Риддл не появляется на завтраке, и Гарри ловит себя на нелепой мысли, что без его присутствия трапеза кажется неуютной. У выхода из зала его догоняет Панси, предлагая закончить разбирать палочки, но от одного только воспоминания о бесконечных числах и монотонных записях он морщится. На самом деле он не знает, чего не хочет больше: торчать весь день над журналом или видеться с Драко. Но как бы там ни было, он вежливо отказывается, отговариваясь тем, что хотел бы заняться чем-то более интересным. Панси пожимает плечами и насмешливо желает удачи в поисках нового занятия. Она уходит, а Гарри несколько минут не двигается с места, глядя ей вслед и раздумывая, чем развлечься. Читать он не в настроении, бесцельно слоняться по поместью не хочется. Странно, но его волнует вопрос, почему Риддл вернулся так поздно, если вообще вернулся, и отчего пропустил завтрак. Может, в Министерстве возникли какие-то проблемы, и их решение заняло всю ночь? Если так, то необходимо выяснить, какие. Но Снейпа сегодня он тоже не видел, так что спросить не у кого — вряд ли кто-то из остальных Пожирателей ему ответит.
Гарри ещё недолго стоит у окна, бездумно разглядывая бегущую к лесу от поместья дорожку, а потом решается на весьма отчаянный шаг. Если ему никто ничего не собирается рассказывать, он сам отправится к Риддлу и всё узнает. Он прекрасно помнит слова Марка, что на пятый этаж запрещено подниматься без приглашения, однако рискнуть готов. Поэтому, не теряя больше времени на бесполезные раздумья, твёрдым шагом направляется к кабинету Риддла.
Как только он попадает на пятый этаж и подходит к уже знакомой двери, та распахивается, и из кабинета выходит Эйвери, кивая на ходу:
— Да, мой Лорд.
Прикрыв дверь, он резко разворачивается и врезается в Гарри. Лицо его быстро темнеет, а глаза недобро сужаются.
— Что ты здесь делаешь, Поттер? — шипит он.
— Я хочу поговорить с Лордом, — тихо отвечает Гарри, уже готовясь к бесконечному спору или даже наказанию, но Эйвери криво усмехается и делает шаг в сторону.
— Давай, я не стану тебе мешать, — бросает он и идёт к лестнице.
Гарри делается немного не по себе. Он уже уверен, что Риддл встретит его проклятием, даже не выслушав, но отступать не желает, поэтому осторожно стучится и, не дождавшись приглашения, приоткрывает дверь. Риддл, как обычно, сидит за столом, копаясь в каких-то бумагах. Увидев его, он на секунду замирает, а потом рявкает: «Зайди!» — так громко, что Гарри нервно сглатывает и быстро перешагивает через порог. Риддл смотрит со злобой, плотно сжав губы, и у него уже не остаётся сомнений в том, что сейчас он достанет палочку. Но Риддл только холодно начинает:
— Разве Марк не сказал тебе?..
— Сказал, — неожиданно для себя перебивает Гарри, и он умолкает и поднимает бровь. — Но я хотел видеть вас, — продолжает он, снова сглатывая.
— А ты наглеешь, — тянет Риддл, качая головой, но Гарри облегчённо выдыхает, услышав в его голосе не злобу, а, скорее, удовольствие.
— Простите, — бормочет он, отводя глаза.
— Сядь, — приказывает Риддл уже спокойно, и он опускается в привычное кресло. — Что-то случилось?
— Вас не было на ужине и на завтраке.
— Тонкое наблюдение, — мрачно усмехается Риддл, и Гарри замечает, как недовольно кривятся его губы, когда он бросает взгляд на стопку пергаментов.
— Я подумал… — начинает он неуверенно. — Я подумал, что вчера в Министерстве что-то произошло.
— Надеялся, что я не вернусь?
— Нет, — качает Гарри головой, вдруг понимая, что ответил честно.
— Тогда что же?
Он нервно сцепляет пальцы в замок, подыскивая подходящий ответ. Но в голове вертится только одна фраза, и наконец-то он решается её озвучить.
— Без вас было непривычно, — произносит он еле слышно.
Риддл фыркает и подпирает голову рукой.
— Не волнуйся. Иногда у меня бывает слишком много дел, чтобы спускаться в зал.
— Значит, в Министерстве действительно что-то случилось? — набравшись смелости, спрашивает Гарри.
Риддл вздыхает и смотрит на него в упор.
— Вчера мы со Скримджером до поздней ночи обсуждали кое-что. Не догадываешься что именно? — Гарри хмурится и качает головой. — Тебя, — поясняет он. — После выхода вчерашнего «Пророка» сразу за последним выпуском «Придиры» Министр сам пожелал разобраться в ситуации.
— И что вы ему сказали? — с опаской спрашивает Гарри, отмечая хрипоту в собственном голосе.
— Я подтвердил слухи, пущенные в лавгудовской газетёнке, и обрисовал твоё нынешнее положение. Но убедил Скримджера не давать информации официального хода.
— Значит, он в курсе, — констатирует Гарри мрачно.
— Более того, он решил лично нанести визит в поместье, чтобы убедиться… — Риддл делает неопределённый жест рукой. — Он хочет с тобой поговорить.
