, Северус вернулся в кресло и схватил со стола первую попавшуюся папку с какими-то набросками. Через несколько секунд он уже рассматривал содержимое этой папки со всё нарастающим интересом.
Тут Поттер хранил портреты — подробные до мельчайших деталей и небрежные наброски. Выполнены они все были в той же технике, что и рисунки на стенах — ровное изображение без каких-либо следов кисти или карандаша. Видимо, запечатлевая на пергаменте эту череду лиц, Поттер тренировался делать те самые магические слепки, о которых рассказывал.
Но, кроме способа нанесения рисунка, в этих портретах было ещё кое-что интересное. Чёртов мальчишка будто заглядывал в души тех, кого рисовал, словно видел людей насквозь. На каждом портрете человек представал перед зрителем в своём истинном, не скрытом ни за какими масками облике. Вот Грейнджер — на портрете она не выглядела заучкой и выскочкой, какой её всегда видел Северус. Ему неожиданно для себя пришлось признать, что девушка, кроме ума, обладает ещё и добрым сердцем, склонностью к авантюризму и удивительно милой улыбкой.
Снейп оторопел. Никогда в жизни ни о ком он не думал категориями «милый» или «добрый». Но сейчас эти слова просто всплывали у него в голове, словно автор рисунка комментировал вслух свои работы.
Младший Уизли, лучший друг Поттера. Об этом представителе многочисленного рыжего семейства Северус всегда был невысокого мнения. Но сейчас, при взгляде на открытое скуластое лицо, в голову лезли слова: преданность, честность, надёжность. Правда — тут Снейп мысленно поаплодировал Поттеру, не упустившему такую деталь, — среди этих качеств затесалось и упрямство.
Северус листал пергаменты, поражаясь точности оценки Поттера и гадая, откуда в девятнадцатилетнем парне столько мудрости и понимания человеческой природы, когда взгляд выхватил из череды лиц знакомый крючковатый нос и длинные неаккуратные пряди. Медленно, с нарастающим беспокойством Северус выудил из пачки пергаментов лист, потёртый по краям больше других, и вгляделся в собственное лицо.
Этот рисунок отличался от других настолько, что Северусу показалось было, что перед ним карикатура, злая насмешка над его неприятной и — он никогда не был идеалистом — некрасивой внешностью. Человек на портрете был привлекательным и даже красивым какой-то суровой, мужественной красотой. На бледном лице читались ум, требовательность, благородство. Высоко поднятый подбородок говорил не о спесивости или надменности, а о гордости и принципиальности. А большие чёрные глаза смотрели печально. И Снейп ошеломлённо глядел в них, неверяще вслушиваясь в нашёптываемые сумасшедшим художником слова: одиночество, верность, потребность быть любимым, тоска, боль утрат.
Северус медленно опустил папку на колени и глубоко вдохнул. В комнате вдруг стало невыносимо жарко, захотелось пить.
Взгляд снова опустился на рисунок. Что, чёрт побери, тут происходит? Ответ, который напрашивался в первую очередь, Северус отверг как неприемлемый. Всё не может быть так… хорошо. Только не с ним. Скорее, Поттер нарочно подложил сюда эту издевательскую картинку, зная, что Снейп не устоит и сунет свой длинный нос в чужие секреты. Ну, конечно! Как он раньше не догадался? И проникновение в его дом, и показ мастерской — всё это было подстроено Поттером, чтобы поставить его в глупое положение, чтобы дождаться, пока он распустит слюни, размечтавшись о несбыточном, и всласть посмеяться, глядя на идиотский романтический оскал на уродливом лице.
Ярость волной поднялась к горлу и отозвалась судорогой в руках. Снейп сжал кулак, безжалостно сминая ненавистный пергамент. И тут со стороны двери послышались шаги.
