Он улыбнулся, не открывая глаз - Гермиона осторожно касалась губами его лица, и это было так приятно! Сквозь веки просачивался дневной свет.
«Сколько же мы проспали?»
- Гарри! Так ты не спишь?
- Давно.
- А почему притворяешься?
- Я не притворяюсь. Я просто…
- Ты просто боялся, что откроешь глаза, и я исчезну? Я здесь, Гарри!
- Да… - он заморгал.
- А я так боялась тебя разбудить! - Гермиона прижалась к нему, ткнулась носом в плечо. - У тебя было такое спокойное лицо… Это ничего, что я оделась? Мне стало немного холодно.
Гарри скосил глаза. Гермиона была в футболке и шортах.
- Ничего. Так даже лучше.
Она села в кровати:
- Все-таки я тебе не нравлюсь? - голос у нее был расстроенный.
- Ты мне безумно нравишься, - засмеялся Гарри, - и это ужасно отвлекает от ужасно важных мыслей.
- Ну тебя! И сутки с папой не знаком, а уже нахватался! - она встала, грациозно потянулась, и у Гарри перехватило дыхание. - Гарри… Надо ведь…
- …сказать Рону?
- И Джинни. Ты что, мысли читаешь?
- Нет, просто думал о том же. Они ведь еще не знают…
Он вздрогнул - дверь распахнулась и голос, который Гарри совершенно не ждал услышать, крикнул:
- Уже знаем! Гермиона!!!
Гарри в панике метнулся к одежде. Комнату прочертила огненно-рыжая комета, и Джинни повисла на шее Гермионы.
- …Джинни?! Господи, Джинни! - девушки обнялись. Гарри натягивал брюки, рискуя споткнуться, не в силах оторвать от них глаз.
- Гарри! - Джинни повернулась к нему; по лицу текли слезы, но глаза горели, как прожекторы. - Гарри, это правда! Ты это сделал!.. Ты что? - только сейчас она заметила, что Гарри тянется за рубашкой, - С каких это пор ты меня стесняешься?
- Ой! - Гарри смущенно рассмеялся и выпрямился. - Все в порядке, Джинни. Просто ты так ворвалась, что я не сразу понял, что это ты!
- Тогда ладно. Тогда я тебя поцелую. Ты вернул нам Гермиону! - она так пылко выполнила свое обещание, что Гарри пришлось перевести дух, прежде чем он спросил:
- А где Рон?
- Я здесь…
Рон стоял в дверях, не решаясь войти. Бледный, с нерешительным выражением, он таращился на Гермиону, и в уголках глаз что-то подозрительно поблескивало. Гермиона бросилась к нему.
- А как вы узнали? - негромко спросил Гарри.
- Мистер Грейнджер позвонил нам утром, - объяснила Джинни. - Ой, что тут началось! Папа трансгрессировал сюда и притащил обоих - и его, и миссис Грейнджер - в «Нору». Не представляешь - сразу спелись! Папа, как узнал, что мистер Грейнджер был летчиком, тут же прилип к нему со своим любимым вопросом - почему самолеты не падают? Миссис Грейнджер мама увела на кухню, а когда мы с Роном потихоньку выбрались, мистер Грейнджер все еще объяснял папе насчет аэродинамики и так далее.
- Надо же - ему это интересней, чем даже… - он глянул на переплетенных в объятиях Рона с Гермионой.
- Да нет! - голос Джинни стал немного сердитым. - Гарри, папа что-то знал! И ничего нам не сказал, а ведь мы все так по ней горевали, особенно Рон! Во всяком случае, папа не очень-то удивился, сказал только: «Значит, удалось!» и трансгрессировал. Ты ему что-то говорил?
- Нет, конечно! Я его с тех пор… ну, с похорон… почти не видел.
- Мы все тебя так мало видели, - вздохнула Джинни.
- Ты же ко мне приходила.
Она присела рядом на краешек кровати
- Да, когда удавалось застать. Я тебя порой часами ждала. Знаешь, до сих пор не понимаю - почему ты не захотел жить у нас?
- Прости, Джинни, - виновато сказал Гарри. -. Я ж из библиотек не вылезал - то в Хогвартсе, то в Публичной… В моей комнатке в «Дырявом котле» почему-то думалось лучше.
- Да, ты прав. Нас в «Норе» слишком много. Я и не сержусь, Гарри. Ты же нашел, в конце концов. Просто Рону было плохо. У тебя все-таки была я, а у него никого не осталось.
- Ну, теперь… - он улыбнулся, глядя, как Рон и Гермиона, полуобнявшись, негромко разговаривают у двери.
- Ну, теперь - наверное, да, - она сжала его руку. - Пойдем в гостиную? Или ты…
- Ни капельки, - улыбнулся Гарри. - Ты ведь тоже не ревнуешь меня к Гермионе?
- Нет, конечно! Это же Гермиона!
- Ну так чем я тебя хуже? - он встал, взял рубашку и куртку. - Пошли?
Рон с Гермионой была настолько поглощены друг другом, что пришлось протиснуться мимо них. Закрывая дверь, Гарри поймал сияющий взгляд Гермионы, улыбнулся ей и заторопился вслед за Джинни.
- А почему «наверное»? - спросил он, надевая рубашку, и пояснил, заметив вопросительный взгляд Джинни, - Насчет Рона. Мне не показалось, чтобы он ревновал… хотя несколько странно - чтобы Рон не ревновал.
Джинни забралась с ногами на диван.
- Я немного не так сказала, - задумчиво ответила она. - Насчет Гермионы у него все в порядке, я так рада - давно не видела его таким счастливым! Рон сильно изменился после большой битвы, Гарри. Очень повзрослел. Ты еще не видел - у него в волосах седая прядь. Просто, Гарри - не только ты любишь двоих, не только Гермиона…
- Он тоже?
