Дверь хлопает. Снейп пытается скосить глаза, чтобы увидеть, кто пришел, но его любопытство и так удовлетворяется через минуту. Гермиона врывается в прихожую первой, оставляя мужа возиться с дверью, и бросается к зеркалу.
– Рон, – с досадой говорит она, придирчиво разглядывая себя в зеркале. – Неужели было сложно сказать мне, что у меня выбились волосы и помят ворот блузки? Я в таком виде была в ресторане?
– Герм, прекрати, – тусклым голосом отвечает Уизли и отходит от двери, так что Снейп теперь может любоваться его спиной и затылком. – Поттерам и дела не было, как ты выглядишь. И потом, ты в школе вообще ходила с вороньим гнездом на голове вместо прически. Тогда тебя это не беспокоило.
– Тогда, – с нажимом повторяет Гермиона. – Тебе не кажется, что с тех пор многое изменилось? Я должна соответствовать должности и амбициям, а не быть лохматой выскочкой-заучкой.
При этих словах она в упор смотрит на Снейпа. Тот ухмыляется, но тут же жалеет об этом, ловя на себе взгляд Рона.
– Зачем тебе этот портрет? – с раздражением вопрошает Рон. Снейп демонстративно зевает: разговор этот поднимается при каждой ссоре Уизли, а такие вот мелкие ссоры у них бывают часто.
– Мне нужно подготовиться к завтрашнему заседанию, – Гермиона уже избавилась от обуви и пиджака и теперь стояла в чулках босиком на полу.
– Ты переводишь тему, – злится Рон.
– Ты тоже, – парирует Гермиона.
***
– Ты с неё сегодня глаз не сводил! – слышит Снейп из коридора. Ему очень любопытно, о чем в этот раз говорит Джинни Поттер, но придется подождать, пока Гарри не снимет уличную одежду и не пройдет в кабинет. А если вдруг разговор пойдет в столовой или гостиной, то и вовсе пиши пропало – стены в доме довольно толстые, звуки через них проходят плохо.
Но, разумеется, Гарри первым делом заходит в кабинет.
– Привет, Снейп, – машинально здоровается он и садится в кресло.
Забавно наблюдать за Гарри Поттером, выстроившим вокруг себя крепость: первый форт – двери кабинета, второй – глубокое кресло.
Увы, но крепость существует лишь в воображении Поттера. Дверь открывается вновь и в кабинет проскальзывает Джинни.
– Не уходи от ответа, – Джинни проходит мимо Снейпа, даже не удосуживаясь взглянуть на него, и подходит к столу. Там она ставит небольшую шкатулку, в которую начинает складывать невидимки, которые вытаскивает из прически. – Ты пялился на жену своего друга прямо в ресторане. Я уверена, это видели все.
Её волосы рассыпаются по плечам, она слегка встряхивает головой, отчего Снейп вздрагивает. Со спины с распущенными и слегка вьющимися волосами замолчавшая Джинни напоминает Лили. Впрочем, очарование длится недолго.
– Ты так и будешь молчать? – набрасывается она на мужа. – Ты посмотри, какие они счастливые. Улыбаются одним шуткам, даже за столом держатся за руки – не то что мы, вечно ссоримся.
– Я не ссорюсь, – тихо отвечает Гарри. – И смотрел я на неё, потому что она была такая же как в школе – юная и живая.
Джинни бросает быстрый взгляд на Снейпа.
– Я отвечу тебе в спальне, – бросает она, берет свою шкатулку и быстро выходит.
Гарри тоже смотрит на Снейпа и смущенно пожимает плечами, словно извиняясь за супругу.
***
– Профессор, а вы не думаете, что мне стоило жениться на Панси? – Драко перевесил портрет в кабинет, но всё равно говорит шепотом, словно жена может подслушать.
– С чего это вдруг я должен так думать? – отвечает Снейп, старательно удерживая на языке рвущееся «да какое мне дело» – Драко и правда за последние годы стал ему ближе.
– Астория чудесная, – торопливо говорит тот. – Она красивая, она чистокровная, родила мне Скорпи, в конце концов, но я никогда не любил её. Конечно, за рабочий день я успеваю соскучиться, а когда она уезжает к маме или повидать семью сестры, я чувствую себя одиноко в доме, но выходные! Я так устаю от её разговоров, что все выходные читаю в кабинете или у камина. Я в школьные годы столько не читал.
