Четыре письма Энтони Гольдштейна, написанные им своей матери Джудит Гольдштейн в Манчестер, Англия

8 сентября 1991 года, понедельник (или воскресенье?)

Дорогая мамочка!
Я понял, что тут каждый сам за себя. Конечно, если случилось что-то совсем уж непонятное или страшное, то профессора и старосты помогут, да и ребята не бросят, но, в общем, каждый должен решать сам, когда вставать, чтобы не проспать, куда идти, чтобы не заблудиться, какие книги взять, чтобы делать уроки... Зато никто не стоит над душой и не тычет носом. А у нас в семье все самостоятельные, правда? Вон дядя Беньи взял и уехал в Америку. А ты – к папе в Англию.
Ты пишешь, что вас не учили трансфигурации, зато учили алхимии, а еще, что нельзя превращать что угодно в золото все равно, потому что это нарушает первичные законы мира. Жалко. Но если очень хочется, то можно, правда? Иначе откуда у бабушки столько золотых зубов, а у дедушки – серебряный портсигар?
Я не замечал, чтобы профессор Снейп когда-нибудь тихо отворачивался к стенке. И, кажется, он ест все подряд. А что он читает, я не посмотрел, хотя у нас была контрольная (представляешь! контрольная уже на третьем занятии), и он читал книжку. Как ты думаешь, он предатель?
И ура! Я наконец-то выяснил насчет календаря. Я нашел такую книжку, где все объясняется. Терри и Майклу тоже стало интересно, кстати, и мы последние три дня рылись в библиотеке втроем. Так вот, представляешь, новый рабочий и учебный год здесь всегда должен начинаться с одного и того же дня недели. А рабочий год у них начинается шестого января – на «двенадцатую ночь», как они говорят. То есть новый год, как у всех, считается от первого января, но шестого числа заканчиваются рождественские каникулы (у них никто не молится, а Рождество свое они все равно празднуют, ничего себе!). А после Нового года идет пять «безнедельных» дней. То есть, тридцать первое декабря – это всегда получается среда. Потом мы отсчитываем: первое января – первый безнедельный день, второе – второй безнедельный день, и так далее. Потом наступает шестое, и мы говорим: вот – это понедельник. И потом идет опять вторник, среда... А в високосные годы шестое января – воскресенье, и работа начинается с седьмого; зато сохраняется понедельник для первого сентября. На самом деле, сказал Майкл, все это деление на дни недели – просто условность, договоренность, как ты думаешь? Мы привыкли к одному, а они привыкли к другому, и никто просто уже не замечает странностей. Но все равно я не знаю, что делать с субботой...
Тони.

П.С. А еще я очень по вам скучаю (только папе не говори). Ты точно не сможешь приехать ко мне на следующих выходных?