Мастер Иллюзий

«Репутация – это то, что о тебе знают другие.
А честь – это то, что знаешь о себе ты сам.
Трение возникает, когда они разнятся».

«Тяжело потерять репутацию,
но если при этом не затронута твоя честь –
это выдержать можно,
страшнее, когда тебя носят на руках,
а ты собираешь осколки своей разбитой чести…»

Л. М. Буджолд. «Гражданская компания» и «Осколки чести».

Обнажённый черноволосый юноша с полными боли пронзительными светло-зелёными глазами материализовался на узкой, продуваемой всеми ветрами тропе неподалёку от бездонного провала, и упал на землю, вжимаясь лбом в леденящий кожу камень. Казалось, он вовсе не обращал внимания на ледяной хиус, обжигавший ничем не защищённую кожу и ерошивший спутанные волосы. Несколько раз ударив кулаками по земле и разбив руки в кровь о каменное крошево, парень замер. Из груди его вырвался странный звук, напоминавший одновременно рыдание и рык разъярённого смертельно раненного зверя. Это-то самое рычание, вызвавшее эхо в глубоком провале, и спровоцировало появление из бездны жуткого персонажа, больше всего напоминавшего продукт больной фантазии режиссеров маггловских фильмов ужасов. Существо, полуприкрыв от пронизывающего ветра три пары глаз, цеплялось за камни присосками щупалец и острыми когтями и, балансируя кожистыми крыльями, осторожно подкралось к ничего вокруг не замечающей добыче. Монстр наклонил голову с приоткрытой пастью и втянул острый запах, отдававший железом, уже собираясь грозно зарычать и, собственно сделать то, для чего его здесь и держали – напугать незваного гостя, но внезапно как-то странно заскулил и прижался к неподвижно лежавшему на камнях человеку поближе, слизывая длинным языком кровь с содранных рук. Янус узнал в этом двуногом хозяина и почувствовал, что тому сейчас очень плохо. Издав нежную воркующую трель, напоминавшую то ли мурлыканье большой кошки, то ли горловое пение какой-то птицы, он осторожно толкнул юношу носом, стараясь привести в себя, но тот смотрел ничего не видящими глазами прямо перед собой и никак не реагировал на попытку привлечь внимание. «Тварюшка», как и все полурептилии, чувствовал, как ледяной ветер забирает жизненное тепло его хозяина и понимал, что тот может пострадать, если это не прекратится, но никак не мог «достучаться» до лежавшего на земле человека. Тогда он сосредоточился и позвал на помощь другое существо, на пару с ним «жившее» в этих краях – волшебный замок, и тот немедленно дал знать об опасности, грозившей их хозяину, единственному магу, находившемуся в тот момент на его территории.
Гелерт только сегодня пришёл в себя после того кошмара, в который его повергло участие Альбуса в Битве. Если бы не его поддержка и расход собственной Силы, Дамблдор после создания «Солнца» уже никогда не смог бы открыть глаза, навсегда уйдя в мир мёртвых. Но спасение партнёра далось Грин-де-Вальду высокой ценой. Все усилия Марка, семь месяцев назад буквально вытащившего его с того света, пошли прахом. Глубинная магическая сущность, та самая, которую ещё называют «неприкосновенным запасом», была почти наполовину израсходована, а это могло означать для него… да и для Альбуса только одно: им оставалось жить на этом свете не больше шести месяцев. Гелерт специально запретил Винки рассказывать о его состоянии Кэсу и ребятам, которых считал почти что собственными внуками, чтобы не нервировать их ещё больше. Уж он-то понимал, каким стрессом для столь юных магов стало участие в таком сражении и гибель друзей и знакомых. Всё равно они ничем не могли ему помочь… Никто не мог… даже Маркус. И бывший Тёмный Лорд был готов смириться с таким исходом – в конце концов, убегая из Нурменгарда, он и не надеялся прожить больше нескольких суток на свободе, но… Вот это «но» и убивало всё его вновь обретённое примирение с самим собой. Гелерту безумно хотелось увидеть партнёра, поговорить с ним, но в тоже время он боялся, что их встреча закончится точно так же, как и предыдущие. Именно поэтому, когда месяц назад в Сноукстл пытался пролететь Фоукс, он попросил Януса отпугнуть его, в последний момент испугавшись и не рискнув пойти на контакт. Вот и сейчас, когда замок вновь подал сигнал о какой-то проблеме, появившейся в пределах охраняемой зоны, старый маг подумал, что это вернулась огненная птичка Альбуса, и хотел было сделать вид, что это его совершенно не касается, но вдруг… внезапно, без собственного на то изволения оказался на краю продуваемого всеми ветрами провала, прямо как был, в тонкой домашней мантии:
- Чтоб тебя Тор своим молотом…
Гелерт оборвал свою длинную тираду, включавшую в себя упоминание, в каких местах и в каком виде он видел наглые, страдающие самоуправством замки, на полуслове, увидев, кто лежал на тропе:
- Маркус?! Что случилось?!
Но обнажённый юноша, распростёршийся на земле, сжимая в кулаки пальцы разбитых в кровь рук, по-прежнему смотрел в никуда остекленевшим взглядом и никак не реагировал на появление своего учителя.
- Маркус… Гарри…
Никакого эффекта. Грин-де-Вальд слишком хорошо знал, что мог означать подобный взгляд, поэтому прекратил всякие попытки достучаться до парня, а просто склонился над ним, поудобнее обхватив его замёрзшее тело руками, и велел замку:
- Ну, и долго ты собираешься морозить своего хозяина?! Вперёд! В его спальню, - и через секунду уже стоял, едва удерживая на руках окоченевшего парня в комнате с видом на зимний океан. - Винки!!!
Когда материализовавшаяся рядом эльфийка всплеснула маленькими ручками и готова уже была разразиться стенаниями по поводу плачевного состояния своего хозяина, Гелерт, не церемонясь, на корню пресёк это начинание, велев не терпящим возражений тоном:
- Флакон Заживляющего, два флакона Укрепляющего, один… Нет! Два флакона Успокоительного и зелье Снов-Без-Сновидений. Быстро!!!
Со стороны коридора открылась дверь, и встревоженный голос Кэса позвал:
- Гелерт, вы здесь? Маркус в замке не появлялся? Он пропал из Больничного кры… о, Мерлин великий!!! – мужчина в два прыжка подскочил к шатавшемуся под тяжестью безвольно повисшего на нём юноши старику, мгновенно оценил безумный, ничего не видящий взгляд парня и, перекинув руку сына через своё плечо, уже тише поинтересовался: - Куда его нести?
- В ванную. Он промёрз на ледяном ветру до костей.
- Что случилось? – разговор не мешал цирковому артисту сноровисто устраивать не сопротивлявшегося Маркуса в ванне и включать тёплую воду. Мгновенно ставший мрачным и жёстким взгляд Кассиуса остановился на кровоточившей ране на левой щеке юноши:
- Кто это с ним сделал?
- Ну, судя по виду… без твоего племянничка тут не обошлось, - старый маг, преодолевая вызванные магическим истощением слабость и головокружение, ловко влил в рот мальчишки принесённые эльфом зелья.
- Что произошло? Отец возвращался в Менор, но никого там не застал, кроме перепуганных эльфов, которые не могли объяснить, что случилось. Марк исчез из Больничного крыла прошлым вечером, но мы ночью не особо беспокоились – и так было понятно, куда он направится первым делом – но, когда малыш не появился и утром, забили тревогу…
- Не знаю. Меня замок пятнадцать минут назад перенёс к тому провалу над бездной, где обитает Янус. Там я его и нашёл… вот в этом самом виде, - Гелерт дождался, пока все мелкие раны и ссадины у парня не затянутся, а сам он не перестанет дрожать, и сделал знак Кассиусу, который тем временем растирал замёрзшего сына, вытаскивать юношу из воды. Общими усилиями они завернули его безвольное тело в большое полотенце и отнесли на кровать, влив в горло зелье Сна-Без-Сновидений, устроили в ней поудобнее и, укрыв тёплым одеялом до подбородка, бесшумно выскользнули из спальни, прикрыв за собой двери..
В гостиной их уже ждали встревоженные Зиг, Блейз, Гидеон и Герми с Дреем, вызванные перепуганной Винки. Рядом витал призрак Максимуса. Первой на мрачных мужчин с расспросами налетела Миона:
- Маркус здесь?! С ним что-то случилось?! Что вы молчите? – её слова поддерживали друзья.