- И я. А они погибли…
- Прости, Джинни! - он сел рядом, обнял. Джинни привычно перебросила ноги через его колени.
- Ничего, ты же не знал… - Джинни печально улыбнулась. - Тебе хочется узнать, о ком я, да? Ладно тебе, у тебя на лице все написано. Я могу сказать про себя - это был Невил. Еще на третьем курсе. Когда мы с ним танцевали на рождественском балу - как мы танцевали!..
Она осеклась - из спальни приглушенно донесся испуганный вскрик.
- Что?.. - Гарри привстал.
Джинни тоже прислушалась.
- Все в порядке, - вдруг сказала она. - Черт, надо было ее предупредить, вот не сообразила!
- О чем?
- У него такие шрамы… Кто угодно испугается.
- Я никаких шрамов не заметил.
- Они здесь, - Джинни показала, и у Гарри слегка перехватило дух (потому что она провела рукой по своей груди), - и на спине. Сивый разорвал ему все мышцы.
- Сивый?! Господи! Как Билла?..
- Не совсем! - зло усмехнулась Джинни. - Укусить его Сивый никак не мог, только пальцами рвал…
- А почему не мог?
- Потому что Рон его задушил. Голыми руками.
Гарри ошеломленно смотрел на нее.
- Как же ему удалось?! Это же Сивый!!!
- Это Сивый убил Гермиону, Гарри, - тихо пояснила Джинни. - У Рона на глазах. Выскочил внезапно, обезоружил их и метнул в нее «Авада Кедавра». А потом так спокойно прошел мимо Рона и сказал что-то вроде: «Свежатинка, а?»
Гарри всего передернуло:
- Мразь!!!
- Да, мразь. И дурак - Рон так озверел… И знаешь, когда Рон нам рассказывал, что он еще сказал? «В больнице мне его морда, когда язык вывалился, потом часто снилась. Это были хорошие сны!»
- Рон просто молодец! - прошептал Гарри.
Его била дрожь; перед глазами снова возникали сцены битвы - спина убегающего Волдеморта, лощина… Лежащие в траве тела - Джинни с глубокой раной на плече, Невил - весь в крови, Луна - она как будто спала.
И омерзительные, обгорелые куски - все, что от Волдеморта осталось.
Он как издалека ощущал, что Джинни целует и гладит его - но понемногу эти ласки словно отогрели.
- Видимо, мне придется привыкать к новому Рону.
- Да нет, Гарри, вряд ли. Он как бы одновременно - и прежний, и новый. Знаешь, самое заметное, наверное - он стал добрее. Будто всю злость, которая прежде была в нем - всю возместил на Сивом. В больнице, как только ему разрешили вставать, каждый день ходил в женскую палату, навещал Лаванду Браун - она там лежала рядом с Парвати. Даже попросил меня принести ту ее дурацкую цепочку, помнишь, которую она подарила ему на шестом курсе? Которая «Мой любимый»?
- А, да! - Гарри засмеялся.
- Он хотел ей показать, что и правда сохранил ее. Его несколько мучило то, как у них тогда получилось. Хотел загладить вину - и знаешь, ему удалось. Парвати потом рассказала мне, что Лаванда умерла счастливая…
- Господи! Лаванда умерла?!
- Ты не знал? В нее попали «Проклятьем Долохова». От него редко кто выживает - Гермионе тогда, в Министерстве, очень и очень повезло.
- Это я заткнул Долохову рот - «Силенцио». Ему пришлось работать невербально, а он в этом, видимо, слабак - на наше счастье. Но надо же, Лаванда… Прямо стыдно - я настолько заперся в этих библиотеках…
- Не надо, Гарри! - строго сказала Джинни. - Ты был занят очень важным делом! Никто не стал бы тебя винить!
- Ну, да… Джинни, многие умерли… потом, в больнице?
- Нет, немногие - несколько человек. Из наших - только она. В Святом Мунго все-таки хорошие целители. Парвати вот выздоровела, стала такой же красивой, как прежде, и зрение восстановилось - а ей ведь пол-лица сожгли. Дин тоже здоров, только хромает немного.
- Хоть это хорошо, - тихо сказал Гарри. - Знаешь, то, что ты сказала про Рона… Мне нравится.
Джинни улыбнулась:
- Всем нравится. Он как будто вырос. Даже Фред и Джордж, они по-прежнему прикалываютя над ним - ну, он же всегда такие - но теперь делают это, как бы сказать… с уважением! Так что он даже не может на них обижаться.
Гарри рассмеялся.
- Вы нас долго ждали? - спросил он.
- Часа два, наверное. Никак не могли понять, спите вы или уже проснулись, - Джинни несколько сконфуженно улыбнулась. - Я не вытерпела - поднялась на цыпочках и начала подслушивать. А как услышала ее голос - ну совсем не вытерпела! Гарри! - она крепко обняла его. - Я тут с тобой разговариваю, будто ничего и не было - а ты ведь сделал такое! Слов нет!
- Ну, Джинни, если у тебя слов нет - значит, я и правда сделал такое!
Джинни со смехом отпустила его, достала палочку и махнула над столиком. Появилась тарелка с печеньем и дымящаяся чашка.
- Я несколько проголодалась, - пояснила она, потянувшись к чашке. - Что-то в последнее время пристрастилась к кофе. Хочешь что-нибудь?
- Тебя.
Джинни чуть не поперхнулась:
- Ну, Гарри!.. Я не это имела в виду! - она оглянулась. - Да и они, наверное, скоро спустятся.
- Да, ты права… - слегка разочарованно согласился он.
Джинни утешающе взъерошила ему волосы:
- Потом! Мне все равно было бы не по себе - все-таки чужой дом, хоть и гермионин… - она с неожиданным удивлением посмотрела на него. - Однако не подумала бы, что ты сразу после Гермионы…
- У нас на самом деле ничего не было, - вздохнул Гарри.
