Поймал Волдеморт Гарри Поттера и давай его пытать круцио в присутствии Снейпа в маске Пожирателя. Слушал-слушал его вопли Снейп, а потом р-раз - и заавадил Темного Лорда. Но тот перед смертью успел и на него проклятие наслать.
Лежит Снейп, истекает кровью. Подходит к нему измученный Поттер.
- Ты теперь свободен, - говорит, - ты избавился от власти Темного Лорда... - и слышит вответ:
- Гарри, я - твой отец. Сними с меня эту маску!
Глава 1. Спасибо Министерству за наше счастливое детство!
Digital Art by Константин
Заместитель министра Долорес Амбридж окинула внимательным цепким взглядом собравшихся преподавателей. Напряжение и нервозность присутствующих достигли нужного уровня, и Амбридж удовлетворенно улыбнулась.
— Ну что ж, вижу, что все с радостью готовы меня выслушать, — обратилась Амбридж к членам педсовета. Преподаватели подобрались и насторожились. — А теперь о главном. На заседании Министерства Магии большинством голосов было одобрено постановление о введении в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс новой дисциплины. Как вы знаете, одной из основных задач Министерства является сохранение магического мира. Мы заинтересованы в том, чтобы волшебных семей Англии становилось все больше, но статистика Министерства показывает, что нашему миру грозит если не вымирание, то существенное сокращение. Поэтому Министерством принято решение ввести в школе новый предмет, изучение которого будет способствовать правильному отношению к вопросам полового воспитания с целью укрепления института семьи и брака.
Профессор Снейп многозначительно кашлянул. Долорес Амбридж бросила на него подозрительный взгляд.
— Северус, — шикнула на коллегу профессор Макгонагалл.
Снейп невинно вскинул бровь.
Заместитель министра развернула красивый пергамент с символикой Министерства Магии и красной сургучной печатью.
— Чтобы не быть голословной, я взяла Указ с собой. Можете ознакомиться с документом, — она вручила пергамент Альбусу Дамблдору.
Тот быстро пробежал его глазами и передал по кругу. Долорес Амбридж стояла, скрестив руки на пышной груди, и с неподдельным интересом всматривалась в лица преподавателей. Тут был весь спектр эмоций — от растерянности и удивления до насмешки и гнева. Последнее принадлежало профессору Снейпу.
— Если у вас нет вопросов, то остается перейти к обсуждению кандидатуры преподавателя Сексологии.
— Госпожа Амбридж, разве Министерство не пришлет нам специалиста?
— Какой вам еще нужен специалист? — искренне удивилась заместитель министра. — Министерство — это не контора по подбору персонала. Речь идет о двух часах в неделю, поэтому любой из вас может взять это на себя. Вот методическое пособие, можете ознакомиться, а вот — учебник. Придется его размножить магическим копированием, — Амбридж достала из розовой сумочки какие-то книги и пустила по кругу. Преподаватели с интересом рассматривали предложенные материалы.
— Автор Гилдерой Локхарт. Очень хорошо написано, со знанием дела, масса примеров на основе собственного жизненного опыта профессора, красочные иллюстрации, — наугад раскрыла книгу Амбридж. На картинке было изображено строение мужского полового члена в разрезе.
Заместитель Министра быстро захлопнула книгу.
— Профессор Локхарт еще и патологоанатомом был, судя по картинке, — пробормотал профессор Снейп.
— Профессор, вы всё не можете простить Локхарту то, что он занимал должность, на которую вы претендовали, — ядовито сказала мадам Хуч. — Хорошая картинка.
— Слишком уж все… м-м… схематично, — вставил профессор Бинс.
— Почему же, очень похоже на… на то, что положено, — миролюбиво сказала профессор Синистра.
— Локхарт забыл поставить свой автограф под картинкой, — подлил яду Снейп.
— Северус, прекрати, — рассердилась профессор Макгонагалл. — А рисунок вполне приличный, как еще объяснить детям строение органов? Только вот цвет странный.
— А вы разве помните, Минерва, какой должен быть цвет? — невинно поинтересовалась мадам Хуч.
— И когда вы все это успели рассмотреть, — поразилась Долорес Амбридж.
— Мы не успели. Можно еще разок глянуть? — спросила мадам Хуч. — С точки зрения анатомии.
— Потом посмотрите, — поджала губы заместитель министра. — Вам надо выбрать преподавателя на эту должность. Какие будут предложения?
Все разом смолкли. Повисла гнетущая тишина.
— Ну же, смелее, — подбодрила учителей Долорес Амбридж. — Есть добровольцы? Предмет… интересный, и хоть и два часа в неделю, но это два хорошо оплачиваемых часа, — она заморгала ресницами и взбила прическу.
Преподаватели молчали и скромно прятали глаза.
— Профессор Дамблдор, — рассердилась наконец Амбридж. — Вы директор тут или кто? Повлияйте на ситуацию!
