Спорят Дамблдор со Снейпом. Дамблдор уоверждает, что магия и
чудо - разные вещи. Снеип - что чудес без магии не
бывает.
- А вот вам пример, - говорит Дамблдор. - Вчера
у Поттера было свидание с Гермионой Грейнджер на
Астрономической башне. Начали целоваться, а тут зачем-то
Долгопупс пришел. Ну, они испугались, Гарри вздрогнул,
отскочил, да и слетел с башни. Грохнулся на землю - и
жив-здоров остался, ни единой царапины! Разве это не
чудо?
Снейп:
- Скорее,
случайность.
Дамблдор:
- Хорошо, Северус, слушайте
дальше! Гермиона решила, что Гарри погиб, и в отчаянии
бросилась со стены. Плюхнулась рядом с Гарри - и тоже
осталась жива! Не чудо?
Снейп:
- Да нет -
совпадение.
Дамблдор:
- Ну, допустим, но это не все.
Долгопупс все это увидел, перепугался. Свесился со стены
посмотреть, что произошло, поскользнулся и тоже упал. И тоже
остался жив!
Снейп:
- А что вы от Долгопупса-то
ждали? Они для него всегда пример для подражания!
Я стоял на солнечном перекрестке, жевал переперченный арабский хот-дог и раздумывал, куда кинуться в первую очередь, когда неожиданно завибрировал мой мобильный телефон. В него я вставил симку с самоопределяющимися данными, ее принес мне Габриэль. Я мог звонить кому захочу, мне мог звонить кто захочет. Захотел Снейп!
- Сидите в городе, - проговорил он непривычно звонким голосом (динамики фонили). – Слышите?
- Не глухой, - ответил я. – Сидеть в городе. Зачем?
- Не зачем, а почему, - отрезал невидимый Снейп. – Просто – сидите в городе.
- О Господи, - ответил я. И отключился.
Принцип - выслушай Снейпа и поступи наоборот – это моя опция по умолчанию. И вообще пора найти Кенворта.
Пустыня оказалась такой, как я представлял, - песчаные волны и пустой изломанный горизонт. Над горизонтом низко висела яркая вечерняя луна. Наверное, дурацкая идея – путешествовать вглубь песков на ночь глядя, но ждать до утра у меня не было сил.
Мы гуляли с Габриэлем по городу, я выслушивал его нескончаемые томные тирады о компьютерах на магическом кристалле и пытался расспросить о Снейпе. Тему Снейпа Габриэль поддерживал неохотно, делая вид, что поражается моим, как он выразился, навязчивым личным пристрастиям. Потом мы пообедали в кафе, где Габриэль заказал такой острый суп, наговорив с три короба о пользе местных специй, что я полчаса держался за живот и вдыхал воздух через открытый рот. Потом он позвал меня курить кальян в одной известной ему чайхане, и мы долго бродили в ее поисках по запутанным переулкам. Потом он влил в меня крепко пахнущий цветами чай, и у меня началось такое сердцебиение, что я разлегся прямо на лавке, причем, видимо уже плохо соображал, что я делаю, поскольку моя голова оказалась на коленях Габриэля. Меня мутило от еды, от фруктовых табаков, от чая, от громкой арабской говорильни вокруг и повсюду… И кажется, я заснул, а может просто отключился, но когда он растолкал меня и вытащил на лестницу, ведущую вниз на улицу, солнце садилось.
Я помотал гудящей головой; я уже так устал от этого вкрадчивого болтуна, что решил срочно сменить аудиторию. Пора познакомиться с Кенни. Я сбежал со ступенек, махнув Габриэлю на прощанье, но он меня догнал.
- Ты куда-то собрался? – спросил он очень тихо и, как мне показалось, угрожающе. Впрочем, смотрел он по-доброму и задерживать, похоже, не собирался.
- Я же не на личной привязи? – с вызовом сказал я. И добавил: - Господин учитель…
- Мударис, – ответил Габриэль и улыбнулся.
- А?
- Ну, учитель на арабском… Правда, смешно?
Тут я вспомнил, что все-таки не со Снейпом говорю, и что Габриэль не сделал мне ничего плохого, наоборот, весь день возился со мной, тогда как вот Снейп исчез точно в болото канул.
- Извини, - поправился я. – Хочу прогуляться в пустыню. Я недалеко, только на университетские территории.
- Один?
- Ну… навещу Кенворта, привет передам от его бывшего мудариса.
Габриэль сжал губы, глядя неодобрительно, но я остановил на площади такси и с огромным трудом, на смеси английского и корявого жестового, уломал водителя отвезти меня к месту «университетских раскопок». По-моему, он заломил неслыханную цену, но я без сопротивления согласился заплатить двадцать евро, только бы он перестал дергать себя за ухо с отупелым видом и сел за руль.
