Инфо: прочитай!
PDA-версия
Новости
Колонка редактора
Сказочники
Сказки про Г.Поттера
Сказки обо всем
Сказочные рисунки
Сказочное видео
Сказочные пaры
Сказочный поиск
Бета-сервис
Одну простую Сказку
Сказочные рецензии
В гостях у "Сказок.."
ТОП 10
Стонарики/драбблы
Конкурсы/вызовы
Канон: факты
Все о фиках
В помощь автору
Анекдоты [RSS]
Перловка
Ссылки и Партнеры
События фэндома
"Зеленый форум"
"Сказочное Кафе"
"Mythomania"
"Лаборатория..."
Хочешь добавить новый фик?

Улыбнись!

Как-то мадам Помфри уехала, и замещать её в больничном крыле оставили профессора Снейпа.
Приносят Гарри на операцию. После операции Снейп спрашивает:
-Ну что, Поттер, как себя чувствуете?
-Сейчас лучше, но в первое время у меня было такое чувство,
как будто меня ударили поленом по голове.
-Вообще-то, так оно и есть. У меня закончилось зелье для наркоза.

Список фандомов

Гарри Поттер[18573]
Оригинальные произведения[1254]
Шерлок Холмс[723]
Сверхъестественное[460]
Блич[260]
Звездный Путь[254]
Мерлин[226]
Доктор Кто?[221]
Робин Гуд[218]
Произведения Дж. Р. Р. Толкина[189]
Место преступления[186]
Учитель-мафиози Реборн![184]
Белый крест[177]
Место преступления: Майами[156]
Звездные войны[141]
Звездные врата: Атлантида[120]
Нелюбимый[119]
Темный дворецкий[115]
Произведения А. и Б. Стругацких[109]



Список вызовов и конкурсов

Фандомная Битва - 2019[1]
Фандомная Битва - 2018[4]
Британский флаг - 11[1]
Десять лет волшебства[0]
Winter Temporary Fandom Combat 2019[4]
Winter Temporary Fandom Combat 2018[0]
Фандомная Битва - 2017[8]
Winter Temporary Fandom Combat 2017[27]
Фандомная Битва - 2016[24]
Winter Temporary Fandom Combat 2016[42]
Фандомный Гамак - 2015[4]



Немного статистики

На сайте:
- 12832 авторов
- 26120 фиков
- 8741 анекдотов
- 17717 перлов
- 704 драбблов

с 1.01.2004




Сказки...

<< Глава 3 К оглавлениюГлава 5 >>


  В темноте

   Глава 4
Вообще-то для людей словосочетание «холодная кровь» вовсе не является комплиментом. «Бесстрастность», «хладнокровие», «сдержанность» — это все хорошие, красивые слова. Но есть плохое слово, которое означает то же самое, и слово это «черствость». Но в то же время мы считаем, что дроу так страшны, потому что в их сердцах бьется пламя страстей. И светлые, и сумеречные эльфы говорят о своих темных родственниках, что их кровь слишком горяча. То, что делают дроу, что подчас кажется нам проявлениями жестокости и злобы – это на самом деле эмоции и чувства, подавленные, искалеченные, но все же прорывающиеся наружу такими уродливыми формами. И те из дроу, которые кажутся нам лучше других – не может ли быть так, что они вообще бесчувственны? Возможно, их сердца просто пусты? И я полагаю, что так и есть. Среди дроу для нас по крайней мере понятны те, чья кровь холодна, кто не бывает захвачен ужасными эмоциями мира темных эльфов. Когда в сердце нет ни сочувствия, ни любви, ни милосердия, то единственное, что может заполнить такое сердце – это злоба, жестокость и фанатизм. А если уж выбирать между – лучше расчетливость и сердце, которое осталось совсем пустым. Не значит ли это, что от эмоций вообще один только вред? Мой ответ звучит так: да, правда, эмоции всегда только мешают нам жить. Но в конце концов, именно они и мешают нам умереть.


Жизнь темных эльфов кажется авантюрной для того, кто не слишком осведомлен о ней, но, на самом деле, она на редкость монотонна, не отличаясь этим от жизни большинства представителей других народов. В конце концов, даже сражения могут стать рутиной. И если для верховных матерей есть смысл отсчитывать время по хитросплетениям интриг, то для простолюдинов – есть ли вообще смысл особо следить за ним?

Вейрауну считать, сколько же лет он провел в доме И’Лхои, в голову не приходило, да и было затруднительно. В отсчете дроу, где нет смены времен года, он, как и большинство, разбирался по праздникам, а это не слишком запоминающиеся ориентиры. Так или иначе, но прошло около семи лет, и он на полном основании уже не считал себя здесь новичком, привыкнув и разобравшись в порядках дома матери Адрэйны. В любом случае, количество людей в доме, не принимавшем участия в сражениях в течение всего этого времени, выросло достаточно, чтобы положение новичков заняли другие.

Вейраун по-прежнему выполнял свои дополнительные «обязанности» в спальне верховной матери, хотя не участвовал в других функциях отца дома, возложенных, как и прежде, на Золтана. Впрочем, Вейраун достаточно хорошо помнил свой недолгий брак с матерью Бьори, чтобы не рваться в супруги нынешней своей верховной матери. Почему мать Адрэйна, не стремившаяся к постоянству, так долго терпела его рядом с собой, оставалось загадкой прежде всего для самого Вейрауна. Она любила иногда поговорить с ним о вещах, которые вообще-то мужчин не касались, и ей нравилось, что он слушал и даже по мере возможности спрашивал о чем-то. Однако Вейрауна это не обольщало – большинство ее рассуждений с тем же успехом она могла адресовать собственной подушке или светильнику в углу, просто Адрэйна была из тех, кому всегда легче сориентироваться в проблеме, проговаривая ее кому-то, она любила и умела работать на публику. Если разобраться, возможно, Вейраун как раз и был где-то в том же ряду, что и ее обычный набор оружия или серебряная заколка из Надземья – одна из крепких привычек, от которой в принципе можно отказаться, но как-то не очень хочется.
— Я должен попросить у тебя прощения, мать? – заметил он как-то после того, как они закончили, и она уже успокаивающе гладила его по шелковистой влажной коже. Почему-то ее всегда интересовало, получает ли он удовольствие в ее постели.
— За что?
— Ты не понесла ребенка от меня.
— И ты самонадеянно решил, что вина — твоя? – вскинула она бровь.
Вообще-то в таких случаях по умолчанию считается, что виноват мужчина, и к тому же у Вейрауна детей не было и от других женщин.
— Во-первых, уверена, с тобой все в порядке – семь лет, и даже семьдесят, не слишком большой срок, ты знаешь, дроу не отличаются плодовитостью. А во-вторых, это не проблема в любом случае – я бы взяла другого мужчину вместо тебя, если бы меня это беспокоило. Или вместе с тобой.
— Я думал, ты и возьмешь… Франтоис…. – вдруг сказал он, улыбаясь.
— Ммм? Прости, Вейраун, у меня правило – я не сплю с детьми.
— Это правило у тебя тоже появилось после Лестара? – откровенно рассмеялся он.
— Лестар? Не обманывайся улыбками и украшениями Лестара, Вейраун, во имя жизни. У моего брата такая же холодная кровь, как и у меня, как и у Даоэргара. Лестар не был ребенком, когда мы спали с ним. Я думаю, Лестар вообще никогда не был ребенком. Он старше тебя, старше меня, старше Первой Матери. Старше самого греха.
— На самом деле, — вернулся к прежней теме Вейраун, — я сам-то был младше Франтоиса, которого ты назвала ребенком, когда ты позволила мне делить с тобой постель. Не прошло и полного года моего супружества, а мать Бьори взяла меня мужем, когда я только вернулся из Академии – я ей понравился…
— Ничего удивительного – мне ты тоже нравишься, — перебила его Адрэйна.
— Почему?
Она замолчала, не потому что не могла подобрать слов, в этом он был уверен, а потому что пыталась четче сформулировать.
— Ты – удобный, — наконец, сказала Адрэйна, — ты говоришь, если мне хочется побеседовать, молчишь, если мне не хочется болтать, можешь возразить, когда время подходящее, и знаешь, когда надо заткнуться, ты нравишься моему семейству, в конце концов, а это тоже кое-что... Уже поздно, ступай к себе.
Когда он уже оделся, Адрэйна мягко притянула его к себе для горячего поцелуя.
Не то, чтобы ему очень нравилось выходить через любопытные взгляды часовых у ее дверей.
Зато после секса она всегда целовала его. Это было приятно.

Не так много домов знал в своей жизни Вейраун, но для него не было секретом, что большинство из них живет в вечном ожидании нападения. Дом И’Лхои жил так, как будто нападение уже произошло, и теперь все на осадном положении. Мать Адрэйна помнила, что большинство домов не услышали никаких предвестий, пока не забряцало оружие у их дверей. В мире дроу никто не бросает вызов прежде чем нападать.

В одно утро Адрэйна вопросительно подняла брови, глядя на своего младшего брата, который с каким-то убитым видом крутил в руках стакан. Золтан тоже украдкой поглядывал на сына – обычно у Лестара был такой вид, будто он живет если не в лучшем из миров, то в мире достаточно сносном, чтобы как-нибудь перебиться пока не подоспеет другой, самый лучший. Не то чтобы Золтану это нравилось, он вообще-то терпеть не мог счастливых мужчин, считая это святотатством против законов Ллос, но такая резкая смена поведения Лестара его тоже насторожила.
— Как ты себя чувствуешь, Лестар? – спросила мать Адрэйна.
Он сделал размытый жест: «так себе».
— Ты был у целителя?
— Со мной все нормально, я не болен. Просто у меня такое чувство как будто вот-вот преставлюсь. Наверное я, как это у меня заведено, перетрудился на благо семьи.
— Уверен, что причина не в этом, — мрачно и твердо заявил Золтан.
— А вообще-то я думаю, что этот последний эликсир все же сработал как надо, мать Адрэйна, — продолжил Лестар, по привычке накручивая прядку волос на палец.
— Думаешь, ты понес ребенка?
Он кивнул.
- Почему ты так думаешь?
Он пожал плечами. Адрэйна провела ладонью в его сторону и улыбнулась.
— Точно, аура изменилась.
— Девочка?
— Пока рано, но вроде бы да. Поразительно, что эта штука сработала – соединение было настолько неустойчивым…
— Надо будет пересмотреть некоторые компоненты, я думаю, сумеем его улучшить…. – оживившись заметил Лестар, явно гордый успехом.

Вейраун обратился за разъяснениями к матери Адрэйне, пользуясь тем, что она была в хорошем настроении.
— Ты слышал о «даре Ллос»? – вопросом на вопрос отозвалась женщина.
— Я знаю, что мужчина-дроу может понести ребенка, если был с другим мужчиной, — ответил Вейраун.
— Знаешь, почему богиня дала вам такой дар?
Он отрицательно покачал головой в ответ. Мужчин не учили религиозным понятиям дроу, кроме самых основных. Адрэйна села поудобнее, сцепив пальцы в замок под подбородком.
— Когда наши предки рассорились со своими сородичами и были вынуждены уйти в изгнание в Подземелье, женщин среди них не было. Не знаю, почему так случилось: остались ли женщины среди надземных, смерив гордость, покаявшись и побоявшись ссылки, или же погибли в дороге, или по другим причинам, но только та группа эльфов, что пришла в Подземелья и была взята под опеку богиней Ллос, состояла только из мужчин. Но, как ты понимаешь, никто не может именовать себя народом, имея в своем составе только представителей одного пола.
— Потому что им надо иметь детей….
— Верно. Не перебивай меня. И тогда богиня Ллос дала мужчинам дроу свой первый дар, который до сих пор передается им всем – они способны понести ребенка от другого мужчины, выносить его и в нужное время разродиться, правда, с помощью магии. Первых детей приняла сама Ллос. Теперь эта обязанность возложена на Жриц – магия близка к некромантии. У нашего мира строгие законы, Вейраун, но даже у нас носить ребенка – это высшая честь и для женщины, и для мужчины. Ему это позволяет на какое-то время даже очиститься перед Ллос, если он ждет девочку, что, впрочем, бывает редко.
— Очиститься? – очень осторожно вставил Вейраун, но на этот раз Адрэйна не возражала.
— Мужчина по самой своей сущности осквернен перед богиней и никогда не бывает чист перед ней: от рождения до смерти. Мужчины пришли с поверхности, женщины появились здесь, в подземельях, они душой и телом полностью произведения мрака и Ллос, в то время как кровь мужчины когда-то согревалась Светилом Надземья. Поэтому с того времени и вовеки веков мужчина рабски подчинен женщине. С тех пор, конечно, кровь тех, кто пришел с поверхности многократно развелась кровью женщин – родных, а не приемных детей Подземелий и Ллос, но и сейчас еще рождаются мужчины, разум которых обладает крыльями, сильными и прекрасными, но в Подземельях совершенно бесполезными. У женщин такого не бывает – их разум всегда вооружен тысячью маленьких проворных ножек, идеальных, чтобы ползать по камням и пресмыкаться перед богиней.
— А ведь ты не любишь женщин-дроу, мать…. – задумчиво сказал Вейраун после паузы.
— Я и мужчин-то не очень, — был ответ матери Адрэйны.
— А как же Золтан? – усмехнулся Вейраун.
— О, Золтан — это совсем другое дело….

Золтан, который продолжал носить фамилию дома по милости матери Адрэйны, и вправду был «совсем другое дело». Адрэйна гордилась тем, что в доме ее никого никогда не захватывало фанатичное желание убивать, столь частое для дроу. С чем это связано сказать сложно: с тем ли, что страх в доме И’Лхои терзал обитателей чуть меньше, с теми ли требованиями, с помощью которых их отсеивали, или же с возрастом? В конце концов, даже Золтан, имевший двух взрослых сыновей, был по меркам дроу еще молод.
Был Лестар, всю жизнь слегка неадекватный, так что его ничто уже не могло сделать еще более сумасшедшим, как ничто не могло привести в норму. Как позже вспоминал Вейраун у младшего брата верховной матери всегда было что-то бешенное в глазах – как у того, кто действительно способен на все: и убить сотни две невинных, и самому лечь в могилу, как на брачное ложе - с одинаковой улыбкой на смазливом лице.
Был Даоэргар, гораздо более нормальный, и все еще очень молодой, но у которого уже на лице стал проявляться отпечаток жестокости, свойственный всем дроу. Жестокости безрадостной – того, кто за свою жизнь сам сделал или пережил что-то очень страшное. Появившись раз, этот отсвет ужаса уже не исчезал, оставаясь и во время молчания, и во время разговора, не уходя даже во время смеха или улыбки.
С другой стороны, был Золтан. Золтан, которого так ценила Адрэйна. Золтан, который, с его неслышными движениями и тихим голосом, держал в железном подчинении всех мужчин дома. Золтан, один из лучших убийц города, у которого были на редкость спокойные ясные глаза, такие чистые, как будто их обладатель никогда в жизни не знал ни горя, ни унижения, ни побоев. Он был воином по самым скромным подсчетам в три раза дольше, чем его старший сын, и жизней отнял в шесть раз больше. Но вся кровь, рекой льющаяся вокруг оружейника дома И’Лхои, его не пятнала, словно он, как мечи дроу, был заговорен и не пачкался от нее. Он проходил сквозь кровь, жестокость, подлость мира дроу и сам оставался чистым, а взгляд его безмятежным, как будто Золтан был защищен невидимым куполом.
Вейраун никогда не понял, что именно хранило Золтана.