— И что я должен ему сказать?
— Ты хочешь, чтобы я написал тебе спич? — усмехается Риддл.
— Нет, я хочу понять, что должен говорить.
— Что хочешь, — просто пожимает плечами Риддл. — Но учти, что от твоих слов будет зависеть очень многое.
Гарри задумчиво кивает, понимая, что на кону не только пресечение слухов, но и его дальнейшее пребывание в поместье.
— Хорошо. Я поговорю с Министром. Когда он приедет?
— Через три дня. Так что у тебя будет время подготовиться. — Повисает недолгая пауза, и Риддл наконец меняет тему: — Вы разобрали палочки?
— Вчера — около трети. Но часть из них непригодна.
— Надеюсь, Панси продолжила с утра?
— Да, и даже звала меня с собой.
— Но ты решил прийти ко мне?
— Я не хочу больше этим заниматься, — признаётся Гарри.
— Тебя унижает, что ни одну из палочек не дают тебе в руки? — Риддл сощуривается.
— Глупо было бы полагать, что будет иначе, — угрюмо бормочет он. — Но — нет, не поэтому. Я просто не хочу.
— Жаль, потому что этим ты принес бы хоть какую-то пользу, — бросает Риддл равнодушно.
— Я хочу быть полезным! — моментально вскипает Гарри. — Но с этим они могут справиться и без меня.
— Хорошо, — Риддл задумчиво разглядывает перо. — Есть для тебя одно задание. Вообще-то я хотел попросить позже, но раз совпало… Видишь это? — он указывает на стеллаж за спиной.
— Ваша библиотека, — отзывается Гарри.
— Здесь очень много книг, и все они в полном беспорядке. У меня не было времени, чтобы разобрать их. А доверять это занятие кому-то ещё я просто не рискую. Здесь немало изданий, которые могут заинтересовать кого-то из моих слуг, — Риддл на несколько секунд умолкает, и он непонимающе хмурится. — Я хочу, чтобы ты разобрался с книгами, расставил их по порядку.
Гарри едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
— Вы хотите, — делая ударение на каждом слове, начинает он, — чтобы я разобрался с книгами в вашем кабинете?
Риддл коротко смеётся.
— Я понимаю, как это звучит, но — да, я хочу именно этого. По двум причинам. Во-первых, я знаю, что ты добросовестно отнесёшься к этой работе, во-вторых, я буду уверен, что из моей библиотеки ничего не пропадёт. Держу пари, благодаря неискушённости ты даже не представляешь, какие труды будешь держать в руках.
— Полагаетесь на мою наивность? — грустно усмехается Гарри.
Гарри смущается, вспомнив дикий эпизод на первом курсе. Поручение Риддла поначалу кажется ему нелепым и лишённым смысла, но, поразмышляв немного, он приходит к выводу, что если справится, для него это будет хорошей проверкой.
— Ладно, — кивает он. — Когда приступать?
Риддл улыбается и качает головой, не сводя с него азартного взгляда.
— Вот это я ценю в людях, — произносит он. — Ни сомнений, ни лишних вопросов, только один: когда приступать. Если бы все были столь покладисты… — тихо говорит он скорее себе, чем ему. — Приступай сегодня после обеда. У тебя уйдёт не один день.
— Но здесь не так много книг, — с сомнением говорит Гарри, скользя взглядом по застеклённым дверцам.
— Это только кажется. Если не будешь терять времени, успеешь к моему возвращению.
Из головы моментально вылетают все мысли о книгах.
— Вы уезжаете? — он слышит в собственном голосе зачатки паники.
— Да, уезжаю и вернусь послезавтра вечером. Так что моё присутствие не будет тебя смущать. — Гарри закусывает губу. Риддл истолковывает его поведение по-своему. — Не беспокойся, тебя никто не тронет.
— Да, — отвечает он невпопад. — Но как я войду в ваш кабинет? И стеллаж… На него, наверное, наложены какие-то чары и… — он осекается, потому что Риддл поднимает руку, останавливая поток слов.
— Чары наложены только на входную дверь. Но ты попадёшь в кабинет, будь уверен.
Гарри решает больше не уточнять.
— Хорошо. Я могу идти?
— Иди.
Он поднимается и идёт к выходу, но, уже взявшись за ручку двери, оборачивается и задаёт последний интересующий его вопрос:
— А по какому принципу расставлять книги?
— Не знаю, — Риддл пожимает плечами. — Удиви меня. — Гарри недовольно вздыхает и уже переступает порог, как вдруг он негромко добавляет: — Только учти, Гарри, некоторые книги открывать очень опасно. Так что не советую пробовать.
Гарри покладисто кивает и выходит из кабинета, невольно вспоминая жуткую вопящую книгу, которую он по глупости раскрыл на первом курсе в Запретной секции библиотеки Хогвартса.