Джинни скептически подняла бровь:
- После того, как она только что воскресла?
Гарри серьезно кивнул.
- Мы были совершенно выжаты, - объяснил он. - Нас только на то и хватило, чтобы пообниматься, пошептаться немного - и мы заснули.
- Бедняжки… - сочувственно сказала Джинни. - Да, я знаю, как вам обоим досталось - мистер Грейнджер немного рассказал, - она отхлебнула из чашки, потом сотворила еще одну. - Хоть кофе попей.
- Спасибо. Он у тебя всегда замечательный.
Джинни благодарно улыбнулась, потом ее лицо снова стало задумчивым.
- Мистер Грейнджер сказал, что вы ее вытаскивали оттуда вчера утром…
- Ну да. А что?
- Знаешь, мне сон снился… как раз на рассвете. Сначала - как кошмар: я лежу над краем пропасти, куда сорвалась Гермиона, успела схватить ее за руку, но чувствую, что еще немного, и все… Делаю такой страшный рывок, из последних сил - и вдруг удается! Она вылетает из пропасти, уносится в небо, и я так счастлива… Потом проснулась и начала плакать, я ведь еще не знала, что Гермиона снова жива! Гарри, Гарри!..
Она вытерла глаза, поставила чашку и вгрызлась в печенье.
- А вот печенье у меня толком не получается… Опять черствое.
- Положи назад, - посоветовал Гарри и немного поколдовал над тарелкой. - Теперь попробуй.
- Класс! - восхитилась Джинни, откусив большой кусок. - Как ты это делаешь?
- Чуть-чуть «Акуаменти» и «Инсендио» одновременно, чтоб внутри возник горячий пар. Только ты сначала потренируйся - у меня в первые разы все либо взрывалось, либо раскисало. Зато теперь я даже стряпню Хагрида могу без опаски есть - надо только палочкой из-под стола обработать…
- Умница! Расскажу маме - она это оценит! О, наконец-то!
Гарри тоже поднял голову, и они недоуменно переглянулись - шаги звучали как-то неуверенно и медленно. Впрочем, недоумение сразу рассеялось, когда Рон наконец появился в поле зрения: он нес Гермиону на руках. Гарри рассмеялся:
- Смелее, Рон! Я вчера тоже боялся!
- Вчера Гарри отнес меня наверх, - радостно пояснила Гермиона, спрыгивая на пол. - Удобно, когда тебя любят сразу двое!
- Я всегда знал, что любовь - тяжкий труд, - вздохнул Рон и, шагнув к Гарри, обеими руками сжал его руку. - Гарри, прости, что я такой осел - я даже слова тебе не сказал! Ты великий человек, Гарри, ты гений!
- Ладно, Рон! - улыбнулся Гарри, вставая и отвечая на пожатие. - Еще в краску вгонишь. Ты же знаешь, я человек тихий и весь из себя скромный…
Сияющая Гермиона подошла, обняла обоих:
- Мальчики!..
Все трое в обнимку плюхнулись на диван, при этом Рон чуть не придавил сестру. Что-то возмущенно проворчав, девочка пересела на противоположный конец, снова прильнув к Гарри. Посмотрев по сторонам, Гермиона засмеялась:
- Гарри, а ведь и ты, и я - в кавычках!
- Что? А, точно!
- Так ты понял? А, ну ты ведь тоже в магловской школе учился.
- А мы - нет! В чем юмор, Гарри? - требовательно спросил Рон.
- Так у нас в начальной школе прикалывались, - объяснил Гарри. - Когда мальчик садился между двумя девочками или девочка между двумя мальчиками. Это называлось «сидеть в кавычках».
Гермиона запустила руку за спину (сейчас она была в джинсах и рубашке), достала из заднего кармана свою палочку, и они с Джинни принялись колдовать. Тем временем Рон негромко сказал:
- Гарри, не удивляйся, что я спрашиваю, но я хочу выяснить одну вещь. Когда ты вытаскивал Гермиону - это во сколько примерно было?
Джинни застыла с поднятой рукой, потом резко повернулась к нему:
- Это было на рассвете, я уже знаю! Рон!
- В чем дело, Джинни?
- Ты… видел сон?!
- Да! Откуда ты…
- Тебе снилось, как я вытаскиваю Гермиону из пропасти?
- Нет! Как я ее вытаскиваю!
- Что?! - Гермиона ошеломленно завертела головой, глядя то на Рона, то на Джинни.
- Гермиона! - хрипло потребовал Рон. - Повтори то, что ты мне рассказала. Насчет того момента, когда Гарри начал тянуть и ты прошла!
- Я… сначала не получалось…
- Как «не получалось»?! - удивился Гарри, и без того несколько ошарашенный их реакцией.
- Гарри, это были какие-то секунды - ты, наверное, не заметил! Окно только прогибалось, как в первые разы, мне так страшно стало - еще немного, и я бы закричала! Да нет, внутренне как бы я уже кричала! И вдруг - меня словно еще кто-то потянул, и поверхность расступилась… Джинни, мальчики - что получается? Вы меня-вытаскивали-все-вместе?.. Гарри! - она обняла его, сжав изо всех сил, уткнулась ему в плечо и разрыдалась.
- Но как это могло получиться? - обалдело спросил Рон, гладя ее по голове. - Я никогда такого не слышал! Гермиона… успокойся, пожалуйста! Ты где-нибудь о таком читала?
- Простите… я так счастлива… - всхлипнула Гермиона. - Я с вами, снова с вами… благодаря вам… Что? А… - она вытерла глаза об гаррино плечо и подняла голову. - Рон, да… кажется, что-то было. Я обязательно вспомню!
Успокоившись, она мягко освободилась из объятий Гарри, отодвинула руку Рона, похлопав по ней, когда тот проворчал: «Ну что ты, в самом деле, дай погладить! У тебя волосы такие пушистые!» и опять взяла палочку. С пола раздалось вопросительно-требовательное:
- Мр-р-р?!