Снейп хмыкает.
– Я просто смотрю на других, – не обращая внимания на это хмыканье, продолжает Драко. – Они встречаются на ленч, вместе работают, вместе возвращаются домой. По-настоящему крепкие семьи, понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – кивает Снейп. – Ты даже не представляешь, Драко, как понимаю.
***
Ночью Снейп слышит каждый шорох. Поэтому он не пропускает момента, когда Гермиона Грейнджер начинает одеваться. И когда она зажигает крошечный Люмос, чтобы проверить, правильно ли застегнут плащ, то сталкивается взглядом со Снейпом.
– Это опасно, – так же шепотом отвечает Снейп. Разбудить Рона он тоже не хочет.
– Я с палочкой, – лицо Гермионы снова каменеет, будто Снейп допустил какую-то ошибку. – И я просто похожу по улицам и вернусь. Я задыхаюсь в доме.
Снейп молчит. Он знает кучу колдомедиков, способных решить любые проблемы с дыханием, но они ничем не помогут Грейнджер.
Она и правда возвращается через пару часов. Такая же уставшая и грустная, что позволяет Снейпу считать, это не интрижка на стороне.
***
В отличие от подруги, прославленный Гарри Поттер всегда спит в своем доме. За исключением отъездов всей семьей на отдых. Другое дело, что далеко не каждый раз он спит в спальне. Вот и теперь Гарри стелет себе на узкой софе, которая стоит в кабинете.
Это не то, о чем Снейп может рассказать Драко. Все движения обыденные, Гарри за эти годы уже много раз вот так разравнивал простыню, подтыкая её за края софы, вытаскивал плоскую подушку и плед. В своем кабинете Гарри Поттер спит прямо в одежде – спит, если много выпьет, спит, если они поссорились, спит, если ему хочется побыть одному.
В первом случае он спокойно спит всю ночь, во втором Снейп может наблюдать, как Джинни в халате приходит к уже заснувшему мужу «пошептаться». Снейпу не слышно, что она шепчет ему на ухо, но почти всегда это заканчивается одинаково – они уходят вдвоем в спальню, а софа так и остается расправленной. А самая страшная тайна Северуса Снейпа о семье Поттеров – это третьи ночи. Джинни свято чтит желание мужа побыть одному, поэтому не появляется у дверей кабинета всю ночь. А Снейп слишком не любит миссис Поттер, чтобы сказать, что именно в эти ночи герою магического мира снятся кошмары.
***
– Профессор, без вас все совсем не то, – канючит Драко.
Он выпил уже достаточно для того, чтобы начать вспоминать школьные годы. В приоткрытую дверь осторожно заглядывает Астория – и исчезает. Снейп иногда начинает думать, что Драко женат на привидении, уж очень она неразговорчивая и неслышная.
– Ну и что же без меня не то? – Снейп сам понимает, как жалко это звучит, но где еще выслушать льстивые слова в свою честь, как не здесь, у Малфоев.
– Папенька совсем сдал, почти не выходит из дома, – бормочет Драко. – Мама с ним измучилась…
– На минуточку, папеньке вашему уже за семьдесят, – пытается приободрить бывшего ученика Снейп. – Можно уже и дома посидеть.
– Дамблдору было далеко за сотню, когда я… то есть вы… мы… – Драко теряется, его лицо заливает яркий алкогольный румянец.
– Когда я его убил, – спокойно произносит Снейп. – Все верно. Но всем предназначен разный жизненный срок… – он глубокомысленно замолкает, словно предлагая вновь вернуться к обсуждению его собственной судьбы.
– Я понимаю, что образ жизни папеньки оставлял желать лучшего, – не внимает намеку Драко. – Но так хочется, чтобы он мог гулять с внуком, водить его на Диагон-аллею…
– А еще у многих современных детишек вообще нет дедов, – прерывает его Снейп. – А у твоих сверстников – отцов.
Драко часто моргает и надувает губы, решая, обидеться ему или нет. Наконец шумно и по-детски вздыхает и снова произносит:
