Границу они проскочили на удивление легко — ее пересечение словно отделило обоих от «вчера», поставив глухую заслонку. Ая чувствовал, что невольно расслабляется, что впереди было только «скоро» и, в крайнем случае, «завтра». А значит, можно снова жить сегодняшним днем и не задумываться о глупостях, которые лезут в голову.
После съезда на Розенхайм было совсем просто — дождаться темноты, поставить машину на стоянку — Ая планировал, если все пойдет хорошо, оставить Кэна и вернуться домой утром — а после отправиться по адресу, выданному Оми. В голове привычно выстраивалась схема миссии — вероятные пути отступления, свои действия, если что-то пойдет не так. Он бросил взгляд в зеркало — Кэн полулежал расслабленно, футболка немного задралась, обнажая полоску кожи с темной порослью. Во рту скопилась слюна. Навязчивое желание, острое, как голод, становилось все большей проблемой.
На платной парковке было полно свободного места. Когда они выходили, оставив машину и синяк на челюсти излишне пылкого дежурного, Кэн матерился вполголоса.
— Вот и не привлекли внимание …
Ая молча шагал рядом и тихо злился. Начал накрапывать дождь, сумка с вещами и продуктами оттягивала руку, и Ая пожалел, что они не упаковали все в рюкзаки — по крайней мере, была бы возможность маневрировать. Кэн тряхнул разметавшейся по лбу челкой, ободряюще улыбнулся, и Ая ощутил запоздалый укол совести — Кэн был… Кэн просто был.
Если верить коммуникатору с проложенным маршрутом, вход в убежище находился совсем близко — в километре.
Мимо них проскакивали редкие машины, иногда шелест шин затихал рядом — и улыбчивые водители предлагали подвезти. Кэн улыбался и говорил, что они с другом хотят прогуляться. Кэн, может, и хотел — а Ая все сильнее ощущал желание спихнуть его с обочины и прижаться всем телом. Даже мысли о том, что Аю никогда не привлекали мужчины, в первые дни развлекавшие, больше не помогали. Желание достигло такой силы, что было уже наплевать — почему, зачем, где. Как смертельно истощенному человеку плевать на качество засохшей корки хлеба, как умирающий от жажды готов глотать грязную, затянутую бензиновой пленкой воду из высыхающей лужи, так Ая был готов отмести все доводы разума и взять то, что так требовалось организму. Именно это — осознание навязанной физиологической потребности — удерживало его на зыбкой границе между желанием и протестом, превращая собственное сознание в гротескную пародию на избитую картину борьбы Адама со змеем-искусителем.
Стемнело, мелкая взвесь, парящая в воздухе, потяжелела, набухла и превратилась в неприятную морось. Когда коммуникатор показал отметку двести метров до цели, на Аю и Кэна обрушился ливень.
В размытом свете фонарей пляшущие струи казались маленькими сияющими молниями, которые вспыхивали и тут же гасли, вылетая за пределы освещенного круга. Ая и Кэн бежали по прямой, к вырастающему перед глазами одноэтажному строению. Коммуникатор замигал зеленым, экран показал конец маршрута. Где-то здесь должна быть дверь для технического персонала, обслуживающего электрические подстанции. Ая вытащил ключ, Кэн же его опередил и зашарил ладонями по гладкой поверхности входа.
— Чисто, — сказал он, и голос утонул в шелесте дождя.
Ая коротко кивнул и вставил ключ в замочную скважину. Дверь отворилась мягко, без скрипа, а когда они вошли внутрь, так же мягко захлопнулась. Щелкнул замок.
— А я все ломал голову, как мы скроем, что дверь открывалась…
Ая вытащил фонарик и посветил. Щитки, щитки, щитки, пульт управления, затянутый защитной пленкой, пожарный уголок, схема эвакуации, тихо гудит подстанция — все, как и должно быть.
Оставалось найти панель для ввода кода — и первый этап задания «Спасти Кэна» можно считать выполненным. Ая нащупал на стыке швов едва заметную выпуклость, нажал — и через миг уже набирал зазубренную комбинацию из цифр.
Глубоко внизу что-то щелкнуло, тяжело повернулось. А в полу, ровно по стыку соединяющих швов, начал медленно раскрываться люк. Когда створки разошлись полностью, в лицо ударил затхлый спертый воздух.
Едва они спустились, люк над головой начал медленно закрываться, а вдоль стен цепочкой вспыхнули тусклые лампочки. Кэн приложил ладонь к стене, и Ая посмотрел вопросительно. Кэн хмыкнул. Ая положил ладонь рядом и ощутил едва заметную дрожь — словно просыпался огромный механизм.