Глянув вниз, друзья увидели Живоглота - кот сидел, подергивая кончиком хвоста, и каким-то образом умудрялся смотреть в глаза сразу всем четверым. Гермиона указала палочкой под стол, где возникло блюдечко со сливками. Кот величаво повернулся к законному угощению, а Гермиона принялась сооружать большущий торт.
- …Ф-фу! - Рон обессилено откинулся назад. - Нет, больше в меня не влезет!
Джинни смотрела на стол, о чем-то размышляя.
- А я еще кусочек съем, - наконец решила она и потянулась к остаткам торта. - Можешь убрать остальное, Гермиона.
- А Гарри?
- Нет! Спасибо, Гермиона, больше не могу. Это был самый вкусный торт на свете.
- Сестренка, ты у нас самая маленькая - как в тебе столько помещается?
- Сам ты маленький!
- Смотри, фигурку испортишь, Гарри тебя разлюбит.
- Правда, что ли, Гарри?
- Гм… А погода-то сегодня!..
- Не уходи от темы, Гарри! Если я растолстею, ты меня разлюбишь?
- Нет, конечно - ты не можешь растолстеть.
- Гарри, не увиливай!
- Мне можно - я великий, Рон вот сам сказал. Великим все можно. Сделай нам еще кофе, Джинни. С твоим кофе ничто не сравнится - разве что торты Гермионы.
- Льстец ты, Гарри… Прошу. Гарри! Гарри!!! Ты здесь?
Гарри повернулся к ней.
- Да, - сказал он в наступившем молчании. - Я здесь. Извините.
Постаравшись сделать вид, будто ничего не произошло, он взял чашку и отхлебнул. Но молчание продолжалось. Потом Рон тихо сказал:
- Мистер Грейнджер прав, Джинни.
Гарри с Гермионой резко повернулись к нему.
- Рон, можно я? - вмешалась Джинни. - Гарри, когда я говорила, что мы с Роном незаметно ускользнули… ну, не совсем так было. Мистер Грейнджер нас догнал, когда мы вышли во двор, и… в общем-то, он очень просил нас немного тебя придержать.
- Придержать?!!
- Он сказал такое.. - пояснил Рон. - что во имя тех, кого ты любишь, ты способен себя прикончить.
- И это ведь правда! - поддержала его Джинни.
- Это правда, - согласилась Гермиона. - Ты чуть не умер, Гарри, да что я говорю!.. Ты же умер, у тебя остановилась сердце, и не будь мама с папой врачами… это было бы насовсем! Я ведь не смогла бы тебя воскресить, как ты меня - у меня нет твоей магической крови! Я бы, наверное, только повторно умерла!
Джинни ахнула, а Рон почти закричал:
- Ты делал это своей кровью?!
- Этого вам Джеральд не сказал? - сердито спросил Гарри.
- Нет. Сказал только: «Это было достаточно жутко».
- Он прав, Гарри, - глухо сказала Гермиона. - Нет, подожди, - резко добавила она, заметив, что Гарри хочет возразить. - Выслушай меня, пожалуйста! Я знаю своего папу! Он всегда говорит… ну просто очень точно! Раз он сказал «придержать», значит, он и имел в виду - придержать, а не остановить!
- Зачем?
- Чтобы ты не кинулся опять все делать в одиночку… Гарри, твоей крови не хватит на всех, пойми! Должен быть другой способ!
- Я знаю только свой! - разозлился Гарри. - Это было все, что я смог найти!
- Я этим займусь, - твердо сказала Гермиона. - Я найду, я уверена! Не обижайся, Гарри, но я лучше умею искать в книгах. Хотя вижу, ты немалому научился. Но ты явно искал, как все ищут - прямую информацию. А есть еще и косвенная, порой не сразу уловишь, что есть какая-то связь. А у меня на это чутье.
- Я знаю твою интуицию. Мне так хотелось, чтобы ты была рядом, когда я рылся в этих фолиантах! Но, Гермиона, учти - это жуть! Это ведь о Стране Мертвых, Гермиона!
- И что, - усмехнулась Гермиона, - думаешь, что мне будет страшно? После того, как я там побывала? Гарри… - она поцеловала его. - Ты сделал великое открытие! Просто… оно еще несовершенно. Когда трансгрессию только открыли - знаешь, сколько народу погибло, пока не сделали ее безопасной? Нет! - она заметила, как изменилось лицо Гарри. - Нет, мы погибать не будем! С меня лично одной смерти хватит! Но способ усовершенствуем! И еще… - она посмотрела на Рона и Джинни.
Джинни сделала решительное лицо. А Рон сказал:
- Нас уже четверо. Еще двоих, правда, не хватает… Наверное, с них и начнем, так?
Гарри молчал. И улыбался.
Страшное напряжение этих месяцев (почти полгода!), не отпустившее его даже когда Гермиона восстала из мертвых, лишь ненадолго утихшее, когда они сидели в гостиной, когда он отнес ее в спальню, когда они лежали и, обнявшись, что-то шептали друг другу - это напряжение, снова вернувшись, вдруг истаяло, как туман под солнцем. Ему стало тепло. Гермиона, любовь моя, думал он, ты права, и все правы. А значит, я тоже.
- Я согласен, - сказал он.
Рон застыл перед искалеченным постером. Достал палочку, почесал кончиком голову, потом начал водить в воздухе - словно очерчивая контур постера невидимой линией.
- Вот как ты сделал! Обалдеть! - он повернулся к Гарри, который, присев на край стола, молча следил за его действиями. - А как ты вообще ее нашел, Гарри?
- В смысле? Я звал ее образ.
- Это-то я понял, но при таком расстоянии - как ты взял направление?
- Через любовь, - тихо ответил Гарри.