Дорога тянулась куда-то в бесконечность, воздух стремительно голубел, в глубоком небе проклевывались первые звездочки. Резко пахло остывающими камнями и морем. Хотя до него было порядочно миль. Голова у меня проветрилась и основательно посвежела.
Раскопки выглядели странно. Никаких развалин, никаких следов раскапывания. Таксист высадил меня возле сооружения, которое больше всего напоминало обнесенный плетеной оградой пустынный огород. На воротах висела табличка, сообщающая что-то по-арабски, за ними просматривались пропаханные борозды, посреди борозд торчала пальма – и огромная неуклюжая конструкция возле нее, которую я расценил как поливочное устройство. Вокруг пальмы сгруппировалось несколько палаток, вообще в целом картина вызывала в памяти героические кадры фильмов о покорителях целины. Только пальма не особо вписывалась.
Я расплатился и подошел к воротам, приник к редким прутьям. За спиной взвыл мотор, и такси умчалось. Потом гаснущий вдали рев мотора стал вновь нарастать, я в изумлении обернулся – было уже совсем темно, и на дорогу легли две длинные полосы фар. Свет становился все ярче, рев - все громче, и спустя несколько секунд из мрака вылетел еще один автомобиль и стал приближаться. Кто-то ехал сюда.
В тот же миг зажглись мощные фонари на территории «огорода», все залило сиянием, и я увидел, что из центральной палатки выбрался человек и направился к воротам. За спиной хлопнула дверца остановившейся машины, я оглянулся – так и есть: подходил Габриэль с лицом очень лирическим.
- Хей! – Человек за воротами махнул Габриэлю, отворил одну створку и глянул на меня: - А вы к кому? Хотя, стойте… Семь семерок?!
- Ну да, - я вовремя вспомнил, что это мой пароль к приглашению. – Здравствуйте.
- Здравствуйте, - сказал Кенни, внимательно глядя на меня. Я услышал, как фыркнул Габриэль. – Ну заходите. Габ, тебе вообще лучше уехать.
- Вот новости, - сказал Габриэль, следуя за нами к палаткам. – Она такая же моя, как и ваша со Снейпом.
Я моментально насторожился.
- Она это кто? – спросил я.
- Как кто? – изумился Габриэль.
- Не такая же, - отрезал Кенни, не замедляя шаг. – Принципиально другая.
- Ах, ты снова о своем. Вопрос еще не решен.
Кенни не стал ему отвечать, а повернулся ко мне:
- Кенворт, - он протянул небольшую ладонь, я пожал ее, дивясь аккуратности манер.
- Гарри, - машинально сказал я, все еще пытаясь сообразить, кого они не поделили.
- Значит, вы вместо Доната?
- А? В смысле, да, я вместо него. Он не смог.
- А вас он о чем-нибудь просил? Что-нибудь говорил?
Шванкмайер много чего мне говорил. Но ничего такого, что стоило бы пересказывать этому хмурому ясноглазке. Вон как подозрительно смотрит. А Габриэль с показным равнодушием отошел на три шага в сторону, но уши шевелятся от любопытства.
Все они тут заняты странным, все связаны чем-то и пребывают в странных отношениях между собой.
- Ну ладно, - сказал Кенни. – Пойдем к дереву.
Я удивился, но пошел.
- Погладь, - сказал он, когда мы приблизились к пальме. Я удивился повторно, но погладил шершавый ствол, покрытый жесткой щетиной. Над головой шумели широкие листья, качались как щупальца.
- И что? – спросил я.
- Все.
- Ритуал, что ли, такой? – догадался я.
- Ну… вроде того.
Кенни пригласил меня в свою палатку, усадил на маленький складной стул и принялся вежливо предлагать чай со льдом. Он явно не знал, о чем со мной говорить. Складка между его густых бровей стала резче, общий вид невероятно серьезный.
- А когда посвящение? – спросил, чтобы разбить неловкое молчание.
- Посвящение? – Кенни непонимающе взглянул на меня исподлобья. – А! Это официальная формулировка для составления приглашения. Нужно было изобрести повод, чтобы Донат приехал. Он всегда любил пышные церемонии, где можно вкусить торжества и в свою пользу.
- А зачем это все?
- Он мне нужен. Ну или был нужен. Похоже, нам придется обойтись без него, - и снова недовольно поморщился. Раздражаю я его, что ли?
- Так вы альбин или нет? – спросил я.
- Да, давно уже… Мы все альбины. Без этой степени я бы вообще не получил допуска к частному эксперименту. И Снейп не помог бы. – О чем это он говорит? - Вот ваш чай.
Я принял у него чашку и только собрался расспросить о Снейпе и общих делах, как полог отогнула рука Габриэля, который вдвинулся в палатку и бесцеремонно потеснил Кенни на его матрасе.
- Имею полное право почерпнуть энергии от генератора полей. Можешь начинать телефонировать Снейпу, пока он явится, я сто раз смоюсь.
