Утро выдалось сонным. Крис едва придя, сразу уснул, обняв телефон как любимого плюшевого мишку, Рей закурил, закинул ноги на соседний стул и задремал, глаза Сэма слипались, но он взбадривал себя ударной дозой кофеина, Энни не повезло больше, она простудилась и чихала так, что Хант не выдержал и отправил ее домой, посоветовав вызвать врача и лечь в постель. Последнее напутствие сопроводилось едким взглядом в сторону едва живого от усталости Сэма, но тот даже не заметил.
- Довел подружку, а, Тайлер? - Хант подсел к нему, когда девушка ушла.
- Ледяное шампанское, плюс легкое платье, плюс салют на улице, - начал он, но Хант уже отошел к своему кабинету.
- Тоже мне проблемы, - фыркнул он.
Сэм поднялся, размял спину и зашел следом. Шеф с утра выглядел как-то уныло и слишком задумчиво. Не похоже на него.
- Куда ты вчера исчез после салюта?
- Ну, я подумал, что это нормально – подождать речи мэра, полюбоваться салютом, выпить за здоровье королевы, а потом уйти.
- А торт тебе?..
- А торт мне был нужен. Мэр просил передать его Красной Королеве.
Сэм повесил голову. Кошмарная вышла ночь – его безобразное поведение с Самантой, потом пистолет, за которым пришлось снова подниматься на крышу, потом еще Энни расчихалась. Шеф сбежал, хорошо еще мэр распорядился развезти гостей по домам, потому что Крис и Рей были просто не в состоянии садиться за руль. Рей приставал к сестре какого-то богача, а Крис так накачался, что едва мог говорить. Ему бы и повезло с той Принцессой в бледно-желтом, но беднягу начало тошнить от волнения. Опять.
- Так ты был с ней? С Самантой?
- А ты, конечно, все знал заранее и не мог меня предупредить, да?
- О ее костюме? Нет, я не знал, пока… - Сэм закусил губу.
- Пока что? - прищурился Хант. - Тайлер, договаривай, если начал.
- Я помирился с ней, - коротко ответил Сэм. - Она все поняла и простила.
- Интересно было бы знать, что она поняла и за что тебя простила, но ты же не скажешь, не так ли? – Хант потер лоб.
- Это… м-м-м… личное. А у тебя как?
- Это личное.
Сэм покачался на пятках, но уходить не спешил. Немного зная шефа, можно было бы предположить, что вот сейчас он достанет бутылку и два стакана, нальет обоим выпить, протянет один коллеге, а потом начнет рассказывать о том, насколько все паршиво. И верно, Хант потянулся в ящик стола, выудил бутылку того самого коньяка – странно, обычно он хранит ценное в сейфе, после чего действительно поставил два стакана и нацедил обоим, поставив стакан поверх груды папок и взяв себе второй.
- Она уехала, - коротко сообщил он, без всякой оценки букета Хант опрокинул в себя коньяк и чуть поморщился. - Уехала в Блэкпул. Даже думать не хочу, зачем.
- Думаешь… - Сэм взял стакан и отошел к диванчику. - Ну, может… мало ли… не обязательно к нему.
- К кому? – Хант развернулся в кресле.
- Ну… - снова замялся Сэм. - У них все-таки были сложные отношения, но она же была к нему привязана… не как к тебе, но все-таки.
- Ты вообще о чем?
- Я хочу сказать, что ты не должен винить ее в том, что она поехала навестить его, они, в конце концов, были любовниками, она ему верила, думаю, она до сих пор испытывает к нему чувства, несмотря на то, что он сделал.
- Скотт?!
- Причем тут Скотт? Я про Алана!
- А причем тут Алан? Тайлер, не путай меня. Джонс умотала к Миллеру, а насколько я знаю, красивые цыпочки не по его части.
Сэм подметил раздражение в голосе начальника.
- Опять поссорились?
- Нет, не в этом дело, - вздохнул Хант. - Я никак не могу ее понять. Она какая-то скользкая.
- Что ты имеешь в виду?
- Я пытаюсь найти к ней хоть какой-то подход, но только я стараюсь приблизиться, как она как будто хамелеон – меняет окраску и исчезает. Да, вот что, Сэм, - Хант склонился над столом, - я хочу, чтобы ты узнал, где она живет.
- Я пробовал, но она молчит, - Сэм развел руками.
- Пробей по своим каналам, потряси наших общих знакомых. Должен же был хоть кто-то заметить эту цыпу. Все-таки она выделяется из толпы.
- Я постараюсь, но она умеет заметать следы. Может быть лучше оставить все, как есть, если она так решила?
- Она в команде, она сама так решила, а я хочу знать о своих людях все! - отрезал Хант, снова откидываясь на спинку кресла.
- Ты знаешь, где живет Энни? - наугад бросил Сэм.
- Понятия не имею, мы встретились на парковке рядом с управлением. Она приехала на своей машине, а потом я ее забрал.
- Она прие… Шеф, ну, знаешь ли, ты просто победитель в номинации циник года! - всплеснул руками Сэм. - Не мог забрать ее из дома?
- Не мог, я ей не дружок, а ты, кстати, мог бы последить за своей подружкой, а то пока ты бегал на свиданку с Джонс, к ней клеился какой-то говнюк.
- Я не бегал на свиданку с Джонс, я пытался уладить конфликт, - Сэм поставил стакан на папки.
- Уладил до слез, как я понял, - хмыкнул Хант. - Ладно, так ты узнаешь или что?
