
– Не понимаю, зачем у нас устраивать обыск, – сердито бормотала Кейт, в сотый раз отполировав полы нервным взмахом палочки. – Ребенка напугали.
Гарри ждал проблем, но не думал, что дойдет до обыска в офисе – обычно добровольные показания через думосбор снимали все вопросы. Однако Бойд МакАртур выдвинул обвинение о незаконном использовании боевых зелий, нарушении статута секретности в особо крупных размерах и сговоре с преступниками. Упирал на то, что идея большой портальной системы через материки лоббировалась именно Поттером, требовал доказательства его преступных деяний. Умудрился нажать на Визенгамот и организовать допрос свидетелей – Софи и тех двух выживших ребят, с которых тянули кровь. Но интересы детей защищала Гермиона, а значит, у МакАртура не было ни единого шанса.
– Этого ребенка напугаешь, – Гарри взъерошил Софи волосы и рухнул на диван. – Ты противопожарные чары поставила?
– Поставила, поставила, – проворчала Кейт и ласково попросила: – Софи, детка, сделай нам всем кофе. И используй то заклинание, которое я тебе показала! – крикнула она вслед.
Когда девочка вышла, Гарри резко наклонился вперед и пристально уставился на Кейт:
– Как она?
– Тяжело. Магия дается плохо, палочку еле подобрали, сам знаешь. Но уже аппарирует, представляете? Допрос в Визенгамоте ее сильно напугал. МакАртур… Какого черта он еще не в Азкабане?!
– Не шуми.
– Я молчу, – Кейт понизила голос. – Но какого дьявола?!
При мыслях об МакАртуре вокруг него начал потрескивать воздух. Этот вольдемортов сын тянул деньги из Министерства, а сам тем временем строил параллельную портальную сеть – для контрабанды. Таким идиотом Гарри себя не чувствовал даже на занятиях Снейпа.
– Симус заканчивает обрабатывать оглушенных мной в том здании. Как только у него на руках будут протоколы всех допросов, МакАртуру предъявят обвинение. Черт, я ведь даже говорил Симусу перед отставкой, что не удивлюсь, если магистраль начнут использовать для контрабанды. Но чтобы на министерские же деньги проложить путь раньше самого Министерства…
Кейт ласково потрепала Гарри по плечу:
– Ладно, надеюсь, мистер Финниган знает свое дело. Главное, с детьми все хорошо.
Гарри потер лицо руками:
– Да! Про детей. Я договорился с Невиллом, он ненадолго заберет их себе – а там посмотрим. Будет их куратором, даже прибавку ему выбил из Совета попечителей. Малфой так жался, как будто не сам предложил идею.
– Малфой жался потому, что та прибавка, которую ты выбил, – в кабинет стремительно влетел Драко и развернулся к Гарри, заложив руки за спину, – втрое больше преподавательской ставки.
– Попечительский совет не обеднеет, – Гарри смотрел на Малфоя, тянулся к нему, пытаясь пробиться сквозь отстраненность – Драко был зол и напряжен, раздражение плавало вокруг него удушливым облаком.
Малфой же стоял как изваяние, успокаивая дыхание. Гарри не выдержал:
– Ну? – за прошедшие после истории с похищенными детьми две недели он пятый раз задался вопросом, почему не убил Малфоя. – Что случилось?
Тот прошелся по комнате, тщетно гася раздражение, наконец, остановился и зло процедил:
– МакАртур повесился.
– Блядь! Какого хера?! Я свяжусь с Симусом.
– Финниган ревет авгуром, тебя там только не хватало, сиди уже.
– Что произошло?
– Кто-то из Аврората прокололся – либо за деньги, либо по тупости, но я так понял, Финнигану причина не важна. И МакАртур узнал масштабы бедствия – пятнадцать человек, оставшиеся в живых, половина из которых знала его в лицо, а парочка была в курсе всей аферы с параллельным порталопроводом. И все они бойко дают показания, чтобы спасти свою шкуру. Процесс века, мать его.
– Блядь, – голоса Гарри и Кейт прозвучали одновременно. Гарри повернулся к Кейт – выглядела она донельзя смущенной.
– Извините. Вырвалось. Пойду, посмотрю, как там Софи, – она выскочила из кабинета.