Кенни промолчал, но на лице его написалось ясное отвращение.
- А парня ты мне не трожь, Кенворт, - сказал Габриэль. – Для ваших грязных делишек.
- Не болтай чушь, - процедил Кенни, одарив меня за компанию неприязненным взглядом. Вот спасибо!
- Пойду погуляю, - заявил я и, не дожидаясь ничьего разрешения, вылез наружу. В палатке тотчас, будто кнопку нажали, яростно заругались.
Во психи. Интересно, кто для них Снейп?
Ночь была темная, розовый месяц плыл над песками рожками кверху и походил на лодку. Свиристели цикады. Я отошел к ограде, положил локти на теплые прутья.
Сразу за оградой начиналась пустыня, полная невидимых шорохов. Мысли как-то незаметно сбились набок, и я стал думать, а кто Снейп для меня. Ответы не находились вообще или звучали в моей голове так криво и двусмысленно, что я бросил эту затею и бездумно уставился в ночь. Сахара дышала мне в лицо космической энергией. Я вспомнил ночной Заповедник, неуютную черную чащу и как я с колотящимся от страха сердцем вжимался в Снейпа, когда мы спали под одним одеялом. Лирика схожих моментов. Сейчас тоже ночь, тьма чужого пространства, только вместо черного леса – слабо светящийся пустынный горизонт, точно там, за песками, спрятался большой город с огнями. Я вдруг сообразил, что так и есть – Фес же в той стороне.
Я услышал тихие шаги за спиной.
- О чем думает магрибская кошка, сидя на краю пустыни ночью? – Габриэль опустил ладони мне на плечи. Я медленно развернулся к нему лицом.
- И что это означает?
- Силлогизм. Феномен. Ну вот - край пустыни, граница миров. И кошка ровно посередине. Захочет - перейдет, захочет – останется. Она подвижный элемент программы статичного равновесия. Понял?
- Неа. Я в компьютерах не очень-то рулю.
- Можно проще, - сказал Габриэль. – Возьмем две неподвижные системы. Их свойства не совпадают. Что нужно, чтобы их связать?
- Э… Связующий объект?
- Ну вот – это магрибская кошка, которая одинаково принадлежит и к пустыне и к не-пустыне. Она нестабильна, внезапный элемент, нарушающий равновесие.
- Так это вы с Кенвортом о кошке говорили – твоя, моя?
- Что-что? Нет, конечно, ты что, смеешься?
- А о ком?
- Хватит прикидываться, Гарри!
- Хорошо, тогда при чем тут вообще коты?
- Не знаю. – Габриэль пожал плечами и медленно направился к воротам. – Ты просто похож на кошку, которая не знает куда податься… Поехали домой, Гарри.
По-моему, он сам был похож на гипнотическую африканскую кошку со своими пристальными большими глазами, и я даже чуть не высказался на эту тему, но тут из палатки выскочил недовольный Кенни, а следом за ним – живописный тип в длинном халате. Голова его была замотана в грязный платок, а лица я не мог толком рассмотреть из-за обильной щетины.
Габриэль оглянулся и остановился.
- Шеяра! – сказал он с удовольствием. – Приперся!
Тип рванул вперед, обогнал Кенни, вытянул в мою сторону длинный палец и забормотал на арабском.
- Кто это такой? - оторопел я.
- Да Шеяра это, - сказал Габриэль, пытаясь заслонить меня собой. – Эй, Шеяра, стой!
Как ни странно, тот повиновался и застыл в пяти шагах, но продолжил давиться непроизносимыми словами. Я попятился, мурашки побежали по спине. Мне представилось, что этот Шеяра использует заклинание темной магии. Ну как я сейчас обращусь в личинку осы?!
- Кто этот псих? - воскликнул я, толкая Габриэля ладонью в спину. – Что он говорит?!
- Шут его разберет. Я понимаю одно слово из десяти. Кажется, хочет тебя убить, - прошептал Габриэль. Я вздрогнул. – Ладно, про «убить» я приплел. Так… ты - безмозглая марионетка… ого… дистанционно управляемая бомба. – Я вытаращил глаза. - Круто! Знаешь, пойдем-ка отсюда. Эй, Кенни, мы поехали. Придержи маразматика.
- До свидания, - очень вежливо сказал Кенни, исподлобья следя за мной. – Будьте осторожны.
Шеяра вдруг замолчал и, будто забыв про меня, двинулся назад к палатке. Кенни, наоборот, подошел ближе, вытащил из кармана джинсов руку и прижал ладонью к моему нагрудному карману. Лежащий внутри плоский мобильник отозвался легкой дрожью. Кенни убрал ладонь, повернулся и отошел.
Чувствуя себя действительно безмозглой марионеткой, оглядываясь и спотыкаясь, я позволил Габриэлю вывести себя за ворота и втолкнуть в стоящую на обочине машину.