***
Как он и полагал, обед Риддл тоже пропускает. За столом Марк перекидывается короткими фразами с Панси, о чём-то его спрашивает, но он отвечает невпопад, потому что не может перестать думать о странном поручении Риддла. Он не из тех людей, кто способен просто так разрешить хозяйничать у себя в кабинете, где, скорее всего, находится немало магических артефактов. Ему не верится, что на шкаф не наложены какие-нибудь заклятья. Очевидно, Риддл хочет проверить, насколько он будет любопытен, не захочет ли порыться в ящиках стола, не заберёт ли какую-то из книг себе, не попытается ли найти порт-ключ или важные документы. В глубине души Гарри хочется надеяться, что ему просто оказали доверие, но умом прекрасно понимает, что это не так. Даже если в словах Риддла есть доля правды и он действительно не хочет поручать это задание никому, кроме него, было бы просто глупо предположить, что он спокойно уедет, предоставив ему рыться на своих полках.
Невесёлые мысли сопровождают Гарри всю дорогу до кабинета. Но когда он подходит, их заглушает единственный вопрос: как попасть внутрь? Он предпринимает заранее бесполезную попытку подёргать за дверную ручку: разумеется, заперто. Тогда он задумчиво обводит деревянную поверхность глазами, силясь отыскать какую-нибудь подсказку, но тщетно — на двери нет ни узоров, ни надписей. Он снова берётся за ручку, словно это может помочь думать, и только сейчас вместо глади отполированного десятками рук металла чувствует под пальцами какой-то рельеф. Он наклоняется к ручке совсем близко, потому что в сумраке коридора плохо видно, вглядывается в рисунок, а потом распрямляется с облегчённым смешком. Ну конечно! Всё очень просто: на внутренней стороне ручки выгравирована небольшая причудливая змейка. Нехитрый, но действенный способ защитить кабинет от Пожирателей, не владеющих парселтангом. Гарри прикрывает глаза, сосредотачиваясь, и внятно произносит:
— Открой мне.
Змейка шевелится, раздаётся громкий щелчок, и Гарри, уверенно толкнув дверь, заходит внутрь. В кабинете темно, но стоит переступить порог, как по периметру комнаты в настенных канделябрах вспыхивают свечи. Несколько секунд он удивлённо смотрит на стол, потому что теперь тот стоит на середине комнаты, наверное, чтобы не мешался. На нём до сих пор навалена кипа пергаментов, словно хозяин покидал кабинет в спешке. Гарри медлит, но потом осторожно берёт один из листов: это план какого-то здания. Линии пересекаются короткими ремарками, и он моментально узнаёт почерк Риддла с затейливыми торопливыми завитушками. На столе он обнаруживает вскрытый конверт с Министерскими печатями и уже тянется, чтобы посмотреть, но вдруг что-то заставляет его одёрнуть руку и оглядеться по сторонам: ему кажется, что за ним наблюдают, хотя он прекрасно знает, что даже с помощью следящих чар нельзя установить надзор за помещением. Он косится на стеллаж, но приступать к работе пока не торопится, слишком велико искушение узнать, чем занимается Риддл. Гарри бегло осматривает бумаги на столе, но, не обнаружив ничего важного или интересного, решает всё-таки заняться книгами.
Он подходит к левой секции и открывает стеклянную дверцу. Ветхие переплёты настолько истёрлись, что ни одного названия прочесть не удаётся, и с полминуты Гарри просто стоит, не зная, с чего начать. Наконец он решает сложить все книги на пол, а потом уже разбирать их. Он наугад вынимает два фолианта и удивляется, когда за первым рядом обнаруживается второй. Он хмурится и смотрит на наружную стенку стеллажа: он слишком мелкий, чтобы уместилось столько книг. Гарри встаёт на цыпочки и тянется ко второму ряду, выдвигая один фолиант, но тут же удивлённо замирает: за вторым рядом скрывается третий. Только сейчас до него доходит, что к стеллажу применили чары, расширяющие пространство. Сколько же тогда рядов там вообще может уместиться? До четвёртого ряда уже не дотянуться, и он озирается в поисках стула, но в комнате стоят лишь два кресла, забираться на которые совершенно не хочется.
Задумавшись, Гарри скользит взглядом по полкам и вдруг замечает маленький выпуклый узор на внутренней стенке стеллажа. Он машинально протягивает руку и дотрагивается до узора. Внезапно откуда-то из глубин стеллажа раздаются громкий скрежет и тиканье, как будто кто-то заводит большие часы. Полки начинают разъезжаться в стороны, и он невольно отшатывается назад. На его глазах стеллаж увеличивается, плавно двигаясь вдоль стены, словно растёт. Упёршись в стену, его край резко изгибается под прямым углом и продолжает расти дальше, заслоняя окна, а потом и дверь. Скрип становится всё громче, но, встретившись с правой стороной, край не останавливается, а выгибается, образуя спираль, и через минуту Гарри вместе со столом и двумя креслами оказывается в центре лабиринта из узких полок. Свободного пространства остаётся так мало, что он уже начинает бояться, что его задавит краем, как вдруг скрежет и тиканье прекращаются, и стенка замирает. Гарри изумлённо выдыхает и озадаченно потирает лоб. Да, Риддл был прав: книг здесь действительно намного больше, чем кажется, зато все теперь стоят в один ряд. У него вырывается нервный смешок, когда он представляет, сколько придётся провозиться с фолиантами. Если не поторопиться, к приезду Риддла можно и не успеть.
