Вторая жизнь (продолжение перевода)

Недели проходили одна за другой, словно в плотном, лишь изредка рассеивающемся тумане. Гермиона вымоталась едва ли не сильнее, чем на третьем курсе, когда постоянно пользовалась хроноворотом. Если она была не на уроках, то с Гарри, пытаясь удержать его от слежки за Малфоем, а если не с Гарри, то в библиотеке, разыскивая сведения о хоркруксах.

Гарри попросил ее об этом после одного из своих занятий с Дамблдором. Похоже, старый волшебник хотел, чтобы Гарри получил воспоминания профессора Слагхорна... воспоминания о хоркруксах. Но что бы ни скрывал профессор Слагхорн, он явно не собирался этим делиться. И Гермиона, решив, что это очень темное колдовство, часами пропадала в Запретной секции, безуспешно просматривая «Наитемнейшую магию». В единственном обнаруженном ею упоминании говорилось о «жутчайшей из магий», что, естественно, не успокаивало. Девушке казалось, что Дамблдор, словно сказочный крысолов, заманивает Гарри на ту же мрачную каменистую тропу, на которую в сентябре ступила она. И старый маг не позволит им оглядеться, отвлекая высокими идеалами и пустыми словами.. Он навязывал Гарри и цель, и средства для ее достижения, но для чего? Он даже не объяснил, с чем они будут бороться. Оставалось выяснить это самим.

А Гарри гораздо больше интересовали планы Снейпа и Малфоя, и его в этом полностью поддерживал Рон. Друзья постоянно искали на карте Мародеров маленькую черную точку с подписью «Малфой». Часто эта точка совсем пропадала с карты. Гермиона ни с кем не делилась своими тревогами и решительно отказалась поддерживать Гарри и Рона в их маниакальной слежке за Малфоем, доверившись Снейпу.

Только встречая профессора, Гермиона оживала. Неважно, что они пересекалась лишь случайно, и почти всегда он был не один. Что-то изменилось между ними в тот вечер, когда она предупредила его о подозрениях Гарри. И хотя Гермиона оттолкнула Снейпа, было ясно: пытаться сдерживать его, а тем более свои чувства бесполезно. Ее сердце болезненно сжималось, когда они сталкивались в коридорах, и она старательно избегала его взгляда. Казалось, профессор не мог удержаться от язвительных комментариев, но это лишний раз подтверждало, что его отношение к ней изменилось.

Идти на первый после каникул урок защиты было страшно. Безжалостный допрос Снейпа, а потом его открытый уязвимый взгляд, и то, как он произнес ее имя, настолько выбило из колеи, что теперь она понятия не имела, чего ждать. Несмотря на внутреннюю неуверенность, Гермиона первой вошла в класс, высоко подняв голову, и заняла свое обычное место. Спокойно села и, даже не открыв тетради, стала ждать начала урока.

Темой занятия были маскирующие чары, которые, естественно, сразу ей удались. Пока другие студенты безуспешно пытались их освоить, Гермиона, невидимая для всех, тихонько ходила вокруг гриффиндорцев, нашептывая советы. Едва она успела встать позади Невилла, как Снейп отчеканил:

— Мисс Грейнджер!

И хотя никто в классе не увидел бы этого, она виновато опустила голову и отступила.

Снейп хищно пересек комнату, и перепуганный Невилл попятился.

— С кем вы только что разговаривали?

Невилл пробормотал, что ни с кем он не говорил, но профессор прошел мимо него, точно к тому месту, где стояла Гермиона. Она метнулась в проход, к слизеринским столам, но Снейп повернулся вслед за ней, словно предчувствуя каждый ее шаг.

— Какой толк в невидимости, мисс Грейнджер, если вы с головой выдаете себя своим поведением?

По губам Гермионы скользнула мимолетная улыбка. Снейп находил ее, полагаясь на незримую связь между ними. Да, он унизит ее — так надо. Но тогда ему придется признать эту связь.