— Как дела, хороший мой? – спросил как-то Фейк’лас, глядя на Вейрауна, запрягающего ящера.
Вейраун удивленно повернулся к дроу.
— Ты со мной говоришь?
— А ты думаешь, я к твоему ящеру обращаюсь? Нет, он, конечно, миляга и все такое, но я не слишком увлекаюсь межвидовым скрещиванием, если ты понимаешь о чем я….
— Если у тебя много досуга, — сказал подошедший Золтан, обращаясь к Фейк’ласу, — посвяти его тренировке новичков
Когда покорно кивнувший мужчина прошел мимо него, оружейник придержал его за руку.
— Ты начинаешь метить не свою территорию, Фейк’лас, — он обернулся к Вейрауну, когда Фейк’лас ушел, и небрежно бросил ему. — Ну нельзя же быть такой тряпкой, Вейраун!
Не то чтобы Вейрауну очень понравилось это замечание, но вообще-то он был рад избавиться от непрошенного внимания. Он, конечно, не собирался делать глупостей, но многим мужчинам-дроу даже простые подозрения стоили жизни. А порядок был таков, что он, не будучи отцом дома И’Лхои, привилегиями этого положения не обладал, но зато все ограничения должен был соблюдать в полной мере.

— Меня не будет на ужине, — сказала Адрэйна, обращаясь к братьям, — и скорее всего к завтраку я тоже не вернусь. Я сказала Гермии, она вас благословит. Сможете прожить без меня несколько часов?
— Все будет в порядке, — ответил за обоих Даоэргар, — я отдежурю свое время и прослежу за домом. Уверен, Лестар тоже найдет чем заняться.
Адрэйна с подозрением посмотрела на младшего брата, который ответил ей на редкость невинным взглядом.
— Проследи, чтобы он ничем не занимался, — скомандовала она Даоэргару перед тем как спуститься в тренировочные залы к Золтану, чтобы предупредить его об отлучке. Заодно взглянула на Вейрауна.
— Золтан, наш дом не проиграет следующую схватку, если я заберу у тебя одного воина с тренировки?
— Мы не проиграем в любом случае, мать, — ответил оружейник.
Адрэйна усмехнулась.
— Вот это настроение мне нравится. Постарайся его поддерживать – Ллос не выносит пессимизма.
— Я буду стараться, верховная мать, — кивнул Золтан.
Адрэйна сделала Вейрауну знак следовать за ней.
— Собирайся, жду тебя через несколько минут на первом верхнем этаже – прогуляемся.

Когда он спустился, взяв из комнаты плащ и оружие, Адрэйна уже ждала его. Они прошли по первому этажу в самую глубь крепости, пока не уперлись после очередного поворота в тупиковую стену, на которой был укреплен медальон в виде дракона, кусающего самого себя за хвост. Она быстро коснулась его чешуек в каком-то определенном сложном порядке, и рептилия медленно, словно неохотно, выпустила хвост изо рта, потихоньку разворачиваясь. Медальон увеличился в размерах, закрутился против часовой стрелки, открывая проход в том, что казалось сплошным монолитом камня. Они прошли в тоннели Подземелья и в течение нескольких часов молча шагали по ним. Вейраун машинально, безо всяких особых целей, запоминал дорогу, стараясь понять, ориентируется ли Адрэйна по каким-либо знакам или просто помнит все переходы наизусть.
— Далеко нам еще? – знаками спросил он на четвертом часу пути.
Она пожала плечами в ответ.
— Милями здесь дорога никем не меряна. Думаю, уже скоро.
Они вышли к небольшой пещере, пол которой лежал чуть ниже уровня их переходов и был засыпан какими-то небольшими шариками похожими на камушки. Они ни секунду не лежали спокойно взлетая в воздух с сумасшедшей силой и снова падая назад.
— Нам надо пройти сквозь, но сначала надо набрать полные горсти этих камешков и крепко сжать в кулаках, если не хочешь, чтобы эти твари вырвались.
— Твари? Они что, живые? У них есть разум или душа?
— Я и насчет собственных-то соотечественников в этом плане не уверена, — скривилась верховная мать, — а ты хочешь, чтобы я поручилась за какие-то камни
Еще через несколько мгновений вдруг наступило затишье и все «камни» улеглись на пол пещеры, как положено обычной щебенке. Они сжали в обеих руках по горсти камней и перешли их пещеру. Когда за их спинами вновь раздалась канонада взлетающего гравия, Адрэйна сказала:
— Держи крепче – уронишь, назад вернуться не сможешь.
Через несколько поворотов им открылся довольно узкий тоннель, из стен которого вырастали и тянулись тонкие бледные ручонки. Крошечные ладошки, каждая не больше пальца в длину, были до ужаса реалистичны, а сами руки - несоразмерно длинными, и кожа на них совсем белесая, грибного цвета. Эти лапки одновременно десятками хватали свою жертву и уже не выпускали ее никогда.
— Иди точно посередине этого тоннеля, Вейраун, и чуть разомкни пальцы одной руки так, чтобы камни вылетали по одному – майтерры будут хватать их и не обратят внимания на тебя. Я первая.
Он шел за ней, все быстрее и быстрее, потом почти бегом, чувствуя, как один за другим из его кулака выскакивают «камушки», а такие слабые на вид, но цепкие лапки их хватают с легким шелестом. По стенам там и тут еще виднелись останки тех существ, которым не удалось пройти этот лабиринт, но Вейраун старался особо не присматриваться.
Тоннель закончился так же неожиданно, как и начался.
— Теперь понял? Этот путь можно пройти только с «камешками», и они лежат только по одну сторону от майтерр. А кружных тоннелей нет.
Она пошла дальше, но не прошло и десяти минут, как снова остановилась. С невысокой арки свисали вниз какие-то щупальца, полностью скрывая проход
— Снова отвлекать внимание?
— Нет. Ты должен подходить к ним, пока они не зашевелятся, а потом сразу же застыть и не двигаться ни в коем случае, иначе выпьют кровь. Они прощупают тебя хорошенько и выкинут с другой стороны. Иди, я за тобой.
Шупальца были склизкими и холодными, похожими на слизняков. Они скользили по его коже, поднимали волосы, касались шеи, залезали под одежду, заставляя с трудом подавлять дрожь отвращения. Он зажмурился, чтобы они не попали в глаза, и теперь чувствовал, как щупальца, словно ледяные языки, тыкаются в его сомкнутые веки. Наконец, его приподняли и толкнули вперед.
Оказавшись с другой стороны, он повернулся, глядя, как мать Адрэйна выбирается из завесы щупалец.
— Они не опасные, если не понимают что ты живой, но очень любопытные. Лестару, который не способен закрыть рот ни на минуту, они один раз горло до самых гланд прощупали.
— И как он? – против воли улыбнулся Вейраун.
— Говорит, что целуются они лучше, чем большая часть его любовников. Иди вперед.
Подходя к выходу их пещеры, в которой они оказались, Вейраун уже чувствовал, что что-то не так. Какое-то свечение шло от выхода и тянуло прохладой, наполненной какими-то запахами, от которых кружилась голова. Наконец, Вейраун переступил порог пещеры и отпрянул назад в изумлении.
Над ним на совершенно невероятной высоте расстилалось темное небо, усыпанное звездами.

Адрэйна быстро сзади обняла его одной рукой поперек груди, а второй, свободной, ладонью зажала рот.
— Тише, — промурлыкала она ему на ухо, — только кричать не надо. Не будешь?
Он отрицательно помотал головой. Она осторожно отвела руку, готовая в любой момент снова заткнуть ему рот, если понадобиться. Но он уже овладел собой.
— Умное животное, — одобрила мать Адрэйна, весело улыбаясь над его замешательством.
— Это…?
— Надземье. Идем.
Они шли под сенью леса, совершенно тихого глубокой ночью и одновременно с этим наполненного тысячью крохотных звуков, заставляющих Вейрауна поминутно вздрагивать, оглядываясь по сторонам. Его лица и обнаженных рук касались мягкие ветки деревьев, усыпанные нежной летней листвой. Цветы еще почти не цвели – стояло самое начало лета, но дроу вполне хватало пьянящего запаха самой зелени.
Они поднялись на какой-то холм, откуда были видны близкие горы и расстилающийся лес. Адрэйна села на траву, глядя на небо.
— Эти искорки, звезды, рассыпаны по всему небу и медленно движутся по нему, складываясь в небесных чудовищ. А это – Ночное Светило, Лик Демона – каждый месяц оно умирает, а потом рождается снова. Кто-то говорит, что оно было супругой Дневного Светила, а потом он ей изменил, они бились на мечах, и из искр появились звезды, и схватка их была так ужасна, что остальные боги навеки разделили их, превратили в Светила. И больше они не встречаются, разобщенные небесными чудовищами и слишком гордые, чтобы просить друг у друга прощения.
— Часто здесь бываешь?
Она пожала плечами, а потом кивнула.
— Когда есть время. Иногда с кем-то, иногда одна. Мне здесь нравится, хоть это место и чужое нам.
— Это же безумно опасно? Ты когда-нибудь встречала их, волшебный народец?
— Сюда, видимо, редко кто-нибудь заходит. Но пару раз я видела и эльфов, и людей.
— И что?
— Ничего. Они меня не видели.
— Ты просто позволила им уйти?
Она улыбнулась.
— Я же прихожу сюда отдыхать. Это очень неприлично убивать кого-то во время отдыха.
— А богиня Ллос об этом не узнает?
— Богиня Ллос знает о том, о чем ей говорят, — отрезала Адрэйна, подняв лицо к звездам.
Вейраун постарался запомнить ее именно такой: в чужом лунном свете, который играл на металле ее кольчуги и доспехов, с задумчивыми глазами и спокойным лицом, в окружении волос цвета далеких звезд.
*
Событие произошло небывалое – Даоэргар никогда не опаздывал к сигналу Яу, ни на памяти Вейрауна, ни на памяти Адрэйны. Она знала, что он последнее время проводит свободные ночи вне дома, он этого и не скрывал, но опоздание? Допрос с пристрастием отвечавшего за дом Лестара ничего не дал – на этот раз совесть у мага была чиста, он действительно не знал, где его старший брат. Наконец, дверь распахнулась, и Даоэргар почти бегом вошел в зал. Адрэйна открыла, было, рот, но брат ее перебил, не дав вымолвить и слова.
— Дом Миз’тэйс был уничтожен.
— Это не повод опаздывать, — хмуро ответила мать Адрэйна, — и от наказания тебя это не избавляет. Что говорят в городе? Кто атаковал?
— Не было никакой атаки, – сообщил Даоэргар. — Воин-одиночка единолично вырезал всех аристократов этой семьи. Из воинов пострадали те, кто оказался на его пути.
Мать Адрэйна опустила глаза. Второй такой же случай за два месяца.
— Они созывают всех матерей на общий Совет.
Женщина кивнула.
— Очень хорошо…. Садись, брат. Помолимся.

Общий Совет созывался настолько редко, что Адрэйна и не помнила, когда такое бывало в последний раз. Сейчас около семидесяти женщин разных возрастов собрались в Храме Богини, чтобы обсудить произошедшее.
— А что говорят воины, которые остались в живых? Кто-то должен был что-то видеть?
— Говорят то же, что говорили воины дома Хоупсаул. О светлокожей женщине-убийце.
— Все врут, — пренебрежительно отозвалась мать Бьори, — наверняка простолюдины сговорились и сами убили правящее семейство, а теперь выкручиваются, придумывая какие-то сказки. Что еще ожидать от глупых самцов?
— Я думаю, — вдруг сказала мать Адрэйна, молчавшая с начала встречи, — что в своем презрении к мужчинам уважаемая мать Бьори доходит до непоследовательности. Она сначала настолько отказывает им в воображении, что полагает будто они не сумели бы придумать реалистичных обстоятельств, в которых могла погибнуть вся семья. А потом награждает их настолько развитым воображением, что считает, будто они смогли бы состряпать историю о белокожей женщине Надземья. Я склонна думать, что рассказанное ими — правда.
— Я согласна, — сказала Первая мать, — их история подтверждена доказательствами.
При этих словах Вторая мать положила на стол перед собой длинный острый кинжал весь в каких-то бурых пятнах.
— Это работа Надземья. И на нем вырезаны их проклятые письмена. Ты знаешь этот язык, Мать Адрэйна? – при этих словах она толкнула кинжал по столешнице к ней.
Адрэйна поймала клинок, небрежно оттерла засохшую кровь с него и посмотрела на сверкающее лезвие.
— «То за это»…. Похоже на месть. Может быть, какой-нибудь дом нанял убийцу с поверхности, желая убрать клан, не нападая в открытую? Если атакуемый дом, например, был под защитой Ллос?
— Ты сама в это веришь?
— Нет, — покачала головой мать Адрэйна после паузы, — нет, не верю. Я готова была бы поверить в то, что кто-то мстит дому Хоупсаул, но дом Миз’тэйс был слишком мал и слишком молод, чтобы так кому-то насолить.
— Несколько таких же случаев произошло в Чед-Насаде, — сказала Первая Мать, — я получила оттуда Вестника.
— И в Чарне, — добавила мать Роимна, — мне писала дочь.
Мать Адрэйна, не сдержавшись, присвистнула.
— Ну, о мести можно забыть.
— Кроме того, ни один дом сейчас не защищен Богиней, — как бы между прочим заметила Первая мать.
Адрэйна и Бьори одновременно подняли на нее глаза.
— А что будет с воинами уничтоженных кланов? – спросил кто-то. — Аукцион?
— Я думаю, мы отдадим преимущество для их приобретения домам И’Лхои и Мун’отир, — усмехнулась Первая Мать.
Это было уже почти прямое разрешение на схватку. Кажется, богиня Ллос твердо решила их стравить.