Гермиона одарила его улыбкой. Джинни широко раскрыла глазами.
- Рон, - сказал Гарри, - я попробую объяснить, но звучать будет очень глупо. Знаешь, как пишут насчет того, что «любовь преодолевает все преграды, любовь неподвластна расстояниям и времени»… Так вот, у меня, похоже, это все буквально, - он привлек к себе Гермиону, обнял за плечи. - Я раза два ее звал, был смутный отклик, и все…
- Я думала, что меня зовет кто-то из теней.
- Так ты услышала?
- Очень слабо.
- А потом Джеральд мне задал один вопрос, я понял, что надо делать, и я позвал так - «любимая». И расстояние сжалось. Это было все заклинание, Рон.
- Потрясающе! Как тебя надо называть, Гарри? Наверное - «Маг любви»? Таких, наверное, в истории еще не было!
- Были, - поправила Гермиона, - но очень, очень редко. Осторожно, наступишь.
Рон поглядел вниз, шарахнулся от красного пятна на полу и слегка побледнел.
- Не беспокойся, - усмехнулся Гарри, - мне мадам Помфри восстановила кровопотерю.
- И все-таки это - твоя…
- Тергео! - приказал Гарри, направив палочку. Пятно исчезло. - Вот и все.
Он перевел взгляд на постер и снова скомандовал:
- Тергео!
Ему пришлось несколько раз повторить заклинание, пока постер не очистился целиком. Да, крови он потерял очень много! «Если бы не Гермиона…» Он повернулся к ней, встретил ее взгляд. Похоже, Гермиона думала о том же. Она улыбнулась ему, потом вдруг отвернулась, всхлипнула и вытерла глаза.
- Прости, Гарри… У меня все время глаза на мокром месте. А еще Грейнджер!
- Ты о чем?
- У нашей семьи такой девиз: «Грейнджеры не плачут. Грейнджеры справляются»!
- Хороший девиз! - Гарри засмеялся, подошел к постеру и начал рассматривать дырки от пуль.- Мне нравится, Гермиона. Вот бы с этим справиться!
- Мы тут с Джинни управимся. Поможешь, Джинни?
- Конечно, Гермиона.
- Ого! - Рон только сейчас заметил лежащий на столе пистолет. - Магловское оружие, да?
- Рон, не трогай! - Гермиона перехватила его руку, взяла пистолет.
- А ты умеешь с ним обращаться? - с опаской спросила Джинни.
- Да, папа научил, - она оттянула затвор, посмотрела. -Все в порядке, он пустой… А почему пустой?! Так, эти дырки…
Она метнулась к постеру.
- Он и правда стрелял?! Я слышала, когда мы трансгрессировали в гостиную… Но в кого? Не в дементоров же! - Гермиона в недоумении смотрела на друзей. - Он же не мог их видеть! Или… мог? - она прижала пальцы ко рту. - Значит, это правда! Он правда стал волшебником!
- Что? - воскликнула Джинни. - Так не бывает!
- Он вам этого не сказал?
- Что-то сказал, но мы думали - он шутит! Гермиона, маглы не становятся волшебниками! Такого никогда не было!
- Однако…
Гермиона рассказала, как ее родители оживили сердце Гарри.
- …Понимаете - этого прибора, забыла, как он называется, у них не было - и они сделали таким прибором себя! Поверить не могу!
- Я тоже не мог, - сказал Гарри. - Но они оба чувствуют палочку, и Джеральду удалось применить «Эпискеи», чтобы остановить у меня кровь. Ты разве не видела?
- Нет! - Гермиона содрогнулась. - Твоя кровь текла по всему окну, я ничего не видела, пока она не впиталась… Как такое могло случиться?!
- У меня возникло предположение, - проговорил Гарри, - я Джеральду сказал - когда узнал, что у него есть чувство палочки - что, может быть, это с ними сделала ты. Перед смертью … прости, что я об этом.
- Ничего…
Гермиона смотрела на него расширенными глазами.
- Я вполне могу говорить об этом. Понимаешь ли, «Авада Кедавра» - она сразу вышибает из тела. Причем это почти не больно, но ощущение просто ужасное, и еще дикий страх. И я стала их звать, и очень, очень хотела, чтобы они могли мне помочь! Именно так - чтобы они оказались способными!
- И они стали! - сказал пораженный Рон. - Гермиона, знаешь… бывает, я тоже книги читаю.
- Ну, знаю, вообще-то. А что, тебе что-то об этом попадалось?
- Нет, не об этом. Я одну книжку читал о происхождении имен - интересно было. И там твое имя нашел, оно ведь и редкое, и древнее. Знаешь, что означает «Гермиона»?
- Конечно, знаю - «Одаренная». И что… - она осеклась, замерла с полуоткрытым ртом. - Получается, что... буквально?!
- Во всяком случае, - тихо заметила Джинни, - у тебя дар. И у Гарри.
- У Гарри - да, - растерянно согласилась Гермиона. - Любовь. Магическая любовь. Но у меня? Что за дар такой, и как вообще его можно назвать?.. Ладно, - она мягко, но решительно выскользнула из объятия Гарри и начала оглядывать комнату. - Об этом надо подумать. Джинни - займемся комнатой?
- Давай.
- Мальчики!
- Что?
- Проваливайте!
Гарри и Рон уставились на нее - лицо у Гермионы было суровым и решительным. Глаза, правда, смеялись.
- Уборка - не мужское дело, - добавила она. - Можете прогуляться снаружи - вот какая погода классная! Мы потом присоединимся.
Несколько удивленные мальчики вышли из комнаты и начали спускаться по лестнице. Вдруг Гарри рассмеялся:
- Мне Джеральд кое-что про нее рассказал. Ну, о том, какая она.
- Ты о чем?
- Она терпеть не может быть растерянной. А от такого еще как растеряешься!
Они подошли к стеклянной двери.