Скрипнула половица, и Поттер вошел в мастерскую, левитируя перед собой поднос с сервированным чаем. Пристроив его на клочок свободного места, найденный на столе, он обернулся на Снейпа и замер, увидев папку у того на коленях и зажатый в кулаке пергамент. Он побледнел, и в груди у Северуса кольнуло — его вывод относительно назначения портрета явно был верным, но собственная прозорливость не только не радовала, а наоборот, несла жестокое разочарование. И вложив в свой вопрос всю злость на Поттера, на собственную глупость, на всю эту идиотскую ситуацию, он прошипел в белое, как мел, лицо:
— Что, Поттер, я слишком рано нашёл этот шедевр и разрушил твой гениальный план вечеринки? Толпа гриффиндорцев не успела добраться сюда к сроку, чтобы с воплями выскочить из шкафа как раз в момент моего просмотра этой безделицы и всласть поглумиться над старым ненавистным профессором? Нужно было тщательнее продумывать план этой шутки и с хронометром пройтись по всем ключевым моментам сценария, чтобы не было таких накладок.
— Какого сценария? Почему поглумиться? — Гарри совершенно ничего не понимал. Он только видел, как Снейп потрясает рисунком у него перед глазами, и понимал, что он взбешён. Именно этого он и боялся, но ярость была совсем не такой, как он ожидал.
—Не прикидывайся ещё большим идиотом, чем ты есть. — Снейп как-то вдруг устал от этого бессмысленного разговора. — Ну, довольно, я ухожу. А ты шути такие шутки с кем-нибудь, кто сможет оценить твой юмор, — закончил он и повернулся, к выходу.
— Нет! — отчаянно крикнул Поттер ему в спину. — Это не шутка…
— Что это значит, Поттер? — Северус развернулся на каблуках и наткнулся на обжигающий взгляд зелёных глаз. Гарри вдохнул глубоко, как перед прыжком с вышки, сжал кулаки и, глядя прямо перед собой, тихо произнёс:
— Я вас люблю.
— Любишь?! — вскричал Северус и тут же закашлялся, хватаясь за горло. Ему стало горько. Никто и никогда не говорил ему этих слов за всю его чёртову жизнь. Никто и никогда. И вот он, этот первый раз. Слова, которыё он не чаял когда-нибудь услышать в свой адрес, произносятся таким тоном, будто Поттер предпочтёт получить поцелуй дементора, а не ответ на свои чувства. Никогда Северуса не предпочитали кому-либо. Никогда он не был достаточно хорош для кого-то. Было больно, очень больно осознавать, что любовь к нему (если она, конечно, есть) вызывает у Поттера отвращение, буквально написанное сейчас у него на лице. Прокашлявшись, Снейп хрипло продолжил:
— Любишь, говоришь? Так любишь, что предпочёл опуститься до кражи, лишь бы не столкнуться со мной? — Боль и обида разъедали желудок и ядом сочились с языка.
— Да потому что вы любите мою маму! — яростно заорал Поттер. — И всегда любили! Маму! А я люблю вас. И это... это неправильно. Это извращение. Это мерзко, — с отчаяньем проговорил он, отворачиваясь и пряча заблестевшие от слёз глаза. — Я не хотел этой встречи. Не хотел вас видеть – больше никогда. Чтобы забыть... Попытаться забыть. И если бы не зелье, я никогда и близко бы не подошёл к вашему дому.
Понимание обрушилось на Северуса. Понимание и облегчение, такое сильное, что задрожали колени. Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух из лёгких, пытаясь унять колотящееся сердце. А потом шагнул к вжавшемуся в стену Гарри.
— Ты, как всегда, сделал неверный вывод. Я был очень привязан к Лили, это верно. Она была моим первым и, наверное, единственным другом. Но я никогда не любил её… так, как понял это ты. В первую очередь, потому что я довольно рано осознал: женщины меня не интересуют, — тихо проговорил он, медленно приближаясь к Поттеру, от чего тот неверяще замотал головой, ещё сильнее вжимаясь в стену.
— Вы лжёте, — тихо и беспомощно прошептал Гарри. — Не знаю, зачем, но лжёте. Пожалуйста, не нужно.
— А это тоже ложь? — вкрадчиво спросил Северус, подойдя достаточно близко, чтобы протянуть руку, зарыться пальцами в непослушные вихры и притянуть Поттера к себе. Гарри завороженно смотрел, как медленно, будто во сне, лицо Северуса приближается. Он резко вдохнул и равнулся вперёд, прижимаясь в Снейпу всем телом. «Поверил», — пронеслось у того в голове.