Несмотря на духовные и кровные узы между Адрэйной и Лестаром, перемены в нем первым заметил Нонгвейн, а не она. Ее интерес к мужской психологии не простирался так глубоко. Неизвестно, насколько был заинтересован в психологии Нонгвейн, но ему помогал опыт, приобретенный за семь лет, в течение которых он делил постель и жизненное пространство с крайне капризным магом с резкими перепадами настроения. Вообще-то Лестар никогда не бывал до конца открыт – он всегда позирует на имеющуюся или воображаемую публику, ни слова, ни жеста в простоте. Нонгвейн не решился бы точно определить, что именно в нем изменилось. Лестар стал как-то тише, как будто слегка увял. Он ни на что не жаловался, вообще предпочитая отмалчиваться, и это было настолько странно и непривычно, что даже Золтану постепенно бросилось в глаза. Однако, когда оружейник попробовал поговорить об этом с Адрэйной, то попал в неудачное время – она, издерганная подготовкой к новому нападению, встревоженная неизвестной убийцей и до предела уставшая, была совершенно не насторена обсуждать особенности поведения Лестара.
— Знаешь о чем я мечтаю, Вейраун? — спросила вдруг она, когда Золтан ушел.
— О победе и новом месте в иерархии?
— Выспаться, — возразила она, закрывая ненадолго лицо руками, чтобы глаза немного отдохнули от режущего света свечи, — ступай к себе, Вейраун, у меня нет сегодня ни времени, ни желания на игры.

Даоэргар, которого внезапно вызвали к матери дома от воинов, был встревожен. В тронном зале уже стоял Лестар, который ничего не ответил в ответ на вопросительный взгляд брата и вообще скорее всего его не заметил.
— Недалеко от нашего дома был замечен отряд свирфнебли, в стороне от обычных путей патрулей. Задача справиться с ним возложена на нас. Возьми людей, Даоэргар, и сделайте это во имя Ллос, — она нехорошо усмехнулась. В доме не было секретом, что Адрэйна далеко не так набожна. — Ну и во имя нашей будущей схватки с домом матери Бьори. В активе в таких случаях неплохо иметь недавнюю победу.
— Можно мне тоже с ним? – спросил Лестар, выглядевший непривычно просто без своих украшений. Почти обычным. Мать Адрэйна долго на него смотрела, припоминая, когда она вообще что-то от него слышала в последний раз. Выходило, что около трех или четырех дней назад….
— Хорошо, иди, собирайся. Даоэргар, задержись, у меня к тебе еще несколько замечаний, — она подождала, пока Лестар уйдет и снова посмотрела на воина.
— Береги брата, — тихо сказала женщина.
Даоэргар поднял удивленно брови – Лестар, насколько ему было известно, в няньке особо не нуждался.
— У него подходит срок, — пояснила Адрэйна.
— Зачем ты тогда его вообще с нами отправляешь?
— Пусть развлечется.

Отряд свирфнебли нашли на следующий день. В мире существует несколько народов, способных дать фору дроу в боевых схватках, но свирфнебли к ним не относятся. Однако у глубинных гномов есть другое преимущество – их рост и вес позволяет им проникнуть туда, куда дроу ход закрыт, поэтому охота за ними бывает изматывающей.
— Остановитесь, — вдруг попросил Лестар. — Даоэргар, скомандуй отступить – попробуем кое-что другое.
Даоэргар выкрикнул резкий клич, призывая воинов отойти назад. Лестар вышел чуть вперед, глядя на едва видимые в инфракрасном спектре фигурки гномов, перебирающихся через пещеру по камням, слишком неустойчивым для дроу. Свирфнебли недурные лучники и кроме того метко кидают камни из пращи, так что лететь за ними желающих не было. Лицо Лестара в окружении пушистых распущенных волос было одновременно каким-то отрешенным и дьявольски веселым, он зябко стягивал у горла плащ и казался очень одиноким. Маг крепко стиснул ладони на уровне груди, закрывая веки. Его светлые волосы заполоскались на внезапно возникшем ветру, дующем от дроу в сторону гномов. Открыв глаза, Лестар достал маленькую шкатулку откуда-то из складок своей одежды и распахнул ее, держа от себя на вытянутых руках. Ветер мгновенно развеял высыпавшийся оттуда черный порошок в бледное облако, окутавшее свирфнебли. Впрочем, рассеялось оно очень быстро. Маг сделал резкое круговое движение свободной рукой, и вдруг гномы забились в конвульсиях, пропоротые насквозь длинными острыми лезвиями, которые вылетели изнутри их тел.
Те, что были уже на другом конце пещеры, вне досягаемости от стрел, продолжили двигаться к тоннелям. Даоэргар сделал шаг вперед, но Лестар остановил его, вытянув руку в сторону.
— Порошок, который они вдохнули, превращается в лезвия прямо внутри, стоит произнести заклинание. Мы сделали такой для атаки. На дроу это тоже действует, я проверил.
— А как сделать так, чтобы свои люди этого порошка не надышались? – полюбопытствовал брат.
— Над этим я еще работаю, — признал Лестар.
Наконец, маг подал знак, что можно двигаться вперед, и часть отряда дроу перелетела пещеру, приземлившись на другой стороне. Несколько уцелевших глубинных гнома, пораженных гибелью товарищей, не были серьезной добычей. Один из них упал, поскользнувшись на слаймме – специальном зелье, которое иногда разливают под ногами противника. Лестар поднял руку с зажатым двеомером, готовясь ударить заклинанием, и вдруг застыл. Двеомер в его пальцах чуть трепетал, дроу нужно было меньше мгновенья, чтобы активировать заклинание, но маг не мог заставить себя опустить руку, как будто что-то его держало. Свирфнебли был не в том состоянии, чтобы увидеть ужас, плеснувшийся в красных глазах дроу, и, в любом случае, он не поверил бы, даже если бы увидел, решив, скорее всего, что это отражение его собственных эмоций. Лестар замахнулся еще резче, и снова рука его застыла на полпути.
Гном вскочил на ноги и скрылся в каком-то узком и низком тоннеле. Лестар его не удерживал.
— Что с тобой такое?! – гневно спросил его старший брат, пробравшись к тому месту, где стоял маг. — Почему он ушел живым?!
Лестар медленно перевел на него взгляд и открыл, было, рот, собираясь ответить, но вдруг пошатнулся от сильной и внезапной боли и, изменившись в лице, прижал руку к животу. Даоэргар бережно подхватил его под локоть
— Что с тобой? – уже спокойнее повторил он.
— Мое время подошло, — как-то безразлично ответил Лестар.
Удовлетворенный этим ответом, Даоэргар осторожно повел его мимо воинов, расчленяющих мертвые тела.

За ужином Даоэргар кидал обеспокоенные взгляды искоса на сидящего рядом брата. Лестар сидел преувеличенно прямо, крепко переплетя пальцы и в кровь искусав губы. Внезапно молодой мужчина вздрогнул, все его тело повело вперед, так что он тяжело оперся обоими локтями о стол.
— Адрэйна… Сестра…. – с трудом выдохнул он, впервые в жизни нарушая правила обращения к верховной матери.
Она тут же встала со своего места и подошла к нему. За столом царил негромкий шум приглушенных оживленных разговоров. Лестар крепко зажал рот ладонью, и между пальцев у него потекла яркая алая кровь. Даоэргар потянулся, было, поддержать его за плечо, но Адрэйна сильным ударом отбросила его руку. Она осторожно помогла брату подняться и вывела его из столовой, сделав по дороге знак двум простым служительницам следовать за ней.

Когда час черной смерти Башни подходил к концу, в спальне Лестара, наконец, раздался громкий детский плач. Адрэйна взяла крошечную девочку на руки и тихонько позвала ее по имени:
— Сайрин.
Та не обратила никакого внимания на такую важную вещь как собственное наречение и продолжала заливаться возмущенным криком. Верховная мать обвела взглядом женщин вокруг себя.
— Лангара, — наконец, решила она, передавая той ребенка. — Бери ее. Сумеешь воспитать так, чтобы я была довольна, отправлю тебя в Храм, станешь Жрицей.
Женщины ушли, Адрэйна присела на край кровати Лестара, мягко убрала с его лица прилипшие пряди волос и поцеловала во влажный от пота лоб.
— Ты – молодец, — ей в ответ он слабо улыбнулся, пока Адрэйна задумчиво гладила его по голове.
— Как будто я снова ребенок…. – усмехнулся он.
— Я все хотела спросить тебя, еще с тех пор как ты был ребенком, — вдруг вспомнился ей давний вопрос, — почему Фораер тогда сорвался со стены? Это была какая-то модификация слаймма, но мне так и не удалось найти его следов?
— Очень сложное соединение, которое быстро испаряется после использования, — улыбаясь, ответил ей брат, а потом в его глазах появилось лукавство, — а впрочем, о чем это я? Правда в том, что Фораер безо всякого участия с моей стороны сорвался по собственной неосторожности.
Они посидели еще несколько минут в спокойной тишине, а потом Адрэйна встала.
— Ладно, отдыхай. Хочешь, отправлю Нонгвейна сегодня спать в другую комнату?
— Нонгвейн? – поморщился Лестар. — Девять проклятых кругов…. Нет, — вздохнул он после паузы, — пусть заходит.
Адрэйна кивнула и вышла из его комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. В местном расширении коридора, которое использовали в качестве зала, сидели оставшиеся высокородные мужчины дома и Нонгвейн.
— Ты можешь войти, — сказала она магу.
Тот, глубоко поклонившись верховной матери, проскользнул мимо нее к комнате, которую делил с ее братом.
— Как он? – спросил Даоэргар.
— Устал, — пожала плечами Адрэйна.
— Имеет право, — пробормотал Золтан. — Мы нужны тебе, мать?
— Нет-нет, — отозвалась женщина, — я вообще не думала, что вы здесь.

Лестар появился на следующий день за завтраком, аккуратно причесанный и увешанный украшениями еще больше, чем обычно.
— Ты уверен, что тебе уже можно вставать? – спросил его Золтан.
— Со мной все в порядке, — откликнулся тот, и больше этот вопрос никто не поднимал. — Я нашел бесподобное заклинание, мать Адрэйна, на сто футов в окружности выпивает души из всех – и своих и врагов, и приносит эту силу магу.
— Это забавно, — отозвалась женщина.
— Я тебе покажу.
После завтрака у Лестара ушло несколько часов на то, чтобы вдребезги разругать припозднившегося с работой Нонгвейна, довести одного из своих магов до слез, заставить Золтана сорваться на крик, когда обнаружилось, что все самострелы в тренировочном зале заговорены на спонтанные выстрелы, а также поставить эксперимент, в ходе которого погиб один дроу и три гоблина-раба.
Короче говоря, поведение Лестара снова стало нормальным. Насколько это вообще было для него возможным.

— Смотрите-ка, — подозвал Лестар отца и брата, глядя на город с балкона, — мужа матери Роимны отправили на «вывод».
Подошедшие к магу эльфы с огромным вниманием наблюдали зрелище довольно кровавой экзекуции за измену для мужчины-дроу.
— Ящеров, которые его тащат, оправили в большой круг, — оживленно заметил Даоэргар, — до окончания он не доживет.
— Его бьют не так, чтобы забить до смерти, — отрицательно покачал головой Золтан, — просто показательное наказание не более того.
— Ставлю десятку, что он отправится в Бездну до городской черты, — загоревшись, возразил Лестар
— Держу пари на пять к одному, что выживет, — принял Золтан. — Разбей, Даоэргар.
— Идите сюда, — послышался раздраженный голос матери Адрэйны из тронного зала, — нашли на что любоваться! Я своего мужчину на «вывод» не отправила бы.
— Ты против принципа или способа? – полюбопытствовал Даоэргар, вставая рядом с ней.
— Я бы казнила его, — спокойнее ответила женщина, — но «вывод»? Показать всему городу, что ты настолько беспомощна и в собственном доме не смогла принудить самца к послушанию? – она по привычке передернула плечами и замолчала на полминуты о чем-то размышляя. — У нас все готово к защите при нападении?
— Насколько это возможно, — осторожно ответил Золтан. — Есть какая-то информация?
Она ему не ответила, глядя на разложенный план собственной крепости.
— Как стоят посты?
Даоэргар рассказал ей о расположении магов и воинов, женщин и мужчин, однако Адрэйна, казалось, слушала его вполуха, погруженная в свои мысли.
— Все это хорошо… но никуда не годится…. Снимите все возможные посты, кроме самых необходимых, и переставьте все на стены у озера.
Последнюю фразу она выговорила быстро, как тот, кто внезапно твердо принял какое-то решение.
— Переставить посты?! – Изумился Даоэргар. — Но ведь стены у города останутся практически без охраны?
— Знаю. Но я думаю, они нападут с озера.
— Да ведь озеро — неприступная защита?
— Ерунда. Нашим воинам приходилось преодолевать это озеро, почему воины матери Мун’Отир не могут этого сделать?
— Почему они должны это делать, мать Адрэйна? – спросил Лестар. — За то время, пока стоит наша крепость, мы отбили с десяток нападений, и все они шли от города.
— Правильно, и мать Бьори это тоже знает. Я в таком случае попробовала бы напасть так, как никто не ждет, а в вопросах тактики она не глупее меня. Можешь назвать это интуицией, я не обижусь.
— Не слишком ли много строится на предположениях, мать Адрэйна? — подал голос Золтан. — Что, если ты ошибаешься насчет тех идей, что посещают мать Бьори?
— Тогда я сейчас не спасаю наш дом, а толкаю его к гибели, Золтан, — помедлив ответила мать Адрэйна, — но на этот раз будем делать по-моему. Без дискуссий.
— Мы перешли на чрезвычайное авторитарное положение? – насмешливо бросил маг.
Золтан предупреждающе пробормотал его имя, призывая сына не забываться.
— Достаточно, Лестар, — вспыхнула Адрэйна. — Нет времени на колебания. Я чувствую, что очень скоро оружие зазвенит у наших дверей. У озера.
— Если бы эти слова мы услышали не от верховной матери, — раздраженно заметил Лестар, — то я бы сказал, что это полный бред.
— Если бы эти слова я услышала не от того, кто столько раз доказал свою пользу, — ответила Адрэйна таким тоном, что даже Лестар понял, что перегнул палку, — то жизнь его была бы короткой, а смерть долгой. Хватит. У меня еще много дел, и времени на разговоры у меня нет. Это приказ, и я требую, чтобы вы не обсуждали его, а выполняли.
Она резко встала, и все трое опустились на колени, когда верховная мать прошла мимо, легонько касаясь лба каждого, благословляя.
После ухода Адрэйны какое-то время все молчали, потом Даоэргар, снова выглянув с балкона, произнес:
— Золтан, выигрыш в пари твой.
— И всюду с носом! – скорчил гримаску Лестар.