- Попытаюсь, но она будет в ярости.
- Ей об этом знать необязательно. Все, можешь быть свободен.
Сэм вышел из кабинета, гадая, чем кончится его расследование и дружба с Джонс, если ему с таким трудом удалось добиться от нее прощения.
Управление выглядело прибранным, ухоженным, сразу было заметно, что здесь все совершенно не так, как в Манчестере.
- Добрый день, - обратилась Саманта к дежурному.
- Добрый день, мэм.
- Подскажите, где я могу найти инспектора Миллера?
- Эм-м-м… боюсь, что инспектора Миллера Вы не увидите, - ровным тоном ответил мужчина.
- Простите?
- Я думаю, Вам лучше поговорить с инспектором Дрейк, мэм.
- Дрейк?! - глаза девушки полезли на лоб.
- Да, мэм. Инспектор Виктор Дрейк, четвертый этаж, мэм.
- Виктор… хм… хорошо, спасибо.
Саманта прошла к лифту, гадая о странных совпадениях в этом странном мире. Дрейк, Харт, трое Джинов и вся прочая мешанина отношений с родителями.
Офис представлял собой воплощение порядка – все на своих местах, очень чисто, светло, не накурено. Строго, со вкусом и без ужасных постеров полуголых красоток на шкафах.
- Вы по поводу ограбления, мэм? - обратился к ней молоденький констебль на вид чем-то напоминающий сразу Криса – молодостью и простодушным выражением лица – и Сэма, по коротким волосам и удивительно проницательным глазам цвета некрепкого чая. - Мы разбираемся, мэм, поверьте, все найдется. Ваши драгоценности вернутся, а…
- Постойте, нет, я не по поводу ограбления, - осторожно перебила Саманта. - Мне нужен инспектор Дрейк. Виктор Дрейк.
- О, он отошел на пару минут, мэм, - светло улыбнулся молодой мужчина. - Присядьте, подождите здесь.
- Спасибо, - Саманта опустилась на ближайший стул и огляделась. Это был именно такой офис, каким бы он и должен был бы быть в семидесятых – мужчины все при галстуках, ни единой женщины в форме или в гражданском, аккуратные столы, пусть и загроможденные бумагами, люди действительно заняты делами, никто не курит, не болтается без дела, не спит и не болтает по телефону с друзьями и подружками.
- Майкл, результаты по дактилоскопии прибыли? - в офис твердой походкой зашел высокий статный мужчина с короткой армейской стрижкой и огромным шрамом на правой щеке от виска до нижней губы, темноволосый, аккуратно одетый и с кобурой подмышкой.
- Да, сэр, - ответил тот самый молоденький констебль. - Уже обрабатываем информацию. Роуд и Болдерс уехали на опрос свидетелей, сэр.
- Хорошо, - мужчина кивнул, чуть приподняв бровь, взглянув на незнакомую персону в офисе.
- Сэр, мэм спрашивает про инспектора Миллера, - пояснил Майкл.
- Инспектор Миллер здесь больше не работает, леди, - спокойно объяснил Дрейк. - Могу еще чем-то быть полезен?
- Можете, сэр, - девушка поднялась. - Саманта Тайлер-Джонс из Манчестера.
- О! - вторая бровь Дрейка чуть приподнялась. - Рад познакомиться, мэм. Наслышан о Вашей работе.
- Спасибо, сэр, очень рада знакомству, но я бы хотела знать, как мне связаться с Миллером?
- Пройдемте в мой кабинет, - Дрейк открыл перед ней дверь, пропуская внутрь очень аккуратного кабинета. - Прошу, присаживайтесь, - пригласил он, жестом указывая ей на стул и садясь в кресло напротив. - Скотт Миллер ушел из полиции, мисс Тайлер-Джонс, - сказал он, когда девушка села.
- Ушел? Уволился? Но почему? У меня было к нему одно дело, он просил приехать, но у меня было много дел, а потом… я хочу сказать, что он что-то нашел по моему делу.
- Мисс, - Дрейк поднял руки, прося о молчании. - Прошу Вас, мисс. Скотт Миллер уволился в прошлый четверг. Как я узнал, он просто устал и решил отдохнуть.
- Что? Устал? То есть он перевелся куда-то или просто ушел в отпуск?
- Боюсь, что мне нечем Вас обнадежить, мисс. Скотт уволился из полиции совсем. Окончательно, понимаете?
- Н-но… - Саманта нервно сглотнула. - Погодите, постойте, то есть как уволился? Но он договаривался со мной.
- Когда это было?
- Ну… в начале месяца. Я обещала приехать, но так вышло, что я не смогла сорваться сразу.
- Понимаю, но мне очень жаль. Инспектор нас покинул.
- Вы так говорите, как будто он умер, - вырвалось у девушки. Дрейк отреагировал более чем спокойно.
- Надеюсь, что с ним все в порядке, мисс, но и мне показалось странным его внезапное увольнение.
- Н-ну… я не знаю… может быть он что-то оставил мне? Не знаю… может быть хоть слово? Какую-нибудь папку? Хоть какой-то клочок бумаги? Нет?
- Боюсь, что нет, мисс, - Дрейк качнул головой. - Ничего.
- А его коллеги, может быть они что-то знают? Ну должен же хоть кто-то знать хоть что-то!
- Скажу откровенно, мисс, из уважения к проделанному Вами пути: эти люди были совершенно растерянны внезапным уходом начальника, - Дрейк положил локти на стол и скрестил пальцы. - Я пришел в отдел в пятницу и застал здесь едва ли не похоронную процессию.