Целовать Поттера было так сладко, что возбуждение, накрывшее Северуса, уже мешало соображать. Целовать всё, до чего удавалось дотянуться — шею, щёки, глаза, — и снова возвращаться к припухшим губам, чтобы кусать, вылизывать, посасывать. Руки Снейпа прошлись по спине Гарри вниз, до ремня, и, ухватив рубаху, потянули её вверх, высвобождая из джинсов. А когда Северус распахнул, наконец, полу этой рубахи и наклонился к розовому соску, Гарри, вцепишийся в Снейпа мёртвой хваткой, застонал и запрокинул голову.
Понимая, что на ногах им дольше не продержаться, Снейп оглянулся и потянул Гарри к дивану. Опустив на него несопротивляющегося парня, он наклонился и прошептал в мокрый от пота висок:
— Ты когда-нибудь делал это?
Гарри приоткрыл мутные от желания глаза и секунду непонимающе смотрел на Северуса. Потом покраснел и отрицательно покачал головой.
— Если не хочешь... — Снейп попытался было отстраниться, но Гарри снова вцепился в него, не желая отпускать.
— Нет! Не уходи. Я хочу, только... — он так очаровательно смутился, что Северус прижал его к себе, прошептав:
— Не бойся. Будет так, как ты захочешь.
И тут время понеслось с совершенно невозможной скоростью. Сорванная одежда, властные поцелуи, сильные обнимающие руки, нежные губы на его члене, жар, толчки, заполненность, капли пота, бешеный взгляд нависающего над ним Северуса — всего этого было много для Гарри. Не в силах сопротивляться обрушившемуся на него шквалу ласк, Гарри кончил. И проваливаясь в темноту, ощутил, как затрясся Северус, хрипя его имя, а потом повалился рядом с ним, тяжело дыша.
***
Проснулся Гарри почему-то в своей постели, хотя совершенно точно помнил, что отключился на диване внизу. Подушка рядом с ним была смята — спал он явно не один. Только вот проснулся в одиночестве.
Разочарование накрыло его и отозвалось подступившими слезами и горечью на губах.
Снейп не оттолкнул его. Он даже принёс его сюда и спал рядом с ним. А потом ушёл. Передумал? Пожалел о том, что случилось? Понял, что Гарри со своей любовью ни за каким чёртом ему не нужен?
Копаться в мотивах и пытаться что-то понять было больно. Да и что толку разбираться, если второго шанса у него уж точно никогда не будет?
Сев, Гарри тряхнул головой, пытаясь взять себя в руки. Работа. Вот что ему сейчас нужно. Плевать, что едва рассвело. Работа всегда отвлекала его, помогая избавиться от глупостей в голове. Поможет и сейчас.
Гарри встал, поморщившись, — боль во всём теле напоминала о том, что случилось вчера вечером, но он не позволил себе обращать на это внимания. Накинув халат, он вышел из спальни.
В мастерской горел свет. Это было так неожиданно, что Гарри на секунду остановился, неверяще глядя на тонкую полоску под дверью. А потом осторожно толкнул тяжелую створку и замер на пороге.
Снейп сидел на полу, склонившись над расстеленной картой Трафальгарского сражения, и ожесточённо тыкал палочкой в один из английских фрегатов. До Гарри донеслось злое бормотание:
— Ну давай же, идиот, давай! Иди на абордаж! Нам надо успеть спасти Нельсона и не дать французишкам его подстрелить**!
Капитан явно колебался, потому что фрегат крутился на месте, не желая приближаться к кораблю противника.
Заметив Поттера, Снейп нетерпеливо дёрнул плечом и бросил в его сторону:
— Ты вовремя. Боюсь, без зелья карта и в самом деле работает не в полную мощь. Без магии автора тут не справиться.
От накатившего облегчения у Гарри подкосились ноги, и он, держась за дверной косяк, осторожно сел на пол, не отрывая глаз от Северуса. Прислонившись лбом к тёплому дереву, Гарри прикрыл глаза и, совершенно обессилев, задремал.
За окном всходило солнце, заливая мастерскую золотым светом. А капитан фрегата наконец решился и отдал короткий приказ: «На абордаж!»
* Трафальгарская битва — историческое морское сражение между английскими и франко-испанскими морскими силами. Произошло 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар на Атлантическом побережье Испании. Закончилось победой британского флота.
** Горацио Нельсон — английский флотоводец, вице-адмирал. Командовал британской эскадрой в Трафальгарском сражении. Во время сражения был смертельно ранен французским снайпером.