Решив не тратить времени на лишние раздумья, он подходит к крайней полке, с которой уже достал несколько книг, и осторожно вынимает остальные, ровными стопками укладывая на пол. Освободив первую секцию, он ловит себя на мысли, что совершенно не представляет, как располагать книги. Ну не по алфавиту же, в конце концов! Скорее всего, Риддлу будет удобнее, если расставить фолианты по тематике. Гарри усмехается, ещё раз прокрутив в голове фразу «Риддлу будет удобнее». Сейчас он начнёт наводить порядок, чтобы у Волдеморта под рукой была литература, знания из которой можно пустить на борьбу с Орденом Феникса! Впрочем, выбора нет. Вздохнув, он опускается на колени и начинает перебирать книги, внимательно вглядываясь в каждое название.
В одной только крайней стопке находится пять книг по ядам, две по тёмномагическим артефактам и три — по созданию заклятий. Примерно представляя, чем Риддл может пользоваться чаще, Гарри решает поставить в крайние секции книги по тёмной магии. Поначалу он расставляет их в беспорядке, решая пока просто прикинуть, сколько места они займут. Закончив с первой секцией, он принимается за вторую, так же складывая фолианты на пол. И только после пятой все полки с левого края оказываются забиты.
Раздаётся бой каминных часов, показывающих шесть, и Гарри, решив немного передохнуть, садится в риддловское кресло, оказавшееся к нему ближе. Он прекрасно помнит о приказе не открывать книги, но руки сами тянутся к одной, лежащей на самом верху стопки: «Основы тёмной магии». Вряд ли основы могут быть опасны, решает он, и, положив книгу на колени, осторожно раскрывает на первой главе.
«Впервые понятие «тёмная магия» возникло задолго до нашей эры. Ни в одном источнике не указано, когда именно началось деление на тёмную и светлую магию, но доподлинно известно, что связано это с деятельностью колдуна Брамона, жившего на Древнем Востоке в четвёртом веке до нашей эры. Брамон активно пропагандировал своё учение, призывая прочих магов расширить границы сознания и углубиться в изучение самой природы магии. До этого источником волшебной силы принято было считать природные явления и стихии (магия воды, огня, земли и т.д.). Однако Брамон считал, что магическую энергию можно получить, используя в качестве её источника человеческое тело и человеческий разум. Неудивительно, что после подобного заявления учение Брамона объявили опасным и незаконным, противоречащим человеческой природе. Однако ученики Брамона, ставшие после казни последнего его адептами, активно использовали приобретённые знания и обучали магии других волшебников, которых впоследствии назовут тёмными.
Необходимо понимать, что, благодаря распространённым в древние времена суевериям, к новым учениям относились с недоверием и опаской. Последователи Брамона подвергались гонениям и публичным казням, однако жажда новых знаний только увеличивала их численность, и к началу первого века до нашей эры появилось первое крупное сообщество магов, следующих учениям Брамона. Его личность возвели в культ, а учение стало своеобразной религией, что послужило поводом обвинить их в ереси. Последователи так и не смогли опровергнуть обвинения, поэтому для устрашения публично объявили себя тёмными магами и вынуждены были уйти жить в леса на долгие столетия.
Больше шести веков о тёмных магах практически не было слышно, но к концу пятого века нашей эры, когда они наконец вышли в мир, их число уже достигло тысячи. Тёмные маги, чувствуя свою силу, больше не желали скрываться и уже не пытались разубедить остальных магов в том, что их учение безопасно. Словно чума, они двигались по континенту, от Азии до Европы, разрушая деревни и города, убивая магглов и учиняя кровавые расправы над светлыми магами, мстя за гонения и убийства многовековой давности. Лишь в начале шестого века огромной армии под предводительством светлого волшебника Мерлина удалось остановить нашествие. После страшной кровопролитной битвы, которая длилась несколько дней, больше половины тёмных магов было уничтожено, ещё треть взята в плен и подвергнута жестоким пыткам, и лишь небольшой горстке меньше чем из ста человек удалось спастись. Эта битва окончательно разделила магов на светлых и тёмных, проложив между ними пропасть ненависти и зла.
На три века в магическом мире установилось относительное спокойствие. В то время как светлые маги праздновали победу, тёмные основывали коалицию и вновь увеличивали свою численность, заключая между собой браки. На протяжении трёх столетий они больше не выходили в мир, предпочитая держаться в тени, внутри своего союза. Первым тёмным чародеем, вышедшем в свет, стал Салазар Слизерин, один из четырёх основателей Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Официальным поводом его ухода из школы стало нежелание принимать в Хогвартс полукровок и магглорождённых, однако истинная причина кроется в его конфликте с тремя светлыми волшебниками, которые запретили Слизерину обучать студентов тёмной магии. Тем не менее, основание школы светлыми чародеями вместе с тёмным стало своеобразной оттепелью в отношениях двух сторон. Вскоре тёмные маги смогли стать полноценными членами магического общества, разумеется, без открытой пропаганды своего учения. Несмотря на перемирие, радикально настроенные светлые волшебники продолжали преследования и нападения на тёмных. Поэтому тёмные чародеи старались держаться вместе, внутри своего неофициального союза. Они придерживались политики Салазара Слизерина, заключая браки только с чистокровными волшебниками из своего круга. Впоследствии ситуация стала менее напряжённой, гонения на тёмных магов прекратились окончательно, и многие из них позволили войти в свои семьи сначала светлым чистокровным, а затем и вовсе полукровкам и магглорождённым. Таким образом прервалось большинство древних родов, корни которых уходили в конец первого тысячелетия. Оставшиеся роды, сумевшие сохранить чистую кровь, со временем стали элитой общества. На сегодняшний день самыми древними и известными из них являются Блэки и Малфои.