— Finite Incantatem! — указал он палочкой в пустое пространство. Слизеринцы гадко захихикали, когда там внезапно появилась девушка.

— Дезиллюминационные чары бесполезны, если вы не прикладываете должных усилий к тому, чтобы скрыть себя, — протянул он. — Ни слова, ни звука, ни движения. Точный расчет. Тонкая наука. Поэтому эти чары почти бесполезны для гриффиндорцев, как бы старательно они их ни изучили.

Гермиона понимала, что Снейп специально выводит ее из себя, надеясь, что она сорвется и получит отработку. Потом он скрыл чарами нескольких студентов — Гермиону, Малфоя и Невилла — и дал им задание найти друг друга. Никто из них не справился. То тут, то там кто-то топал, спотыкался и ронял стулья. Гермиона вспомнила, что Дамблдор когда-то давно сказал Гарри: «Странно, каким близоруким делает человека невидимость». Тем не менее и она, и ее невидимый профессор с легкостью раз за разом находили друг друга. Пару раз, проходя мимо, он слегка коснулся ее рукава своей палочкой и еще несколько раз задел рукой. А потом ее сердце замерло на мгновение, когда он в невольной ласке провел ладонью по ее волосам. Кровь застучала в ушах, и Гермионе пришлось собрать все силы, чтобы не прижаться к нему. Но он почти сразу легонько оттолкнул ее, и девушка продолжила искать сокурсников, заметных даже под дезиллюминационными чарами. Постоянно слышался то шорох пергамента, то скрип стула там, где на первый взгляд никого не было.

Наконец Снейп произнес: «Finite Incantatem», и по всему классу, в самых неожиданных местах и странных позах, появились смущенные ученики. В центре гриффиндорского стола в ужасе застыл Невилл. Затаившаяся в углу Гермиона поспешила к своим друзьям.

— Я полагаю, мисс Грейнджер, сложно подсказывать тем, кого не видишь, — протянул Снейп. — Лонгботтом, спускайтесь со стола. С содроганием представляю, что ждет вас за стенами школы.

Гермиона протянула руку Невиллу, который, к радости слизеринцев, начал неловко слезать со стола.

— Умерьте пыл, Драко, — неожиданно резко сказал Снейп. — Разве это не вы уронили стул? Занятно, но я не заметил, чтобы мебель была невидимой.

Гермиона подавила улыбку, но остальные гриффиндорцы даже не пытались скрыть триумфа. Настроение Гарри стремительно улучшилось.

— Неутешительно, — начал Снейп. — Весьма неутешительно. Скоро вам придется сдавать ПАУК, но, что несравнимо важнее, сейчас идет война. И несмотря на это, почти никто из вас не задумается о собственном выживании.

Он пронесся по классу, взмахнув полами мантии, и Гермиона вновь сдержала улыбку. То, что раньше испугало бы ее, сейчас казалось безобидным и понятным. Профессор резко развернулся, и она на мгновение отвлеклась, представив, как он репетирует этот эффектный разворот. А когда внезапно почувствовала, что он совсем близко, слишком близко, он уже схватил ее и приставил к ее горлу палочку.

— И что вы теперь будете делать, мисс Грейнджер?

Снейп обхватил ее левой рукой и крепко прижал к себе, не позволяя сдвинуться с места, но в то же время слегка пошевелить рукой с палочкой она могла.

«Как непредусмотрительно», — подумала она, хотя наверняка он сделал это сознательно.

— Отпустите ее, — мгновенно напрягся Гарри и шагнул к Снейпа.

— Уймитесь, Поттер.

Гермиона увидела, как изменилось выражение лица Гарри. Чего бы ни добивался Снейп, Гарри отнесся к этому слишком серьезно. Ей подумалось, что у друга наверняка будет именно такой взгляд, если ее действительно захватят Пожиратели Смерти. Ее раздирали противоречивые чувства. Любовь к Гарри — ради нее, Гермионы, он сразится с любым врагом, на него всегда можно положиться. И злость — почему он не замечает очевидного? Здесь, в полной безопасности, у Гарри есть возможность понять, что делать, если кто-то из них попадет в плен. Снейп учил его так же, как на каникулах учил ее. Почему Гарри видит только черную мантию и кривую ухмылку?