— Добровольцев, очевидно, нет, — пожал плечами Дамблдор. — Предмет новый…
— Да какой там новый! — возмутилась заместитель министра. — Сколько лет человечеству, столько лет сексу!
— Это не одно и то же, мадам, — заметил Снейп: — Секс и сексология.
— О! Вот уже и знающий человек отыскался, — маленькие глазки Амбридж радостно заблестели. — Первый кандидат у нас есть, — заключила она.
— Вы шутите, мадам? Да упаси Мерлин!
— А почему бы и нет? — выпустила пробный коготь профессор Макгонагалл.
Профессор Снейп испепелил ее взглядом.
— Для этой должности гораздо больше подойдет декан Гриффиндора, мадам, — он слегка поклонился Амбридж. — У нее больше свободных часов.
— Северус, у нас одинаковое количество часов! — возмутилась профессор Макгонагалл.
— Я варю зелья для мадам Помфри, и это отнимает много времени, Минерва, — прошипел Снейп.
— А у меня дополнительные занятия по Магическому Этикету в этом семестре, — не сдавалась Макгонагалл. Некоторым показалось, что она вот-вот превратится в кошку и выцарапает профессору Снейпу глаза.
— Прекратите! Хуже детей! — рассердилась Амбридж. — Да что же вы молчите, профессор Дамблдор!
Директор только развел руками.
— А что тут скажешь? Может, кто-то хочет чаю?
Чаю не хотели.
— Тогда я хочу, — сказал Дамблдор, наливая себе в чашечку заварки.
— Так что вы решили? — заместитель министра в замешательстве переводила глаза с декана Гриффиндора на декана Слизерина.
— Макгонагалл!
— Снейп!
Выкрики прозвучали одновременно, но слово «Снейп» было короче и достигло ушей замминистра раньше.
— Итак, решено. Преподавателем Сексологии в этом семестре будет профессор Снейп.
— Да вы что, издеваетесь? — на этот раз в голосе Снейпа прозвучала неподдельная ярость. — Не знаю я никакой Сексологии и знать не хочу!
— А по вам и не скажешь, — игриво улыбнулась Долорес Амбридж. — Такой мужчина интересный… Кто за то, чтобы в должности преподавателя Сексологии утвердили профессора Снейпа? — медовым голосом спросила она.
Все учителя радостно подняли руки. Профессор Бинс поднял две руки.
— А вы? — спросила заместитель министра у Дамблдора. — Вы против?
— А я чай пью, у меня руки заняты, — директор показал правую руку с чашкой и левую с жменькой лимонных долек.
— Ну что же, большинством голосов профессор Северус Снейп избран на эту почетную должность, — заключила заместитель министра.
— Кто хочет чаю? — спросил Дамблдор.
Чай хотели все.
За исключением новоиспеченного преподавателя Сексологии.
*****
Профессор Снейп черным вихрем влетел в кабинет. Единственное, на чем ему удалось настоять — это проводить уроки Сексологии в классе Зельеварения. Он полагал, что царящая там привычная атмосфера страха поможет ему сохранить контроль над седьмым курсом.
Профессор ошибся. Такого наглого любопытства в глазах учащихся не было даже при варке Амортенции. Губы учеников подозрительно кривились.
— Прхпх, — вдруг услышал Снейп.
Какая-то сволочь давится от смеха, понял он.
Профессор Снейп швырнул на стол методичку и учебник Локхарта. Он резко развернулся, угрожающе взметнув полами мантии, и обвел класс убийственным взглядом.
— А теперь, когда вы уже вдоволь посмеялись, извольте меня выслушать, — зловеще сказал он.
Наступила гробовая тишина. Голос Снейпа замораживал, как жидкий азот. Каждое слово ледяным лезвием разрезало воздух:
— Если вы пришли сюда посмеяться, то можете встать и покинуть аудиторию. КТО. ХОЧЕТ. ПОСМЕЯТЬСЯ? Шутников попрошу встать. Сейчас же, — медленным и жутким голосом произнес он.
Ученики примерзли к партам, парализованные страхом.
Концентрация немого ужаса в классе достигла желаемого уровня. Профессор немного расслабился.
— Спасибо, — хищно мурлыкнул он. — Можно и начать.
Двумя пальцами, как жабу, Снейп взял со стола учебник Локхарта и продемонстрировал классу.
— У каждого из вас, благодаря стараниям нашего уважаемого Министерства, есть учебник господина Гилдероя Локхарта, — профессор брезгливо пролистал учебник, — издательства «Трясина», тираж… О, Мерлин, — нахмурился он. — Впрочем, неважно. У каждого из вас есть этот замечательный учебник. Я попрошу сейчас открыть его на первой главе. Мисс Грейнджер, будьте добры прочитать всем нам первое предложение.