Разумеется, в наши дни тёмная магия уже не считается запрещённой, а, следовательно, наказуемой, однако официально её основы преподаются только в магической школе Дурмстранг, и то всего лишь одно из направлений. Это связано с двумя факторами. Во-первых, тёмная магия намного сильнее и опаснее светлой, так как задействует человеческие ресурсы. Но главной причиной является нежелание чистокровных тёмных магов из древних родов делиться секретами предков, которые они вынуждены были скрывать на протяжении многих веков. Однако необходимо помнить, что некоторые аспекты тёмной магии активно используются даже в Министерстве: например, легилименция. Из наиболее известных направлений светлой магии, основой которым послужила тёмная, можно выделить перемещение во времени (Хроноворот) и перемещение в пространстве (аппарация), а самым известным тёмномагическим заклинанием является заклинание, подавляющее волю (Imperio). Отметим, что остальные Непростительные заклятия (Crucio и Avada Kedavra) тёмномагическими не являются. Кроме того…»
Гарри так углубляется в чтение, что даже вздрагивает, когда слышит бой часов. Он поднимает голову, разминая затёкшую шею, и с изумлением обнаруживает, что уже девять. Он не только пропустил ужин, но и просидел над книгой три часа. Такими темпами он не закончит и за неделю! Гарри быстро вскакивает, кладёт книгу на стол и принимается за следующую секцию.
***
К полуночи в кабинете Риддла царит настоящий хаос. Все книги вынуты из стеллажа и многочисленными стопками сложены на полу. Гарри осторожно пробирается между ними, выискивая в каждой книги по тёмной магии. Он доходит до правого края и только сейчас замечает, что пропустил одну нижнюю секцию. Но, присев на корточки и распахнув дверцы, он находит вовсе не фолианты, а несколько бутылок спиртного и ту самую вазу с шоколадом. Тут же лёгкая тошнота напоминает, что он не ел уже много часов, поэтому Гарри бездумно хватает одну из плиток и отправляет в рот. Он распрямляется, потирая поясницу, и обводит взглядом спираль из полок, решив, что на сегодня хватит. За полчаса ему удаётся убрать нерассортированные книги на свободные полки и свернуть стеллаж обратно, нажав на тот же небольшой рисунок. Треть работы он, по крайней мере, сделал. Завтра будет проще.
Гарри уже собирается уходить, как вдруг замечает, что одна из дверец стеллажа приоткрыта. Он пытается закрыть её, но та упирается в торчащую книгу. Он хмурится, распахивает дверцу и вынимает стопку книг, пытаясь понять, что мешается сзади. К его удивлению, там обнаруживается высокий серый фолиант в металлической обложке, которого он раньше не видел. То ли книга появилась после того, как он свернул стеллаж обратно, то ли на неё были наложены скрывающие чары. Гарри медлит немного, а потом, дав себе слово не открывать книгу, тянется и снимает её с полки. Внутри стеллажа что-то вновь тикает, а потом секция медленно выдвигается вперёд, открывая тайную дверь.
Гарри думает, что это просто потайной ход, но, приоткрыв дверь и просунув внутрь голову, видит небольшое тёмное помещение. Он хмурится и осторожно озирается, но любопытство берёт верх, и он шагает в комнату. Глаза привыкают к полумраку, и он понимает, что попал на небольшой склад. Помещение напоминает Выручай-комнату: повсюду стоит сломанная мебель, по полу разбросаны пергаменты, растрёпанные перья, какие-то книги валяются на столе. Гарри осматривается и тут замечает в углу высокое напольное зеркало, занавешенное серой материей. Он подходит ближе, срывает пыльную ткань и не может сдержать удивлённого выдоха: перед ним зеркало Еиналеж. Значит, Риддл перевёз его из Хогвартса в поместье. Гарри неуверенно переминается с ноги на ногу, а потом становится напротив и смотрит на своё отражение, гадая, что же на этот раз покажет ему зеркало. Стеклянная поверхность подёргивается дымкой, а потом он видит себя, убирающего последнюю стопку книг на место. Закончить уборку — это то, чего он хочет больше всего на свете? Чепуха какая-то! Решив, что зеркало неисправно, он занавешивает его и подходит к столу. Помимо книг, он натыкается на знакомый Хроноворот. У него почему-то не остаётся сомнений в том, что это тот самый артефакт, который МакГонагалл дала Гермионе на третьем курсе, а после так и не вернула в Министерство. Однако, поднеся его к глазам, Гарри замечает треснувшее стёклышко. Значит, он тоже неисправен. Интересно, зачем вообще Риддлу хранить у себя сломанные артефакты?