- Что? - Саманта округлила глаза.
- Эти люди знали его, работали с ним и они были в шоке, когда он в четверг вечером вдруг заявил, что уволился, а в пятницу придет новый начальник.
- И что, совершенно без причин? Просто взял, сорвался с места и исчез? Люди не исчезают и не увольняются вот так просто ни с чего. Его шантажировали?
- Нет, мисс. Его заявление было подписано задним числом, но мы проверили все версии в первый же день. Это не шантаж. Коллеги замечали его подавленное состояние в последнее время, он часто ссылался на усталость, говорил, что хочет уйти.
- Куда?
- Наверное, из полиции. И он ушел. Если хотите, я могу попросить коллег рассказать, как все было…
- Нет, не нужно, спасибо.
- Простите, что не смог Вам помочь, мисс.
- Можете, если дадите мне адрес Скотта. Может быть там кто-то что-то знает.
- Вы были близки с ним? – предположил Дрейк.
- Нет, - удивилась Саманта. - Он приезжал в Манчестер к моему начальнику, они друзья.
- Вы уволились из полиции, верно?
- Так точно, сэр, но я продолжаю сотрудничать с отделом и лично подчиняюсь только инспектору Ханту.
- Наслышан о нем, - прохладно сообщил Дрейк. - Отличный полицейский, хотя мне не по душе его методы работы, - добавил он, встав. - Хорошо, мисс, через пять минут у Вас будет адрес. Это меньшее, что я могу сделать.
- Спасибо, сэр, - Саманта покинула кабинет.
Уволился… но почему? Он ни словом не говорил про усталость в последний раз, когда она звонила ему. Бодрый голос, капелька веселья и оптимизма. Все-таки шантаж и бега?
- Вы правда защищали людей в Манчестерском соборе, мэм? - поинтересовался констебль Майкл.
- Правда, - вздохнула девушка. - Это было давно.
- Но это удивительно! - не согласился Майкл. - Я никогда до этого не слышал, чтобы в женской полиции были такие сильные и смелые девушки, мэм.
- Я не была в женской полиции, я была детективом-инспектором.
Молодой мужчина недоуменно хлопнул ресницами, после чего вежливо улыбнулся.
- Отличная шутка, мэм. Никогда не слышал о женщинах-детективах.
- Ну, Агата Кристи писала о таких, - она не стала разубеждать его правильное представление о неправильной себе.
- Почему Вы уволились?
- Не знаю, - честно ответила она, вдруг осознав, что действительно понятия не имеет, почему ушла. - Наверное, мне нужна была свобода. Ваш бывший начальник, Скотт Миллер тоже уволился по неизвестным причинам?
- Мы не знаем, мэм, - помрачнел Майкл. - Никто ничего не понял. В четверг он сказал, что уволился, что завтра, то есть в пятницу прибудет новый старший инспектор, а он просто… уходит.
- В никуда?
- Не знаю, мэм. Никто ничего не знает. Простите, - мужчина отошел от нее и вернулся к работе.
Дверь кабинета открылась.
- Вот, нашел его домашний адрес и телефон, - Дрейк подал ей листок из блокнота.
- Спасибо, инспектор. Простите за беспокойство. До свидания, сэр.
- Доброго пути, мисс, - кивнул Дрейк, тут же забыв о ее существовании и обратившись к усатому детективу, усердно что-то писавшему. - Боб, свяжитесь с Болдерсом…
Саманта вышла.
Домик оказался вполне типичным – двухэтажное здание многоквартирной старой постройки, чистый тротуар, блестящий, будто новый, мусорный бак, выкрашенная кирпичным цветом дверь.
Саманта нажала на кнопку звонка.
- Кто там? - раздался женский голос.
- Э… я Саманта Тайлер-Джонс, мэм. Я работала в полиции Манчестера. Могу я поговорить с Вами о Скотте Миллере?
Дверь открылась. Стройная молодая женщина в длинной юбке, трикотажной кофточке и в переднике торопливо вытирала руки.
- О Скотте? – повторила женщина. - Вы что-нибудь о нем знаете? Он так быстро уехал, я даже ничего не успела понять. Просто бац – и все. «Салли, я устал и хочу уехать. Люблю, целую. Скотти», - процитировала она.
- Это была записка?
- Нет, его слова. Представьте, что человек вдруг увольняется из полиции, все бросает и решает уехать.
- И Вы знаете куда именно?
- В том-то и дело, что нет! - женщина всплеснула руками. - Вы зайдете? Угощу чаем. О, Вы на мотоцикле? - она широко улыбнулась при виде байка Саманты. - Мой Оуэн так любит эти штуки, а я, признаться, дрожу от одного их вида.
Джонс медленно моргнула, пытаясь сосредоточиться и поймать нить мыслей общительной домохозяйки.
- Э… Оуэн – это?..
- Сын. Мой сын. Он бредит этими штуковинами, - женщина пропустила гостью в дом и сняла передник. - Простите, я мыла посуду.
- Вы простите. А Вы?..
- О, мои манеры! - закатила глаза женщина. - Салли Причард, кузина Скотти. Знаете, я не понимаю, как можно было бросить работу, дом, вообще все и вот так уехать в никуда, - снова заговорила Салли.
- На его работе сказали, что он в последнее время был задумчив, грустил… Вы ничего странного не замечали?