- Так. А теперь тихо! Марк здесь, но что с ним произошло, мы не знаем. И – нет, я не собираюсь его об этом расспрашивать, даже когда он очнётся. И вам не позволю, - Кэс суровым взглядом обвёл всё своё семейство, включавшее старших сыновей, дочь и двух потенциальных зятьёв. - Если кто-нибудь из вас полезет к нему с расспросами – язык оторву! Все поняли?!
- Но… - единственным, кто попытался возразить, был неугомонный Максимус.
- Отец, поверь, я уже видел подобное… и на собственном опыте знаю: малышу сейчас меньше всего надо, чтобы кто-то копался в его душевной ране даже с целью помочь.
- Что там могло произойти? Может, он рассказал отцу и крёстному о своей тайне, а они выставили его из Менора? – Драко испытующе вглядывался в глаза Кэса.
- О, Мерлин!!! И зачем мы только его к этому подталкивали! – Герми готова была заплакать.
- Не думаю, что всё так просто, - не встревавший до этого в разговор Гелерт задумчиво погладил подбородок. - И него был вид… морально и душевно уничтоженного человека. Там явно случилось что-то другое. Терзать парня расспросами мы не будем, но в чём там дело, выяснить просто необходимо. Максимус, вы не могли бы…
Вместо ответа призрак просто шагнул в свой портрет и исчез из поля зрения.

Появившись в раме своего парадного портрета, заказанного не так давно Люциусом и висевшего над камином в кабинете хозяина поместья, старый хитрец застал в комнате как раз тех, кого хотел найти. Северус сидел в кресле, облокотившись на подлокотник и прикрыв мрачное лицо рукой, Люц метался по кабинету, как тигр в клетке. Это было настолько непохоже на его обычно холодно-невозмутимого внука, что, прежде чем вступать в разговор, Максимус решил подслушать, о чём идёт речь. Ничем не выдав своего присутствия, призрак затаился и прислушался к разговору.
- Как мы могли так ошибиться?
- Верньер из Министерства ясно дал мне понять, что Скримджер считает «Ночного Охотника» человеком Дамблдора, работавшим под прикрытием. В этом свете появление Тигрёнка в моём поместье как раз в такое подходящее время выглядело, как заранее спланированная операция. И все эти тайны, недомолвки, окружавшие малыша… его желание выкрутиться в любой ситуации и откровенные заявления, что если мы не хотим услышать ложь, нам лучше не задавать вопросов. И в резиденции Лорда он появился так просто, как будто регулярно заходил туда выпить чаю. После того, как я узнал про список – думал, убью эту юную сволочь на месте. Как будто затмение какое-то нашло. Я безоговорочно… понимаешь? Безоговорочно поверил в предательство!!!
- Мы слишком долго были Пожирателями, Люц. А это калечит душу, - Северус поднял на метавшегося по кабинету друга ставшие вдруг удивительно старыми и больными глаза. - Он никогда не простит нас…
- Не-ет, Сев! Ещё не всё потеряно! Мы найдём его! Обязательно найдём!
- И что мы ему скажем? Что поверили в предательство человека, который не раз спасал наши жизни? Мы ведь даже не дали ему сказать ни слова в своё оправдание! Почему он отдал свои воспоминания журналистам, ты знаешь? Я – нет. Но почему-то Тигрёнок это сделал. Вот скажи, Люциус, если бы ты оказался на его месте и тобой так воспользовались, ты бы простил?
- Его? Да. И тебя тоже. Физиономию бы набил в обязательном порядке, оттрахал бы до полного изнеможения, но простил. А… ты?
- Не знаю. Но найти его – найду… любой ценой… даже если это кончится для меня «Авадой». Я это заслужил, ведь он же просил меня… - Сев махнул рукой и, резко встав с кресла, отвернулся к окну, обхватив себя за плечи.
- Кхм… кхм… И о чём же вас просил этот молодой человек, Северус? – раздавшийся в кабинете вкрадчивый потусторонний голос призрака заставил занимавшихся самоедством мужчин подскочить на месте и развернуться к портрету.
- Мистер Малфой… Максимус…
- Дед! Помоги!
- И в чём конкретно я должен тебе помочь, дражайший внучек? – обманчиво тихий и ласковый голос не предвещал ничего хорошего тем, к кому был обращён вопрос.
- Нам…
- О-о! Наконец-то, я услышал это слово! А-то всё «Я», да «Я». Вы, дети мои, себя со стороны хоть слышали? Что здесь произошло?
- …………….
Мужчины, которых старый призрак отчитывал, как школьников, молчали, не глядя ему в лицо и стараясь избегать взглядов друг друга.
- Та-ак, насколько я понял, ответа от вас мне придётся ждать долго… тогда я сам попытаюсь догадаться. Вы обвинили этого юношу в предательстве, не разобравшись в ситуации, и причинили ему какой-то вред. Всё, что меня интересует, это что вы ему сделали?
- Дед, нам необходимо увидеться с ним… пожалуйста…
- Ты не ответил на мой вопрос, Люц.
- Максимус, нам надо его видеть, чтобы исправить тот вред, что мы причинили мальчику.
- Хорошо, я попробую с ним поговорить… когда он придёт в себя, - поняв, что объяснений от этих двоих он не получит, призрак решил выяснить, что произошло другим путём. Благо дело, почти в каждой комнате поместья были магические зеркала. Мало кто из волшебников знал, что духи могут подчинять себе магическое стекло. «Впитавшись» в свой портрет, Максимус материализовался в тайных покоях и тут же замер, почувствовав запах гари. Дверь в спальню была заперта, но призрака это остановить не могло, он просто прошёл сквозь неё, оказавшись в практически уничтоженной огнём комнате. Чудом уцелел только осколок помутневшего зеркала, когда-то висевшего в богатой раме на стене, но призраку и этого было более чем достаточно для получения информации. Пара тихих фраз, произнесённых на каком-то древнем языке – и стекло показало ему всё, что произошло в этой комнате.
А ещё через несколько минут в кабинете из собственного портрета вырвался разъярённый призрак. При его появлении стёкла в окнах зазвенели жалобно, реагируя на волны потусторонней приведённой в ярость Силы, окружавшей Максимуса, бронзовые ручки шкафов покрылись зеленью, а на дожидавшихся его мужчин повеяло могильным холодом.
- И после всего этого вы ещё смели меня просить связать вас с мальчиком???!!! Да как у вас языки повернулись даже заговаривать об этом?! Люциус!!! Я всегда думал, что ты не такой, как твой отец, но, видимо, яблоко от яблони недалеко падает! Мне очень жаль, что ты потомок моего рода! Слышишь?! И если бы у меня была такая возможность, я бы, не задумываясь, уничтожил такое чудовище! Но у меня такой возможности нет, а ОН не захотел вашей крови. Вы оба недостойны его! Прощайте, ноги моей больше не будет в этом доме! – с этими словами дух старого волшебника исчез, оставив после себя только пустой портрет и застывших посреди комнаты бывших Пожирателей. Тех самых новоявленных Героев-Магического-Мира, которым сам Министр и всё его окружение готовы были петь дифирамбы. Людей, которых преследовала толпа восторженных поклонников, которым буквально на шею вешались самые красивые молодые ведьмы и маги Британии и которые сейчас с радостью отдали бы собственные жизни,только за возможность попросить прощения у любимого человека.
А разъярённый призрак, кипя негодованием, возник посреди гостиной Сноукастла, повернулся к Гелерту и Кэсу и, предотвращая готовые сорваться с их губ вопросы, заговорил:
- Я ничего вам рассказывать не буду! Если Маркус захочет убить этих дураков, то будет в своём полном праве это сделать. Мне неимоверно стыдно и больно, что в моей семье мог вырасти такой непроходимый идиот!
А ничего этого не слышавший Маркус спал под действием Сна-Без-Сновидений. Пока его организм приходил в себя, самостоятельно под действием Магии Иллюзий залечивая все последствия перенесённых за последние две недели стрессов и травм, друзья по очереди дежурили у его постели. Вознамерившихся, было, устроить семейные разборки Кассиуса и Драко в Малфой Менор не отпустили Гелерт с Максимусом. Призрак так ничего и не рассказал друзьям, кроме того, что «двое недоумков» до сих пор и не подозревают, кто такой «Ночной охотник». Отчаявшись добиться от духа внятного объяснения, что же случилось с его сыном, Кэс только посмотрел отцу в глаза и процедил:
- Мне кажется, я понял. Ладно, расклад такой: как только Марк очнётся, мы уезжаем на гастроли… куда-нибудь подальше от всего этого. Дрей и Герми едут тоже – вам, как и ему, необходима смена обстановки. Думаю, Южная Америка подойдёт как нельзя лучше. Нас давно туда звали, но я отказывался, опасаясь проблем с вашей школой. Сейчас свяжусь с Лансом, чтобы он послал наше согласие. И упаси вас Мерлин хоть словом напомнить мальчику о том, что с ним произошло!