Аристократы предпочитали не делиться своими подозрениями с простолюдинами клана, но тем не менее в доме царило напряжение – нападения ждали буквально с минуты на минуту. После ужина все как-то особенно серьезно желали друг другу спокойной ночи, а ответственные особо тщательно проверяли посты. По приказу верховной матери стен крепости никто не покидал, и хотя сигнала к отбою в доме И’Лхои не давали, на ночь все вымирало. Дроу не свойственно искать убежище от страха в обществе себе подобных, и с наступлением темноты каждый предпочитал запереться в своей комнате. А те, кто обычно закрывал ее на один поворот ключа, против воли поспешно делал два. Так продолжалось уже несколько дней, и поэтому Золтана, перепроверившего рабов, удивило, когда он услышал звук льющейся воды из мужской купальни посреди ночи. Не задумываясь, он открыл дверь и остановился на пороге. На невысоком бортике вжавшись в каменную стену стоял совершенно обнаженный и мокрый с ног до головы Лестар с выражением безумного ужаса на лице.
— Великие боги, хорошо, что хоть кто-то пришел, — воскликнул он. — Убери его, пожалуйста.
Золтан удивленно поднял брови, не сразу заметив крупного черного паука, сидящего на полу. Усмехнувшись, оружейник подошел поближе.
— Ты боишься пауков? – изумленно спросил он сына. Не то, чтобы Золтан сам их особенно любил, но они были настолько обычным явлением в пещерах, что к ним вообще-то все привыкли. Хотя как видно не все. — Ты боишься маленьких безвредных животных?!
— Пожалуйста! – в отчаянии вскрикнул Лестар, кажется, готовый упасть в обморок. — Отец, пожалуйста! Я прошу, убери его!
Золтан осторожно посадил паука на ладонь и, вынеся в коридор, пустил на стену. Когда дроу вернулся, Лестар уже успел завернуться в полотенце и уже опять улыбался – хотя зрачки у него все еще были расширены, как свидетельство пережитого ужаса.
— Как так получилось, что ты боишься пауков? – повторил Золтан.
Лестар вопросительно вздернул бровь. Каждый раз, когда он так делал, то становился удивительно похожим на свою мать. И Золтану каждый раз хотелось врезать ему по лицу. Но он сдерживался.
— Не знаю, просто, когда я вижу этих тварей, я буквально чувствую, как тонкие и какие-то неживые лапки проникают вовнутрь меня. И мне становиться так плохо, что вынести это невозможно, — он начал расчесывать длинные мокрые волосы, а потом отложив расческу покосился на Золтана. — Ты когда-нибудь бывал в плену у проницателя?
— Не приходилось.
— А мне приходилось. Нам показывали гипноз в школе магов… на нас же самих. Там было то же самое – как будто какие-то щупальца проникают тебе прямо в мозг… и меняют там что-то…. И ты уже не знаешь, вернешься ли назад или нет…. Но пауков я боялся и до этого, — улыбнулся он. — Вот поэтому я предпочитаю принимать ванну не один – чтобы кого-то можно было отправить убирать этих членистоногих. Спокойной ночи, Золтан!
Оружейник в задумчивости поднялся в тронный зал, зная, что Адрэйна еще не ложилась, однако с удивлением обнаружил там же еще и Даоэргара.
— Здравствуй, — кивнул ему сын, — не могу заснуть.
— Я проверил все посты в доме, мать, — доложил Золтан, — сейчас пойду посмотреть, что со стенами. Ты знала, что Лестар боится пауков?
— С ним с детства такая блажь, — кивнула Адрэйна. — Если нужна была магическая вспышка, на него достаточно было паука посадить – он такой всплеск магии выдавал!..
— Он был так испуган, что назвал меня отцом….
— Если меня не подводит память, — заметила женщина, — ты именно в таком качестве ему и доводишься?
— Ты когда-нибудь слышала, чтобы он меня так называл?
Адрэйна задумалась.
— Знаешь, нет. Не слышала…. Он всегда называет тебя по имени.
— И я тоже, — вставил Даоэргар. — Просто в момент страха мы все равно ищем поддержку в семье.
— Чушь, — отрезала Адрэйна, — родственники способны на такое, на что даже враги не согласятся!
— Я думаю, — начал Даоэгар, — что…
Однако что думал Даоэргар, так никто и не узнал. Неясный и негромкий звук оборвал его на полуслове и тут же смолк. На мгновенье все трое застыли. Потом Адрэйна резко вскочила на ноги.
— Это Яу? – ей никто не ответил. – Да не молчите же! Не молчите! Это Яу?!!
— Это определенно был сигнал Яу, — быстро отозвался пришедший в себя Золтан. – Кто-то не успел выдать нужную комбинацию до конца, поэтому он звучал так.
Адрэйна, не слушая его больше, бросилась на балкон, и мужчины поспешили за ней. Они остановились, не сразу придя в себя, потому что открывшееся им зрелище ужаснуло.
Наконец, Даоэргар вытащил свисток и подал верную комбинацию, заставив Яу оглушительно зазвучать на всю крепость. И словно в ответ две стены разом рухнули в холодные воды озера, и все окутало тьмой. Тело женщины свело судорогой магического удара, Адрэйна со сдавленным стоном упала на колени, вцепившись ногтями в собственное лицо – атака верховной матери началась.

Лестар, поспешно спустившийся во двор вместе с магами, столкнулся с Золтаном, торопливо раздающим приказы всем занять свои места.
— Что происходит? – спросил он отца, не обращая внимания на снующих мимо простолюдинов. — Что за странный сигнал?
— Нападение. Четвертая и третьи стены рухнули, и, полагаю, вторая тоже не устоит слишком долго, — быстро ответил Золтан, — нападающие слишком долго оставались незамеченными и смогли снять часовых настолько быстро, что тем не удалось подать вовремя сигнал тревоги. Не знаю точно, почему, но от озера сигналов не шло…
— От озера?
— Напали оттуда, — пояснил Золтан.
Лестар внезапно побледнел до пепельно-серого цвета.
— От озера? – бессмысленно повторил он. — От озера? Нет…. Нет, этого не должно было быть. Это какая-то ошибка. Этого не должно было быть….
Золтан подозрительно на него посмотрел, но тут же отвлекся и схватил одного из воинов повыше локтя, подтягивая к себе.
— Вейраун? Как ты здесь оказался? Разве ты не должен был быть на посту у озера? – Золтан был уверен, что все защитники тех стен мертвы.
— Я был там, — подтвердил молодой мужчина, пользуясь заодно случаем и стирая кровь с разбитых губ, — но нас же несколько часов назад переставили обратно на прежние посты.
— Переставили?! – пораженно воскликнул Золтан, невольно выпуская воина. Тот кивнул и бросил быстрый недоумевающий взгляд на совершенно потерянного мага. Золтан резко повернулся к сыну, стиснул его одежду у шеи и притянул почти вплотную. — Это сделал ты, Лестар?!
Ответом ему был абсолютно пустой взгляд, словно мужчина был в трансе. Золтан пораженно покачал головой, почти не в силах поверить в происходящее. Край воротника врезался в кожу Лестара чуть ли не до крови, но тот даже не осознал боли. Новый грохот отвлек Золтана от приговоренного мага.
— Вторая стена упала, Золтан! – пронзительно закричала Шайла.
Оружейник отшвырнул от себя сына, так что тот полетел на пол.
— Если мы переживем эту ночь, Лестар, — в ярости воскликнул Золтан, — я буду счастлив придушить тебя своими собственными руками!
Глаза мага были полны шока и ужаса. Подошедший Нонгвейн осторожно попытался помочь ему подняться.
— Вставай, пойдем – у нас очень много дел.
— Ты не понимаешь…. – прошептал Лестар.
— Я все понимаю. Идем, мы должны выполнить свою задачу.

Раццейна помогла верховной матери подняться и сесть в кресло
— Подними щиты, мать, и попробуем атаковать Бьори в ответ, — посоветовала она.
Адрэйна тяжело помотала головой, поднимая на свою Жрицу глубоко ввалившиеся глаза.
— Не выйдет. Щиты не поднимаются до конца – заблокированы. А подготовить ответ вживую так, чтобы он достал мать Бьори, нам не удастся.
— И что делать?
Адрэйна ответила не сразу, закашлявшись. Рот у нее был полон крови и приходилось сглатывать. Кроме того, таким образом, она получала дополнительные полминуты, чтобы собраться с мыслями.
— Даоэргар, — окликнула она брата, стоящего на балконе, и объяснила что делать.
Воин вернулся через несколько минут и с ним два простолюдина, которые волокли бесчувственную женщину-воина дома Мун’Отир. В руках матери Адрэйны сверкнул ритуальный нож, и она широким движением перерезала девушке горло от уха до уха. Кровь хлынула в приготовленную чашу. В это же время Раццейна стиснув зубы провела острым лезвием по собственному запястью, примешивая свою кровь в чашу. Взяв ее в руки Адрэйна сказала:
— Ее кровь позволит мне пройти долиной смертной тени. Твоя кровь, Раццейна, поможет мне вернуться в мир живых. Ты и Гермия тоже чувствуете атаки Жриц матери Бьори – если они прекратятся, значит, мне удалось задуманное. Тогда как можно быстрее приведите меня в чувство.
Жрицы запели. По знаку верховной матери Гермия высыпала в ритуальную чашу какой-то блестящий порошок, и содержимое вспыхнуло на секунду ярким светом и приобрело отчетливый фиолетовый оттенок. Адрэйна медленно поднесла чашу к губам, пока продолжалось их песнопение. Наконец, она замолчала и под продолжающееся пение Жриц сделала глоток. Чувство было такое как будто ее от души ударили в солнечное сплетение. Она уже не смогла отпить еще и упала на пол, ощущая, как душа освобождается от тела. Чаша выпала у нее из рук и со звоном покатилась по каменному полу. Жрицы продолжали песнопение, призывая победу и молясь за свою мать.

Мать Бьори сосредоточилась на новой атаке, которую собиралась обрушить на свою противницу, опираясь на четырех своих верховных Жриц, стоящих рядом. Ей мешало отсутствие дочери на привычном месте рядом с верховной матерью, но она должна была послать непосредственно руководить атакой на крепость кого-то из женщин, от мужчин ведь нет никакого проку. Жалкие бесполезные создания.
Она закрыла глаза, стараясь прогнать лишние мысли. Голова Матери во время атаки должна быть занята только уничтожением противницы, а сердце – полно лишь ненависти к ней. Мать Бьори выкрикнула последние слова заклинания, надеясь, этого будет достаточно, чтобы сокрушить Адрэйну. Однако почти в тот же момент, когда последний звук сорвался с ее губ, она поняла, что что-то пошло не так. Мир вокруг нее, окутанный непроницаемой мглой, необходимой для ритуалов дроу, вдруг начал бледнеть и выцветать до тех пор, пока не стал абсолютно белым, засвеченным. Бьори почувствовала, как тело ее валится на холодный каменный пол, но душа ее уже отлетела.

Вокруг царил блеклый болетворный свет, слепящий дроу не хуже настоящего солнца. Они стояли на крутой насыпи из мелкого щебня, которая в любой момент могла поползти под ногами камнепадом. Мать Бьори с ненавистью посмотрела на Адрэйну, стоявшую в трех ярдах от нее, скрестив руки на груди, и смотрящую вверх, где виднелось начало насыпи и привычная им тьма. Там, где между потолком странной светящейся пещеры и опасной насыпью был выход.
— Мать Адрэйна…. – сквозь зубы прорычала Бьори.
— А кого ты ожидала увидеть? – улыбнулась ей противница. – Никаких Жриц, никаких домов, никаких заклинаний – только я и ты. И Ллос, что будет свидетельницей нашей схватки в Дискордии.
— Дискордия…. – прошептала Бьори, — Дискордия – отроги страны мертвых….
— Спуск в Бездну…. — добавила Адрэйна, — Ты знаешь магию ничуть не хуже меня: мы обе должны спускаться вниз, но наверх в мир живых вернется только одна из нас. Спуск будет продолжаться пока что-то не решит нашей вражды или пока у кого-то не сдадут нервы. Если это произойдет до горизонта невозвращения, та из нас, кто останется, выиграет и сможет подняться назад. Если это произойдет после него, та из нас, кто останется, выиграет, но назад подняться уже не сможет. Один раз каждая из сражающихся может попросить помощи у богини Ллос.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы мне напоминали основы Древней Магии! – рявкнула мать Бьори
— Ты не хотела поучиться у меня обращению со своим мужчиной, так что советую послушать про магию, — издевательски напомнила Адрэйна, начиная осторожно спускаться вниз. Камни выскакивали из-под ног, опасно скатываясь вниз, грозя потянуть за собой весь склон и женщин тоже.
— Зачем ты затеяла этот фарс? Не надеялась справиться со мной в настоящей битве? – спросила Бьори, тщательно рассчитывая каждый шаг.
— Хороший вопрос, — заметила Адрэйна, — нам предстоит долгая прогулка, которая будет занята исключительно разговорами….
Вообще-то разговоры в большей степени прерогатива светлых эльфов – дроу предпочитают действовать, но Древняя магия едина не только для эльфов, но и для всех живых существ

— Как она? – спросил Даоэргар у Раццейны, стоявшей на коленях рядом с бесчувственным телом верховной матери.
Та взяла ее ладони в свои.
— У нее холодеют руки. Она зашла очень глубоко. Чем бы ни закончилась битва, вернуться будет непросто. Бездна тянет к себе.
Грохот откуда-то снизу привлек внимание Даоэргара. Они переглянулись с Гермией, понимая без слов, что нападавшие ворвались в дом.
— Может быть, — ровно заметил старший сын дома, — что мы еще раньше, чем Адрэйна, познакомимся с Бездной очень близко.