Гермиона осторожно высвободила правую руку, готовясь к атаке.

— Отпусти ее, — повторил Гарри.

— Еще шаг, и я ее прокляну.

— Не посмеешь.

— Да неужели? — Снейп весьма болезненно ткнул палочкой в ее шею.

— Expe…

— Гарри, нет! Expelliarmus обезоружит и меня.

— Аcciо палоч…

— Гарри, или невербально, или вообще никак! Он убьет меня, прежде чем ты договоришь!

— Мисс Грейнджер, ни слова.

Она взмахнула палочкой, подумав: «Stupefy!», и поняла, что попала, когда Снейп вдруг застыл. Освободившись из кольца его рук, она задумалась, забрать ли его палочку. Это, конечно, только урок, и он наверняка будет в ярости, если она разоружит его на глазах у всех... но разве смысл не в том, чтобы вести себя как в настоящей жизни? Гермиона выхватила палочку профессора и сняла чары.

Снейп несколько раз моргнул, словно оценивая положение. А потом тихо, с пугающим спокойствием произнес: «Мою палочку, если позволите». И уверенно протянул ладонь. У Гермионы перехватило дыхание, когда она возвращала ему палочку. Теперь она ждала снятия баллов с факультета и неминуемую отработку.

— У меня было полно возможностей убить вас, пока вы тратили время на подсказки своему… другу.

Гермиона сглотнула. Конечно, он был прав, но это был полезный урок. Оставалось только надеяться, что Гарри чему-то научился, хотя сейчас его разве что не трясло от ярости.

— Гарри, — начала она, но он уже наступал на Снейпа с палочкой наизготовку. — Гарри, стой!

— Как вы посмели?! — сорвался он. — Это защита ОТ Темных искусств, если вы не заметили! Вы не имеете права…

— Гарри!

— Не стесняйтесь, Поттер, продолжайте. Я не имею права... на что?

— Прикасаться к ней! — выкрикнул Гарри, и Гермиона вздрогнула, представив, как эти слова должны звучать для Снейпа.

Однако Снейп, казалось, был невозмутим.

— Смею вас заверить, я в своем праве, — промурлыкал он. — Пятьдесят баллов с Гриффиндора за вашу несдержанность, Поттер. И надеюсь, что вы сумеете лучше сосредоточиться на защите, встретив истинного врага.

К счастью, урок закончился, и Гермиона потащила упирающегося Гарри прочь из подземелий.

— Грязный мерзкий ублюдок! — не унимался Гарри, поднимаясь по главной лестнице.

— Гермиона, ты вообще как? — спросил Рон.

— Нормально, — отрезала она. — Он не сделал мне больно. Он только учил.

— Ты называешь это учебой? Да он издевался над тобой! Всё, я иду к Дамблдору. Такое нельзя спускать с рук.

— А тебя не волнует мое мнение?! Хочешь доказать мне, что надо мной издевались? Я благодарна ему за сегодняшнее, и тебе тоже не помешало бы сказать ему спасибо!

— Благодарна?! — воскликнул Рон. — С ума сошла? За что это вдруг мы должны его благодарить?

— Даже не знаю... Может, за то, что он показал, как мы сможем спастись, если одного из нас схватят? Или за то, что теперь мне понятно, как использовать любой промах противника, и неважно, как сильно я испугалась? В самом деле, за что это вдруг я должна его благодарить? — она прибавила шаг, и мальчишкам пришлось поторопиться, чтобы догнать ее.

— Да, но если бы он нас предупредил заранее… — начал Рон.

— Вы только представьте, как Люциус Малфой или Беллатрикс Лестрейндж начнут с предупреждения. Мистер Уизли, обратите внимание, я собираюсь взять в плен вашего юного друга. Что же вы будете делать?