- Обижаешь, дядя. Мы же не идиоты…
- Если учитывать наследственность, полученную от отца и деда, это ещё очень большой вопрос…
- А если учитывать, чьим сыном и братом являлся мой дед, то вопрос обоюдный.
- Туше.
- Ладно… забыли.
- Ой, Дрей, а что ты скажешь своему отцу?
- Скажу, что согласился погостить во Франции у Теодора. Не думаю, что в том состоянии, в котором отец находится сейчас, он будет протестовать. Но я этого так не оставлю…
- Дрей…
- Что, Гелерт? Они не имели права так с ним поступать. Он же спас их жизни, и даже по логике…
Вместо уставшего от препирательств старого мага ему ответил Кассиус:
- Остынь. Какая логика у влюблённых? И ты не знаешь до конца, что там произошло. Не лезь в это дело, они сами разберутся. Вмешательство сделает только хуже! Лучше собирайтесь. Надеюсь, у вас с Мионой найдётся лёгкая одежда – в Бразилии сейчас конец лета.
- Конечно, найдётся. А как же школа?
- По моим данным, занятия возобновятся не раньше середины мая, а до этого ещё больше двух месяцев.
- А как быть Марку? В школе же он опять столкнётся со… Снейпом…
Ответить Кассиус не успел, в тишине раздался тихий, лишённый эмоций голос:
- Никак, Герми. В школу я не вернусь.
Все мгновенно развернулись к двери в гостиную. В дверном проёме стоял вымытый, с зачёсанными в низкий хвост ещё мокрыми волосами, одетый в чёрную водолазку и джинсы Гарри-Марк. Обычно мгновенно меняющие оттенок, его зелёные глаза были подёрнуты какой-то дымкой, а на губах, будто приклеенная, сияла сценическая улыбка… ничуть не затрагивавшая безжизненного выражения глаз.
- Со мной всё в порядке. Только я вас очень прошу… никогда при мне не упоминать… этих двух людей.
- А как же школа? Гарри Поттера будут искать.
- Нет. Им нужен был Избранный, и они получили… сразу двоих. Бывший кумир сейчас никому не интересен.
- Не скажи. Дамблдор и МакГонагалл не успокоятся, пока не найдут тебя. Надо что-то придумать, - гриффиндорская красавица хотела, было, уже предложить какой-то вариант, но тут возле двери нарисовался незамеченный из-за появления Марка Кингсли, прошёл к свободному креслу и упал в него, устало вытянув ноги.
- Ничего не надо придумывать. По распоряжению Скримджера я должен поставить в известность директора Хогвардса и его заместителя, что Лонгботтома, Уизли и Поттера берут на спецкурс в закрытую Академию авроров, не дожидаясь окончания ими школы. Это послужит тебе прикрытием, а с поступлением в Академию…
- Я не собираюсь становиться аврором.
- Хмм, ты сперва дослушай, а потом уж отвечай. Что из тебя получится отвратительный аврор, я знаю великолепно – твои таланты лежат в другой сфере деятельности. Мы просто воспользуемся этим как прикрытием. В Хогвардсе будут считать, что ты перевёлся в Аврорат, а Министр – что послал на хрен весь Магический Мир и уехал в Европу.
- Именно об этом я и подумывал.
- Не зарекайся, у тебя ещё будет время, чтобы всё решить.
Друзья ещё немного пообсуждали будущие гастроли, но, поняв, что Марка тяготит присутствие людей, под разными предлогами покинули замок. В Сноукастле с ним остались только Гелерт и домовые эльфы. Старый волшебник не навязывался к юноше с разговорами, и парень потихоньку ретировался в свою спальню, где и рухнул, не раздеваясь, на кровать, подмяв под себя подушку и уставившись ничего не видевшим взглядом в окно, за которым бушевала февральская непогода.
Грин-де-Вальд не собирался лезть к своему юному другу с душещипательными беседами и нравоучениями – сам в своё время вдоволь исковеркал собственное счастье. Но периодически проверял, как он себя чувствует, бесшумно заглядывая в комнату. Прошло несколько часов, а юный маг всё ещё лежал в одном и том же положении. Оставленный на прикроватной тумбочке для него стакан воды стоял нетронутым. Когда ничего не изменилось и спустя полдня, бывший Тёмный Лорд забеспокоился. Уж он-то великолепно знал, как легко уничтожить человека, убив его душу. Но, зайдя в комнату в следующий раз, он с облегчением увидел, что парень спит, разметавшись по постели в беспокойном сне, а воды в стакане нет. Чародей повертел в руках маленькую шкатулку, в которую спрятал принесённый Гермионой медальон и, не рискнув оставить её где-нибудь на открытом месте, убрал ларчик на верхнюю полку секретера, стоявшего в комнате. Укрыв юношу одеялом, он осторожно вышел из комнаты и впервые за последние двое суток сумел уснуть, поминутно просыпаясь и прислушиваясь к тишине, царившей в ночном замке.
А на следующее утро в Сноукастле появился Кэс и, не дав юному магу опомниться, утащил на репетицию. Неделя до отъезда на гастроли пролетела, как один миг, и вот уже труппа известного лондонского цирка с победителями международных конкурсов Лансом Флайервудом и Кассиусом Иллюзором во главе улетела покорять Южную Америку. Поначалу «выздоровление» Марка шло медленно. Артистичный и раскованный на арене, он замыкался в себе и пугал друзей искусственной улыбкой в повседневной жизни. А однажды, после известия о смерти Дамблдора, Кэс застал приёмного сына сидевшим на верхней площадке сферы и задумчиво поглядывавшим на арену под своими ногами. Иллюзионист замер, забыв даже как дышать, но в этот момент юноша заметил его присутствие, ловко соскользнул по канату вниз, подошёл к мужчине, положил руку ему на плечо и, глядя в глаза, тихо произнёс:
- Не беспокойся. Я выбрал жизнь.
Но, даже несмотря на подобное заявление, Кассиус старался не спускать глаз со своего молчаливого и не по годам взрослого отпрыска. Время шло. Мелькали страны и города, в которых они выступали, и прежний Маркус стал постепенно возвращаться. Он уже не избегал дружеских посиделок и походов в кафе или на пляж. Они объехали с гастролями всю Южную и часть Северной Америки, побывали в Греции и Италии. Немного отдохнули на Лазурном берегу во Франции, и везде их встречали с распростёртыми объятьями. Девушки буквально сами вешались на шею красивого черноволосого парня с яркими зелёными глазами и татуировками, притаившимися в уголках век. Юноша совершенно отказался от личины Гарри Поттера и теперь появлялся только как известный цирковой артист и любимец публики Маркус Иллюзор, за которым из-за его слегка мрачноватой и загадочной красоты закрепилось полуофициальное прозвище «Демон», или как юный аристократ лорд Марк – таинственный молодой человек с брутальным шрамом на левой щеке, делавшим его похожим на обаятельного пирата. Как ни просили его Кэс и ребята избавиться от этого напоминания о войне, бывшая Надежда-Магического-Мира лишь качала головой и твердила: «Это безобразие мне дорого как память…» И никто из окружавших его людей не слышал продолжение этой фразы, которое он произносил про себя: «… о моей глупости и доверчивости».