*
— Скажи мне, Мать Бьори, — снова заговорила Адрэйна, — зачем ты напала на мой дом? Мы младше в иерархии – выгоды это не принесет, а ты знала, что мы в любом случае заставим тебя дорого заплатить за атаку, чем бы она ни завершилась. А ведь она еще не завершилась, и ваша победа не дело решенное.
— Зачем сражаешься ты, мать Адрэйна?
— Ради победы, — сразу ответила та, — но это когда схватка уже началась. А вступаю я в битву только ради выгоды.
Огонь окутал камни, по которым она ступала. Спуск в Бездну не магическая схватка, но иллюзии, которые смогли бы заставить противницу свернуть с пути и погибнуть под камнепадом, одобряются
— Это – месть, — прошептала мать Бьори. Они спускались быстрее, чем им того хотелось бы, но нужно было держаться с той же скоростью, что и текущие из-под ног камни оползающего склона
— Месть? Уж не за твоего ли мужа? – вдруг язвительно рассмеялась Адрэйна, заговаривая камни, летящие под ногами Бьори в пауков. Смех ее затих на отрогах Дискордии, не породив эха. — Он у тебя ласковый мальчик, мне хорошо с ним.
— Ты же не думала, что я прощу тебе бесчестье?
— Мне не понять смысла твоих слов, — отозвалась Адрэйна. — Мужчин вы презираете, зачем же вы даете им такие права – быть хранителями нашей чести? Им ли решать, когда мы ее храним или теряем? То, что мужья ваши в мыслях проклинают вас, в душе ненавидят, да еще и готовы предать первому, кто догадается прикрикнуть построже или наоборот посмотреть поласковее – это все вас не тревожит, лишь бы телом они были верны вам. Ну, или были бы умны достаточно, чтобы скрыть свою измену. Ты сказала мне тогда, что никакой мужчина не стоит того, чтобы женщина сражалась за него, и это правда. Стоит ли он того, чтобы мстить за него?
— Дело не только в этом. Ты слишком амбициозна – мне не хотелось бы встретиться с тобой в борьбе за власть позже, когда будет решаться вопрос о месте в Совете или даже во главе его.
— Это уже ближе к истине. Ты так уверена, что дойдешь до места главы Совета?
— Да, — очень серьезно ответила мать Бьори, — я чувствую это как свое предназначение. Разве у тебя такого не бывает?
— Нет. Я не верю в предназначение. Зато зная это теперь, я могу бесплатно предсказать тебе, что выиграть ты не сможешь.
— Это почему?
— Потому что ты уже проиграла, — с готовностью пояснила Адрэйна. — Взгляни наверх.
Сквозь пыль, окутывавшую оползавший склон, мать Бьори увидела, как потолок сомкнулся с каменной насыпью. Выхода больше не существовало.
— Скачусь ли я в Бездну или нет, — продолжила мать дома И’Лхои, — но тебе не вернуться назад. Твое предназначение разрушено.
— НЕТ! – безумно взвыла мать Бьори.
И опять крик оказался поглощен мертвой тишиной Дискордии, несмотря на камнепад.
Бьори в отчаянии закричала призыв о помощи к богине. Несколько секунд все оставалось по-прежнему, но потом рядом с ними, вися над катящимися камнями, оказалась йоклол – ужасающая прислужница Ллос.
— Ты просила о помощи, мать Бьори? – прогремел бесплотный голос в головах обеих женщин. Утвердительный ответ, который выкрикнула Жрица, совершенно потерялся в нем. Выпученные глаза йоклол втянулись в полость черепа, а потом вернулись на место, и она взмахнула щупальцами. Хлыст верховной жрицы, висящий на поясе матери Бьори, с треском переломился пополам. Она вскрикнула.
— Ты довольна, мать Адрэйна? – спросила йоклол
— Вполне, — отозвалась та, в то время, как они все еще сбегали по склону не в силах остановиться в потоке камней. — Я благодарю твою повелительницу.
— Но ведь в скрижалях сказано, что я могу позвать на помощь? – спросила Бьори, не осознав случившееся.
— Да, — подтвердила йоклол, — но там не сказано, что ты должна это делать.
— Тот, кто просит помощи у Ллос, не заслуживает ее, — сказала Адрэйна, — в скрижалях такого не пишут, но жизнь кругом убеждает в этом. Возможно, я сказала бы тебе это, рассказывая о Древней Магии, если бы ты дала мне договорить. Хотя, скорее всего, нет.
Дальше все произошло очень быстро. Послышался свистящий звук, камни из-под ног матери Бьори заскользили все быстрее и быстрее. Она не удержалась на ногах, упав навзничь на щебенку, и с дикой скоростью покатилась вниз. Все больше камней и земли вовлекалось в поток, бегущий прямо в Бездну. В последний раз мелькнуло залитое кровью лицо женщины.
Йоклол протянула щупальца, и камнепад под матерью Адрйэной прекратился. Та, наконец, смогла остановиться и вытереть пот со лба, чувствуя, как по разбитым ногам течет кровь.
— Гори в аду тысячу раз по тысяче лет, мать Бьори, — пожелала она.
— Что насчет тебя, мать Адрэйна? – спросила йоклол.
— У меня нет предназначения, — усмехнулась Адрэйна и щелкнула пальцами. Потолок отодвинулся и снова открылся выход. — Небольшая иллюзия, способная вызвать кое в ком панику.
Глаза йоклол еще больше вылезли из глазниц, и Адрэйна решила, что это такой аналог улыбки. Жуткое существо пропало. Адрэйна осторожно начала подниматься наверх, ощущая, как Бездна тянет ее назад. Подъем обещал быть долгим.

— Что еще мы можем сделать, чтобы она пришла в себя? – встревожено спросила Раццейна. Гермия, растиравшая руки верховной матери каким-то настоем, покачала головой.
— Вы продолжаете обряды или мне можно зайти? – спросил Даоэргар.
Гермия неодобрительно на него посмотрела, но не задержала.
Воин встал на колени перед телом сестры и какое-то время смотрел на нее. А потом с размаху ударил по щеке, так что бесчувственная голова мотнулась по полу. Женщины ахнули, но Раццейна остановила их всех, включая Гермию. Лицо Адрэйны горело в тепловом спектре. Даоэргар замахнулся для пятого или шестого удара, когда сестра вдруг перехватила его запястье.
— Ударишь еще раз – сломаю руку, — сказала она, открывая глаза и пытаясь сесть.
Она тяжело дышала, как будто долго пробыв под водой. Даоэргар покорно упал ниц перед ней.
— Прости меня, мать.
-Ты – умница, Даоэргар, — прошептала она, поднимая его. — Мать Бьори больше не проблема. Я долго была без сознания?
— Около часа.
Она присвистнула.
— Что у вас здесь? Говорите же!
— Они вошли в крепость. И нам не выбраться из собора.
— Выбраться можно всегда, — возразила мать Адрэйна, открывая потайную дверь в одной из стен и выводя их на первый этаж, — идем, разыграем нашу ставку до конца.
Она вытащила мечи, и Даоэргар последовал ее примеру.
— Что ж, наша смерть в бою будет не самой худшей из возможных, — тихо сказал он.
И хотя Адрэйна оборвала его, но в глубине души у нее мелькнуло опасение, что слова брата могут оказаться пророческими.

Путь по всем этажам крепости, который можно проделать за полчаса, занимает гораздо больше времени, когда каждый коридор становится полем сражения. Когда они, разошедшиеся с воинами и магами в самом начале, наконец, снова встретились на первом верхнем этаже, Адрэйна чувствовала, как каждая мышца занемела от усталости, так что даже выносить вес оружия в руках было тяжело, не говоря уже о бое. Остальным, судя по всему, было не лучше.
— По-моему, вошедших в крепость уничтожили всех, но заговоренные ворота не продержатся долго и значит, со двора скоро ворвутся новые отряды, — ответил Даоэргар.
Адрэйна кивнула, заботливо вытирая кровь у него со лба.
— Во дворе все еще идет бой – идем туда.
— Тут есть одна женщина, — сказала Раццейна, показывая на пленницу, скованную парализующим заклятием, — я хотела убить ее, но у нее на шее кошелек с родовой эмблемой.
— Аристократка…. – устало выдохнула Адрэйна, и после мгновенного раздумья сказала: — Обыщите и заприте ее где-нибудь. Потом разберемся.
Это подразумевало, что вообще будет какое-то «потом», в чем у Даоэргара уверенности не было, несмотря на то, что непосредственно из крепости напавших удалось выбить.
Адрэйна вывела их через очередной потайной ход мимо главных ворот во двор, который превратился в самое настоящее место бойни. Золтан быстро отчитался, какие позиции удалось сохранить, когда они пересеклись прямо посередине битвы, так что разговор их не единожды прерывался.
— Мы в состоянии сражаться, но нападающих чересчур много, — сказал оружейник, неприметным движением перерезая горло какому-то незадачливому дроу, оказавшемуся в пределах его досягаемости.
Адрэйна открыла было рот, чтобы как-то подбодрить его, но ничего не сказала, почувствовав внезапно, как быстро и сильно вокруг сгустилась магическая энергия. Вообще-то магические удары мелькали то тут, то там на поле боя постоянно, но это было что-то совсем другое.
— Мать Адрэйна! – вскрикнул оказавшийся рядом маг из ее дома, тоже ощутивший неладное. Адрэйна, забыв о битве вокруг, по наитию подняла голову и увидела стоявшего на балконе крепости Лестара, ауру которого посекундно прорезали всполохи.
— Ложитесь! – вслух закричала она, активируя приказную магию, направленную на гербы собственного дома. — На пол! На пол!
Энергию кругом уже заискрило, когда она швырнула стоящего ближе всех Золтана на пол и сама упала рядом. На самом деле Адрэйна не была уверена, что это вообще поможет, но все же лучше чем ничего. Последнее, что она увидела, был Даоэргар, подающий какой-то сигнал. А потом страшная тяжесть навалилась на нее.

Нонгвейн растерянно оглянулся по сторонам, пытаясь понять, есть ли вообще хоть какой-то сдвиг в происходящем кругом кошмаре. Чей-то удар свалил его с ног, но прежде чем что-то произошло, струя огня, сорвавшаяся с жезла Лестара, испепелила напавшего. Маг рывком поднял своего любовника на ноги и сделал знак следовать за ним.
Лестар был очень сосредоточен и бледен, а жезл мага в его руках просто пылал, когда он шел, продираясь сквозь толпу сражающихся. Какой-то воин попытался перегородить ему дорогу, но Лестар лишь взмахнул рукой в его сторону, и тонкие нити опутали дроу, прорезав все тело до костей.
Младший сын дома провел Нонгвейна в храм, резким движением отметая попытку каменных стражей-накилеви остановить их.
— Держи щиты вокруг меня, - приказал Лестар, когда они оказались на балконе. Он подошел к самому краю, к низкой балюстраде, а Нонгвейн остался шагах в пяти позади него, окружив их с Лестаром отражающей защитой.
Магия вокруг Лестара стала сгущаться, уплотняться. Его белые волосы, распавшиеся из давно развалившейся прически, поднялись, как наэлектрилизованные. Красные глаза стали совсем светлыми и чудно засветились. Тело его очень медленно стало отрываться от пола, будто теряя вес. Маг весь был напряжен, как туго скрученная пружина. Вокруг образовалось энергетическое облако. Лестар чувствовал, что дышать становилось все труднее, как будто что-то сдавило грудь, но не обращая на это внимания, постарался еще больше открыться, сбрасывая всю защиту разума, чтобы ничто не мешало току магии сквозь тело.
Он ощущал, как каждая клетка начала вибрировать от напряжения, но проигнорировал и это. Нонгвейн все еще держал щиты, но уже и он начал задыхаться, такая сила окружала сейчас Лестара. Магическая энергия достигла предела и на мгновенье замерла. А потом тело Лестара, зависшее уже в нескольких футах над полом, выгнуло дугой. Как выгибает в оргазме, или в потугах, или в агонии. Магия вырвалась сметающим все на своем пути потоком. Лестар пытался сфокусировать ее на гербах чужого дома, но сам не верил, насколько ему это удалось.
Это длилось несколько секунд. А потом маг почувствовал страшную пустоту внутри, и на мгновенье ощутил пол под ногами.
Полубесчувственный, дроу сделал один или два нетвердых шага вперед и, перевалившись через низкую балюстраду, упал с балкона вниз.

Высота балкона была не меньше сотни футов, и падение, несомненно, закончилось бы для Лестара смертью, если бы Даоэргар, уже поднявшийся на ноги, не успел замедлить его расовой магией и поймать брата, потерявшего сознание.
Адрэйна тоже встала и смотрела по сторонам, пытаясь понять, к чему привела самоубийственная атака мага. Большая часть нападавших была мертва, а некоторые уцелевшие были слишком растерянны, чтобы представлять серьезную опасность. Часть простолюдинов дома И’Лхои тоже погибла, но таких было немного – то ли они оказались чересчур близко к точкам фокусировки магического удара, то ли Лестару все же не удалась полная избирательность атаки.
Уцелевших воинов Мун’Отир сковали связывающими заклинаниями за несколько минут. Адрэйна громко потребовала от начальников всех отрядов доложить о потерях. Когда поступавшие одно за другим донесения, наконец, иссякли, к ней подошел Золтан.
— Выстояла одна стена, и она тоже в пробоинах. Крепость сейчас прочесывают, чтобы проверить, не осталось ли внутри еще кого-нибудь. Пленных уже увели.
— Спасибо, Золтан, — рассеянно откликнулась она.
— И еще… Гермия убита стрелой.
Адрэйна медленно вдохнула и в бешенстве грязно выругалась, хотя вообще-то не позволяла себе подобного в присутствии простолюдинов
Стоящие рядом с ней не решались заговорить, видя гнев верховной матери. Внезапно, растолкав дроу, подбежал Даоэргар.
— Мать Адрэйна.… Это Лестар – по-моему, … с ним что-то не в порядке.
— Оглянись по сторонам! – рявкнула мать Адрэйна. — Тебе кажется, что вокруг вообще хоть что-то в порядке?!
— По-моему, он умирает.
Адрэйна не говоря ни слова, поспешила за братом к тому месту, где полусидел, поддерживаемый Вейрауном Лестар.
Маг был очень бледен, сквозь посиневшие приоткрытые губы у него рвался хриплый лающий смех, но по щекам катились слезы.
— Лестар… — мягко сказала Адрэйна, присаживаясь рядом с ним. — Лестар, что с тобой?
Он в ответ только пьяно мотал головой, не понимая обращенной к нему речи.
— Щиты? Это щиты слетели?
Какое-то время у мага ушло на осмысление ее слов, потом он кивнул в ответ. Она взяла его дрожащие пальцы.
— Лестар, ты должен выставить ментальную защиту.
— Не могу…. – глухо сказал он, неосознанно раскачиваясь всем телом. — Кажется, это конец.
— Возьми мой щит. Давай, нащупай его и перетащи себе.
Лестар прикрыл глаза и осторожно проник в ее сознание, нащупал защиту и потянул к себе. Острая боль пронзила его насквозь, и маг со стоном бросил ментальный щит.
— Не могу! Я не могу! Все умерло. И мы умерли…. Все слова…. Завтра…. Завтра…. Слова….
— Лестар! – Адрэйна едва удержалась от того, чтобы встряхнуть его, чтобы прекратить бред, чтобы стереть с его лица застывшую, неестественную улыбку. — Лестар, ты можешь. Попробуй еще раз.
— Не могу.
— Нет, можешь, – она крепко стиснула его руку и поцеловала тыльную сторону кисти. Он снова закрыл глаза. Адрэйна почувствовала, как один из ее щитов исчез. Лестар откинулся назад на руки Вейрауна, не в силах больше удерживать ускользающее сознание. Однако вид у него стал заметно лучше сейчас, когда разум его был хотя бы частично закрыт.
Адрэйна бросила его руку и резко встала.
— Отнесите его в дом, заприте в комнате, — приказала она остальным аристократам.— Привяжите к кровати и заткните рот кляпом – а то он в горячке такого наколдует, что вся академия магии потом не разберет. Я поехала в город.
Золтан наклонился над сыном, завязывая ему рот тканью скрученной жгутом так, что она глубоко врезалась в уголки губ.
— Несите его, — распорядился отец дома, обращаясь к старшему сыну и Вейрауну.
В крепости царила страшная суета – подсчитывали потери, пытались восстановить важнейшее из разрушенного, возвращали обычные посты.
Лестара положили на его собственную кровать, и Золтан крепко привязал его запястья. Комната теперь была полностью в распоряжении Лестара – Нонгвейн был мертв. Он стоял слишком близко от мага в момент магической атаки страшной мощности, и уберечься не сумел.
— Я до сих пор не могу поверить в то, что ему это удалось, — сказал Даоэргар, глядя на бесчувственного брата. Золтан кивнул, — после такой силы, прошедшей сквозь тело, после того, как слетели щиты… — чудо, что его еще спасли….
— Спасли…. – эхом отозвался Золтан, — для жертвенного стола… Или для пыточного….
— Думаешь?
Золтан опять кивнул и как будто только сейчас заметил, что в комнате присутствует еще и Вейраун.
— Идем. У нас очень много дел.