Гермиона залилась краской. Голос ее прозвучал непривычно хрипло:
— Сексология — это наука, изучающая взаимоотношения полов в их физиологическом, психологическом и социальном аспектах. Это отрасль знаний…
— Достаточно, мисс Грейнджер, — перебил Снейп. — А теперь внимание: все взяли учебник многоуважаемого профессора Локхарта и спрятали обратно в сумки. Больше он нам не понадобится, — сказал Снейп.
— Но профессор… — оторопела Гермиона. — Как же мы сможем заниматься, если…
— Можете изучить эту книгу на досуге, мисс Грейнджер. Я не вижу в ней практического смысла, — высокомерно сказал профессор.
— А что, у нас еще и практика будет? — блеснул очками Гарри Поттер.
— Мистер Поттер, практика будет заключаться в мытье полов у господина Филча. Взаимоотношения полов первого и второго этажей, и как их вымыть без всякой магии. На отработку к Филчу будут отправляться как чрезмерно любопытные, так и воинствующие ханжи, которые наверняка есть среди вас, — он почему-то метнул взгляд на Гермиону, — а также любители позубоскалить, — Снейп обвел суровым взглядом весь класс.
Гарри сник. Любители позубоскалить затаились, равно как и ханжи.
Профессор Снейп спустился с кафедры и медленно пошел по классу. Он заговорил, и его голос начал обволакивать аудиторию мягким темным бархатом:
— Сексология — это много больше, чем взаимоотношение между полами. И я бы, в отличие от профессора Локхарта, не рискнул бы назвать ее наукой. Сексология настолько многогранная дисциплина, что ее не уложить в учебник и не раскрыть ее секреты и возможности за один семестр. Однако я попытаюсь сделать то, что в моих силах.
Он сложил руки на груди и обвел класс прищуренным взглядом опасных черных глаз. Неподдельный интерес слушателей был налицо.
«Так бы на Зельях», — раздраженно подумал профессор.
— Люди с древних времен пытались понять, что движет их поступками, какие тайные внутренние механизмы управляют их умами и сердцами, почему одни люди кажутся нам привлекательными, а другие — отталкивающими. Многие ученые ломали головы над премудростями природы и искали способ управлять человеческим сердцем. Потому что самая большая власть, которую имеет человек над человеком, — это власть секса. Есть власть страха, есть власть голода. Но мы не будем рассматривать дисциплину Сексологии с точки зрения манипуляции, — профессор на секунду замолчал. Именно этот аспект лично его интересовал более других. — Вам достаточно будет изучить некие азы, которые вам пригодятся в жизни, чтобы научиться понимать самих себя и не ошибиться, выбирая своих жизненных спутников… или спутника, — поправился он. — На самом деле сексуальность проявляется в каждом из нас при общении с любым другим человеком, начиная с родителей и кончая общением с друзьями. Человеческая сексуальность настолько связана с нашей эмоциональностью в целом, что иногда практически невозможно точно дифференцировать, имеет ли то или иное действие или мысль сексуальную окраску.
Гарри Поттер поднял руку.
— Я вас правильно понял, профессор, можно кого-то ненавидеть, а это, оказывается, так сексуальность проявляется?
Профессор Снейп сжал край стола побелевшими пальцами.
— Возможно, мистер Поттер. Но не обязательно. Я не намерен сейчас рассматривать эмоциональные составляющие ненависти. Вопрос слишком абстрактный, — холодно сказал он.
Гарри Поттер насупился и задумчиво уставился в парту.
— Итак, продолжим. Мистер Уизли, картинки в учебнике господина Локхарта рассмотрите на досуге.
Рон испуганно захлопнул страницу со схематичным изображением женской матки и побагровел так, что веснушки исчезли под румянцем.
— Я бы хотел начать наши беседы с рассмотрения понятия сексуальности. Но для начала мне надо знать, на каком уровне находятся ваше собственное представление об этом предмете. Мне нужно знать, от чего нам отталкиваться, насколько в убогом положении находится ваше понимание об этом на сегодняшний день, и на каком культурном уровне находится ваше восприятие сексуальности как данного аспекта сексологии, — иронично кривя губы, сказал профессор и добавил: — Хотя я приблизительно догадываюсь об этом.
Несколько девочек покраснели, видимо стыдясь своего убогого положения то ли благодаря преждевременному наличию, то ли полному отсутствию познаний о сексуальной культуре.
— И поэтому домашнее задание будет выглядеть несколько необычно. Я прошу каждого из вас написать о том, что собой представляет сексуальный человек. С вашей точки зрения. Так, как вы это понимаете. Списавшие из учебника Локхарта будут решать половой вопрос с Филчем. Использование в работах нецензурной лексики категорически запрещается. Учитесь пользоваться языком не только для бессмысленной болтовни и грязных ругательств. У меня хороший слух, мистер Гойл, — опасным голосом предупредил Снейп. — На следующем занятии мы обсудим ваши сочинения. Имена авторов я называть не буду, не нервничайте, мисс Грейнджер. Анализ ваших работ даст нам возможность определиться с тематикой дальнейших лекций и двигаться дальше. На этом у меня всё. Вы свободны, — профессор с видимым облегчением откинул назад свои черные как смоль волосы.