Известиями о событиях, происходивших в Магическом Мире, их регулярно снабжали появлявшиеся раз в неделю Шеклболт и Соваж, но Марк немедленно выходил из комнаты, если те в разговорах касались Малфоя-старшего и его партнёра, которые наконец-то прекратили скрывать свою связь от окружающих. Северуса и Люциуса никто не видел в течение почти двух месяцев. Магический Мир буквально кипел от самых невероятных предположений и слухов, куда же могли исчезнуть Победители Того-Кого-Нельзя-Называть, которых в прессе описывали не иначе, как «мужественный красавец-аристократ» и «таинственный, полный загадок мастер разведки, покоривший сердца множества магов и ведьм». Никто не знал, куда они исчезли, но Кингсли с Кэном молча отдавали Кэсу какие-то пергаменты с записями, показывая умиравшим от любопытства Зигу и Дрею большую фигу. Кассиус только качал головой – он не ожидал, что у племянника и его любовника окажутся такие связи. За те два месяца своего отсутствия в Британии эта парочка ухитрилась перетряхнуть и поднять на уши весь преступный мир Европы в поисках «Ночного Охотника». Пару раз их поиски проходили в опасной близости от сферы знакомств одного таинственного циркового артиста, но, слава Мерлину, никому из осведомителей и деловых приятелей Кассиуса Иллюзора не пришло в голову связать таинственного юношу-вора, которого искали бывшие командиры Воландемортовых «головорезов», с великолепным любимцем публики Маркусом «Демоном». Но Кэс на всякий случай «слил» кое-кому из своих не совсем легальных приятелей хорошо подготовленную дезинформацию о местонахождении неуловимого вора. Это на какое-то время увело поиски партнёров его сына в сторону, но Кассиус не обольщался ложными надеждами: не сейчас, так через полгода, через год, или даже через пять лет эти ищейки должны были обнаружить его мальчика. Мужчина только надеялся, что Марк успеет к этому времени отойти от нанесённого ему тяжёлого удара и встретит своих обидчиков во всеоружии. А в том, что это именно так и будет, Кэс не сомневался ни капли, уж очень хорошо он успел изучить характер приёмного сына. Люциусу и Северусу ещё придётся заплатить по счетам – это он понимал ясно и иногда даже испытывал жалость к этим двум идиотам.
Время шло. Их гастроли почти подходили к концу, и Кассиус стал, наконец, замечать интерес сына, направленный на окружавших его поклонников. Поначалу он никого не подпускал к себе, но однажды – после вечеринки, на которой молодое поколение, возглавляемое «старыми зубрами» в лице Кингсли, Кэна и Кэса, отмечало помолвку Зига… Ох, прошу прощения! Зигфрида Нотта, ставшего лордом Ноттом после смерти его отца в Св. Мунго и Блейза Забини – Кассиус наутро нашёл своего сына в постели с одной весьма смазливой девушкой, акробаткой из Парижского цирка. Посчитав, что это хороший признак и парень наконец-то начал приходить в себя, Кэс ничего не сказал юному магу, но стал пристально следить за его увлечениями. И через некоторое время заметил одну закономерность. Марк встречался только с женщинами и на корню пресекал любой флирт со стороны мужчин. Кроме того, все его подружки отличались невысоким ростом и полным отсутствием матримониальных планов. Юноша никогда не связывался с влюблёнными в него девицами, а предпочитал весёлых, не обременённых общепринятой моралью искательниц приключений.
Казалось бы, он полностью забыл оскорбивших его мужчин, но… это было обманчивое чувство. Случайно узнав, что у отца Драко 3 апреля день рождения, Марк за сутки до этого буквально сорвался с места и исчез в неизвестном направлении почти на двенадцать часов, а вернулся задумчивый и явно чем-то довольный. Кэсу даже и в голову не пришло, где за это время успел побывать его сынок, хотя Дрей и проводил чему-то усмехающегося Иллюзора подозрительным взглядом, прежде чем отбыть в Малфой-Менор присланным отцом портключом.

В этот день в приёмной Министра Магии Руфуса Скримджера посетителей было мало. Сказывался конец недели и непривычно жаркая погода для начала апреля. Министр откровенно скучал. После смерти Дамблдора жизнь в магической Британии стала такой… предсказуемой, что до прошлой недели у него иногда скулы от зевоты сводило. Облачённый властью бывший аврор уже хотел было потихоньку аппарировать домой, но задержался, не желая стать свидетелем очередного обсуждения женой и её сестрицей наряда какой-нибудь дамы, посетившей вчерашний приём в Министерстве. Можно было, конечно, и посетить гостеприимный дом мадам Жизели, но… Сам себе Министр объяснял своё нежелание отправится в бордель происками Риты Скиттер, что-то разнюхавшей в прошлое его посещение этого дома, . Однако всё дело было в… Люциусе Малфое, который исчез куда-то почти на два месяца вместе со своим приятелем Северусом Снейпом, оказавшимся, как ни странно, лордом Принцем (и кто бы мог себе такое представить?), и появился буквально неделю назад. Вернувшиеся после долгого отсутствия Герои-Магической-Британии с каким-то остервенением взялись за оставленную им после своей смерти Дамблдором работу. Снейп сверху донизу прошерстил Визенгамот, ухитрившись практически безболезненно выдворить из его рядов всех засланцев Министра, а Малфой… Малфой всем своим существованием капал Руфусу на нервы. Как глава Совета Попечителей Хогвардса и руководитель Департамента Родовой Магии и Древних Наследий, он мог наворотить таких дел, что Министру впору было подавать в отставку. Высокомерный и холодный, как никогда, лощёный аристократ буквально поселился в Министерстве, запустив проверки всех его департаментов и выявив кучу нарушений и злоупотреблений. Кресло Министра под Скримджером ощутимо зашаталась, и только ценой серьёзных уступок и компромиссов он ухитрился удержать своё положение. С Малфоем их теперь соединял почти вооружённый нейтралитет. Ведь в ходе проверок выяснилось, что это именно Руфус отдал приказ об аресте Малфоя и Снейпа как раз накануне объявления их Национальными Героями. Как «стрелянному воробью», Скримджеру было абсолютно ясно, что на следующих выборах Малфой станет ему серьёзным соперником, но, как ни странно, волновало его не это. Стоило только Люциусу появиться в поле его зрения, как у Министра Магии возникали проблемы, далёкие от дел Министерства, и он не раз и не два благословил про себя длинные просторные мантии, очень удачно прикрывавшие то, чего его подчинённым видеть не стоило, а именно…э-э-э… личную заинтересованность их руководителя в близком контакте со своим соперником. А проклятый Малфой всё это великолепно понимал и… полностью игнорировал. Как раз в разгар грустных размышлений Руфуса о свое тяге к красивым опасным сволочам его внимание и привлёк вошедший в кабинет после стука Перси Уизли:
- Господин Министр, к вам пришёл ваш воспитанник.
- Воспитанник?! – Скримджер после победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть и исчезновения с политической арены Героя-Ложного-Пророчества, как теперь называли Гарри Поттера, и думать забыл о мальчишке, и вот теперь… А вот теперь пришла пора отыграться. Дамблдор был мёртв. Статус Избранного больше не защищал унизившего его когда-то юнца. А то, что он соизволил навестить своего опекуна, учитывая те отношения, которые их связывали, могло означать только нужду мальчишки в денежных средствах, недоступных ему по возрасту ещё… четыре месяца. Руфус злорадно и предвкушающе улыбнулся и велел своему секретарю:
- Пригласите же моего дражайшего воспитанника войти, мистер Уизли.
Когда порог его кабинета переступила знакомая тонкая и стройная фигурка, одетая в стильную маггловскую одежду и небрежно накинутую поверх неё расстёгнутую мантию, мужчина едва не облизнулся. За то время, что они не виделись, мальчишка успел обновить свой гардероб и, судя по дорогим вещам, привык к наличию в карманах немалого количества денежных средств. Этим стоило воспользоваться. При одной мысли, что он сделает с этим наглым сопляком, посмевшим ему угрожать, когда затащит в свою постель, у бывшего аврора едва не потекли слюнки от предвкушения. То, что Поттер – несовершеннолетний, его вовсе не напрягало. Скримджер скорее бы обозвал невинным ребёнком своего секретаря, чем этого… ядовитого скорпиона с зелёными, видевшими всех насквозь глазами и придающим ему какое-то разбойничье обаяние шрамом на левой щеке. Едва не перейдя сразу к активным действиям по укладыванию в койку строптивого сопляка, он вовремя одёрнул себя. Мальчишку ещё надо было обломать, а на это требовалось время. Не в характере осторожного Руфуса было делить шкуру неубитого медведя. Поэтому он спрятал свои истинные мысли за маской показного радушия и дружелюбия и, раскрыв объятия, как можно обворожительней улыбнулся гриффиндорцу:
- Гарри! Как я рад тебя видеть! О твоей жизни в последние месяцы ходит столько противоречивых слухов, что…
Но юноша вовсе не собирался слушать все его словесные излияния. Он всегда неплохо ощущал ауру, а от Министра несло такой волной Похоти, что парня даже передёргивало от дискомфорта, вызванного этим чувством. Поэтому, как только закрылась дверь за Перси, Марк наложил невербальные Заглушающие чары и обратился к Министру:
- Да-да, господин Министр, я в курсе, что вы «рады» меня видеть. Но мне от вас нужно только письменное разрешение взять из собственного хранилища крупную сумму денег. После чего мы с вами благополучно расстанемся и, надеюсь, не увидимся до моего совершеннолетия.