- Черт, - пробормотал Гарри, крутя ручку. - Как это открывается?
- Элементарно, - Рон подошел и поднял палочку. - Алохомора!
Замок щелкнул, дверь легко скользнула в сторону. Мальчики вышли на лужайку.
- А погодка-то и правда - класс! - воскликнул Рон.
В лучах низкого солнца его волосы вспыхнули огнем. Он повернулся и начал рассматривать коттедж.
- Нравится? - спросил Гарри, присоединившись к нему.
- Очень. Хороший дом! Такой… спокойный. Не то, что наша шумная «Нора».
- Ну, в «Норе» тоже здорово.
- А кто спорит? Мне, скажем, наш шум нравится - просто потому что он наш, - он посмотрел на Гарри. - Ты сейчас будешь жить здесь, Гарри?
- Очень хотел бы… но не знаю. Они же мне ничего не говорили.
- Потому что само собой разумеется. У нее славные родители, особенно мистер Грейнджер - классный мужик!
- Да, это точно, - улыбнулся Гарри. - Пойдем посидим?
Он показал на полускрытую за пышными кустами беседку.
- Давай. А они нас найдут?
- Так это же гермионин дом. Гермиона сообразит, где мы.
Они направились к беседке.
- Здесь тебе будет хорошо, - заметил Рон. Они уселись. - Кстати, как ее маму зовут? Он ее представил, да я не расслышал - Фред с Джорджем начали в их честь хлопушками греметь.
- Ой, представляю! Погоди… я о ней привык думать, как о миссис Грейнджер… А, кажется, Эльза… Да, точно, Эльза. Она тебе понравилась, да?
- Конечно, она так на Гермиону похожа… тьфу ты, блин, это Гермиона на нее так похожа!
Смеясь, Гарри облокотился о спинку и повернулся к дому:
- Что же они так долго? Не так уж и много там было на самом деле убирать.
- Ты не понял? - удивился Рон. - Им надо было поговорить. О мальчиках девочки говорят не при мальчиках.
- Ха! Это ты сам придумал?
- Нет… Это однажды Джинни так выразилась. Я запомнил - прикольно ведь. Гарри - сейчас, когда Гермиона вернулась… ты будешь встречаться с Джинни?
Гарри поднял на него взгляд:
- Рон, я никогда не брошу Джинни, пока она нуждается во мне. Друзей не бросают, а она мне больше, чем друг…
- Потому что она девочка, - засмеялся Рон. - И красивая девочка! Когда она была маленькой, мы и подумать не могли, что она вырастет такой потрясной!
- Да… и не только. Она… одним словом, замечательная. Рон, я очень хочу, чтобы Невил вернулся. Она сказала, что любила его.
- Мы его вернем. Я верю в Гермиону - она найдет. Гарри, а про меня Джинни сказала?
- Нет. Думала, наверное, что ты сам должен сказать… - Гарри замолк, широко открыл глаза. Потом засмеялся.
Род бросил на него хмурый взгляд и отвернулся.
- Догадался, да? Я потому и не хотел говорить. Не хотел, чтобы над ней смеялись.
- Да нет… Рон, ты не понял! Я не над ней, ты что!
- Ну, если надо мной - ладно, я сейчас это нормально переношу!
- Нет! Ну ты опять не понял! Я просто от неожиданности! Прости, что так… Я не ждал, что именно ты… и Луна! Рон, Луна была, наверное, самой необычной из всех нас. Я же видел, как она сражалась, пока мы пробивались к Волдеморту. И помню еще тогда, в Министерстве, когда она вытащила из боя и Джинни со сломанной ногой, и тебя под «Конфундусом»… Она тогда дольше всех оставалась невредимой. А как она сообразила насчет фестралов? Как она летала на фестрале, будто всю жизнь этим занималась? Хотя села на него в первый раз…
Рон рассмеялся:
- Ну, это я могу объяснить. Ее папаша увлекается верховой ездой, а Луна - ты же знаешь - увлекается всем тем же, что и он.
- А, понятно. Хотя есть, наверное, разница - лошади не летают.
- Летают метлы. Мы иногда вместе летали. Гарри, она ничуть не хуже тебя - из пике выходит, когда до земли два дюйма, и успевает цветок сорвать!
- Правда? Жаль, не видел! Но это только подтверждает - она совершенно не ведает страха. Мы тогда шли вчетвером - я, она, Джинни, Невил, и они с Невилом сразу вышли вперед. Рон, она всех сметала, я правду говорю. Невил ее прикрывал, а она просто водила палочкой, вот так, - Гарри пальцем очертил в воздухе восьмерку, - Пожиратели взлетали в воздух и падали куда-то в сторону - мы с Джинни шли, как по дорожке, били только тех, кто пытался лезть слева и справа. И какое у Луны было лицо!
- Жуткое?
- Нет! Спокойное! Как будто играла в плюй-камушки! Кажется, я тогда впервые заметил, что она на самом деле красива… хотя нет, впервые я это заметил на шестом курсе, когда пригласил ее на вечеринку Слизнорта. Обычно ее всегда портит это ее выражение - ну, ты знаешь, о чем я - а тут она стала такой счастливой, не представляешь!
- Очень даже представляю, - задумчиво сказал Рон. - А что дальше было, Гарри? Я про битву. Ты не знаешь, как она погибла?
- Нет. Точно - нет. Только, боюсь, что… из-за меня.
Рон резко повернулся к нему.