— Ты совсем как он, — с отвращением сказал Гарри.

А не пошли бы они?.. Ее уже давно нельзя было оскорбить сравнением со Снейпом.

— Ну и замечательно! Мне даже приятно! Потому что он единственный человек, которого заботит, выживем ли мы. Воздержание! — крикнула она Полной Даме, вздрогнувшей от резкого тона.

— Послушай, Гермиона, — начал было Гарри.

— Нет, это ты послушай. Ты можешь сколько угодно ненавидеть его, Гарри. Ты можешь как угодно называть его. И ты можешь верить, что он предатель, лишь бы не думать о настоящей угрозе. Но я собираюсь слушать его и учиться у него. А потом посмотрим, кто из нас прав.

***

Несколько недель между Гермионой и Гарри с Роном чувствовалось отчуждение. Они по-прежнему вместе ходили в Большой зал, сидели рядом на уроках, и Гермиона все так же круглыми сутками искала сведения о хоркруксах… и, хотя друзья не возвращались к тому разговору, было ясно — она не с ними.

Утро дня рождения Рона выдалось пасмурным и холодным. Гермиона сонно потянулась в постели и решила, что в субботнее утро можно еще немножко поспать. К тому же она до трех часов ночи просидела в Запретной секции. Гарри все не удавалось получить воспоминания профессора Слагхорна, в основном потому, что он по глупости доверился советам Рона. Что не могло не раздражать Гермиону, ведь это означало только одно: бессонные ночи в библиотеке. Гарри и Рон как-нибудь позавтракают и без ее компании. А подарок она отдаст за обедом.

Поплотнее укутавшись в одеяло, она почти задремала, надеясь досмотреть чудесный сон, который ей снился. Там она была на дуэли со Снейпом, и как только поднимала палочку, готовясь к нападению, он подхватывал ее на руки и…

Кольцо потеплело. Что за?.. Она сорвала его с пальца и заглянула под ободок.

«Больничное крыло».

Гермиона в одно мгновение подскочила с кровати, схватила джинсы и, путаясь в них, попыталась натянуть туфли.

«Нет. Пожалуйста. Господи. Нет. Только не это!»

Застегиваясь на ходу, она сбежала по лестнице, пронеслась через Общую комнату и выскочила в коридор, где немедленно уткнулась в знакомый черный сюртук.

Снейп подхватил ее и поставил на ноги.

— Мисс Грейнджер, — сказал он, — вы чем-то взволнованы?

— Что? Я подумала… — Гермиона запнулась и яростно прошипела: — Что значит, «Больничное крыло»?

— Уизли, — коротко ответил Снейп. — Яд. Я подумал, что вы могли неправильно истолковать мое послание, поэтому и пришел.

— Что случилось? Как он?

— Подробностей не знаю, но сейчас с ним все в порядке. Поттер, видимо, смог запомнить хоть что-то из того, чему я пытался его научить, и сообразил засунуть в глотку Уизли безоар. Теперь мальчишкой занимается мадам Помфри. Я подумал, вы должны об этом знать.

— Да, конечно. Спасибо.

Она поспешила в больничное крыло, Снейп шел рядом.

— Сэр, вам не кажется, что было бы лучше, если бы вы…

Он странно посмотрел на нее.

— В самом деле. Прошу прощения, что напугал вас.

— Нет. Не извиняйтесь! Я вам очень признательна.

Снейп ничего не сказал, только круто свернул в соседний коридор. Как жаль. Она совсем не это имела в виду… Но ничего не поделаешь. Она не может броситься вслед за Снейпом, когда Рону плохо. Ее мозг лихорадочно работал. Как это произошло? Откуда яд? Невольно вспомнился Драко... Если Снейп прав, и Драко замешан в случае с Кэти Белл... Лучше об этом не задумываться. Двойная перестраховка. Но если Рон в опасности, Снейп должен понимать, что теперь она…
Ворвавшись в больничное крыло, Гермиона увидела у постели Рона все семейство Уизли и объясняющего им что-то Гарри.