Задумавшись, он скользит взглядом по книгам на столе и вдруг замечает знакомую чёрную обложку. Не веря собственным глазам, он наклоняется и внимательно рассматривает середину: в ней большая вмятина, словно в книгу что-то вдавили. Гарри перелистывает несколько страниц, но они целые, будто он и не раздирал дневник клыком Василиска восемь лет назад. С тех пор как Добби отдал ненужную тетрадку Дамблдору, тот хранил её у себя, не трудясь придать ей первоначальный вид. Не переставая гадать, как Риддлу удалось починить дневник, Гарри берёт ближайшее перо, макает в стоящую рядом чернильницу и, сам не зная, зачем, выводит на первой странице: «Меня зовут Гарри Поттер». Надпись исчезает, вместо неё появляется другая, написанная знакомым почерком: «Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Как к тебе попал мой дневник?» Гарри разочарованно вздыхает, понимая, что настоящий Риддл, кажется, не имеет отношения к призраку в дневнике. Поразмыслив немного, он торопливо пишет: «Я нашёл его. Ты покажешь мне свои записи?» Ответ появляется немедленно: «Я бы хотел показать, но этот дневник хранит записи об ужасных событиях, произошедших много лет назад в Школе чародейства и волшебства Хогвартс. Сначала я бы хотел убедиться, что дневник не попал в руки недоброжелателя». Гарри усмехается и качает головой: кажется, битый номер. Впрочем, если он захочет узнать что-нибудь о Тайной комнате, то вполне может спросить настоящего Риддла. Вряд ли тот откажется рассказать о событиях давно минувших дней. Поэтому он быстро царапает: «Тогда пока», — и прежде чем закрыть дневник, мельком замечает появившиеся строки: «До встречи, Гарри Поттер».
— Да, до очень скорой, — недовольно ворчит он себе под нос и откладывает дневник на край стола.
Окинув взглядом комнату, он замечает на тумбочке небольшую шкатулку из чёрного дерева. На ней нет пыли, значит, Риддл принёс её сюда совсем недавно. Гарри подходит и, убедившись, что замка нет, уже берётся за крышку, чтобы посмотреть, что внутри, но внезапно одёргивает руку и делает шаг назад. Нет, пожалуй, не стоит. Зеркало и дневник — довольно безопасные вещи для тех, кто имел с ними дело раньше. Но что скрывает шкатулка — неизвестно. Даже если в ней нет ничего опасного, вряд ли Риддлу понравится, что он лазил по его вещам. Если это очередная проверка, было бы глупо провалиться таким образом, поэтому Гарри заставляет себя развернуться и быстрым шагом покинуть склад, пока ещё что-нибудь не привлекло его внимание.
Вновь очутившись в кабинете, он ставит металлический фолиант на место, и секция задвигается. Бросив последний взгляд на стеллаж, Гарри выходит из комнаты. На всякий случай он дёргает ручку двери, чтобы убедиться, что та снова заперта, и направляется в свою спальню, хотя спать ему уже совсем не хочется.
***
Следующим утром Гарри решает наплевать на все правила местного этикета и пропускает завтрак, надеясь, что его не будут искать. Наскоро выпив кофе в своей комнате, он идёт в кабинет Риддла, чтобы продолжить уборку. На этот раз дело идёт быстрее. Расставив все книги о тёмной магии по передним секциям, Гарри принимается отыскивать книги по зельям, которых оказывается не меньше. К своему удивлению, он так увлекается процессом, что не замечает, как наступает вечер.
Покинув кабинет и спускаясь по лестнице на третий этаж, он отрешённо размышляет, почему взялся за работу с таким остервенением и почему она не надоедает. Риддл был прав, говоря о его неискушённости. Разумеется, у него в руках побывали уже десятки старых и наверняка очень редких книг, но для себя Гарри не нашёл в них особой ценности. Однако поручение Риддла хочется выполнить добросовестно. В том ли причина, что за два года подпольной борьбы он привык подходить ко всем заданиям серьёзно и доводить дело до конца? Как бы там ни было, к началу третьего дня уборки он ловит себя на мысли, что старается уже не только потому, что хочет заслужить доверие Риддла.
***
Поставив последний фолиант на место, Гарри с глубоким вздохом распрямляется и удовлетворённо обводит глазами результаты своей работы. Аккуратно расставленные книги на полках. Треть стеллажа занимают труды по тёмной магии, ещё треть — по зельям, остальные книги, как он определил для себя, не представляют особой важности: жизнеописания чернокнижников, невербальная и беспалочковая магия, энциклопедии по волшебным артефактам — всё это Риддл знает и так. Гарри дотрагивается до узора на стенке, и стеллаж с громким тиканьем вновь складывается, освобождая пространство. Он довольно подмечает, что самые полезные, на его взгляд, книги, оказались под рукой, в первом ряду: создание новых заклинаний, защитные чары и ещё несколько трудов по тёмномагическим заклятиям.
На часах четыре, и Гарри соображает, что пропустил обед. Решив, что поест у себя в спальне, он уже собирается уходить, как вдруг замечает на столе раскрытую книгу «Основы Тёмной магии», которую начал читать позавчера и забыл убрать. Он уже протягивает руку, чтобы закрыть фолиант, но случайно читает название следующей главы — «Источники тёмномагической энергии», — и глаза сами впиваются в строки. Гарри нащупывает позади себя кресло, которое вновь оказывается риддловским, и опускается в него, не отрываясь от чтения. В течение следующих нескольких часов он поднимает голову от книги только один раз — чтобы попросить у появившейся эльфихи, которую встревожило его долгое отсутствие, чашку чая.