- Так, так, так! Берёшь быка за рога, а, Поттер? Ну, что ж, если ты так настаиваешь на отхождении от светского протокола, мы перейдём к приватной беседе. Что ты можешь мне предложить взамен того, что требуешь?
- Ничего. Но могу пообещать, что в этом случае не буду причинять вам вред, господин Министр.
- Вред? Мне? Чем ты можешь угрожать мне здесь, в Министерстве? Разоблачением моей аферы с деньгами Того-Кого-Нельзя-Называть? Да кто тебе поверит? Тёмного Лорда больше нет! Дамблдора, который тебя защищал, тоже! Напасть на меня, когда этот кабинет охраняет целое подразделение авроров, у тебя кишка тонка… Но я могу быть с тобой понимающим и щедрым, если ты пойдёшь кое на какие уступки… - мужчина насмешливо улыбнулся, попытавшись привлечь к себе парня, но сумел поймать только воздух в том месте, где секунду назад ещё стоял черноволосый юноша в смешных очках.
- Ах, вот оно что?! Комплексы завоевателя одолевают, господин Министр? Так я могу их излечить, уничтожив… вместе с вашей магией.
Имевший великолепную физическую подготовку Руфус мгновенно извернулся, стараясь уйти от захвата, но его всё равно опередили. И вот уже тонкое мускулистое тело, прижалось к спине, сильные руки пробежались по его позвоночнику, нажимая на какие-то точки и лишая способности двигаться, а тихий шёпот обжёг ухо:
- Тссс, а вот звать на помощь авроров не надо. Пока они взломают чары, поставленные мною на эту дверь, я успею «выпить» вашу магию. Да и ваш паралич смогу снять только я. Маги незнакомы с этой маггловской методикой. Не верите? – юноша коснулся рукой обнажённой шеи Министра, и Скримджер почувствовал… как его Сила покидает тело, словно всасываясь в обхватившую его горло тонкую, изящную, но такую сильную кисть.
- «Ночной Охотник»… - в ужасе прохрипел мужчина. Да, это известие объясняло всё: и наглость мальчишки, и ощущавшуюся за его спиной силу. Такие приятные планы на сегодняшний вечер опять летели в тартарары, но связываться с вошедшим в Наследие Мастером Иллюзий было себе дороже. Загнав поглубже собственный страх и постаравшись справиться с плевавшим на все эти ужасы возбуждением, Руфус процедил сквозь зубы:
- Хорошо. Согласен. Я был не прав. Сколько денег вы хотели бы взять в вашем хранилище?
- А вот это вас не касается. Вы подпишите официальный бланк, предоставленный банком, а с остальным я сам разберусь, - юноша подождал, пока освобождённый им от парализующих прикосновений Министр, потирая шею, поставит свою роспись на пергаменте, затем скользнул к двери и снял Запирающие и Заглушающие чары. На пороге, уже держась за дверную ручку, он медленно обернулся и, мило улыбнувшись, пропел:
- Да-а… «Обливэйт!»

А на семейном празднике Малфоев было невесело. Люциус и Сев пытались шутить и изображать радость, но слишком хорошо их знавшему Дрею было заметно, что его близких что-то гнетёт. Наоборот, потуги скрыть свои проблемы, которые были всегда приняты в роду в роду Малфоев, стали внезапно раздражать уже привыкшего к другому поведению в семье Драко. Уж чего-чего в доме Кэса не было, так это холодной отчуждённой вежливости и невмешательства. Конечно, все члены семьи его двоюродного деда были приучены не совать свой нос в чужие секреты, но, если видели назревавшую беду или проблему, один на один с нею не оставляли никогда. Там могли наорать, вправить мозги, даже, если потребуется, дать в морду, но изображать во имя неизвестно чего вселенскую радость не стали бы.
Вытерпев эти «разговоры ни о чём» в течение получаса, Драко решительно отодвинул от себя тарелку и, бросив на неё салфетку, встал из-за стола:
- Отец, крёстный, вы можете сколько угодно изображать друг перед другом, что у вас всё в порядке и ничего не произошло, но, пожалуйста… не надо врать мне. Меня от ваших преувеличено бодрых улыбок душу воротит!
- Сын, ты не понимаешь…
- Чего я не понимаю? Того, почему вернувшийся из Менора призрак деда ни одного приличного слова в ваш адрес не мог сказать в течение часа? Если честно, я даже не знал, что наш учёный предок может знать ТАКИЕ словосочетания! – заметив, как вскинулись его отец и крёстный, услышав о Максимусе, юноша уже устало добавил: - Нет. Он ничего так и не рассказал. Только запретил упоминать в своём присутствии ваши имена.
Дрей уже пожалел, что вообще упомянул об этой теме. Насколько он знал своих настырных «папаш», те теперь от него не отстанут, пока не постараются вытянуть всё, что он знает о Маркусе. Несмотря на продуманную до мелочей легенду, которую они разрабатывали с Кэсом, и мощный ментальный блок собственной наработки, юноша внезапно почувствовал себя неуютно в родном поместье. Он уже приготовился отражать ментальные атаки, когда посреди нарядно украшенной столовой материализовался домовой эльф и пропищал, настороженно поглядывая на явно находившихся не в духе хозяев:
- Хозяин и мастер Северус, вас вызывать гоблины, поверенные из Гринготс.
- Гоблины? – мужчины с удивлением переглянулись между собой, и Люциус, спокойно кивнув эльфу, коротко приказал: - Открой камин.
Как только зелёное пламя вспыхнуло в камине парадной столовой, из него вышли два важных невысоких существа. Бровь Сева приподнялась в немом удивлении – обычно депеши и документы разного рода доставляли младшие члены клана, а не сами Хранители Сейфов. Судя по всему, дело обещало быть серьёзным.
- Годрак, Крабар, мы рады вас видеть. Чем обязаны такому визиту?
- Лорд Малфой, Лорд Принц, мы рады, что застали здесь вас обоих. Срочное послание.
- Да-а?
- Может, мы чего-то не понимаем, но, насколько я знаю, для этого существуют курьеры. Что могло привести сюда вас, Крабар? – Северус ещё пока не знал, как относиться к язвительному поверенному семьи Принцев, который достался ему «по наследству» и был выбран на эту должность прежним главой семьи.
- Да. Но не в случае, когда речь идёт о таких суммах. И вам, и лорду Малфою в сейфы было переведено по миллиону галлеонов с…э-э-э… сопроводительным устным посланием. Оно одно на двоих, поэтому мы и взяли на себя смелость нанести визит в Малфой-Менор, - старший из двух гоблинов – Годрак – подозрительным взглядом окинул застывшего возле стола Дрея и скрипучим голосом поинтересовался: - Вы уверены, лорд Малфой, что лорду Блэку стоит присутствовать при нашем разговоре?
Люциус хотел, было, попросить сына выйти из комнаты, но, наткнувшись на как бы говорящий «Ну-ну, отец, чего стоит твоё доверие?» взгляд, коротко ответил:
- Да, уверен. Что это за история про миллион галлеонов и откуда могла взяться подобная сумма?
- Мы не уполномочены отвечать на вопрос «откуда»… - Годрак, знавший Малфоя уже больше двадцати пяти лет, несколько смягчился и позволил себе сделать намёк: - Таково распоряжения Главного Управляющего Британского филиала Гринготса Роквара. Но послание заключается в следующем:
«Вы сделали свою ставку, господа Спасители-Магического-Мира. Думаю, что будет справедливым ответить вам тем же. Надеюсь, вы оцените, как я ценю ваши уроки по Боевой магии, а главное, ваши неоценимые услуги в постели. Счастливого дня рождения, сиятельный лорд Малфой.
Ps: Да, не пытайтесь выяснить что-то в Гринготсе…Это распоряжение обратного хода не имеет, а гоблины блюдут собственную выгоду и не пойдут на разглашение информации».