- Я не знаю, как они оказались в той лощине, - начал рассказывать Гарри. На сердце опять было тяжело. - Меня все же оттеснили, я оказался среди нескольких пуффендуйцев, нам пришлось отбиваться от целой кучи Пожирателей - и вдруг Пожиратели расступились, и вышел Волдеморт. Нас всех… парализовало, я думал - все, конец. Почти так и было! Волдеморт метнул два раза «Авада Кедавра», очень мощно, и положил всех вокруг меня. Я попятился, споткнулся об чье-то тело - это был Эрни Макмиллан. И тут не знаю, что меня толкнуло - мне под руку попалась его палочка, я схватил ее, а когда вставал на ноги, спрятал в рукав мантии. Под ремешок часов. А Волдеморт так насмешливо спросил: «Ну что, Поттер? Уже ноги не держат? Может, все-таки сразу, без мучений?»
- Дрянь! - воскликнула Джинни.
Гарри подскочил - они с Роном даже не заметили, когда девушки подошли.
- Привет! Вы давно здесь… Ой!.. - он растерянно вскочил на ноги. - Здравствуйте, профессор! Простите, я вас не заметил.
- Ничего, Поттер, - Мак-Гонагалл со сдержанной улыбкой протянула ему руку через оградку. - Вы не возражаете, если я тоже послушаю ваш рассказ?
Войдя в беседку, она устроилась напротив и вперила в них внимательный взгляд. Гермиона и Джинни сели рядом с ней.
- Хорошо… А вы с какого места слышали?
- О том, как Рон с Луной летали вместе. Поттер, мне нужно услышать ваш рассказ о битве. Я не хотела вас трогать, я знаю, что вы пережили, но это очень важно.
- Да. На чем я остановился? Волдеморт. И палочка Эрни. Сам не знаю, зачем я ее взял. Наверное, чтобы иметь запасную, вдруг Волдеморт меня обезоружит. Еще подумал - нельзя ли бить из двух палочек сразу, хотя никто так не делает… Как-то сразу о многом подумалось. И о том, что как бы нечестно так, двумя палочками, потом - что какая уж тут честность с Волдемортом! Это все было - секунды, я еще вспомнил тот поединок, мне вдруг стало легко, и такая была дурацкая мысль - пусть конец, но настроение я ему испорчу!
И я первым поклонился и сказал: «Сначала дуэлянты кланяются, Волдеморт», как он мне на кладбище. Он так удивился, что поклонился в ответ, потом у него глаза такие бешеные стали! Махнул Пожирателям и крикнул: «Отойти! Это наша дуэль, он мой!» Они, как и в первый раз, расступились, образовав такой полукруг - только сейчас не стали окружать меня сзади. Видимо, хотели держаться поближе к нему… Потом произошло такое, что я и подумать не мог. Видно, Волдеморт уже был совсем того. Из полукруга выскочила Белатрисса Лестрейдж и бросилась к нему с криком: «Мой лорд, позвольте мне…» Не представляете - он ее убил! Метнул смертельное заклятье и заорал: «Молчать, я сказал!» Тут уж все Пожиратели, как один, отступили еще дальше. Только один остался. Постоял, потом пошел ко мне. «Малфой! - крикнул ему Волдеморт. - Назад, идиот! Я тебе потом его труп отдам!» А я думал: «Люциусу-то чего понадобилось?! Не видел, что с Белатриссой стало?» А он подошел, встал рядом, повернулся и откинул капюшон. Это был Драко! Глянул на меня со своей усмешечкой - и спросил: «Что, Поттер? Кому слава достанется?» Я язык проглотил. В этот момент Волдеморт, наверное, мог прихлопнуть меня без труда. Только он тоже, видимо, обомлел.
Гарри помолчал, пытаясь выстроить в последовательную цепочку картины. которые всплывали из памяти. Он видел ужас в глазах девочек, побледневшее лицо Мак-Гонагалл. Желание рассказать боролось в нем с острой жалостью.
Но ведь Мак-Гонагалл сама потребовала. И сказала, что это очень важно. Он пересилил себя и продолжил:
- Волдеморт его, конечно, убил. И Нарциссу, когда она бросилась к сыну. Драко успел метнуть какое-то заклятье, крикнуть: «Это тебе за Пенси!» - потом и он, и его мать уже валялись на траве. Волдеморт ударил в меня, я - в него, и произошло, как на кладбище: палочки соединились. Луч стал слепящим, распался на отдельные лучики, возник такой же купол, как тогда. И пел феникс. Волдеморт снова поднялся в воздух, видимо, пытаясь разорвать эту связь - меня, конечно же, тоже подняло, мы отлетели метров на двадцать.
На этот раз было несколько легче. Я удерживал палочку одной рукой, а тогда приходилось двумя. Нелегко было держать, но я хотел иметь свободную руку, помня о своем «козыре». Не знаю, сколько мы так простояли - наверное, немного, хотя казалось, что вечность. По огненному лучу снова ползли утолщения, и мы силой воли толкали их друг на друга. Я уже знал, что чем ближе они к тебе, тем быстрее кончаются силы. Мне и на это раз удалось их оттолкнуть. Я чувствовал, что мы оба буквально сгораем в этом луче, но Волдеморт все же слабел быстрее, хотя на этот раз он не дал этим шарикам войти назад в его палочку. Я изо всех сил пытался, надеясь на то, что в этот раз призраков будет очень много - он же столько народу убил после Седрика! Что они мне помогут. И я не понимал, на что рассчитывает Волдеморт. У него же хоркруксов больше не было, но то ли он настолько свихнулся, что забыл об этом, то ли ему было уже все равно и он хотел только разделаться со мной… то ли он все же потом создал еще один-два хоркрукса, вот это было бы паршиво! И еще я подумал, что от этого-то он и свихнулся, потому что в хоркрукс вместе с частью души уходит, наверное, и часть разума…
-Точно! - вдруг перебила Гермиона, глядя с восхищением. - Гарри, ты гений!
- Я… спасибо, Гермиона. Но это же лежит на поверхности. Подумал я мельком, как бы со стороны. Не до того было, конечно. Потом вдруг заметил, что он свободной рукой полез в карман мантии, и тоже поднял левую руку - палочку Эрни пришлось выдернуть из-под ремешка зубами, я же не мог опустить свою. Я едва успел перехватить ее, как Волдеморт тоже достал вторую.