- Нет, простите, - огорчилась Салли. - Скотти позвонил мне в четверг днем, сказал, чтобы я приехала, передал, что любит… Гевин примчался сюда… Гевин – мой муж. Так вот, Гевин примчался сюда за полчаса, а Скотти сидит на кровати, смотрит на какую-то фотографию и… знаете, он улыбался. Грустно так, но богом клянусь, что я тогда подумала, что он как будто светился, понимаете?
- Не очень. Что за фотография?
- Не знаю, он взял ее с собой.
- Может быть Вы что-то заметили на снимке? Что-нибудь, что угодно?
- Эм-м-м… не знаю, - протянула Салли. - Он убрал ее слишком быстро. Ничего интересного, черно - белый снимок. Кажется, их общее фото.
- Чье?
- Скотти и какого-то мужчины.
- Можете описать его? Высокий, низкорослый, полный, худой?
- Я не знаю, простите. Кажется, одного роста, они стояли в обнимку. Простите, я действительно ничего не помню.
- Длинноволосый, симпатичный здоровяк?
- Не помню, простите.
- Хорошо, спасибо, миссис Причард. Простите, что потревожила.
- Вы что-то поняли, да? Что с ним? Куда он поехал? Он же даже ничего с собой не взял.
- Что? - Саманта резко развернулась. - То есть как это ничего?
- Совершенно ничего. Сказал, что поедет автобусом до станции, а потом поездом.
- И куда?
- Не знаю.
- Хорошо, еще раз спасибо и еще раз извините за беспокойство.
Саманта подошла к двери и взялась за дверную ручку.
- Вот по поводу волос не помню, но точно симпатичный и такой, знаете… мощный, - задумчиво произнесла Салли, кусая губу. – Чем-то похож на Гэри Купера.
Саманта обернулась.
- Спасибо. Доброго дня, миссис Причард, простите за беспокойство.
Она открыла дверь и вышла.
- Вы что-нибудь понимаете, мисс Джонс?
- Нет. Боюсь, что нет, - Саманта села на байк.
- Он не говорил о Вас, но Вы бы не приехали, если бы не знали его, верно?
- Я знала его через моего шефа, инспектора Ханта из Манчестера. Слышали про такого? – Салли покачала головой.
- Нет. И он ничего не говорил. Если найдете его… - просьба повисла в воздухе.
- Я позвоню. У меня есть Ваш телефон.
- Спасибо. Доброго пути, мисс Джонс.
Король рванул с места.
Значит, симпатичный, крепкий, похожий на Гэри Купера и… и все. Догадок не было. Вернее была, но глупая – Миллер уехал в Манчестер повидать старого друга, а друг оказался сволочью и ничего не сказал своему доверенному лицу в виде Джонс. Но вообще-то… ну с какой стати Миллер бы поехал в Манчестер? Значит, все-таки, шантаж и что-то темное? Угрозы семье сестры или обещание разоблачить Скотта как гея? Это семидесятые, если бы это открылось, это стоило бы ему карьеры, а возможно и жизни.
Оставалось лишь думать о станции и пункте назначения. И куда он мог уехать без вещей? И для чего? И почему?
Долгие переговоры с кассирами ничего не принесли. Едва удалось выпросить сверки пассажиров поездов в четверг и пятницу, сославшись на беременность от мужа-подлеца, который решил сбежать. Девушки-кассиры помогли, но найти имени Скотта среди пассажиров не удалось. Или он купил билет на чужое имя, или же он вообще никуда не уезжал, или же уехал, но не поездом, а, скажем, такси или автобусом, или еще как-то. Нити оборвались. Скотт просто пропал.
Можно было бы позвонить Ханту, попросить его пробить информацию – он бы мог, но именно этого Джонс делать не стала. Если бы он не знал или наоборот – знал, что бы он сделал? Не был ли он сам замешан в исчезновении друга?
- Ой, как же нехорошо, - прошептала Саманта, стоя на перроне и глядя на поезд, отходивший на Манчестер. – Очень нехорошо.
Она спустилась вниз и оседлала Короля. Все-таки придется сообщать Ханту. Если он ни при чем, он поможет найти Скотта, но тогда расследование по молодому копу, непонятно когда погибшему при загадочных обстоятельствах, придется раскрывать вдвоем, а Хант и так звереет, стоит лишь упомянуть паренька. Нет, звонить Ханту нельзя.
Прости, дорогой друг Джин, простите, дорогой Скотт, это тупик.
Саманта оглянулась на перрон – может и Манчестер, а может и нет – и газанула.
Раз уж она в Блэкпуле, нужно доделать еще одно дело.
Цветы удалось купить около кладбища, а вот за бутылкой дешевого портвейна пришлось ехать в магазин.
Кладбище было тихим – понедельник, у всех дела и никому нет дела до могил.
Надгробная плита Алана Гилла была чиста и ухожена. Видимо, кто-то все-таки приходил отдать дань памяти этому человеку.
Саманта положила букет белых лилий на подножие плиты и присела.