Сквозь поток информации и собственные бессвязные мысли пробивается звук открывающейся двери, и Гарри, увлечённый чтением, не сразу понимает, что происходит. Он поднимает голову и замирает: в дверях стоит Риддл, держа в руках несколько свитков пергамента. Гарри быстро смотрит на часы и с ужасом замечает, что стрелка перевалила за десять. Риддл вернулся, а он развалился в хозяйском кресле с чашкой чая и книгой в руках! Он резко вскакивает, и чашка летит на пол, расплёскивая остатки чая по ковру. Он ловит себя на том, что по привычке тянется в карман за палочкой, чтобы убрать пятно, и застывает, беспомощно глядя на Риддла. Но тот вовсе не зол, наоборот, в хмуром взгляде появляется интерес.
Он молча проходит к столу, шелестя длинной мантией, и складывает свитки в верхний ящик. Бросив мимолётный взгляд на книгу, которую Гарри до сих пор держит в руке, он усмехается.
— «Основы тёмной магии»? Весьма предсказуемо.
— Простите, — бормочет Гарри, наконец найдя силы заговорить. — Я не думал, что уже поздно, я зачитался и…
Риддлу достаточно слабого взмаха руки, чтобы заставить его замолчать.
— Я поощряю интерес, — спокойно говорит Риддл, осматривая стеллаж. — Но я не терплю излишнего любопытства, — добавляет он, переводя взгляд на Гарри. — Ты был любопытен?
— Да, — отвечает он после короткой паузы, понимая, что нужно говорить правду. — Но я не открывал книг. Ни одной, кроме этой.
— Разумеется, — кивает Риддл. — Полезь ты в более старые фолианты, сейчас лежал бы с волдырями от ожогов на руках.
Он подходит к стеллажу, открывает крайнюю дверцу и придирчиво осматривает книги в первом ряду. Гарри следит за ним, невольно задержав дыхание, и выдыхает, только когда он поворачивается с довольной улыбкой.
— У тебя своеобразные критерии отбора полезных книг, однако приоритет верный. Значит, заинтересовало? — кивает он на «Основы Тёмной магии».
Гарри спохватывается и кладёт книгу на стол.
— Да, — торопливо начинает он, — хоть это и идёт вразрез с тем, что нам говорили в школе.
— Что же вам говорили? — спрашивает Риддл с интересом.
— Что тёмная магия отличается от светлой тем, что направлена на причинение вреда человеку и другим живым существам.
— Ну да, чего ещё ждать от школы, возглавляемой Дамблдором, — флегматично произносит Риддл и впивается в него внимательным долгим взглядом. — Что ещё интересного ты нашёл в моём кабинете?
«Правду!» — отчаянно сигнализирует мозг, и Гарри послушно отвечает:
— Потайную комнату за стеллажом.
Риддл кивает и протягивает руку вглубь полки. Раздаётся громкое тиканье, и средняя секция выдвигается. Он молча отворяет дверцу и скрывается в комнате. Несколько секунд Гарри стоит в нерешительности, подумав, что он пошёл проверять, всё ли на месте, а затем несмело приближается к двери и заглядывает внутрь. Риддл стоит у зеркала, с которого уже успел скинуть ткань. Не оборачиваясь, он негромко спрашивает:
— Ты понял, как работает зеркало?
Решив, что вопрос можно принять за позволение войти, Гарри осторожно приближается к нему и встаёт немного поодаль.
— Раньше оно показывало самые сокровенные желания, но теперь…
— Но теперь я его переделал, — перебивает Риддл и отходит в сторону. — Что ты видишь?
Гарри шагает ближе и видит в отражении себя, стоящего перед Риддлом на коленях, совсем как Драко несколько дней назад. Риддл достаёт палочку и направляет на него. Изображение окрашено в кроваво-красные цвета, и Гарри наконец понимает, почему. Не желая видеть дальнейшее, он отходит от зеркала, и картинка пропадает.
— Что там было? — любопытствует Риддл.
— Ну, точно не философский камень у меня в кармане, — бормочет он, и на лице Риддла появляется короткая улыбка. — Кажется, я не хочу, чтобы вы ругались, — смущённо добавляет он уже шёпотом.
— Значит, ты понял, что теперь показывает зеркало?
— Пожалуй, — отвечает Гарри задумчиво. — Оно показывает вещи, которые волнуют нас в данный момент, даже если это какие-то мелочи.
— Именно, — кивает Риддл удовлетворённо. — Из опасного артефакта оно превратилось в удобный и полезный инструмент. Оно больше не сводит с ума тех, кто часами готов сидеть напротив, мечтая о несбыточном. Зато помогает разобраться в собственных чувствах и потребностях, понять, что происходит у тебя в душе.
— А что видите вы? — шалея от собственной наглости, осторожно спрашивает Гарри, хотя не особо надеется на ответ.
— Я вижу полный стакан коньяка, — усмехается Риддл и взмахивает рукой. Взлетевшая с пола ткань накрывает зеркало, плотно укутывая.
Гарри опускает голову и натыкается взглядом на дневник на столе.