Адрэйна вернулась уже под утро, сообщила своим родным и Раццейне, ставшей теперь, после смерти Гермии Второй Жрицей, когда будет казнь, потом выслушала их окончательные результаты о потерях.
— Очень хорошо. Иди, Раццейна, проследи за началом работ. Сними всех, кроме часовых, вне зависимости от дежурств. А нам нужно поговорить в семейном кругу.
Раццейна, догадывавшаяся, о чем пойдет речь и слегка уязвленная тем, что Адрэйна обсуждает такие вопросы с мужчинами, глубоко поклонилась и вышла из тронного зала.
— Итак, — заговорила мать Адрэйна. Голос у нее был мрачный, и мужчины не решились поднять на нее глаза, — у нас шестьдесят семь убитых дроу.
— Очень неудачно, что самоуправство Лестара так совпало с нападением, — тихо отозвался Золтан.
— Настолько неудачно, — ответила Адрэйна, хмуро теребя свою подкольчужную рубашку, заскорузлую от пота и чужой крови, — что я дорого бы дала, чтобы узнать, совпадение ли это вообще. Золтан?
— Как я понимаю, — помолчав, уточнил он, — ты спрашиваешь, не предал ли Лестар и не специально ли он снял посты, заключив договор с Мун’отир?
— Именно так.
— Лестар этого не делал, — убежденно сказал Золтан.
Лицо Адрэйны от этих слов не прояснилось.
— Это просто предположение, делающее честь твоей отцовской любви, Золтан, или у тебя есть доказательства?
— Таких доказательств, которые удовлетворили бы тебя, мать Адрэйна, у меня нет, но это не просто предположение. Я видел лицо Лестара, когда он узнал о нападении со стороны озера. Возможно он очень хороший лицемер, возможно, он умеет шевелить ушами, но я уверен, что он не смог бы заставить себя так побледнеть в несколько секунд. Если бы он договорился о предательстве, то сцена, когда он узнал бы об атаке, была бы продумана в мелочах. Он мог бы забиться в истерике или упасть в обморок, но он не сделал ничего подобного. Он просто был совершенно ошеломлен.
— Даоэргар? – мрачно спросила Адрэйна.
Старший сын дома поколебался мгновенье, разрываясь между желанием избавиться от конкурента и опасением быть пойманным на лжи верховной матери.
— Я не думаю, что Лестар был предателем. Я верю в сказанное Золтаном, но меня куда больше убеждает, что, когда Лестар вмешался, исход атаки еще далеко не был предрешен.
Адрэйна долго переводила взгляд с одного на другого.
— Очень хорошо. Ступайте.
Этим «ступайте» заканчивалось большинство ее разговоров с домочадцами.

Следующие двое суток прошли в лихорадке дикой настолько, что Вейраун никогда не смог вспомнить, присутствовал ли он на казни своего бывшего дома, или у него были другие поручения, или его память милосердно заблокировала такие воспоминания.
— Как Лестар? – спросила Адрэйна, когда, наконец, все хоть немного улеглось, и она снова созвала верхушку дома в тронный зал.
— В бреду, — коротко ответил Золтан.
Он, как и остальные аристократы дома за последние трое суток всего спал едва ли пять часов.
— Надо решить, что делать с Мраной, — вставил Даоэргар.
— А кто такая Мрана? – поинтересовалась Адрэйна
— Дочь матери дома, О Котором Все Забыли. Она заперта у нас, — пояснил он.
— Точно, — вспомнила его сестра, — скажи часовому, пусть обыщет и приведет ее.
Часовым оказался Вейраун, и угрюмый блеск красных глаз Мраны убедительно доказал, что она вспомнила бывшего мужа своей матери. Он ее тоже хорошо помнил. Ее слов: «Убери руки, Вейраун!», которые она процедила через зубы, оказалось достаточно, чтобы он не решился ее обыскивать, утешившись тем, что охранявшие Мрану все это время вряд ли допустили бы небрежность.
Его уверенность поколебалась в тот момент, когда он, приведя Мрану в тронный зал, увидел, как она молниеносно выхватила крошечный арбалет из рукава и направила его подрагивающий ядовитый дротик в грудь Адрэйне. Золтан и Даоэргар, стоявшие по бокам от трона, синхронно сорвали с поясов боевые самострелы и нацелили их на пленницу. Адрэйна не двинулась с места, лишь глубже откинулась в кресло и сложила руки на груди.
— Хорошее выступление. Я впечатлена. Только держи арбалет ровнее и не забывай, что за моей спиной стоят двое очень хороших стрелков и у каждого в руках оружие. Так что не надо целиться в них – целься в меня.
— Дом Мун’Отир…. – с трудом выдохнула Мрана, которой удушье мешало говорить.
— Такого дома не существует, — припечатала Адрэйна, глядя, как подпрыгивает арбалет в трясущейся руке Мраны.
Женщина была вынуждена сжать рукоятку второй рукой, а мать И’Лхои продолжила:
— Воля Совета и Ллос свершилась. Все его обитатели мертвы. Кроме тебя. Не отводи арбалет! Целься в меня.
— Назови мне хоть одну причину чтобы не пристрелить тебя, мать Адрэйна?!
— Просто подумай, что тогда в моем доме сделают с тобой, прежде чем предать Бездне. А с другой стороны, ты можешь получить свободу.
— Свободу? – переспросила Мрана, и руки ее невольно опустились. Вейраун ее не винил – двое суток полного неведенья и страха не могли не сказаться. — Я тебе не верю.
— Целься в меня! Ты, кажется, назвала меня лгуньей? – полюбопытствовала Адрэйна. — Крепость И’Лхои не тюрьма тебе. Если пожелаешь, можешь уйти отсюда в любой момент. Против моего приказа никто не посмеет помешать тебе. Только сначала подумай, есть ли тебе куда идти.
Адрэйна встала с трона и медленно спустилась, с каждым шагом все больше приближаясь, пока острие дротика чуть ли не уперлось ей в тело.
— А можешь остаться, — мягко и вкрадчиво продолжала Адрэйна, — и занять свое место в храме И’Лхои. Забудь о мести, Мрана, кому и за кого тебе мстить? — ее голос звучал нежно и убедительно, а Мрана тряслась всем телом. — Ну же, дитя мое, не нужно даже ничего говорить. Просто мотни головой: да или нет?
Мрана зажмурилась, ее дыхание было похоже на всхлипы, и, наконец, она кивнула. Адрэйна так же кротко улыбнулась и мягко забрала из безвольной руки арбалет.
— Очень хорошо. Шайла покажет тебе твою комнату и даст новый герб.
Когда Мрану увели, Адрэйна уже не улыбаясь, повернулась к Вейрауну, который и так стоял ни жив, ни мертв, и взгляд ее был полон ярости.
— Глупость, Вейраун, это непростительный грех. Следующими идут нерешительность и небрежность. А ты сегодня совершил их все.
И она стремительно вышла из тронного зала.
— Идиот! — яростно бросил ему Золтан и поспешил за верховной матерью.
Вейраун, гадая о своей судьбе, стиснул руки так, что ногти вошли в ладони.

Вечером, расставляя дежурных, Золтан выкликнул и Вейрауна. Очередь вообще-то была не его, но Вейраун по очевидным причинам не возражал, понимая, что безнаказанным его проступок остаться не мог. Тем же вечером очнулся, наконец, от тяжелого бреда Лестар. Золтан развязал веревки, которыми тонкие запястья были прикручены к кровати, и позволил Лестару снять с себя кляп. Маг навзничь лежал на постели, глядя в потолок и осторожно водя пальцами по широким багровым полосам, которые остались на его коже от веревок.
— Ужин скоро, но ты еще успеешь спуститься, — прохладно сказал ему Золтан.
— Я не пойду, — голос у Лестара был хриплым.
— Рано или поздно тебе придется показаться.
— Не сегодня. Сколько погибших?
— Около семидесяти.
— Мать Адрэйна очень зла?
Золтан пожал плечами, ничего не ответив.
Лестар закрыл глаза.

Адрэйне о том, что ее брат очнулся, сообщили еще до ужина, но уже час черной смерти Башни подошел к концу, когда она окликнула Вейрауна и велела привести Лестара в тронный зал.
Маг выглядел даже хуже, чему когда только пришел в себя – черты лица заострились, под глазами легли глубокие тени, и горло у него как-то судорожно дернулось, как будто ему было трудно глотать.
— Смотрите-ка…. – насмешливо поприветствовала его Адрэйна, — пришел мой дорогой брат, который выполняет только те мои приказы, что считает нужным!
— Прости меня, мать Адрэйна, — тихо выговорил Лестар, опускаясь на колени.
— За что ты просишь прощения, брат?
— За то, что усомнился в тебе. За то, что слушался своих страхов.
— Скажи мне, Лестар, я когда-нибудь наказывала тебя по-настоящему? Так, как положено? Как наказывают мужчин-дроу?
— Нет, мать Адрэйна, ты всегда была очень снисходительна.
— Так это за мою снисходительность ты осмелился на подобное поведение, мразь?!! – в голос закричала она, отбросив всю свою насмешливо-сдержанную манеру.
— Мать Адрэйна! – взмолился Лестар, указывая глазами на стоящего у дверей Вейрауна, которого мать дома не отпустила.
— А ты что тут делаешь?! – накинулась Адрэйна на воина. — А ну пошел вон отсюда!
Вейраун, не помня себя, выскочил за двери.

Когда до сигнала Яу оставалось не больше двух часов, она позволила, наконец, Лестару подняться на ноги.
— Знаешь, почему ты до сих пор жив? – спросила Адрэйна. — Во-первых, я уверена, что это не было запланированным предательством….
— Мать Адрэйна, я….
— Заткнись. Ты слышал про Мрану? Что ты об этом думаешь?
— Не в моем положении сейчас высказываться, — осторожно ответил Лестар, все еще не узнавший, какое наказание ему приготовили, — но я ей не доверяю. Она была аристократкой в своем доме, а теперь тот уничтожен, а она простолюдинка. С чего ей хранить верность? Мне все это не нравится.
— Мне тоже, — спокойно ответила Адрэйна, — но Гермия мертва, а нас с Раццейной слишком мало для дома, и те женщины И’Лхои, что сейчас обучаются в Храме, закончат не раньше, чем через несколько лет. И до тех пор, а может быть и дольше, нам придется терпеть Мрану. Но будет не лишним обезопаситься. Собственно нам не нужна Мрана, нам нужны только ее навыки. Пусть не помнит себя, своего прошлого, не имеет будущего, не имеет настоящего. Пусть станет живой зинкарлой, способной лишь на простейший минимум жизненно важных действий, но не ворующей силу у матери дома. Пусть она сохранит лишь свои способности Жрицы и способности реагировать на приказы. Пусть искра разума в ней погаснет.
— Это не в моих силах, — грустно возразил Лестар, — я бы сделал это если бы смог, но так вмешиваться в разум Жрицы я не могу.
— Я и не прошу. Доставь мне того, кто сможет.
Лестар несколько мгновений помедлил, прежде чем к нему пришло осознание того, что имеет в виду мать Адрэйна, и он поднял на женщину взгляд полный неизбывного ужаса.

Даоэргар, зайдя к брату, обнаружил, что тот собирает вещи в небольшую сумку.
— Надолго ты?
— Да как тебе сказать…. – неопределенно ответил маг, перекидывая через руку пивафви – плащ, который носили во время вылазок в Подземелья.
Даоэргар кивнул – спрашивать больше было не о чем. Он внимательнее посмотрел на пивафви, и вдруг понял, что это не плащ Лестара. Пивафви разнились по покрою и шитью в зависимости от ранга, который занимал его обладатель, и этот должен был принадлежать простолюдину.
— Это Нонгвейна, — спокойно пояснил Лестар, проследив направление взгляда старшего брата.
— Мне жаль Нонгвейна, — сказал ему Даоэргар
— Мне тоже, — тут же откликнулся Лестар, но голос у него прозвучал безо всякого выражения. — Он был хорошим магом — нам будет его не хватать. Но ты же не поэтому мне сочувствуешь? – рассмеялся он. — Я ведь знал, что он не выживет.
— Знал?
— Я достаточно опытный маг, — холодно заметил Лестар, — чтобы суметь рассчитать на каком расстоянии вокруг меня магическое напряжение будет фатальным.
— Зачем ты тогда позвал его с собой?
— Мне нужна была защита, — улыбнулся младший сын дома. — И Нонгвейн изрядно поднадоел мне за последние годы. Кроме того, я так и не простил ему того паука.