- Знаю, что это даже выглядит глупо, я видела тебя, а тут всего лишь оболочка, в то время как ты уже в другом месте, но все равно. Мне всегда было все равно, Алан, и ты это знал, чертов ты мерзавец, - она вздохнула, проведя пальцами по выбитым цифрам. - Он не смог бы проводить тебя в тот паб, куда он обычно провожает друзей и близких. Ты мог бы обратиться за помощью, он бы не отказал, но ты пошел против него, за что теперь страдаешь, несчастный бедный дурак. Он сказал, что простил, но это же ничего не меняет, верно? Ни он, ни кто-либо еще уже ничего не могут для тебя сделать. А я… - Саманта потерла глаза, в которых противно защипало от невыплаканных слез, - я тоже ничего не могу. Уже ничего. И знаешь еще что? Я бы ничего не стала менять. И помогать бы не стала. И вот еще что… трудно говорить, но если по правде, ты получил то, чего заслужил. Извини, дорогой, - она поставила бутылку, потом подумала, подняла ее снова, откупорила и отсалютовала. - И все же я не желаю тебе боли и всего того… этого… - губы девушки дрогнули, по щеке сползла слеза, но Джонс торопливо вытерла глаза и проморгалась. - Я все-таки люблю тебя, тупоумный ты дурак. Прости, что не была на поминках, так уж вышло, но я… я искренне желаю тебе обрести покой. Упокой господи душу твою, Алан Гилл, мерзавец, которого я любила, - она сделала глоток из бутылки, после чего немного пролила на землю. - Я не знаю молитв за упокой души, но… в общем… как-то так.
Она поставила бутылку рядом с надгробием и, поцеловав кончики пальцев, коснулась ими цифр. Дата рождения – дата смерти. Не те даты, он умер в будущем, а этот мир другой.
- Э… мисс? - очень осторожно позвал ее чей-то голос. Саманта обернулась, встречаясь взглядом с молодым мужчиной.
- Да?
- Простите, не хотел тревожить Вас, но… Вы знали Алана? – мужчина подошел ближе, держа в руке алую розу.
- Знала. Вы ему?..
Мужчина не ответил, молча подойдя к надгробию и положив цветок рядом с букетом Саманты. Розы просто так не приносят, и тем более не мужчины мужчинам, и уж само собой не цвета любви. Ответ не потребовался.
- Я Саманта, - представилась девушка.
- Эл, - мужчина протянул руку. - Альберт. Он говорил о Вас.
- Вот как? - это могло бы быть ложью, но Элу хотелось верить.
- Он звонил мне, рассказывал, что встретил удивительную девушку. Я сразу понял, что это Вы, едва Вас увидел.
- А Вы давно были вместе? – осторожно спросила Джонс, подумав, что мужчина может и не ответить. Семидесятые, отношения к секс-меньшинствам очень настороженное и даже агрессивное.
- Вам не противно? – мужчина присел рядом с могилой. Саманта осмотрела нового знакомого – не так красив как Скотт, не такой уверенный в себе и не такой широкоплечий как Джин, не так мил как Сэм, довольно заурядной внешности, в чем-то даже отталкивающей, хотя и гармоничной. Чуть лопоух, среднего роста, русые длинные волосы по моде, ухоженные, блестящие, в целом дополняющие образ эдакого печального рыцаря, но привлекало в мужчине не это. Главным были его удивительные глаза. Не обычным серым цветом радужки, а внутренним светом и теплотой, которой они лучились. Саманта грешным делом подумала про глаза Спасителя – наверное, Он так же смиренно смотрел на людей вокруг.
- Нет, не противно, - помотала она головой, глядя на мужчину. - Любовь не может быть противной, Эл.
Он глубоко вздохнул.
- Не все думают так открыто как Вы, Саманта, - его длинные тонкие пальцы коснулись надгробия и дрогнули, едва добравшись до даты смерти. - Есть то, что скрыто, что приходится скрывать.
- Я понимаю. Не буду мешать Вам, Эл, - она поднялась, но мужчина, не оборачиваясь, попросил:
- Останьтесь.
Она не посмела ответить отказом.
Эл оказался удивительным собеседником. Внешне действительно не слишком привлекательный, он обладал потрясающим даром слова и был весьма начитанным, образованным, интеллигентным человеком. Словом, если на такого девушки бы и смотрели, то только с легким презрением в первый момент, во второй, когда бы он открыл рот, с удивлением, и во все последующие – буквально открыв рот и ловя каждое его слово. Эл очаровывал не внешностью, а внутренней уверенностью в себе и какой-то гармонией. Саманта вспомнила знаменитейшего сердцееда Казанову, так же не отличавшегося красотой, зато куда как преуспевшего в амурных будуарных делах. Однако Эл был не ловеласом. Тихая жена-домохозяйка, сын пяти лет и дочка двух, скромная квартира, работа клерком в компании. При таком раскладе никто и подозревать бы не мог, что в сердце этого человека бушевало пламя, что там хватало места и для горячо любимой жены, обожаемых детей, но и для одного мужчины, который как потом оказалось, разбил ему сердце. Алан влюбил в себя скромного клерка, поразвлекся, а потом бросил, поскольку его сердце принадлежало тому, кто считал его максимум другом и коллегой.
Одной растоптанной душой больше, Алан. Даже из могилы ты продолжаешь приносить людям страдания, страдая и сам.
Знакомство на вечеринке у друзей, взгляды, а потом выпивка, много, очень много выпивки, кажется кладовка или просто темная комнатка где-то вдали от любопытных глаз, жадный поцелуй, еще один и еще, и еще, обещания на потом… ложь семье, муки совести, побег к нему, снова поцелуи, объятия, бесстыдные ласки, румянец на щеках от одной мысли о грехе, но плоть слаба, дух уступил голосу рассудка…
Было ясно, что Эл ни с кем еще не говорил так свободно, почему-то почувствовав в Джонс единственного человека в жестоком мире, кто мог бы понять его и просто выслушать. Саманте даже не пришлось говорить самой – Эл рассказал ей все сам. Отчасти это была история и ее любви. Только Алан не любил никого из тех, с кем спал. Ему всегда было мало и хотел он недостижимого.