— Я нашёл ещё кое-что, — решает признаться он. — Ваш дневник. Он снова цел. Как?..
— Слёзы феникса. Я не думал, что они помогут, но… как видишь.
— А зачем он вам? — спрашивает Гарри, осмелев.
— За ненадобностью, — ухмыляется Риддл. — Дамблдор покидал кабинет в такой спешке, что после него осталось немало интересных вещей.
— Как, например, Хроноворот? — он с лёгкой грустью смотрит на разбитый артефакт.
Не ответив, Риддл подходит к чёрной шкатулке, которую он не рискнул открыть, и проводит ладонью по крышке. Гарри уже готовится оправдываться и заверять, что больше ни к чему не прикасался, но Риддл, видимо, и сам это понимает, потому что молча покидает комнату, и Гарри выходит следом.
Он закрывает помещение и взмахом палочки левитирует стол с креслами на прежнее место. Гарри следит за его действиями, неловко топчась в стороне, а затем берёт со стола «Основы тёмной магии» и неуверенно протягивает ему.
— Ваша книга.
— Оставь себе, если понравилась, — морщится тот, и Гарри машинально прижимает фолиант к груди. — Но нужно чётко понимать одну вещь, — вдруг произносит Риддл таким тоном, словно продолжает прерванную беседу. — Тёмная магия опасна не для того, к кому применяется, а для того, кто её применяет. Неосторожное отношение к ней может не только покалечить, но и превратить мага в сквиба. Вас пугают тёмной магией ради вашей же безопасности, наивно полагая, что даже самые любопытные студенты проглотят нелепое объяснение и успокоятся. Но эти студенты пытаются освоить азы тёмной магии самостоятельно и либо заканчивают плачевно, либо добиваются больших успехов. — Гарри отмечает, что последняя фраза прозвучала самодовольно. — Использование человеческих ресурсов действительно может быть опасным. И речь тут не о чужой крови или жертвоприношениях. Речь идёт о собственной душе, частичку которой тёмный маг вкладывает в наиболее сложные заклинания.
— Так и получаются призраки в дневниках? — догадывается он, и Риддл с улыбкой кивает.
— Если ты дочитаешь книгу до конца, то поймёшь, как любое светлое заклинание превратить в тёмное.
— В теории, — вырывается у Гарри.
— Осознанно я сотворил первое тёмное заклинание, когда мне было пятнадцать, — отвечает Риддл прохладно. — До этого четыре года я позволял себе лишь читать о тёмной магии. Ладно, Гарри, уже поздно, — добавляет он, глядя на часы. — Иди. Ты проделал большую и полезную работу. Я доволен.
— Значит, вы… Вы не сердитесь? — тихо спрашивает он.
— Я просто в бешенстве, — так спокойно произносит Риддл, что губы Гарри трогает лёгкая улыбка. — Впрочем, я рад, что у тебя хватило ума не прикасаться к другим, более опасным артефактам и книгам, потому что с моей стороны было бы глупостью полагать, что ты можешь сдержаться и не полезть, куда тебя не просили.
— Простите, — ещё раз говорит Гарри, но уже без страха. Он разворачивается, чтобы идти, но останавливается в дверях и неожиданно для самого себя тихо добавляет: — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Гарри, — мягко отвечает Риддл и достаёт из ящика свитки пергамента.
Решив больше не мешать ему, Гарри выходит из кабинета и тихо прикрывает за собой дверь. Он уже спускается по лестнице до четвёртого этажа, когда слышит приближающиеся снизу шаги. Он идёт быстрее, но, очутившись на третьем этаже, видит поднимающегося навстречу Снейпа. Тот останавливается на секунду, недовольно поджимает губы, заметив книгу, а потом молча проходит мимо, и Гарри чувствует, как в его горячую ладонь втискивается знакомая на ощупь конфета.
Оказавшись в спальне, он идёт в ванную, включает воду и срывает с шоколада обёртку. На серебристой поверхности появляются маленькие буквы:
«Гарри, Северус сказал, что магия Волдеморта оказывает на тебя сильное воздействие. Что бы ни случилось, не поддавайся его влиянию, не верь тому, что он говорит — он лишь старается запутать тебя и сбить с толку.
К нам присоединился Лавгуд. У него есть кое-что, что поможет нам осуществить план быстрее, чем мы думали. Дождись инструкций.
Помни, на чьей ты стороне, и стремись к своей цели. Я верю в тебя.
P.S. Угощайся».
Записка отбрасывает Гарри на пять лет назад, когда ему так же не желали рассказывать ничего определённого. И тогда на это была, пусть нелепая, но причина. Сейчас же слова Дамблдора выглядят как недоверие. Конечно, писать на обёртке от шоколада что-то конкретное опасно, но он мог передать детали хотя бы через Снейпа.
Больше не перечитывая послание, Гарри комкает обёртку и кидает в раковину. Затем несколько секунд смотрит на конфету в руке, чувствуя, как приятное лёгкое настроение вечера быстро растворяется, словно туман, и бросает шоколад в унитаз.
Пройдя в спальню, он раздевается и, забравшись на кровать, устраивается удобнее на подушках, чтобы раскрыть на коленях «Основы тёмной магии» и погрузиться в чтение.