— Профессор Снейп, а можно вопрос, — встрепенулся Малфой. — Надо написать, кто лично для меня кажется сексуальным? — он слегка покраснел и закусил губу.
— Не совсем так, мистер Малфой. Никакой конкретики, упаси Мерлин. Перечислите признаки сексуальности. То, что вас привлекает в людях, — буркнул профессор. Он собрал со своего стола какие-то книги и, не попрощавшись, вылетел из кабинета, как мрачный черный ворон.
*****
Директор Дамблдор проворно втащил за веревочку мясистое подслушивающее ухо.
— А у него талант к предмету, Минерва, — довольно сказал он.
— Я так и предполагала, — кивнула профессор Макгонагалл. — Даже самой захотелось м-м… поприсутствовать на занятии. Когда следующая лекция?
— Через три дня, Минерва.
— Жаль, — вздохнула она. — Вы не позволите? — она протянула руку к уху.
— Трансфигурируйте себе кошачье, — Дамблдор быстро спрятал ухо в карман. — Оно и слышит лучше, и выглядит незаметней.
— Вы, как всегда, правы, Альбус, — вздохнула профессор Макгонагалл. — Мне вот только непонятно, почему он отказался от материалов Локхарта?
— А мне как раз понятно, — проворчал Дамблдор.
— У Северуса могут быть неприятности с Министерством, — обеспокоенно сказала Макгонагалл.
— Не думаю, что он боится Министерства, — хмыкнул директор.
— Это-то и плохо, — наморщила лоб Макгонагалл. — Не хотелось бы, чтобы его лекции закончились раньше, чем успели начаться.
— Этого не произойдет, — заверил ее Дамблдор.
*****
Северус Снейп расположился за журнальным столиком у камина. Перед ним лежала стопка непроверенных работ по Сексологии. Просмотрев первые две, он застонал.
— Акцио скотч, — пробормотал профессор. Он плеснул напитка на два пальца, потом передумал и долил до верха.
Третья работа была не лучше первых двух.
«Самая сексуальная женщина должна быть с очень большой стоячей грудью как дыни и чтобы сзади было навроде два здоровых арбуза», — прочитал Снейп.
— Амбридж, это про тебя, су… — пробормотал профессор и отхлебнул порядочный глоток. — Кто этот безграмотный любитель арбузов? Грегори Гойл, мантикора его дери, — Снейп взял перо и приписал:
«Любовь к бахчевым культурам не имеет отношения к сексуальности. Вы бы могли сформулировать Вашу мысль иначе, написав, что для Вас сексуальным объектом являются ярко выраженные женственные формы», — он отшвырнул пергамент и взял следующий:
«Меня заводит когда у нее здоровые дойки и ноги от коренного зуба. И чтобы не стеснялась их показывать, а не так что догадайся сам», — прочитал Снейп и перевернул пергамент: «Так и есть, Крэбб», — угадал он и дописал под работой:
«Об анатомии коров и их коренных зубах Вам лучше расскажет господин Р. Хагрид. К предмету Сексологии анатомия имеет лишь косвенное отношение».
Профессор Снейп опять сделал хороший глоток из своего бокала и развернул следующий пергамент:
«Мне все равно, сексуальный человек или нет, лишь бы он был хороший. Если человек добрый и порядочный, то меня это всегда привлекает».
— Здравствуй, Гриффиндор, — пробурчал Снейп. — Угу. Невилл Лонгботтом, — прочитал он подпись на обороте.
Профессор задумчиво потер пальцем подбородок и написал:
«Морально-этическая сторона вопроса будет рассмотрена нами позже. Ваша работа не раскрывает понятие сексуальности. Вам следовало пояснить, какие характерные черты Вас особенно привлекают в добрых и порядочных людях противоположного пола».
— Хотя почему только противоположного? — пробормотал профессор. — А-а, хватит с тебя, Лонгботтом, — он небрежно бросил пергамент в стопку уже проверенных.
«Сексуальность — это привлекательность человеческого тела и души. Как сказал магловский писатель А.П. Чехов, «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Чем более достойный человек, — умный, образованный, красивый, — тем более он сексуален и привлекателен для противоположного пола», — прочитал Снейп.
— Грейнджер, — глухо проворчал он. — Какая ты однако предсказуемая.
Он обмакнул перо в чернильницу и написал:
«Упомянутые Вами достойные качества не являются критериями, по которым можно оценить сексуальность. История человечества знает множество примеров необыкновенной притягательности злодеев и на редкость некрасивых людей. Морально-эстетический подход к раскрытию темы в корне не верен», — написал профессор. Он с тоской оглянулся на большую стопку непроверенных работ по Зельеварению.