- Я прихожу сюда раз в две недели. Стараюсь, по крайней мере. В понедельник тут никого нет. Вы понимаете… все взгляды… - Эл порозовел от смущения.
- Я понимаю, - снова повторила Самната. - Мне жаль, что Вам приходится навещать его тайно. Боюсь, что мне нечем порадовать Вас. Пройдут десятки лет, прежде чем Великобритания смирится и откроет душу свободной любви среди людей одного пола.
- Боюсь, у меня нет столько времени, Саманта, - устало улыбнулся Эл. - Я болен. Вся проблема в том, что я узнал об этом случайно и слишком поздно. Мои дети могут быть больны.
- Эм… мне жаль, Эл, - искренне посочувствовала Джонс. - Но Ваша семья поддержит Вас.
- Они ничего не знают, - Эл опустил голову, глядя на тропинку – они шли к выходу. - Я не могу сказать детям и Бесси, что скоро папа перестанет узнавать их.
- Настолько плохо?
- Хорея Хантингтона. Это неизлечимо.
Саманта вздрогнула – это название она где-то слышала… в Гайде… в сериале, вот только так и не узнала, что это.
- Мне жаль, Эл, - повторила она. - Не могу представить Ваши муки, простите.
- Все нормально, - чуть улыбнулся мужчина. - Это жизнь. Как знать, может быть Господь покарал меня за грех.
- Не думаю, что это кара, - серьезно ответила Саманта. - Я очень мало знаю об этом заболевании, но совершенно точно помню, что это генетическое. Ваши родители?..
- Мама. Сгорела за три года. Ей было сорок пять. Она до конца скрывала болезнь.
Саманта понятия не имела, как на самом деле передаются генетические заболевания и есть ли у детей несчастного человека хот какой-то шанс быть здоровыми. Но что бы это изменило? Хорея неизлечима, а это семидесятые, даже купировать симптомы нет ни единой возможности. Он может прожить лет пятнадцать, отправить детей в колледж, но до миллениума он не дотянет, не посмотрит гей-парад в Лондоне, никогда не сможет открыто сказать, что любил мужчину. Может быть, он будет настолько сильным, что однажды просто уйдет из дома, когда почувствует, что болезнь сжирает его изнутри, может быть покончит жизнь самоубийством, может быть… много ли на свете неизлечимо - или тяжелобольных людей, которым бы жить и жить? Уходят всегда те, кто мог бы сделать много добра, или же просто не делать зла.
Стало бы ему легче, скажи она, что где-то очень далеко, врачи медленно убивают ее, пытаясь спасти?
- Не знаю, что сказать, Эл, - заговорила она, - но думаю, что у Вас замечательная семья, жена, дети… они не бросят Вас, они поддержат.
- Бесси очень ранимая, - покачал головой Эл. - Она не сможет принять мужа, который однажды перестанет узнавать ее и детей. Спасибо, что просто выслушали меня. Я даже не мог бы сходить на исповедь.
- Это меньшее, что я могу для Вас сделать, - она взяла его за руку.
Это была как будто вспышка перед глазами – встрепанный мужчина с безумными глазами, движения резкие, руки дрожат, пытаясь хоть как-то подчиняться пораженному болезнью мозгу. В правой пистолет – рука так и ходит ходуном, но вот краткий миг, когда тремор на какое-то время прекращается, дуло уверенно тыкается в висок… выстрел!
Саманта не посмела даже отдернуть руку. Если есть кто-то, кто помогает людям, есть и тот, кто несет смерть. Ну, или просто видит ее и знает окончательный исход. Это ее судьба, ее нужно просто принять – выхода нет, если она решила остаться в этом мире.
У него еще семнадцать лет. Успеет женить сына.
- Мне нужно на работу, Саманта, - Эл нежно сжал пальцы девушки. - Спасибо Вам.
- Рада была познакомиться, Эл. Правда, это было… Вы удивительный человек.
Он улыбнулся – светло, тепло, открыто. Человек, который знал, что умрет от страшной болезни, человек сильный, добрый, просто… всего лишь обычный человек.
- Взаимно. Доброго пути, Саманта, - он отпустил ее руку и пошел к автобусной остановке.
- И Вам доброго пути, Эл, - прошептала Джонс, глядя ему вслед.
Судьба сводила ее с разными людьми – хорошими, очень хорошими, плохими, очень плохими, но даже самый плохой или самый хороший рано или поздно ее покидал, предавал, обманывал. Джон ушел, забрав с собой львиную долю души, Алан предал, Сэм обманул, но это не остановило ее, у нее есть цель, у нее появилась цель именно здесь, в мире, где главным был молодой паренек - коп, единственный, кто помог ей понять саму себя, принять себя. Парень, из-за которого она осталась здесь навсегда, плюнув на все законы всех миров, послав к чертям собачьим врачей с их попытками вернуть ее просто потому, что он стал целью ее жизни. Оберегать его хрупкий мир, стараться защитить его, помогать людям - полицейским, просто помогать людям любой ценой и в особенности странноватому одинокому ковбою с полным скелетов шкафом, человеку, которого она чувствовала, где бы он ни был, где бы ни была она сама.