— Что случилось? Я прибежала, как только узнала! — Гермиона с опозданием сообразила, что не сможет ответить, от кого узнала эту новость. К счастью, никто не догадался об этом спросить.

Она села рядом с Гарри и внимательно выслушала, как он, наверное, уже в сотый раз подряд, рассказал всю историю, начиная с шоколадных котелков («Я же говорила!» — не сдержалась она) и заканчивая случившимся в кабинете Слагхорна. На языке уже вертелось едкое замечание, что Принца-полукровка не способен сварить приличный антидот, когда внезапно Гермиона поняла: без этой проклятой книги Гарри никогда бы не узнал, как спасти Рона. Она мысленно поблагодарила этого принца, кем бы он ни был.

— Но он поправится? — спросила Гермиона, когда Гарри закончил свой рассказ.

— Профессор Слагхорн и мадам Помфри уверены в этом, — ответил Гарри. — Ему придется остаться здесь на неделю или около того. Будет принимать зелья под присмотром.

Гермиона расплакалась. Сердце по-прежнему бешено стучало — слишком много всего разом. Когда она успела так отдалиться от друзей? Оглядываясь назад, она видела, что эти события связаны друг с другом. И Ромильда с приворотными конфетами, и проклятое ожерелье, и яд в день рождения Рона, и книга Принца-полукровки. Гермиона ужаснулась, осознав все случившееся. Как она могла ничего не замечать? Произошло бы это, если бы она проснулась вовремя и пошла с ними на завтрак? Почему ее постоянно не было рядом? Она всего лишь отказалась следить за Малфоем! А хуже всего, и в этом не хотелось признаваться даже самой себе, было то, насколько сильно ее напугала мысль о попавшем в больничное крыло Снейпе. Неужели у нее совсем нет сердца? Ее лучший друг без сознания, а все ее мысли о случайной встрече со Снейпом в коридоре. Что же с ней происходит?

Гарри неловко обнял Гермиону, очевидно, думая, что она беспокоится за Рона. Она рыдала все горше, презирая свои предательские мысли и глупое сердце. Она всегда была рассудительной. Никогда не мечтала и не витала в облаках, как Рон и Гарри, верила в логику, ум и науку. Понимала, что важно, а что — нет. Но почему-то вдруг вся ее рассудительность оказалась разбита вдребезги насмешливым, циничным человеком вдвое старше нее, который, с одной стороны, постоянно выводил ее из себя, а с другой… снова и снова бесчисленными способами доказывал, что, несмотря на ее возраст, характер и факультет, — несмотря ни на что, — она важна для него.

Джинни присела на кровать и тоже обняла Гермиону. Как можно было одновременно и ненавидеть себя настолько сильно, и чувствовать такую непозволительную радость? Расслабившись в объятиях друзей, Гермиона выплакала все накопившиеся переживания. Все вокруг нее, все, кого она любила, находились, как сказали бы часы миссис Уизли, в смертельной опасности. Отравление Рона было только предвестником того, с чем им придется столкнуться. Совсем скоро она, Рон и Гарри покинут Хогвартс, и смогут полагаться только на себя. Возможно, в следующий раз, когда кто-то из них пострадает, именно ей придется лечить их раны. Одной этой мысли хватило, чтобы известись от беспокойства и неуверенности в себе. Но забота Гарри и Джинни согревала ее, а еще больше успокаивала мысль о человеке, который давал ей уроки выживания... Если все закончится хорошо, то они будут обязаны поблагодарить Снейпа. Только останется ли он в живых? Кто будет лечить его раны, сидеть у его постели? Кто узнает о том, что он в беде, и позаботится о нем, когда он отправится к Пожирателям Смерти?

— С ним все будет хорошо, — шепнул Гарри.

Гермиона последний раз всхлипнула и встала.

— Надеюсь, — сказала она, но мысли ее были вовсе не о Роне.