С невозмутимым лицом озвучивший это послание гоблин скатал пергамент в свиток, и тот мгновенно вспыхнул в магическом пламени и осыпался пеплом. Два аристократа замерли соляными столбами с нечитаемыми выражениями на лицах, и только побледневшие от напряжения сжатые в кулаки руки говорили, каково им было слышать подобное оскорбление.

Вернувшийся на следующее утро во Францию к Кэсу Дрей только внимательным взглядом окинул Маркуса и поинтересовался:
- Как тебе удалось уговорить шляпу запихать тебя в Гриффиндор?
- Убеждением.
- Понятно. Успокойся, пока ты не причиняешь им физического вреда, ты в своём праве… Я не буду вмешиваться. Но… я прошу тебя, Марк… не перегни палку.
Ответа на свою просьбу слизеринец так и не дождался.
В мгновение ока пролетели два последних дня выступлений, и вот уже вся команда, загорелая, отдохнувшая и несколько оправившаяся от зимних событий, вернулась в Сноукастл к ожидавшему их Гелерту.
Все эти два с половиной месяца они активно переписывались, и для троих друзей было шоком увидеть осунувшегося и враз постаревшего мага. Казалось, ему с трудом удавалось ходить даже по комнате, и он встал с постели только чтобы встретить их. Но поблёкшие глаза по-прежнему светились недюжинным умом, а настоятельное требование Кэса и Гермионы показаться колдомедикам он пресёк на корню, предложив Маркусу просканировать его ауру и сообщить свой прогноз друзьям. Юноша последовал его совету и… ужаснулся. Два месяца назад, когда Марк находился почти в невменяемом состоянии, ему даже и в голову не пришло обратить внимание на усталый вид своего учителя и друга.
- Гелерт, почему ты сразу не сказал?!
- И что бы это изменило? Даже ты не в состоянии затянуть те дыры в моей магической сущности. Так зачем было тебя мучить?
- Я не понимаю!!! Ведь перед Битвой всё было в порядке… Стоп!!! Битва! «Солнце»… Альбус Дамблдор! Вас связывает какой-то ритуал?
- Да. Древний ритуал «Партнёрства до смерти». Помнишь, я говорил тебе, что кое-кто знает, что я не умер в Нурменгарде?
- Но… он же… умер…
- Я, как ты знаешь, тоже.
- Почему Дамблдор никому не рассказал, что… - парень замолчал на полуслове, вглядываясь во всё понимающие глаза старика, он уже знал, какой вопрос сейчас от него услышит.
- А ты бы сдал ИХ на его месте? Даже сейчас, после того, что они с тобой сделали?
- Нет…
- Тогда о чём речь? Эй, а ну прекратите смотреть на меня, как на умирающего! Я ещё пока жив.
Кэс, Зиг, Гидеон и Дрей с Герми засиделись в замке дотемна, рассказывая старому магу, как прошли для них эти два месяца. Они старались выбирать какие-то смешные истории, курьёзные случаи, произошедшие с ними во время путешествия, и в конце-концов неловкость, вызванная болезнью Гелерта, бесследно исчезла. К ночи бывший Тёмный Лорд уже выглядел не таким измождённым, смеясь над проделками Зигфрида и Гидеона и любовными похождениями Маркуса. Но, когда вся команда Иллюзоров, исключая оставшегося в Сноукастле хозяина, покинула замок, старик попросил своего юного друга о разговоре:
- Марк, я не хотел говорить при всех, но… огненная птичка Альбуса уже в четвёртый раз прилетала в наши края. Этот комок перьев даже каким-то образом ухитрился подружиться с Янусом, и тот пропустил его к самому замку…
- Чего хочет Дамблдор?
- Всего лишь поговорить… Гарри… - раздавшийся от двери в спальню Гелерта старческий голос невозможно было спутать с чьим-либо другим.
- Профессор Дамблдор?! – мгновенно обернувшийся на звук Маркус едва дар речи не потерял от удивления. Да, старый директор выглядел ничем не лучше Гелерта, но… Мерлин великий, в каком он был виде! Обычная тёмно-синяя мантия из плотной шерсти без каких-либо так любимых им украшений и… подстриженные до плеч седые волосы вкупе с бородкой-шотландкой меняли его до неузнаваемости.
- Директор, это точно вы?
- Ну-у, видишь ли, мал…
- Альбус!!!
- Ох, прости, Гел. Я не думал, что ты так не любишь это обращение, Гарри.
- Ага, а вкупе с ним все ласкательные прозвища, типа: малыш, котёнок, тигрёнок и прочую бредовую чушь, - Маркус, прищурив глаза, разглядывал мага, бывшего его идеалом и кумиром в течение четырёх лет учёбы в Хогвардсе, а оказавшимся… Кем? Прожжённым манипулятором? Светлым фанатиком? Просто таким же, как он, человеком с поломанной судьбой? Юноша не знал ответа на эти вопросы. А Дамблдор стоял, смело глядя в его глаза, и… не пытался оправдаться.
- Как давно вы живёте в этом замке?
- Марк…
- Подожди, Гелерт, - парень внезапно вспомнил, что не пользовался своей личиной Гарри Поттера с момента визита к Министру. - Как вам удалось узнать меня?
- Третий день. Как узнал? Не знаю. Я просто… почувствовал, когда увидел твоё лицо в воспоминаниях Северуса…
- Достаточно!!! Пожалуйста, господин директор…
- Альбус. Или я опять вернусь к старому обращению.
- Что?
- Ты называешь моего партнёра по имени. Если не хочешь, чтобы я называл тебя «моим мальчиком», тебе придётся обращаться так же и ко мне. Да-а, и, кстати, я давно уже не директор Хогвардса.
- Как вам удалось уломать Гелерта?
- Он взял меня измором. Согласись, когда возле «норки» твоей милой «собачки», угрожающей откусить ему голову, второй день сидит старый больной пень, позабывший, что в горах Шотландии отнюдь ещё не лето, это вызывает жалость…
- Я уже говорил тебе, Гел, что на это твоё чувство я не претендую. Скажи лучше, что ты сам хотел меня видеть. Фоукс не может ошибаться.
- Да-а, а ты, значит, знаешь птичий язык?!
Старый Тёмный Лорд, уперев руки в бока, надвигался на своего оппонента, а Самый Светлый Чародей последнего столетия, посверкивая из-за очков-половинок, так и оставшихся его неизменным атрибутом, враз помолодевшим взглядом, отвечал на его подколки, совершенно не используя свои коронные фразы, которых парень наслушался от него в Хогвардсе. Зато в его речи часто проскальзывали словеса, в знании которых сложно было заподозрить безгрешного и почти святого директора.
Марк смотрел на их перепалку и, как ни странно, с души постепенно спадала тяжесть, давившая на него уже два месяца. Мало того, что-то важное в его жизни словно вставало на своё место. Да, его любовь унизили и растоптали. Да, ему сейчас было больно и одиноко. Но только сейчас юный маг осознал, что это ещё не конец света. Что он будет жить дальше, и не ради душевного спокойствия Кэса и своих друзей, не ради мести, а просто так, ради себя.
А перепалка перед его глазами набирала новые обороты и, заметив, что Гелерт прикусывает нижнюю губу, что тот делал только когда злился, а Альбус щурит потемневшие от гнева глаза, Марк бесцеремонно вмешался в их ссору:
- Меня вот что интересует, господа мои хорошие… Как вы друг друга при таком общении не поубивали до сих пор?
Ссорившиеся старцы застыли, повернувшись к нахалу, посмевшему встрять в их спор, потеряли нить разговора и… неуверенно улыбнулись… друг другу.
- Постойте, постойте! Вы что, все три дня так общаетесь?
- Понимаешь…э-э-э… Маркус, мы не можем прийти к общему мнению по…
- Тьфу! Альбус, скажи просто, что мы цапаемся по каждому вопросу! Но не обращай внимания, Марк, так всегда было. Ты ещё не видел, что тут творилось два дня назад.
Юноша проговорил с ними почти до рассвета. Как ни странно, разговаривая с ним, они словно забывали о своих разногласиях и могли спокойно общаться. А Марк узнавал совершенно с другой стороны маститого учёного мага и язвительного «непробиваемого» изгоя – «Ночного волка». В общем, когда эти двое заявили, что не собираются долго напрягать его своими проблемами и как можно скорее уедут из замка, юноша просто обиделся и ясно дал понять своим собеседникам, что:
А – идти в таком состоянии куда-то для них смерти подобно;
Б – замок в полном их распоряжении;
В - … он просто их никуда не отпустит.