Легко отдать приказ или же просто попросить узнать то, что в какой-то степени узнанным быть не должно. Сэм слишком боялся и не хотел снова разрушить хрупкое доверие подруги, но и пускать Ханта с его слоновьим тактом в личную жизнь Саманты было бы чистой воды самоубийством. И для какого черта ему вообще так срочно понадобилось знать, чем живет Джонс? Вроде бы она хорошо выглядит, прекрасно себя чувствует, даже смогла послать в задницу работу в полиции, что Сэму могло бы только сниться, у нее была своя жизнь в своем мирке, куда она пускала только избранных. А что же до личного – на то оно и личное, чтобы хотя бы в эту область не пускать никого, включая друзей и наглое начальство.
Сэм очень переживал за подругу – в самом деле, уйти неизвестно куда, жить неизвестно где, не поддерживать контактов, не появляться в пабе, вообще жить непонятно на что, но с другой стороны… она вообще странная, как будто в самом деле не от мира сего… того… ни от какого мира вообще. Стоило ли вообще лезть в ее жизнь, снова рискуя дружбой или даже здоровьем?
Осведомители на улицах видели ее, за день поисков удалось даже узнать примерное местоположение ее дома, где она иногда была целыми днями, не выходя, но именно это и пугало. Что если там настолько большой шкаф, что скелеты вываливаются наружу? Само собой, что она не стала бы прятать у себя в квартире трупы невинно убиенных младенцев для обрядов жертвоприношения, но если она решила съехать с квартиры и переселиться в глушь, на то определенно могли быть весомые причины, знать которые было страшно и ненужно.
Глушь – это еще мягко сказано, решил Сэм, поздно вечером подъезжая к окраине города с полупустыми домами под снос. Целая улица, готовящаяся к сносу. В будущем тут будут новые дома, новые магазины. Сэм огляделся. Вроде бы Саманта говорила, что ее бар был где-то на окраине. Может, она потому заехала именно сюда? На текстильной фабрике он чувствовал то же самое, что и она, как он предполагал – ностальгию. А еще страх. Тот бедняга был убит на месте, где в будущем стоял кухонный стол Сэма. Это была его квартира! Несчастный случай произошел в его квартире, на его кухне!
Сэм вышел из машины и огляделся. Настоящая дыра – ни одна нормальная девушка сюда даже бы не сунулась. Район не особо криминальный, но слишком уж похож на один большой могильник или город-призрак. Не горят фонари… строго говоря, их здесь и нет, лампочки все давным-давно разбиты, в редких целых окнах горит свет, но людей здесь действительно мало. Дома доживают последние годы, скоро здесь будет застройка.
Сэм понятия не имел, ни как тут можно жить, ни где жила подруга. Домов много, квартир еще больше, обойти все нет возможности – на это уйдет уйма времени, а уже почти одиннадцать часов.
Он отошел к машине. Хант обязательно спросит новости, ну и что ему сказать?
Сэм так глубоко задумался, что рык знакомого мотора встревожил его далеко не сразу. К последнему дому кто-то подъезжал верхом на мотоцикле. Водитель снял шлем, встрепал длинные волосы знакомым жестом и, не оглядываясь по сторонам, уверенно прошел к подъезду. Сэм, согнувшись в три погибели, поспешил следом. Это Саманта! Она уже приехала!
Сэм взбежал по лестнице на второй этаж и остановился – и куда теперь? Одинаково обшарпанные двери одинакового темно-коричневого цвета, странно еще, что запертые – Сэм подергал ручку ближайшей. Но вот дверь в конце коридора открылась – Сэм прижался спиной к нише, надеясь, что его не заметят – Саманта пробежала мимо него, не заметив, и уже через минуту раздался рык Короля – девушка снова куда-то поехала.
Сэм не стал искушать судьбу – другого шанса все узнать могло и не быть. Значит, квартира в конце коридора…
Как и предполагалось, дверь была заперта. Сэм достал отмычку, кляня неуемное любопытство Ханта и себя, решившего играть в шпиона, и открыл дверь. Внутри было темно. Сэм не стал зажигать свет, если таковой тут вообще был, воспользовавшись фонариком.
Все-таки, лучше бы он не совал нос в дела девушки – картина, которая открылась его глазам, мягко говоря поражала любое воображение: в квартире было пусто. Не так, как бывает при ремонте или переезде, когда времянки заменяют основную мебель, нет. В квартире действительно было совершенно пусто. Одна небольшая комнатка, даже меньше, чем вся квартира Сэма, в углу у окна прямо на полу матрас, на котором свалены вещи, рядом внушительного размера спортивная сумка – Сэму хватило совести не рыться в ней, совершенно голые стены, ни намека на холодильник или плиту. Сэм сунулся в крошечную ванную комнату – вода была, но на раковине не стояло ни тюбика зубной пасты, не было ни мыла, ни зубной щетки, ни шампуня. Ванна была совершенно сухой – Сэм провел по ней пальцем. Значит, она не лгала, говоря, что может не мыться и все такое? Это было нереально – люди потеют, в конце концов, нужно же было ходить в туалет! Сэм поднял крышку унитаза – глупо, но нужно было убедиться. Нет, ничего. Вода давно уже высохла. Туалетом она так же не пользовалась. Но что тогда она вообще здесь делала? Это же кошмар, а не место! Здесь нельзя жить!
Может, это было только складом? Она просто держала свои вещи здесь, а сама жила где-то еще? Но зачем жить где-то и держать вещи здесь? Нелогично.
Он сел на край ванны. Джонс действительно была странной, но не настолько же, в конце-то концов! Что могла делать девушка в таком ужасном месте? Как бы ни была сильна ностальгия, или что там ее сюда привело, здесь не то, что жить, но находиться более пяти минут слишком сложно для психики. Это было похоже на то, как заключенный идет в камеру или как отшельник отдаляется от мирян. Чистое безумие! Сэм зажмурился. Страшно хотелось выбраться отсюда и сбежать в свою пусть и чудовищную, но все-таки обжитую квартирку, лишь бы подальше от этого склепа.