Это уже были разные палочки, и драка пошла по-настоящему. Волдеморт бил, я отбивал. Он был очень быстр! Я полностью ушел в защиту, а мне приходилось одновременно следить и за своей палочкой. Я метал все, что приходило в голову - и самые мощные заклятья, и совершенно детские, лишь бы они сталкивались с его заклинаниями и рикошетили, снова думал - все, конец, надолго меня не хватит. И в какой-то момент упустил контроль. Огненные шарики скользнули по лучу, вошли в мою палочку, оттуда хлынули в руку - в меня, будто изнутри я одновременно горел и замерзал… но все же, оказавшись во мне, эта энергия уже подчинялась моей воле. Только я не знал, что мне с ней делать, я хотел только освободиться, выпустить ее наружу - и я направил ее в палочку Эрни.
И выбил у Волдеморта вторую палочку. У него расширились глаза. Вдруг вспыхнули каким-то жутким огнем, потом начали быстро-быстро менять цвет. Я еле отвел взгляд - похоже, он пытался меня заворожить и войти в меня, как тогда, в Министерстве. Начал бить его раз за разом, и где-то с пятого раза достал! Это была «Сектумсемпра», ему рассекло грудь до ребер, но крови не было ни капли. Он уже не был человеком… и я не представлял, как его убить.
Я снова и снова пробивал его защиту - и тут до него, наконец, дошло, что я его бью его же собственной силой. Тогда он опустил свою палочку, порвал луч и швырнул мне под ноги Взрывное заклятье. Меня отбросило, я покатился по земле, чтоб он не мог в меня попасть - и увидел, что он убегает. Метнулся к своим Пожирателям, которые уже сбились в кучу, расшвырял их - и побежал дальше. Я бросился за ним.
Я не мог понять, почему он не трансгрессирует - вспомнилось, как он «прыгал», когда бился в Министерстве с Дамблдором. Только сейчас сообразил - видимо, я его ранил серьезно. Меня же трансгрессия чуть не прикончила из-за потери крови. У него-то крови не было - но его все равно могло «расщепить» насмерть. Но тогда я всего этого еще не знал, и решил, что просто сильно истощил его - тем более, что он и взлететь не попытался, просто бежал, и все.
Ему еле удалось увернуться от целого залпа заклятий - к нам на подмогу бежали когтевранцы, они ошалели, конечно - сам Волдеморт, да еще от кого-то убегает! - но среагировали четко. Пробегая мимо них, я крикнул, чтобы они взяли Пожирателей, пока те оглушены. Тут они меня узнали, кто-то - вроде Терри Бут - крикнул: «Задай ему жару, Гарри!», остальные тоже начали кричать: «Поттер, удачи, Поттер, удачи!» Знаете, мне стало в два раза легче бежать! Я начал догонять Волдеморта.
Он не перестал сражаться. Раза два делал вид, что устал, вдруг поворачивался и метал заклятье, я еле отскакивал. Один раз, сильно меня обогнав, снова остановился и попытался превратиться в змею. Не получилось - у него не осталось сил на такое, вышел жуткий урод. Ему еле удалось вернуться в свой облик и побежать снова. Я не отставал, но у меня легкие прямо горели, страшно кололо в боку - а Волдеморт бежал, как машина. Я испугался, что он это поймет и перестанет оборачиваться, просто продолжит бег, пока я не свалюсь без сил - и либо прикончит меня, либо попросту убежит насовсем. И я стал целиться то влево, то вправо от него - тем же Взрывным заклятьем, чтобы загнать в лощину, я ее как раз приметил. Джинни, я не знал, что вы там! Получилось, что я его гнал прямо на вас! Волдеморт тоже увидел лощину, но не попытался свернуть - наверное, решил, что сможет там спрятаться. Дошел до края и спрыгнул вниз, я его напоследок достал «Импедиментой». Потом начал туда спускаться - я же не мог прыгнуть, как он. Продрался через кусты, услышал какой-то страшный крик, совершенно нечеловеческий, потом взрыв - и стало тихо.
Профессор, я несколько раз пытался объяснить всем - не я убил Волдеморта, но никто не хотел мне верить: всем хотелось, чтобы его убил Гарри Поттер, Избранный. На самом деле я выбрался из кустов, меня тошнило от какой-то жуткой вони, и я нашел там их - Джинни, Невила, Луну… И то, что осталось от Волдеморта. На его куски я даже смотреть не мог, да и желания не было. У меня вообще никаких желаний не осталось, ничего - как будто совершенно опустел. К ним я подошел, решив, что все мертвы - и вдруг обнаружил, что Джинни дышит. Пустил в небо условный сигнал - почему-то я знал, что риска никакого, что все закончилось, и прибегут на сигнал только наши. Сел рядом с Джинни, начал приводить ее в чувство, потом прибежало несколько мракоборцев, еще кто-то из когтевранцев - у меня уже в глазах темнело, я не мог отдышаться после этого дикого бега… Даже не понял, когда меня положили на носилки, только один раз огляделся - забрали ли всех, но так и не увидел. Потом, наверное, был обморок, я очнулся уже в больнице Святого Мунго - но это уже потом… Вот все, что я могу рассказать, профессор Мак-Гонагалл. Добавлю только - последний раз я достал его «Импедиментой», а оно не могло сделать с ним такое. Представить не могу, чем его убили. И запах был не горелой плоти… человеческой, во всяком случае. Меня ведь порядочно обжег дракон на турнире, так что я знаю, о чем говорю. И снова повторяю, профессор - я очень, очень рад его смерти, но убил его не я.
Джинни… Волдеморта убил кто-то из вас, верно? Может, даже ты. Я просто не мог спрашивать. За полгода ни разу не смог спросить. И ты ничего мне не сказала.