Дни текли за днями. Дрей и Герми вернулись в Хогвардс. Никто не искал Героя-Ложного-Пророчества. О бывшем кумире, оказалось, так просто забыть. И только МакГонагалл раз в месяц передавала ему через Гермиону письма. Марк прекратил заниматься самоедством и просто плыл по течению, деля своё время между разработкой новой программы для летних гастролей, многочисленными поклонницами и разговорами с двумя старыми магами, жившими в его замке. О возвращении в Магический Мир он даже не задумывался, но на предложения Гелерта с Альбусом позаниматься Боевой магией соглашался с удовольствием. Как-то так получилось, что со временем двое партнёров постепенно нашли общий язык и перестали цапаться по каждому пустяку, и теперь с новой силой наезжали на своего единственного ученика. Юноша не раз заставал их в библиотеке, или в гостиной, сидевшими в соседних креслах, или на диване и, жестикулируя руками, обсуждавших какие-то события своей жизни. И порой он ловил себя на мысли, что… банально завидует старым любовникам-противникам-партнёрам. Сам он такой близости с кем бы то ни было теперь не допускал, обрывая всякие отношения со своими многочисленными подружками, как только они начинали совать нос в его «личное пространство».
Парня всё устраивало, а на шевелившегося в душе маленького червячка, нашёптывавшего ему на ухо: «И это всё, чего ты хочешь, Маркус? А как же тайны и загадки?» он старался не обращать внимания.
Кэс долго терпел его похождения, но однажды, спустя почти месяц после их возвращения с гастролей, не выдержал. Правда, у него был повод. Он, конечно, сквозь пальцы смотрел на становившуюся всё более бурной личную жизнь сына, но четыре вечеринки с друзьями подряд, да ещё и обнаруженные после последней из них три абсолютно голые и оч-чень довольные девицы в его постели могли вывести из себя даже святого. Выставив красавиц за двери, Кассиус, сжалившись, напоил Марка Антипохмельным и, только когда зелье подействовало, приступил к конкретной головомойке:
- Кому и что ты собираешься доказать? Что ты красивый парень, они и так знают. Что ты можешь, как настоящий Казанова, собрать вокруг себя целый гарем? Так этим ты напоминаешь сам себе, кто научил тебя всему этому. Не надоело ещё жалеть себя?
- А что мне делать? Мне нравится быть цирковым артистом, а становиться аврором или, упаси Мерлин, работником Министерства, не прельщает совершенно.
- А как же тайны и загадки, которые так увлекали тебя раньше?
- А тебе не кажется, что я нахлебался их вдосталь?
- Нет, не кажется. Вот что, друг милый, ты у меня этой осенью сдашь ТРИТОНы, а там как знаешь! Но, если честно, я разочарован. На мой взгляд, кое-кто из здесь присутствующих слишком быстро предал свою мечту.
- Ты с ума сошёл, Кэс?! Какие ТРИТОНы? Мне же до них было ещё больше года учиться!
- Да-а, и что? Скажешь, что ты не знаешь ЗОТИ на уровень магической школы? Или у тебя будут затруднения в Чарах и Трансфигурации?
- А Зелья? А практическая работа по одной из основных дисциплин, которую готовят в течение всего седьмого курса?
- По Зельям тебя Гелерт подтянет, он их не хуже… хмм… дипломированного зельевара знает, а проект… да одна твоя даже первая вариация Поисковой Карты и Поискового заклинания экзаменаторов на уши поставят. А теперь взял себя в руки и марш на тренировку!
Так начались для юноши дни жесточайшей муштры. Альбус и Гелерт подошли к подготовке парня к сдаче экзаменов экстерном творчески. Их не устраивала простая формальная сдача, они хотели, чтобы их ученик был лучшим. Боевая магия, Трансфигурация, Чары, Зелья шли одно за другим. Порой ему оставалось время только чтобы поесть и провалиться в сон до утра. Но, как ни странно, умирая от усталости, он чувствовал себя лучше, чем когда гулял с друзьями на вечеринках. Вернулись былая собранность и кураж. Учёба и репетиции не оставляли времени на посторонние занятия, но юноша всё же замечал, что Альбус с Гелертом обсуждают что-то, написанное в толстой старинной книге, переплетённой а тиснённую золотом бычью кожу. Когда он впервые заметил её, то успел удивиться: Сноукастл весьма неохотно пропускал на свою территорию чужие гримуары. Для этого нужно было соизволение лично хозяина замка. Но кто его знал, на что были способны маги уровня этих хитрецов. Марк не раз видел, как его учителя спорили над ней. Гелерт, казалось, возражал, Альбус на чём-то настаивал, а иногда – наоборот. Когда же споры прекратились, парень стал ловить на себе их задумчивые взгляды. Юноша уже хотел задать им ряд вопросов, когда они сами обратились к нему в один июньский вечер.
- Марк, мы хотим попросить тебя об одном одолжении, - Альбус положил на стол перед собой ту самую книгу. - Этот фолиант я больше пятидесяти лет назад забрал из вещей Гелерта после его ареста и заключения в Нурменгард.
- Это…
- Да, «Охотник», эта та самая книга, которую мой предок забрал из Сноукастла. И речь сейчас пойдёт об одном из её ритуалов.
Юноша внимательно слушал то, что ему рассказывали эти двое, и не мог прийти в себя от изумления. То, что они от него требовали… не лезло ни в какие ворота!!!
- Вы с ума сошли?! Это же убьёт вас обоих!
- Нельзя убить уже практически мёртвых, юноша.
- Но ритуал уничтожит вас за каких-то несколько дней!
- За семь-восемь, если говорить точнее, - Альбус печально посмотрел в глаза парня. - Том ошибался. Вечной жизни, как и вечной молодости, не существует, и за всё в Магическом Мире надо платить. Этот ритуал – наш единственный с Гелертом шанс быть счастливыми, хоть и такое короткое время.
- Но отдавать за день молодости неделю жизни – это…
Марк замолчал, подбирая слова, но всё его негодование от подобного предложения растаяло, когда спокойный голос Гелерта произнёс:
- Маркус, это наш выбор. Каждый имеет право его сделать. Мы с Алом выбрали. И просим тебя лишь о помощи в его проведении. Ты же знаешь, наша магия истощена, и мы просто не потянем таинство с таким её расходом.
Душа парня кричала: «Нет!!! Вы не можете меня вот так бросить!», но, внимательно вглядевшись в их серьёзные решительные лица, он ответил:
- Хорошо.
Все трое не спали всю ночь, Гелерт и Альбус – тихо переговариваясь, а Марк – терзаясь сомнениями в правильности сделанного им выбора.
Утром, стоя в вычерченной им и Герми с Дреем в течение нескольких часов пентаграмме и произнося нараспев слова ритуала, юноша не переставал дивиться своему решению. Спустя несколько часов вызванная его заклинаниями зеркальная сфера растворилась, и на каменном полу остались лежать голова к голове двое молодых волшебников лет семнадцати, и тогда Маркус, не выдержав, выбежал из зала. Уж больно разительным был контраст. А в голову лезли крамольные мысли: «Они когда-то упустили своё счастье… как ты… как ты… как ты…» С трудом избавившись от них, он заставил себя вернуться в зал и от всей души поздравить с трудом державшихся на ногах, таких странных и молодых… Ала и Гела.
Юноши оказались симпатичными. Более хрупкий Альбус чем-то напоминал Миону, а Гелерт – казановистого Гидеона. Разговор не клеился. Эти двое были слишком поглощены разглядыванием друг друга, чтобы поддерживать интересную и связную беседу. Поэтому, накормив «добрых молодцев» питательным обедом, Маркус с Гермионом и Драко свернули разговор и ретировались в дом Кэса, предоставив так много вынесшим партнёрам полную свободу действий.