— Амбридж, ну ты мне за все заплатишь, — прорычал Снейп. Глотнув скотча, он подумал, что к концу семестра превратится в законченного алкоголика. Он взял в руки следующую работу и пробежал глазами текст.
«Мне нравится один человек, и я сам не знаю, почему он мне так нравится. Он совсем некрасивый и немолодой. У него большой нос, морщины и очень бледная кожа. Он все время злится и говорит мне гадости. Он меня ненавидит и считает, что я дурак. А мне в нем нравится всё: и нос, и губы, и морщины, и грязные волосы. Мне нравится его голос. Его походка. Его руки. Я никогда не видел его без одежды. Но я буду любить его, даже если он урод или у него там везде шрамы и татуировки. Самое сексуальное в этом человеке — то, что мне нельзя его любить. Он такой недоступный, что от этого я почти схожу с ума. Сексуальность для меня — это ад и черти. Г. Поттер».
Профессор Снейп вскочил с кресла. Он схватил бутылку скотча и отпил несколько глотков прямо из горлышка. Коричневая обжигающая жидкость потекла по подбородку. Он вытер губы тыльной стороной ладони и застонал:
— А все так хорошо начиналось. Поттер! Ад и черти! Так оно и есть, ад и черти, ад и черти, — бормотал он, стремительно расхаживая из угла в угол. Схватив перо, он покрутил его в руках, затем отшвырнул в сторону. Наконец, немного успокоившись, Снейп сел обратно в кресло, потер пальцем морщину между бровями и написал:
«Вы абсолютно верно заметили, что внешняя привлекательность объекта не имеет решающего значения, как не имеет значения его пол, возраст и даже уровень интеллекта», — он вдруг рассердился и стер заклинанием слово «возраст», потом плюнул и вписал заново. Втянув воздух сквозь зубы, Снейп продолжил: «Вы затронули достаточно серьезную тему, которая не может быть рассмотрена на данном этапе, и к которой мы вернемся при рассмотрении темы «Садизм и мазохизм». Вопрос о привлекательности всего недоступного представляет отдельный интерес, но выходит за рамки данной дисциплины. Рискну предположить, что если данный объект станет для Вас доступным, Вы мгновенно потеряете к нему интерес и вспомните и о его возрасте, и об отталкивающей внешности».
— Какая чушь, — Снейп отбросил перо и прижал пальцы к вискам. — Зае… тебя мантикора, Долорес Амбридж!
Он откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Морщина между его нахмуренными бровями стала еще глубже.
*****
В дверь постучали. Профессор Снейп встал. Его шатало, но он нашел в себе силы дойти и отпереть заклинанием дверь. На пороге стояла мадам Хуч.
— К вам можно, профессор? По личному вопросу, — она пронырнула под его руку, упершуюся в дверной косяк.
— Я еще не сказал, можно ко мне или нет, а вы уже здесь, мадам, — пробормотал Снейп, удивляясь спортивной прыткости преподавательницы Квиддича.
— Садитесь, ма.. — он не договорил. Мадам Хуч уже ввинтилась в его любимое кресло, с любопытством бросая взгляды по сторонам.
— Чем обязан? — буркнул Снейп. Несмотря на чудовищное количество выпитого скотча, он молнией бросился к столу, проворно схватил работу Поттера и спрятал в шкаф.
— Да не буду я читать ваших любовных писем или что там у вас, профессор, — гордо дернула головой мадам Хуч, пожирая любопытным взглядом исчезающий в шкафу пергамент. — Я по своему вопросу. По личному.
— Вы это уже с-сказали, — Снейп взмахнул палочкой и трансфигурировал себе второе кресло.
— Да, в ногах правды нет, — Мадам Хуч покосилась на полупустую бутылку скотча.
— Я не пью, — гордо сказала Хуч. — Хотя… Хрен с ним, наливайте. Дело у меня к вам.
— Я слушаю, — устало сказал Снейп. Он наполнил бокал и принял расслабленную позу.
— Вот вы мне скажите как специалист. Ну, по сексологии,— Хуч залпом опрокинула свой скотч.
Снейп закатил глаза и вздохнул.
— Роланда, я такой же специалист, как и вы, мэм. Я вообще-то Зельеделие преподаю, если вы вдруг забыли, — он вновь наполнил ее бокал.
— Не прибедняйтесь. Просто так вас бы не выбрали, профессор, так что нечего тут скромничать, — заявила Хуч. — И вообще. Я еще не спросила, а вы уже отказываетесь.
— Да не отказываюсь я, — махнул рукой Снейп. — Говорите уже, а то у меня гора работ непроверенных.
— Так вот, — мадам Хуч, не поморщившись, опустошила второй бокал, шумно выдохнула и продолжила: — Если, допустим, мужчина такой… ну… высокий, крупный. Ну очень высокий и очень крупный. Здоровый такой мужик, — подытожила Хуч.
— Ну и Слава Мерлину, что здоровый, — пожал плечами Снейп.