Он открыл дверь ванной и едва не закричал – на пороге квартиры стояла Саманта.
- Минута на объяснение, - зло произнесла она, - после чего ты вылетишь отсюда в окно.
- Я… Саманта, я только… - все мысли испарились, язык как будто прилип к небу, а фонарь в руке дрожал как будто в агонии. Джонс вполне способна выполнить угрозу – это, в конце концов, нарушение границ частной собственности, а она не просто помешана на этом, она охраняет свою территорию как дикий зверь. - Мы волновались.
- Совершенно зря, - спокойно, но несколько напряженно произнесла девушка, бросая шлем прямо на кучу одежды на матрасе. - Почему ты здесь? Что вам от меня надо?
- Я… позволь мне объяснить, - Сэм сделал к ней шаг – она чуть приподняла голову. - Хант…
- Передай ему, что у меня все в порядке, а теперь уходи, - она отвернулась и подошла к матрасу, копаясь в вещах.
- Я только…
- Ты следил за мной, - она развернулась к нему. - Для чего? Нет, погоди, не отвечай. Я знаю, что ты думаешь, я знаю, что ты видишь в этом месте, но вот, что я тебе скажу, приятель – мне плевать на твое мнение и чье бы то ни было так же.
- Я просто… - Сэм облизнул губы.
- Ты не поймешь, Сэм, - она подошла к нему и ткнула в него пальцем. - Ты просто ничего не поймешь. Ты не понимаешь и никогда не поймешь.
- Тогда объясни, - попросил он, растерявшись.
- Это не имеет значения, - она покачала головой. - Не думай, что мне плохо, что я в чем-то нуждаюсь – это не так. У меня есть все, что я хочу и может быть еще больше, только пока мне нужно немного.
Сэм моргнул.
- Я не понимаю.
- Я знаю, я предупреждала. Он хотел узнать не где я живу, ему нужно было знать, где я.
- Э… Ханту?
Саманта кивнула и отошла к двери, шаря по стене. Лампочка, вспыхнувшая в углу, испугала Сэма.
- Здесь есть все, - сказала девушка, скрестив руки на груди. - Здесь может быть все, но мне этого не нужно. Понимаешь меня?
- Нет. Прости, но ты могла бы…
- Не могла бы, - перебила она. - Хочешь сказать, что я могла бы жить в той квартире рядом с тобой? Могла бы привести это место в божеский вид? Но зачем? Там нужно за все платить, а ты знаешь, что я уволилась из полиции, у меня нет денег. По правде говоря, даже деньги мне не особо нужны, - задумчиво пробормотала она каким-то своим внутренним мыслям. - Ладно, не важно. Сэм, поверь, я в полном и абсолютном порядке, но мне действительно нужно очень и очень мало для того, чтобы жить нормально. Ты этого не поймешь, даже если я на пальцах объясню. Здесь есть все, что мне нужно. Оглядись.
Он снова огляделся, но на этот раз, в тусклом свете лампочки голые стены приобрели совершенно иной вид.
- Мой друг нарисовал, - пояснила Саманта, подходя ближе.
Стены были серыми, голыми, но это был лишь цвет. Светло-серая краска, на которой простым карандашом были нанесены штрихи, складывающиеся в целую картину. Сэм отошел подальше и ахнул: художник был действительно талантлив, если смог передать эмоции на нарисованных лицах двух людей.
- Но это же…
- Ты и он, - подтвердила Саманта. - Дейл хотел краской, но я сказала, что это слишком ярко. Карандашом вышло пусть и ненадежно, но правдоподобно. Я нашла фото, да и Дейл видел объекты для рисунка своими глазами. У парня потрясающая память на лица и настоящий талант.
Сэм открыл рот, в полном шоке глядя на стену, отойдя к окну.
Это был он. Сэм Тайлер собственной персоной, присевший на капот Кортины и опирающийся ногой о передний бампер, хитрый взгляд с прищуром, на губах легкая полуулыбка, в позе нет напряжения, только уверенность и некое удовольствие от позирования.
- Но я же никогда… - растерялся Сэм, разглядывая собственное нарисованное лицо.
- Я тебя таким вижу, - загадочно произнесла Саманта. - Ты такой в будущем.
Но больше всего поражало не выражение нарисованного лица двойника Сэма, а тот, кто стоял чуть сбоку: расслабленная поза, вздернутый подбородок, уверенный взгляд, рука, лежащая на плече нарисованного Сэма, вторая на ремне брюк, губы чуть сжаты. Джин Хант вышел слишком реалистичным, того и гляди сошел бы со стены и задал зрителю трепку за бесполезную трату времени на разглядывание картин.
- А это? - Сэм неопределенно махнул рукой.
Картина будто бы парила в воздухе – где-то на заднем плане угадывалось здание полиции едиными широкими штрихами, двое мужчин вроде бы даже стояли на брусчатке, но странным было то, что вся стена была усыпана россыпью звезд. Не небо, а просто сотни звезд, как будто это был космос.
- Я сказала, Сэм, - Саманта положила руку ему на плечо – совсем как нарисованный Хант на картине, - это все, здесь есть все, что мне нужно.
Он обернулся, взглянув на подругу так, как будто впервые ее увидел – она не смотрела на него. Ее глаза были направлены на картину, а губы улыбались.