Как только все исчезли из Сноукастла, а прислуживавшая за столом догадливая Винки словно растворилась в старинном замке, Гелерт, не выдержав внимательного взгляда Альбуса, который тот то и дело бросал на него, как щитом, прикрываясь длинной чёлкой рыже-каштановых волос, поднялся из-за стола и отошёл к окну, вглядываясь в морскую гладь так пристально, как будто от этого зависела его жизнь. Он, никогда и ни перед кем не склонявший голову, не пасовавший ни перед какими трудностями и опасностями, заставлявший одним взглядом дрожать сильных мира сего… не мог побороть неловкости и даже какой-то робости, оставшись наедине с любимым человеком. Ох, не так Грин-де-Вальд представлял себе свою жизнь после проведения ритуала. С каждой минутой неловкость и тянущая боль в груди нарастали, и он уже с трудом сдерживался, чтобы не сбежать из ставшей вдруг неуютной гостиной куда глаза глядят… когда почувствовал руки, бережно обнявшие его за талию, прижавшееся к спине горячее тело и ощутил, как сухие губы, едва прикасаясь, покрывают лёгкими поцелуями его шею, а тихий, немного неуверенный голос, шепчет в самое ухо:
- Ты не рад…
И словно огромная тяжесть рухнула с души Гелерта – он наконец-то вновь почувствовал себя молодым, всемогущим и… любимым. Быстро развернувшись, он обхватил лицо Ала ладонями и, глядя в ярко-голубые, полные боли глаза, проговорил:
- Ты чудо моё светлое! Дурачок! Ты даже не представляешь, как я счастлив… - не переставая говорить, Гел принялся покрывать осторожными поцелуями такое нежное и молодое лицо любимого, а когда голубые глаза Альбуса вспыхнули яркими звёздами – именно такими, какими всю жизнь представлял их пред своим мысленным взором опальный Тёмный Лорд – не выдержал и впился страстным поцелуем в манящий полуоткрытый рот. Ему ответили с не меньшей страстью. Руки Ала неожиданно сильно притянули его к телу партнёра, и вся окружающая действительность перестала существовать, и только где-то на периферии затуманенного счастьем и любовью разума билась мысль: «Тор-великолепный! Какими же мы были дураками!!!»

Кэс гонял своё семейство с утра и до глубокой ночи, чтобы работой отвлечь от тоскливых мыслей. А у самого было муторно на душе. За этот почти год он успел привязаться к язвительному, но умному и по-своему справедливому старику, да и Альбуса Дамблдора с детства привык уважать. Тот был довольно частым гостем в доме его отца, и маленький Кассиус очень жалел, что никогда не сможет попасть в ученики к этому доброму магу в древнюю школу Хогвардс. Умом он понимал и одобрял их выбор, но от этого не становилось легче. Если честно, то, не присутствовав при ритуале и не видев помолодевшую и преобразившуюся пару, ему было сложно представить какие-либо отношения между этими двумя магами. Как и все жившие в его доме, Кэс с ужасом провожал каждый пролетевший день, с минуты на минуту ожидая появления Винки с известием о смерти ставших близкими людей. Так прошли пять дней. Шесть. А вечером седьмого дня в лондонском доме Иллюзоров материализовалась Винки… с неожиданным приглашением всех присутствовавших на праздничный ужин в замке. Никому не надо было объяснять, что это значит. Маги довольно многое почерпнули из обычаев Древней Греции и Рима, чтобы понимать, их зовут, чтобы проститься. Каждый из них боялся этой… своеобразной тризны, но в Сноукастле появились все: Эдна Зорейн с сыновьями и Блейзом, Кэс с Гидеоном, Кингсли и Кэном, Маркус с Герми и Дреем и даже Минерва МакГонагалл, перенесённая Фоуксом. Неизвестно, что уж там хитрый Гелерт подлил всем в вино, и подливал ли вообще, а возможно, это Альбус наложил на них какие-то чары, но вечер прошёл весело и непринуждённо. Не было никакого предчувствия надвигающейся беды или несчастья. Даже гриффиндорский декан, поначалу несколько шокированная подобным обществом и подозрительно поглядывавшая на красавчика Грин-де-Вальда, постепенно оттаяла и, наскоро войдя в курс дела, в которое её посвятили Герми с Дреем, шутила и улыбалась вместе со всеми. Как-то незаметно настала полночь, гости и хозяин дружно попрощались с оставшейся в Сноукастле парой и исчезли из замка, а Гелерт с Альбусом, проведя незабываемую ночь, вышли в маленький садик, разбитый на крепостной стене, нависшей над морем, и устроились на мраморной скамье, чтобы встретить восходящее солнце. Они ни о чём не говорили, потому что понимали друг друга без слов, и просто любовались таким живым и красивым миром. Гел облокотился на каменную спинку, закинув ноги на скамью и прижимая к своей груди спину полулежавшего у него на коленях Ала…
Такими и застали их вызванные Винки Кэс и Маркус. Пара по-прежнему не размыкала объятий, глядя на заливавшие морскую гладь солнечные лучи и синее-пресинее небо. Казалось, они вот-вот заметят пришедших друзей и поднимутся к ним навстречу, но… Тёплый, нагретый солнцем камень, до мельчайших подробностей передававший их черты и даже выражения лиц, был мёртвым. В маленьком садике Сноукастла стояла прекрасная мраморная скульптура, и ни одному из скульпторов древности и современности даже и не снилась такая красота. Магия, простившая своих неразумных детей, оставила их навеки молодыми и счастливыми.
В этой смерти не было горя и печали.

А через две недели исчезнувший из Магического Мира полгода назад, изменившийся почти до неузнаваемости, повзрослевший Гарри Поттер предстал перед Министерской экзаменационной комиссией для сдачи ТРИТОНов. Юноша был собран и невозмутим. Улыбка лишь иногда и то скорее намёком появлялась на его губах. Разглашения ими информации он не боялся, каждый экзаменатор давал перед вступлением в эту должность очень серьёзную Магическую Клятву, нарушить которую не рискнул бы никто.
Первыми по жребию стояли Зелья. Марк сумел ответить почти на все письменные вопросы и вполне сносно сварить довольно сложную вариацию зелья Сна-Без-Сновидений. Старый Мастер Зельеварения Слагхорн, которого пригласили принять участие в приёме экзаменов, с полной уверенностью поставил юноше «Выше ожидаемого». С остальными предметами было ещё проще. Чары принимала помнившая его ещё по СОВам профессор Марчбенкс и была впечатлена ростом его знаний за неполные два года. Трансфигурацию – профессор Тофти. А приглашённого в качестве эксперта по ЗОТИ важного профессора Майера из Европейского Магического Университета Маркус буквально раскатал тонким слоем по помосту на пятнадцатой минуте боя, нейтрализовав напущенных на него дементоров и навок и в ответ задавив массированной атакой инферий и баньши. Несмотря на использованную в данном случае «не совсем светлую магию», ответ бывшего студента посчитали адекватным, так как его противник несколько…э-э-э… «превысил полномочия», использовав в атаке опасных для жизни и рассудка существ. Обычно на школьников не насылалось ничего опаснее красных колпаков, боггартов и гриндилоу. А уж когда ничего не подозревавший Марк предоставил экзаменационной комиссии несколько упрощённую Поисковую Карту и соответствующее заклинание, это просто произвело фурор. Старые маститые учёные никак не могли поверить, что сопляк семнадцати лет от роду сумел создать нечто, до чего не мог даже додуматься ни один из них. В общем, неудивительно, что в аттестате, кроме «В» по Зельеварению, сияли сплошные «Превосходно». Обрадованного избавлением от постоянной зубрёжки и муштры парня даже не удивила просьба профессоров Тофти и Марчбенкс предоставить ненадолго в их распоряжение так восхитившую их Карту. Каково же было его удивление, когда на следующее утро прямо после торжественной, правда, проведённой в узком кругу выдачи диплома о заочном окончании Хогвардса его отозвали в сторонку пропущенные в кабинет профессором Марчбенкс маги в тёмных скрывающих фигуры и лица мантиях и вежливо пригласили посетить кабинет своего шефа. Маркус уже было вознамерился послать их куда подальше, но как только таинственная парочка упомянула имя «Тени», без возражений последовал за ними. Коридоры, по которым они проходили, сменяли один другой. Иногда Маркус их узнавал, а иногда – нет, и вот, наконец, маленькая компания достигла цели. Провожатые отступили, пропуская юношу в ничем не примечательный тупик, и замерли, оставшись с наружной стороны коридора. «Охотник» усмехнулся: его явно брали на «слабо», и он… собирался им в этом подыграть. Десять минут у него ушло, чтобы с помощью сложнейших чар отыскать хорошо спрятанную дверь, ещё пятнадцать – чтобы подобрать «отмычки» к её Защите, и вот, наконец, он с гордым и насмешливым видом вошёл в большой уставленный различными магическими и маггловскими приборами кабинет…
Первым же, что он услышал, был до боли знакомый насмешливый голос, произнёсший:
- Кинг, ты должен мне десять галлеонов, он уложился в полчаса…