Ая запрокинул голову — люк за ними запечатался, поблескивая огоньками датчиков.
Они подхватили сумки и зашагали по пологому коридору, который спускался все ниже.
— Брр, — Кэн поежился. Ая незаметно поправил член, глядя на обтянутые плотной черной тканью штанов ягодицы. В висках пульсировало: хочется, хочется, хочется. — Мы в какой-то жопе, — как ни в чем не бывало продолжил Кэн. — Не хотел бы я отступать в таком месте.
— Здесь два выхода, — заметил Ая. — Мы зашли с ближайшего.
Коридор начал круто спускаться и превратился в широкую лестницу, которая закончилась дверью. Снова код — и тяжелая створка плавно отъехала вбок
Ая шагнул вперед, Кэн — следом. Дверь за ними с шелестом закрылась. И тут же оборвались все звуки, вся дрожь, от которой сотрясались стены, это дыхание работающих машин. Голова стала чистой и светлой, словно ее простерилизовали. И только от Кэна текло непрерывное напряжение, которое собиралось у Аи в паху, оплетало сознание и путало мысли.
— Охренеть, — хрипло сказал Кэн.
Ая был полностью согласен. Он кинул сумку на пол.
— Давай осваиваться.
Осваиваться пришлось недолго — законсервированная база представляла собой квадратное помещение, разделенное на четыре комнаты. Широкий коридор делил бункер на две части. Неприметная лестница вела в холодный подвал. Одна его половина оказалась заставлена стеллажами с сухим пайком, хлебом в вакуумной упаковке и коробками с лекарствами. Были даже наркотики — с поблескивающими пломбами и бережно вложенными листами регистрации с кармашками для пустых ампул. Во второй половине расположились машины, которые выглядели настолько необычно, что Ая не рискнул прикасаться к ним даже пальцем. Но три желтых лепестка, кислотно светившихся из темноты, говорили ему, что энергии должно хватить надолго.
Одна из четырех комнат оказалась спальней, по крайней мере, никаких других предположений у Аи и Кэна не было; вторая — ванной с двумя душевыми, в третьей расположилась кухня, а четвертая предназначалась, видимо, для отдыха. Книги, пара древних компьютеров с выпуклыми мониторами, шахматный стол, на стене висела баскетбольная корзина. В раздвижные шкафы они заглядывать не стали. Ае было неинтересно, а у Кэна еще будет на это время.
Тот прошелся по комнате — мягкое покрытие пружинило под ногами — и провел рукой по гладкой стене.
— Жить можно.
— Можно, — эхом откликнулся Ая.
— Надо сумки на кухню отнести, — Кэн оттолкнулся от пола, прыжком пересек комнату и вышел в коридор, утопив Аю в желании. Плечо, которое задел Кэн, горело.
Вдох. Выдох.
Ая помедлил, успокаиваясь, и развернулся.
— Я помогу.
— Давай.
Кэн на него не смотрел, просто вытаскивал из сумок продукты, рассматривал и клал на полки.
Ая начал открывать дверцы в стенах. За одной из них обнаружил холодильник С пустым мертвым нутром. Любопытно, где у него выключатель? Вдруг холодильник едва заметно дернулся, его внутренности осветились.
— По-моему, тут все на фотоэлементах, — заметил Кэн. — В сортир идти боюсь.
Сортир — это неплохая идея, да и убираться отсюда пора… Ая поморщился.
— Оставайся на ночь, — Кэн это сказал очередному встроенному ящику. — Ну, если тебе нормально. — Он перекладывал пакеты с крупой с места на место.
«Мне не нормально», — Ае хотелось заорать.
— Это как тюрьма, да? — вместо этого спросил он.
Кэн замер, пожал плечами. Взял пакет с гречневой крупой и аккуратно положил на пустую полку.
— Как карцер. В тюрьме ты не один. В карцере — да. Только теснее. — Он усмехнулся. — Будет время поразмыслить о жизни.
— Я останусь на ночь, — Ая прислонился к стене и сложил руки на груди, — а там посмотрим.
Кэн медленно повернулся к нему. И просиял так ясно, что сжалось сердце.
— Спасибо! — он посмотрел в сторону. — Я бы потерпел, Ая, честно. Просто… ну, клево, что ты останешься.
Ая фыркнул, отлепился от стены. Принятое решение почему-то иррационально радовало, и он разозлился сам на себя. Потом посмотрел на повеселевшего Кэна — и пошел разбираться с ванной.