Гарри пил чистую, холодную злость Драко и наслаждался. У того в голове бешено крутятся мысли, как обернуть самоубийство МакАртура себе на пользу, им нужен Финниган как Главный аврор, это «свой» человек, с ним будет удобно работать, просчитываются варианты, придумываются и отвергаются многоходовые планы…
Гарри не собирался использовать Симуса так. Да, он нужен им, очень нужен для будущей деятельности лояльный человек, желательно – благодарный. Точно. Гарри кивнул сам себе. Они потребуют скрыть их участие в деле, пусть Аврорат самостоятельно раскроет случаи гибели детей, необученных магов. Гарри давил на сознание Драко, продавливая свое решение. Малфой сопротивлялся, в его голове вспыхивали и гасли фантастические перспективы, которые их ждут, будь у Поттера чуть меньше совести…
Гарри приблизился к Драко и обхватил ладонями его лицо, через пальцы словно пробежал электрический разряд, Гарри направил свою эмоции в сторону Драко, и тот склонил голову, уступая и соглашаясь.
– Спасибо.
Он вдохнул знакомый горьковатый запах. У Драко мягкие губы со вкусом кофе и табака, Гарри нравится их целовать. За последнее время ему стало нравиться многое из того, чего он себе не позволял – целоваться с Малфоем, ходить с ним на квиддич, смотреть футбол…
Принять себя оказалось не так страшно, как он думал. Раньше он думал, что уступить проклятью означает сдаться, потерпеть поражение, пройти предписанный судьбой путь покорно, как баран на убой. А выяснилось, что принять себя – вот таким – самое сложное, что можно только придумать. Джинни, как обычно, поняла это раньше него – она всегда была мудрее. Нельзя цепляться за прошлое, нужно шагать вперед.
Малфой прикусил ему губу, и Гарри углубил поцелуй, сдерживая улыбку.
– Ты думал об Уизли, – шепот Драко был обвиняющим.
– Прости, – в собственном голосе не было ни капли раскаяния, Гарри нравилось дразнить Малфоя.
Драко был кошмарным спутником – самовлюбленным, эгоистичным, капризным. Гарри иногда поражался, как мало тот изменился со школьных лет. Но он был его частью, и в какой-то миг стало ясно – самым надежным человеком в жизни. Стрелка совершила полный круг, они сосредоточились друг на друге, хотя Гарри сопротивлялся семь лет. Иногда он был уверен, что новое, пугающее чувство к Драко навязано проклятьем. Обычно это случалось, когда они ссорились. Но в сущности – какая разница? Теперь ему плевать.
Гарри расстегнул мантию и сунул руку Малфою за пазуху, погладил напрягшийся живот, наслаждаясь идущим от него теплом. Самым сложным оказалось научиться наслаждаться. Мысли о том, что это плохо, это грязно смылись в тот день, когда они лежали с Малфоем в Мунго – и их с Драко вытаскивали с того света. В очередной раз. Два человека имеют право на счастье – кем бы они ни были и что бы ни случилось. И все стало намного проще.
Они жадно целовались, и Гарри уже не разбирался, где чьи ощущения – какая разница, если и так хорошо?
– Ой.
Он обернулся через плечо на смущенный голос Кейт. Девушка вздрогнула и побледнела, тяжело опираясь о косяк.
– Гарри, у вас с Драко… – она показала на лицо, словно стирался грязь.
– Мы испачкались, пока целовались? Драко, тебе надо сменить помаду, – хмыкнул Гарри, слушая, как Малфой чуть не задохнулся от злости, а потом вдруг заулыбался. А Гарри понял, что впервые за семь лет назвал его по имени.
Гарри прошел в крошечную ванную, открыл воду и с наслаждением умылся, шумно фыркая. Поднял голову, чтобы посмотреться в небольшое зеркало – и замер. Что-то было не так. Из-за закрытой двери ванной раздавался смех Софи, Кейт тихо говорила, на краю сознания нетерпеливо маячило присутствие Малфоя…
Гарри моргнул и тяжело оперся руками на крошечный рукомойник. Его глаза были серыми. Светлая радужка делала лицо незнакомым – открытым и беззащитным. Он еще раз моргнул. Распахнулась дверь, в ванную шагнул Малфой. Гарри вскинул глаза.
Они замерли, глядя на свои отражения. Блондинам идет зеленое – некстати вспомнились слова Гермионы. Драко смотрел в зеркало, прищурив глаза цвета сочной весенней листвы, и молчал.
Потом так же молча обнял Гарри со спины и уткнулся ему в шею. Гарри выдохнул и ударил кулаком по зеркалу. Сверкающие осколки осыпались с жалобным звоном.