После внеочередного дежурства Вейрауна отправили на занятия с новичками, а вечером, объявляя список ночных часовых, Даоэргар снова выкликнул его имя. На третью же ночь, оставляя Вейрауна дежурить на крепостной стене, оружейник дома сказал:
— Заснешь на посту, Вейраун, проснешься на дыбе – это я тебе обещаю.
Как только Золтан скрылся из виду, молодой мужчина резким движением распахнул на груди рубашку, надеясь, что ледяной ветер с озера немного собьет с него сонную одурь, накопившуюся за трое суток без сна.
Ночь обещала быть долгой.

Следующие две ночи снова оказались для него дежурными – видимо, срок его наказания еще не вышел. Несмотря на хрупкую внешность запас прочности у эльфов достаточно велик, но Вейраун чувствовал, что он подходит к концу. Голову сдавливало болью, его сильно тошнило, а перед глазами периодически все затягивало темной пеленой, и мужчина боялся, что потеряет сознание.

Лестар вернулся на шестые сутки с удивительно довольным видом и заперся с Адрэйной, оживленно обсуждая что-то. Когда огонь на Башне, стал потихоньку подбираться ближе к вершине, Адрэйна кликнула Вейрауна, который в течение того дня был поставлен на дежурство у дверей тронного зала, там же где отстоял предыдущую ночь, и приказала привести Мрану в храм.
Когда он вместе с девушкой зашел в собор, то огромное пространство оказалось совершенно темным, только жаровня в центре, на которой теплились какие-то странные зеленые угли, неестественным мертвенным светом слегка разгоняла мрак по углам.
Мрана подошла поближе к стоящей у жаровни матери Адрэйне, чье лицо, залитое зеленым светом с резкими тенями, легшими в глазницы, казалось обломанным черепом. Вейраун встал недалеко от выхода, не зная, потребуют ли от него уйти или остаться. Его охватили недобрые предчувствия, еще больше усиливавшиеся расшалившимися от отсутствия сна нервами. Еле слышный шорох, когда сзади него из темноты вдруг выступил Лестар, заставил Вейрауна вздрогнуть.
Мрана встала у жаровни и обменялась несколькими фразами с Адрэйной, которых Вейраун не услышал. В то же мгновенье из тени, окутывавшей углы, на свет вышла фигура, при виде которой он отпрянул так, что чуть не наткнулся спиной на стоявшего сзади Лестара.
До этого Вейраун никогда в жизни не видел проницателя, но сразу догадался, что это именно он. Об этих существах, невероятно умных и превосходящих своей жестокостью даже дроу, в Подземельях ходили легенды. Проницатель выглядел именно так, как их обычно описывали – мягкотелый, похожий на моллюска без раковины, с удивительно толстым расплывающимся телом и головой похожей на осьминога или каракатицу с длинными шевелящимися щупальцами.
А еще проницатели могли сделать с разумом смертного существа решительно что угодно и наслаждались этим ощущением, наслаждались пожиранием мыслей.
Наверное, Мрана это знала, потому что резко развернулась и рванулась прочь от проницателя. Тот протянул щупальца, и те с маху врезались ей в виски, прорываясь под кожу, через кости, прямо в мозг, еще несколько щупалец также въелись Мране в голову в симметричных участках. Последнее щупальце вошло точно по центру лба, и тонкая струйка крови потекла вниз, по переносице и капнула алой каплей, расплывшись по губам. А потом Мрана распахнула огромные глаза, и кровь хлынула из-под век сплошным потоком. Щупальца стали работать как насосы, и жертва закричала. Проницатель с удовольствием зачавкал и захлюпал, довольный угощением. По подбородку у него текли блестящие полоски слюней от вкуса чужих мыслей.
Вейраун не испытывал к Мране добрых чувств. Приговори мать Адрэйна ее к казни или запытай до смерти – он счел бы это разумным и вполне естественным, но то, что происходило, было чем-то из ряда вон выходящим. Настолько ужасным, что Вейраун едва сдержался, чтобы не броситься к выходу.
Проницатель остановился и выпустил девушку, которая упала на пол.
— Встань, — скомандовала Адрэйна, и то, что было когда-то Мраной, поднялось на ноги. В глазах у нее была пустота и ни проблеска мыслей. Проницатель выполнил работу, ради которой Лестар притащил его в крепость И’Лхои.

Вейрауна здорово пошатывало, когда он шел к столу на ужин. Адрэйна приказала ему и еще паре мужчин поторопиться. Вейраун криво усмехнулся в ответ на это, перед глазами у него все поплыло, стол и лица сидящих закружились, и он упал в глубоком обмороке на пол.
Даоэргар, отвечавший за дом, инстинктивно поднялся на ноги при виде этого, но Адрэйна жестами велела ему сесть назад.
— Уберите эту падаль, — распорядилась она к стоящим у стен рабам, — чтобы никому не портил аппетит.

Когда Вейраун открыл глаза, то не сразу понял, где находится. Вокруг его стояла непроглядная тьма, и только через некоторое время он узнал обстановку собственной комнаты и понял, что лежит в постели, тщательно укрытый одеялом. Дурнота все еще не прошла, от каждого движения глаз, мозг пронзала тупая боль. Кровать чуть шелохнулась, когда кто-то присел на край, и, отогнав нелепую бредовую мысль, мелькнувшую в воспаленном мозгу, Вейраун чуть повернул голову на подушке, глядя на странного гостя. Им оказалась Адрэйна.
— Очнулся? – тихо спросила она, осторожно проводя рукой по его длинным вьющимся волосам. — Теперь ты, наконец, понял, как важны мелочи, Вейраун?
— Мать… мать Адрэйна..! – коротким стоном вырвалось у него. Нервы были расшатаны окончательно
— Тише-тише…. – успокаивающе прошептала она, — Все будет хорошо. Не попадайся больше на таком, и все будет хорошо.
Она прилегла рядом с ним на узкую кровать, и он нашел в темноте ее руку, чтобы коснуться тонких сильных пальцев.
— С завтрашнего дня отправишься помогать Лестару, — было последним, что услышал Вейраун, прежде чем провалиться в тяжелый сон.

Несмотря на то, что Вейраун провел уже много лет в доме И’Лхои, он, в общем, практически не знал младшего брата матери Адрэйны. Лестар мало интересовался воинами, кроме тех случаев когда подыскивал себе кого-нибудь новенького делить ложе (сейчас он вроде как собирался утешить Эроница после гибели его брата), но это уже не касалось Вейрауна. Вообще-то Лестар скорее смешил его своей манерностью, своими прическами, своими украшениями. Хотя то, что маги Лестара боялись как огня любого его недовольного взгляда, должно было навести на мысли, что подо всей этой мишурой внутри младшего сына дома укрыта закаленная сталь.
На следующий день, после завтрака Вейраун постучался в тяжелую железную дверь в кабинеты Лестара, покрытую тонкой затейливой резьбой. Долгое время он вообще ничего не слышал, а потом дверь неожиданно распахнулась.
— Проходи. Проходи, милый. Не стой на пороге, — быстро проговорил маг, за плечо вводя Вейрауна в комнату, от пола до потолка заставленную стеллажами с книгами.
День прошел в бесконечных поручениях, которые Лестар находил ему с избытком. К вечеру Вейраун чувствовал себя уставшим, но не более того. Лестар при близком с ним общении оказался именно таким каким казался на расстоянии: забавным, капризным и жеманным. Кроме того, магу явно нравилось поболтать за работой, а в лице Вейрауна, который еще с Академии чувствовал жгучий интерес к таинственным занятиям магов, с которыми их познакомили коротким курсом, он обрел благодарного слушателя. Как и у его сестры, большая часть его рассуждений адресовалась Вейрауну ровно в той же мере, что и стеллажам в комнате. Как и его сестра, Лестар с удовольствием отвечал на вопросы.
Несколько дней прошли по той же схеме, и хотя у Вейрауна, видевшего, как Лестар распекает своих «мальчиков», мелькала мысль, что маг как-то уж слишком непостоянен в настроении, но куда больше Вейрауна заинтересовало огромное зеркало, висевшее в соседней комнате. Зеркал он до этого ни разу не видел.
— Хавейн, милый! – звал Лестар, и молодой маг чуть ли бегом прибегал на крик. — Возьми себе кого-нибудь в помощники и сходите, сделайте мне пироксилин.
— Хорошо, — послушно кивал маг, — а что такое пироксилин?
— Какая-то штука, которая, кажется, взрывается. Там в составе вроде как должны быть органические волокна. Давай, милый, давай, пошевеливайся. У вас срока три дня. Разберитесь и сделайте.
— Но…
— Три дня, милый. Начинайте быстрее.
И правдами или неправдами, но через три дня первый образец все же приносили.

— Ты закончил с верхними полками, милый? – спросил его Лестар, оборачиваясь.
На Вейрауна уже в течение двух дней была возложена миссия по уборке кабинетов магов. Для него это не было непривычным занятием – как и все мужчины-дроу в собственном доме он в течение первых шестнадцати лет служил в качестве прислуги.
— Почти, — отозвался Вейраун, стоя на приставной лестнице.
— Спускайся вниз, — ответил ему на это Лестар, сосредоточенно перебирая перстни, чтобы решить какие из них лучше друг к другу подходят.
У Вейрауна от обилия цветов, которыми искрились наряды Лестара, всегда рябило в глазах. Сначала он думал, не страдает ли маг цветовой слепотой, но вскоре отказался от этой мысли – невозможно было собрать в один ансамбль столько контрастных цветов по чистой случайности. Как ни странно Лестару это шло.
В дверь постучали, и Лестар пошел открывать, на ходу пытаясь вставить в ухо новую сережку – не десятую ли по счету. За дверью оказался Мэнорвар.
— Проходи, милый, — тут же затормошил его маг. — Не стой на пороге. Так, отлично, встаньте рядом. Ближе, так, чтобы соприкасались плечами. Хорошо.
Он отошел шагов на десять, развел руки приветственным жестом – началом любого заклинания и начал что-то медленно говорить нараспев. Язык был Вейрауну незнаком, но по коже у него побежали мурашки. Внезапно их обоих обдало горячей плотной воздушной волной. Тело Мэнорвара разорвало на куски, так быстро, что он, скорее всего, даже ничего не успел понять. Вейрауна всего окатило брызгами крови и мелкими частицами плоти. Мужчина застыл, с трудом осознавая происходящее.
— Получилось! – торжествующе воскликнул Лестар, всплеснув тонкими руками. — Я и не надеялся, что мне все же удастся сфокусировать это заклинание только на одном из стоящих рядом.
Он быстро прошел мимо кровавого месива на полу, не обратив на него никакого внимания. Тонкие каблучки на его мягких полусапожках чуть постукивали, а широкая накидка из ткани, похожей на шелковую, еле слышно шелестела.
— Поищу, можно ли это заклинание использовать массово…. – пробормотал Лестар, подходя к стеллажам, — а ты пока уберись тут, милый.
Вейраун опустился на колени, чтобы вымыть пол, но руки у него внезапно затряслись так, что он не смог держать щетку.
— Замерз, мой хороший? – заботливо спросил его Лестар. — Закончишь – поднимись наверх, выпей что-нибудь горячего.
И тонкие пальцы, унизанные кольцами, ласково пригладили волосы Вейрауна, попутно убрав застрявшие в прядях кровавые ошметки. Для дроу Лестар выглядел в этот момент смешно, но на Вейрауна это больше не действовало.
Чрезмерная даже для эльфа хрупкость, жеманность, странно откровенное кокетство – все это не имело значения.
Лестар больше не казался Вейрауну смешным, он казался ему страшным.

Не жестокость так напугала воина дроу, а откровенное безумие Лестара. Более того, ему вообще больше никогда не удалось избавиться от дрожи, рождающейся где-то внутри в присутствии приветливого улыбчивого мага.

Мать Адрэйна спустилась к ним еще через пару дней. Посмотрела, что нового мог предложить Лестар со своими «мальчиками», поболтала о переводах и только после этого соизволила обратить внимание на Вейрауна.
— Как он тут?
— Все отлично. Он – прелесть, — улыбнулся Лестар и пошел в другую комнату, откуда его позвал какой-то маг.
— Ну, «прелесть», — повернулась к любовнику Адрэйна, — с завтрашнего дня вернешься к обычным занятиям. Эрониц проворонил собственное дежурство – теперь его очередь помогать Лестару.
— Это что, такое наказание? – спросил Вейраун, зная ответ.
— Кто-то же должен ему помогать, — почти извиняющимся тоном сказала женщина, — а отправить кого-то к нему навсегда я не могу. Я очень ценю своего брата, но выносить его — слишком тяжелое бремя. Лестара можно запереть в одной клетке с василиском — он и того за пару часов подчинит себе
— Он такой, потому что ты ему это позволяешь, мать.
Адрэйна покачала головой.
— Карена за длинный язык Лестара била так, что ко мне Золтан прибегал в ужасе, хотя он вообще-то к детям своим всегда был довольно равнодушен. Лестар терял сознание, его отливали водой и начинали по новой. А он продолжал улыбаться. Он научился улыбаться всегда и везде. Когда я смотрю, какие магические мощи он пропускает через свое тело, я вообще удивляюсь, что после этого в состоянии ходить, говорить, соображать. А он все равно улыбается. Он такой, какой он есть.

