Джеймс Сириус и Альбус Северус попали в Гриффиндор, а Лили зачислили в Хаффлпафф. Тут у Гарри появились подозрения.
- Джинни, скажи честно - Лили моя дочь?
- Конечно, твоя, как ты мог подумать иначе!
Лили выросла, выходит замуж. Гарри снова спрашивает жену:
- Джинни, мы оба старые, и это уже не важно, но все-таки ответь - Лили моя дочь?
- Конечно, твоя!
У Гарри внуки и правнуки, большой дом и две собаки, сам он лежит на смертном одре.
- Ну, Джинни, скажи мне напоследок всю правду. Лили моя дочь?
- Лили-то твоя...
"Для него теперь всё было экзотическим: вот уже второй день. Это слово вертелось у него в голове с того самого момента, как Гил Гриссом перешагнул порог их общего дома..."
"Ведь говорил внутренний голос: не ходи! Посидел бы сейчас дома, погонял бы новый альбом Мэнсона, почитал книжку: да в конце концов – поел бы по-человечески..."
"Гриссом тогда высказал все, что думает об этом дурацком празднике. И строго добавил, чтобы Грэг не вздумал устраивать дома филиал дешевого борделя: свечки, сердечки и прочие лепестки роз..."
"И тут Грэг сказал, что хотел бы всё-таки на выставку птиц сходить. Вместе. Потому что по большому счету с этой выставки все началось, когда Стоукс сказал, что «босс на тебя глаз положил»."
"А сейчас, когда уже все сказано, и Уилсон по долгу дружбы и работы заговаривает зубы Гилу на кухне, - Грэг вместе со своим тезкой Хаусом сидят на крыльце и курят. Как два подростка."
"Черт, я так представил, как этот парень своей подружке кофе в постель несет: бежит с кухни в одном полотенце, а потом оно разматывается и падает, девчонка взвизгивает от счастья, прыгает из постели ему на шею, чашки из рук вываливаются…"
"Конечно, с одной стороны такое "приветствие" после стольких дней врозь было извращенным издевательством: но с другой стороны, если вообще сейчас друг друга не касаться – можно сдохнуть прямо на месте..."
"- Вот скажи, зачем оно тебе здесь нужно? – лукаво спрашивает Гил, заметив свежепринесенный кусок на полочке в ванной. Причем там, где обычно стоит шампунь.."
"И уж подавно начальству не объяснить, как сначала стены словно встряхнуло и послышался звон стекла, а потом, когда Гриссом отбросил очередную папку и вскочил на ноги, в кабинет влетела Уиллоуз, взлохмаченная, с вытаращенными глазами..."
"О чем только они не поговорили за это время: о серфинге и бейсболе, о Шекспире и Роберте Фросте, о Норвегии, о богомолах и кузнечниках, - но вот про это… про это Гил Грэгу пока еще не сказал."
"Но все-таки мы оба с тобой ненормальные. И может быть, это хорошо. Вот где ты видел нормальных сотрудников, которые с таким искренним удовольствием занимаются сексом со своими старенькими боссами?"
"Он говорил, что в восемь лет я сидел тут один и прятался от бабушки, а в пятнадцать уже могу приводить сюда друга, и пока мама не видит, заниматься тут с ним разными глупостями…"
"А я, хоть убейте, не мог себе представить, как это Грис будет сидеть в свой день рождения один, и ни одна собака не подарит ему ничего. Почему-то и в том и в другом я был чертовски уверен..."
"У Эмили, урожденной Хансен, была чрезвычайно трудная судьба. К своим трем годам она боялась незнакомых мужчин, резких звуков, практически всех насекомых – разве что кроме бабочек, а еще - громкой музыки и большого открытого пространства..."
"В новостях говорили про разные рядовые события и про то, как у нас все хорошо, а Гил хмурился, качал головой и все чаще заговаривал на тему "Скоро будет совсем трудно"..."
"- Так я тебя первый спросил, ты хоть раз когда-нибудь занимался сексом по телефону? – не отстает Арчи. Словно Грэг подписался с ним играть в Правду или вызов, в самом деле!"
"...вот до чего я, нелюдимый ботаник, докатился. До чужой зубной щетки в своей ванной и чужих трусов и носков у себя в шкафу. Хотя… если уж так говорить, то какое же мне это все чужое? "
"Сейчас я собираюсь стоять на том, что испугался: якобы за свою собственную задницу. Ведь если со стажером на выезде что-то случится, то я как супервайзор поимею много служебных неприятностей: ну и, мол, от волнения… "
"Он, конечно, хохотал, услышав это от меня. Но… по-моему, тогда как раз он меня испугался. Хоть и буркнул, что я маменькин сынок и ни черта не понимаю в настоящем мужском сексе."