— Да если б слава Мерлину… Я к чему клоню…
— Да, к чему? — профессор покосился на часы.
— А к тому, что мужчина здоровенный, стало быть, и хуй у него такой же?
— Стало быть так, мэм, — поморщился Снейп и добавил: — Но совершенно не обязательно. Тут нет четкой корреляции.
— Коре… Чего? Вы хотите сказать, что у великана могут быть обычные человеческие размеры? — мадам Хуч нервно взъерошила и без того торчащие волосы.
— Не знаю, о каких великанах речь, — нахмурился Снейп. — Если такие, как Грохх…
— Да нет, — замахала руками Хуч. — Ну… типа как Хагрид наш, — она покраснела и торопливо подлила себе еще скотча.
— Да откуда я знаю, — возмутился Снейп. — Сами проверьте.
— Вы серьезно так считаете? — оживилась Хуч. — Только как проверить-то?
— Эмпирическим путем, — буркнул Снейп.
— Это еще как?
— Переспать с ним, вот как, — рявкнул Снейп, окончательно выведенный из терпения.
— А он меня не разорвет? — жалобно сказала Хуч.
Снейп нахмурился.
— Не знаю, — признался он. — Я бы не рискнул.
— Ну, то вы, а то я, — Хуч задумчиво допила скотч и встала.
— Роланда, я думаю, что Хагрид м-м… заботливый мужчина. Сомневаюсь, что он способен обидеть женщину.
— Вы правда так считаете? — глаза мадам заблестели.
— Правда, мэм.
— Я побегу. Я тогда побегу, — заторопилась Хуч. — А то знаете, все боялась… — она распахнула дверь и вылетела в коридор.
— А зря мы без закуски, профессор! — донеслось до Снейпа.
*****
Такой отвратительной головной боли он не помнил со студенческих лет.
Профессор встал, и, держась за стенки, доплелся до шкафчика с зельями. Он выпил Антипохмельное и уселся на постели, сжимая виски и пытаясь унять активных клювокрылов, усердно и методично ковыряющих мозг. Он припомнил смутный эротический сон. Безобразные великаны с гротескно большими гениталиями напористо атаковали мадам Хуч. Она отбивалась метлой и звала его на помощь. Он пытался нейтрализовать одного из гигантов бладжером, но промазал.
Наконец Антипохмельное возымело действие. Снейпу удалось без приключений добраться до ванной.
— А это еще кто? — спросил он, заметив в зеркале неопрятного опухшего индейца.
— Как – кто? Профессор Сексологии, — ответило Зеркало.
— …твою мать, — сказал Снейп.
*****
В дверь постучали. Профессор поставил на стол недопитый кофе и распахнул дверь. Перед ним раскачивалась огромная корзина с фруктами. Между крупными ананасами и полированными красными яблоками была втиснута бутылка коньяка. У корзинки оказались маленькие ножки.
— А вот и белая горячка, — пробормотал Снейп.
— Профессор Снейп, вам привет от хозяйки Роланды, — из-под листьев ананаса выглянула улыбающаяся мордочка эльфа. Он поставил корзинку на пол перед профессором и поклонился, прижав маленькую ручку к сердцу:
— Хозяйка Роланда очень, очень вам благодарна.
— Какая еще Роланда? — спросил Снейп, нервно бросая взгляды по сторонам. К счастью, ученики еще спали, и коридоры Слизерина были пусты.
— Хозяйка, Роланда Хуч, разве вы знаете другую Роланду? — удивился эльф.
Профессор Снейп знал, по меньшей мере, пятерых.
— Спасибо, — буркнул он и попытался нырнуть обратно в комнату.
— Профессор Снейп, у вас на двери что-то написано, — заметил эльф.
Снейп вылетел в коридор и уставился на собственную дверь. Символика SS на черной дубовой двери означала Салазара Слизерина, а вовсе не Северуса Снейпа, как считали некоторые. Тем не менее, это не помешало злоумышленникам криво дописать мелком: «Sexual Service».
Профессор набрал в грудь воздух и открыл рот. Эльф, смекнув, что запахло проклятьями, спешно щелкнул пальцами и испарился.
Снейп очистил дверь, наложил десяток заклинаний, включая магический электрошок, и скрылся за дверью. Он пнул ногой корзинку, с отвращением посмотрел на коньяк и попытался трансфигурировать его в напольную вазу. Возможно, он еще не полностью протрезвел, и бутылка превратилась в подставку для квиддичных мётел. Торчащая из нее метла напоминала ту, которой мадам Хуч отбивалась от великанов. Профессор тяжело вздохнул, взял чашку с недопитым кофе и уселся за стол проверять стопку домашних по Зельеварению. Новый день начинался многообещающе.
*****
Гарри Поттер не находил себе места. Он метался по комнате, сжимал кулаки и кусал губы. Внезапно он схватил учебник Зельеварения и с силой швырнул на пол. Учебник раскрылся и стал похож на большую дохлую моль. Для верности Гарри пнул его ногой.