Мать Адрэйна была совсем не так набожна, как иногда любила казаться в присутствии посторонних и в доме об этом отлично знали. Она назубок помнила правила Ллос и их формулировки, обычно оставляющие достаточно простора для двусмысленного понимания. Ллос была настоящей Королевой Хаоса, и в ее принципы входило никогда не давать своим последователям обещаний и четких требований. Таким образом, в любых религиозных спорах всегда побеждал тот, у кого язык был подвешен лучше, а тут с Адрэйной было нелегко тягаться.
В крепости же про религию вспоминали, когда подходило время служить те или иные ритуалы. После чего простолюдинов торжественно вводили в собор, где Жрицы во главе с верховной матерью исполняли требуемые церемонии во славу Ллос. В обязанности высокородных мужчин входило следить за тем, как присутствующие выполняют свои роли в ритуалах и подсказывать нужные гимны.
В отличие от матери дома, где родился Вейраун, Адрэйна религиозные праздники дроу, кажется, не столько любила, сколько терпела, и исполнялись их требования соответственно – ровно настолько, насколько это было обязательным, не меньше, но и не больше. Видимо грех этот прощался ей легко.
Однако даже мать Адрэйна не могла проигнорировать необходимость поблагодарить богиню за победу, дарованную в сражении. Так что, как только первое время после боя прошло и все более-менее вошло в обычную колею, обитателей дома собрали в храме.
Собор дома был простым, без особой роскоши, по сравнению с теми, что бывали в крупных домах, хотя маги и украсили внутренние стены постоянно трансформирующейся росписью, которая слегка светилась в полной темноте храма. Вышла Раццейна в парадном платье Жрицы, и за ней послушно шагала пустоглазая Мрана. Жрицы запели гимн во славу богини, и постепенно храм окутало светящимся туманом, позволяющим видеть уже в обычном спектре, вместо инфракрасного.
Мать дома в тяжелом одеянии, спадающем до самого пола и с длинным шлейфом, тянущимся вслед, спустилась откуда-то из-под потолка по призрачным ступеням, появляющимся и исчезающим по ее мановению. Выглядела эта лестница, как будто была сделана из мельчайших капель воды.
Адрэйна протянула тонкую руку, окутанную рукавами с огромными буфами, над алтарными чашами для огня, и в них взметнулось, затрещав, пламя. Простолюдины чуть подались назад и по знаку мужчин-аристократов начали полагающееся случаю песнопение. Пока длился положенный гимн-воззвание к богине, жрицы кидали в огонь волшебные порошки, из-за чего языки пламени последовательно окрасились в розовый, изумрудный, аквамариновый, рубиновый цвет и по помещению потянулись струйки тяжелого приторно-сладкого дыма.
Наконец, Золтан дал сигнал прекратить и в тишине стали слышны только негромкие заклинания верховной матери, призывающей фамилиара-йоклол. Постепенно голос ее креп, возвышался, заклинания становились напевнее. Потом в зарождающуюся мелодию вплелись голоса Раццейны и Мраны, и после этого мужчины снова дали знак простолюдинам поддерживать моление жриц.
Единичное воззвание превратилось в единое песнопение дома, как одного целого.
Языки пламени, меняясь в цвете взметнулись выше – почти в человеческий рост — и в нем нарисовалась фигура йоклол. Сначала совсем крошечная, не больше локтя высотой, она стремительно росла, словно подпитываясь звуками песни. Став ростом со взрослого дроу, существо не то шагнуло, не то перетекло на пол, рядом с матерью Адрэйной, стоявшей чуть впереди остальных двух Жриц.
По рядам сидящих на длинных скамейках дроу прошел взволнованный шепот – они понимали, насколько важным было появление йоклол – прислужницы Паучьей Королевы. Шум мужчины-аристократы, все время передвигающиеся по зале, проверяя, чтобы каждый голос взывал к богине правильно, пресекли быстро, подсказывая одновременно нужные слова нового гимна.
Адрэйна скрестила руки на груди, склоняя голову перед своей фамилиаром.
«Мой дом приветствует твою Повелительницу и тебя», — телепатически передала она. Йоклол как-то растерянно оглядела собравшихся – такая привычка этих существ была хорошо знакома матери Адрэйне. Ощущение было такое, будто йоклол требовалось какое-то время, чтобы понять обстановку мира, в который ее призвали из привычной ей Бездны, как нам бы понадобилось время, чтобы привыкнуть, если из своего измерения, мы попали бы в мир двухмерных картинок.
Наконец, выпученные глаза йоклол втянулись в череп – такое обычно бывало, когда она советовалась со своей Повелительницей. Видимо, ответ был благоприятный, потому что глаза выкатились назад и йоклол удовлетворенно кивнула.
Простолюдинам тут же подсказали новое заклинание подходящее случаю и гармонирующее по тональности с гимном Жриц, исключенных из беседы верховной матери с ее фамилиаром.
Йоклол кивнула еще раз, но вместо того, чтобы ответить на приветствие, она вся вдруг как-то перекривилась, будто тающий воск. Потом черты ее «лица» исказились, рот распялился в беззвучном крике. Пламя из чаш, взревев, со взрывом взметнулось под потолок. Раццейна машинально отскочила назад, прикрывая лицо руками, Мрану, которая стояла равнодушно, опрокинуло на пол. Йоклол волчком закрутилась на месте.
Песнопение оборвалось. Даоэргар, гордившийся тем, что знает все необходимые гимны, на этот раз застыл, безмолвный – ничего, подходящего случаю, он не помнил, да и вообще о таких ситуациях никогда не слышал. Воин поймал взгляд отца, но Золтан ему ничем помочь не мог – он и сам понимал не больше.
Наконец фигура фамилиара застыла на фоне ревущего огня, вставшего сплошной стеной. Адрэйну потрясло не поведение йоклол, кто знает, может быть она так эксцентрично протестовала против того, что мать дома решила поблагодарить богиню слишком поздно. Куда больше ее испугала легкая рябь, которая пошла по телу йоклол, как это случается с изображением на воде. В следующий момент йоклол воздела щупальца к потолку, и пламя превратилось в мириады искр, полетевших во все стороны.
Дроу вскочили со своих мест, и как аристократы ни пытались успокоить общую панику, она только набирала обороты.
Из чернеющего провала рта йоклол вырвался вой, и в этот же момент ее всю разорвало пополам, как рвется лист бумаги, как будто йоклол тоже превратилась в картинку, потеряв весь объем. Мать Адрэйну отбросило назад так, что она чудом не попала под огонь и брызги кислоты, в которые перекинулся образ фамилиара.
Женщине с трудом удалось встать на ноги, она подбежала к краю алтарного возвышения, не обращая внимания на пылающий огонь и опасный треск перекрытий высоко над головой, и закричала, подзывая Золтана.
Золтан, привыкший угадывать ее желания, оказался где-то совсем рядом.
— Уводи всех отсюда! – приказала она. — Быстро!
Он тут же метнулся назад в обезумевшую толпу, передавая приказ своим сыновьям.
Распахнули огромные двери Храма и срочно стали выводить всех вон, поторапливая толпу криками и хлыстами. Адрэйна повернулась назад к алтарю, где Жрицы пытались сбить пламя.

Происходящее закончилось так же внезапно, как и началось. Улегся огонь, кислота пропала, как будто просочившись сквозь тяжелые плиты пола, исчезли искры. Но еще долго Раццейна и мать дома тихо переговаривались в тишине как будто бы нетронутого Храма.

Адрэйна явилась благословить всех перед ужином, но есть не стала, оставив Золтана следить за порядком, вернулась назад в храм. После еды всем приказали разойтись по комнатам и до утра их не покидать.
Золтан и Лестар всю ночь просидели в ожидании, когда вернется верховная мать. Даоэргара с ними не было.
Старший сын по обыкновению ночевал не дома.

Утром Адрэйна выглядела чрезмерно осунувшейся, как будто из нее выпустили за ночь пару галлонов крови.
— Мы с Раццейной так ничего и не поняли, — сообщила она братьям, Золтан с самого утра уехал в Академию воинов, — все ритуалы были верными. Сегодня днем я попробую вызвать йоклол еще раз.
— Могу бесплатно предсказать, что ничего из этого не выйдет, — вдруг вставил Даоэргар. Выглядел он, напротив, оживленным, хотя Лестар подозревал, что спал этой ночью его старший брат не больше их всех.
— Ты знаешь, что произошло? – вскинулась Адрэйна.
— За такую информацию я бы попросил себе как минимум лишний выходной, — отрицательно покачал головой он, — я просто знаю, что никому со вчерашнего дня не удается войти в контакт с Богиней. Сегодня пробовала даже Первая Мать – бесполезно, йоклол не отзываются.
— Откуда ты это знаешь?
— Оттуда, где мой старший брат проводит последнее время все свои ночи, — ответил за него Лестар.
— Это не тайна, — прохладно заметил Даоэргар, — весь город говорит об этом. Похоже, что ты последняя связывалась с йоклол, мать Адрэйна, об этом нужно сообщить Совету.
— Благодарю покорно, — съязвила женщина, — у меня, благодарение Ллос, своя голова есть на плечах, и в советах от мужской особи я не нуждаюсь!
Он безропотно опустил голову, принимая упрек.
— Тебе, по крайней мере, хватило ума не выболтать, что здесь произошло, своей пассии?
— То, что я сплю со Жрицей другого дома, — сухо ответил ее брат, — не значит, что я внезапно глупею в ее присутствии.
Адрэйна положила руку на пальцы брата, успокаивающим жестом.
— Мне надо узнать больше. Надо отправить Вестника в другие города.

Она приказала Вейрауну принести в ее комнаты три чаши с соленой водой.
— Ты знаешь, кто такие Вестники, Вейраун? – вопрос ее был риторическим, и отвечать мужчина не стал. — Они, умершие существа, чьи духи подняты Призывающими, для выполнения конкретных задач – Вестники передают информацию или ищут ее для того, кто обратился к ним за помощью. Они равно принадлежат любому миру, одинаково выполняют свои обязанности в Подземье, как и в Надземье, и способны отыскать что угодно, хотя тайную информацию выдавать не имеют права, точно так же как никто посторонний не узнает о том, какое поручение было дано Вестнику
— Сложно их вызвать?
— Совсем нет. Это даже не магия, самый простой ритуал, провести который может кто угодно.
Она расставила три чаши на столе, закрепила на краю каждой по тонкому огарку свечи, и зажгла три огонька, затем вытащила острый кинжал и провела лезвием по пальцам. Нажимая на подушечки пальцев, она капнула в каждую чашу определенное количество крови, которая тут же расплылась по воде, придав той лакировано-глянцевитый вид. Они подождали несколько минут, пока поверхности чаш не стали отражать окружающее словно зеркала, огоньки свечей чуть трепетали. На расстоянии вытянутой руки от Адрэйны появился какой-то туман, который, постепенно сгущаясь, превратился в странное невысокое существо с длинными руками, которое становилось более осязаемым, но так и осталось полупрозрачным. Вейраун узнал в нем гоблина, но одетого почему-то как воин-дроу.
— Бьючьюч, — представилось существо, довольно приветливо кивая. Кольчуга его была распорота на груди, и между ребрами виднелся широкий след от удара саблей, несомненно пронзившей когда-то сердце несчастного. Рана, конечно, больше не кровоточила. Возможно уже много столетий. Поверх роскошной, хотя и старомодной одежды, гоблин носил темно-зеленый плащ. – Зачем ты вызвала Вестника, Жрица?
Мать Адрэйна в нескольких словах объяснила, что ей требуется, и Бьючьюч снова исчез, превратившись в туман.
Днем Совет сделал официальное заявление о происходящем, до ужаса размытое и нечеткое. Единственное, что из него, зачитанного всем дроу, понял Вейраун так это, что Совет подозревает, что какие-то действия темных эльфов вызвали гнев Ллос, и призывает всех соблюдать законы и сохранять спокойствие.
Вечером Адрэйна не особенно стесняясь в выражениях, подбирала отборную брань в адрес Совета.
— А как же гнев Ллос? – спросил Вейраун, который сидя на постели, прижимал к груди одеяло, не столько, чтобы выглядеть целомудренным, сколько от холода.
— … — охарактеризовала Адрэйна, что она думает о гневе Ллос. — Вестник сообщил, что в остальных городах, происходит то же самое. Что мог совершить целый народ, чтобы разгневать Богиню? Совет сейчас занимается ритуалами по ее возвращению, хотя сам в это не верит.
— А что думаешь ты?
Женщина села на край постели, неспешно расстегивая пуговицы на рубашке.
— Я думаю, — наконец, медленно произнесла она, — что Бездна закрылась для нас. Я думаю, что Ллос больше не существует.
Если бы в комнате внезапно появились их порочные родственнички с поверхности, это все равно не вызвало бы и десятой доли того изумления и ужаса, которые испытал Вейраун от этих слов. Как ни мало он думал о Богине последние годы, но Ллос была основной опорой общества дроу, и представить существование без нее было страшно.
— Но как… как же мы будем жить? – потрясенно пробормотал он, даже не пытаясь скрыть шок.
Адрэйна посмотрела на него и сказала со странной смесью нежности и презрения всего одно слово:
— Глупышка….

просмотреть/оставить комментарии [32]
<< Глава 3 К оглавлениюГлава 5 >>
март 2024  

февраль 2024  

...календарь 2004-2024...
...события фэндома...
...дни рождения...

Запретная секция
Ник:
Пароль:



...регистрация...
...напомнить пароль...

Продолжения
2024.03.26 20:25:08
Наследники Гекаты [18] (Гарри Поттер)


2024.03.26 14:18:44
Как карта ляжет [4] (Гарри Поттер)


2024.03.26 10:28:40
Наши встречи [5] (Неуловимые мстители)


2024.03.22 06:54:44
Слишком много Поттеров [49] (Гарри Поттер)


2024.03.15 12:21:42
О кофе и о любви [0] (Неуловимые мстители)


2024.03.14 10:19:13
Однострочники? О боже..... [1] (Доктор Кто?, Торчвуд)


2024.03.08 19:47:33
Смерть придёт, у неё будут твои глаза [1] (Гарри Поттер)


2024.03.07 20:37:49
Ноль Овна: Дела семейные [0] (Оригинальные произведения)


2024.02.23 14:04:11
Поезд в Средиземье [8] (Произведения Дж. Р. Р. Толкина)


2024.02.20 13:52:41
Танец Чёрной Луны [9] (Гарри Поттер)


2024.02.16 23:12:33
Не все так просто [0] (Оригинальные произведения)


2024.02.12 14:41:23
Иногда они возвращаются [3] ()


2024.02.03 22:36:45
Однажды в галактике Пегас..... [1] (Звездные Врата: SG-1, Звездные врата: Атлантида)


2024.01.27 23:21:16
И двадцать пятый — джокер [0] (Голодные игры)


2024.01.27 13:19:54
Змеиные кожи [1] (Гарри Поттер)


2024.01.20 12:41:41
Республика метеоров [0] (Благие знамения)


2024.01.17 18:44:12
Отвергнутый рай [45] (Произведения Дж. Р. Р. Толкина)


2024.01.16 00:22:48
Маги, магглы и сквибы [10] (Гарри Поттер)


2023.12.24 16:26:20
Nos Célébrations [0] (Благие знамения)


2023.12.03 16:14:39
Книга о настоящем [0] (Оригинальные произведения)


2023.12.02 20:57:00
Гарри Снейп и Алекс Поттер: решающая битва. [0] (Гарри Поттер)


2023.11.17 17:55:35
Семейный паноптикум Малфоев [13] (Гарри Поттер)


2023.11.16 20:51:47
Шахматный порядок [6] (Гарри Поттер)


2023.11.16 11:38:59
Прощай, Северус. Здравствуй, Северус. [1] (Гарри Поттер)


2023.11.12 14:48:00
Wingardium Leviosa! [7] (Гарри Поттер)


HARRY POTTER, characters, names, and all related indicia are trademarks of Warner Bros. © 2001 and J.K.Rowling.
SNAPETALES © v 9.0 2004-2024, by KAGERO ©.