— Гарри, ты чего? — удивился Рон. — Вроде Снейп тебя не трогал на Зельеделии.
— Ничего, — сквозь зубы сказал Гарри.
В том-то и дело, что не трогал. Гарри уронил упаковку дрозофил в брикетах, разлил вытяжку из пота лепреконов и расплескал содержимое своего котла. Он не хотел привлекать к себе внимания, просто нервничал. Профессор Снейп не только не снял ни одного балла, а вообще никак не отреагировал, хотя вытяжка была дорогим веществом, и Снейп отмерял ее пипеткой. Снейп не замечал Гарри весь урок, и это было страшней его привычных насмешек и ядовитых замечаний. Гарри сотни раз мысленно переиначивал текст своего сочинения по Сексологии, но было поздно. Профессор Северус Снейп уже прочитал признание Гарри.
— Я на тренировку, — Рон проверил, крепко ли завязаны шнурки его кед. — Ты идешь?
— Голова болит, — Гарри засунул руки в карманы и мрачно уставился в окно.
— Меньше в комнате сиди, — посоветовал Рон. — Ну, я пошел.
Дверь за Роном закрылась. Гарри присел на корточки и поднял с пола учебник Зельеделия. Он расправил смятые страницы так осторожно, будто они были живыми, прижал книгу к груди и рухнул на постель лицом в подушку.
*****
Профессор Снейп мчался по коридорам. Черная мантия, парящая за его плечами, выглядела овеществленным продолжением его гнева. Легкий звон бубенчиков заставил его остановиться и прислушаться. Снейп замедлил шаг и пошел вдоль стены бесшумной крадущейся походкой. Дойдя до поворота, он применил Заглядывающие За Угол Чары и обнаружил то, что искал. Проклятый Пивз тряс головой от смеха, звеня бубенчиками на колпаке. Злокозненный полтергейст дорисовал каракули на двери профессора Макгонагалл и скрючился от смеха, выронив из рук мелок.
Профессор метнул в Пивза магическим лассо, и полтергейст повис вверх ногами, злобно ругаясь и проклиная Снейпа и всех Четырех Основателей.
— Кто тебе подсказал рисовать на стенах? — прорычал Снейп. Он знал, что без чьей-то наводки Пивз бы не додумался до наскальной живописи.
Полтергейст дернулся, и, обложив профессора непечатным ругательством, вырвался из петли, стягивающей его ногу в замшевом сапожке, и с воем полетел по коридору. В петле остался раскачивающийся сапог с шутовскими бубенчиками.
Снейп осмотрел дверь профессора Макгонагалл, над которой так усердно трудился Пивз. Гнусная картинка изображала двух спаривающихся котов. Мелок, очевидно, был зачарован, поскольку коты активно двигались и беззвучно раскрывали рты в сладострастном мяуканьи. Распластанную под котом кошку профессор узнал мгновенно. А вот кот… Кот ему определенно кого-то напоминал. Снейп задумчиво осмотрел картину, наклонив голову и почесывая подбородок, как осматривают полотна в галерее. Осененный догадкой о сходстве кота с известной ему личностью, он удовлетворенно хмыкнул и стер рисунок заклинанием.
*****
Профессор Снейп доварил Волчелычное Зелье, снял с таганка и наложил охлаждающее заклинание. Стук в дверь лаборатории возвестил о том, что Ремус Люпин, как ни странно, сегодня явился вовремя.
— Сварил? — взволнованно спросил Ремус.
— Во-первых, здравствуй, — сказал Снейп. — Да, остывает. С тобой все в порядке? Присядь. — Профессору показалось, что Люпин выглядит чем-то обеспокоенным.
Ремус плюхнулся на лабораторный табурет.
— Северус, — начал он. — Мне надо с тобой поговорить. Ты у нас теперь специалист.
— В какой области? — поднял бровь Снейп, уже догадываясь и заранее досадуя.
— В интимной. В сексуальной. Ну, сам понимаешь, — Люпин положил руки на стол и нервно заскреб ногтями по столешнице. Снейп заметил, что ногти Люпина уже начали удлиняться, и с удовлетворением отметил, что в этом месяце оборотень пришел к нему вовремя.
— Какая такая интимная жизнь у волков? — буркнул Снейп, накладывая дезинфицирующее заклинание на пробирки.
— В том-то и дело, что никакой, — горестно вздохнул Люпин и посмотрел на профессора тоскливыми волчьими глазами.
— А ты чего хотел? — хмыкнул Снейп. Он перемешал Волчелычье, отлил черпаком в пиалу и придвинул ее Ремусу. Оборотень мрачно поглядел на варево.
— Скажи мне, Северус… Скажи мне как специалист по Сексологии. Как мужчина мужчине. Ну хоть просто как человек.
— Пей, остывает, — перебил Снейп.
Люпин обвел длинным ногтем по ободку пиалы.
— Выслушай меня, я прошу. Короче…как бы это тебе сказать…
— Короче и скажи, — раздраженно бросил Снейп.
— Короче — я люблю волчицу. Я жду полнолуния, как никогда не ждал раньше. Я смотрю в лунный календарь и считаю дни. Я люблю ее так, как никогда не любил Нимфадору. То есть да, я люблю Нимфу, но… это совсем другое. Я не могу их сравнивать. Потому что когда я волк… Это уже не я.
Профессор Снейп помолчал. Затем окинул Люпина изучающим взглядом:
— Почему же это не ты? Волк — это тоже ты. Не я же.
— Я человек! Я больной человек, и не надо над этим глумиться! — с обидой выкрикнул Ремус.
— Да брось, никто не глумится, — рассердился Снейп. — Ты забыл, что значит «Люпин»? Волк! А это что такое, знаешь? — профессор метнулся к полкам, схватил какую-то банку и ткнул под нос оборотню: — Это растение Люпин, волчий цветок!
— Хочешь сказать, это судьба? — Ремус взял щепотку лепестков из банки и задумчиво растер между пальцами. — Какой хороший запах, — вздохнул он.
— Конечно, хороший. Это твой запах. И нечего открещиваться от волчатины. То есть, от твоего второго «Я», — поправился Снейп.
— Ты считаешь, я должен смириться, и я неизлечим?
— Какой болван тебе внушил, что ты болен? Это твоя вторая ипостась, и не пойму, зачем себя в чем-то ограничивать. Нравится волчица — ну и слава Мерлину. Уж лучше с волчицей в кустах шуршать, чем на детей нападать, — сказал профессор.
— Ты мне это как сексолог?
— Какой я к дементорам сексолог! Это мое мнение, раз уж оно тебя так интересует.
— Мы не шуршим. Это не то, это совершенно не то, Северус!
— А что это, по-твоему?
— Если бы ты знал, как преданы волки. Если бы ты только знал, как они умеют любить, — простонал Люпин.
— Не завывай раньше времени. И не вздумай это все Нимфадоре рассказать, — фыркнул Снейп.
— Ты не знаешь женщин. Нимфадора — понимающая, — вздохнул оборотень.
— А то ты их знаешь, — буркнул профессор. — Притворится понимающей, а сама не простит и однажды тебе всё припомнит. Взвоешь потом и без всякого полнолуния. Впрочем, твое дело.
— Нет-нет, я тебе верю, — испугался оборотень. — Может, ты и прав. Сексологам виднее.
Снейп скривился.
— Пей зелье и иди. Мне некогда.
— Северус, если всё, как ты сказал… Если я в душе волк… и могу… могу позволить себе любить мою волчицу… Это зелье слишком успокаивает. Я силен физически, но…
— Понятно. Зелье не успокаивает, оно сохраняет твое человеческое сознание, и это тебе мешает… почувствовать себя волком. А не оборотнем-импотентом.
— Точно, — обрадовался Люпин.
— Ну, это как раз поправимо, — профессор взял банку с сухими лепестками Волчьего цветка, отмерил на магических весах щепоть и всыпал в пиалу с Волчелычным зельем.
— Теперь пей, — приказал Снейп. — Потом расскажешь, как все прошло. Может, нужна другая дозировка.
Ремус Люпин залпом выпил густой травяной напиток.
— Спасибо, Северус. Я знал, что на тебя можно рассчитывать, — оскалился он.
Профессор Снейп вздохнул. Если бы и свои проблемы решались так легко, как чужие, подумал он и вслух сказал:
— В каждом мужчине живет волк.
*****
«Триста двадцать — сто! Победа Слизерина!» — Трибуны взорвались радостным ревом слизеринцев и негодующим криком гриффиндорцев.
Гарри Поттер упустил снитч. Гарри Поттер подвел команду. Гарри Поттер подвел факультет.
Гарри бросил взгляд на трибуну, где стоял профессор Снейп, сложив руки на груди и щурясь на заходящее солнце. Его длинные черные волосы шевелил ветер, и Снейп отбрасывал их со лба безотчетным грациозным жестом.
Гарри сжал ногами метлу, придал ей максимальное ускорение и взмыл в небо. Он не видел, как изменилось равнодушное лицо профессора. Черные глаза, полные тревоги и затаенной боли, следили, как становится все меньше и растворяется в небесной синеве силуэт прильнувшего к метле лучшего ловца Гриффиндора.
— Поттер покинул поле, — донесся до Снейпа чей-то голос. — Переживает, что продул?
— А Мерлин знает. Поттер съехал с катушек в последнее время.
— Рон говорит, даже на тренировки перестал ходить. Оно и заметно. Снитч перед носом торчит, а Поттер завис на метле, как мешок с дерьмом.
— Если так и дальше пойдет, нам придется тренировать другого ловца.
