Кто подставил Сириуса Блэка?

Сириус стоял посередине гостиной под ненавидящими взглядами, и ему казалось, что мир рушится. Это так страшно, когда, казалось бы, уютная и налаженная жизнь внезапно рассыпается как карточный домик. У него только что были приятели, был авторитет… А теперь нет ничего.
Сириус сам искренне не понимал, как такое могло произойти. Естественно, отдавая на проверку свою волшебную палочку, он на двести процентов был убежден, что никакого непростительного в ее памяти нет и быть не может. Потому что он гриффиндорец, и никаких подобных заклинаний принципиально не приемлет, хоть и прекрасно знает, как их использовать. Все же родился в темной семье. Но это же не значит, что он непременно предатель и прихлебатель слизеринцев. Это он-то, да он же жизнь готов отдать за представителей своего факультета, ставших для него настоящей семьей!
Блэк всматривался в лица людей, каждый второй из которых всего минут пятнадцать назад был его закадычным приятелем. Он пытается найти понимания, пытается увидеть, что они верят ему. Но нет, в кой-то веки раз гриффиндорцы не прислушались к зову сердца, а поверили сухим фактам! Только в глазах Гермионы и еще пары девчонок Сириус увидел то, на что надеялся... Но он так ждал, что ему поверит Джеймс! А в глазах бывшего друга застыл вселенский лед. Сириус давно знал Джеймса и понимал прекрасно, что сейчас бесполезно взывать к нему. Но все равно попытался. Он сказал: «Джеймс, неужели ты не веришь мне? После стольких лет дружбы?».
Сириус так надеялся, что друг поверит ему, но чудес не бывает даже у волшебников. Это было так больно: смотреть, с каким презрением кривит губы недавний лучший друг. Джеймс сказал совершенно ледяным тоном:
- А почему я должен тебе верить, Блэк? Все факты на лицо.
- Джеймс, мы с тобой столько лет дружили.
- Откуда мне знать, дружил ли со мной ты? Ты из темной семьи, вы все лгуны и притворщики.
В общем, ситуация хуже некуда. Сириус стоит посередине гостиной, его окружают гриффиндорцы, которые медлят, скорее всего, только потому, что решают, как будут на него нападать: физически или с использованием магии. Надежда на помощь наивна и маловероятна.
В конце концов, ребята определились и выхватили свои палочки. Сириус тоже успел направить на них свою, хоть и понимал, что в данной ситуации это глупо: ну что он один может против всех?
И тут неожиданно пришла помощь. Его бывшая девушка, единственная, которая бросила его первой, Гермиона Грейнджер помогла Сириусу.
Никто так и не понял, что конкретно она сделала, но меньше чем через долю секунды на всех гриффиндорцев внезапно какая-то слабость напала. Они выронили палочки из рук и не могли сделать практически ничего. Этого времени Сириусу хватило, чтобы смыться из комнаты. Но он абсолютно не представлял, что будет делать дальше.

Гермиона сразу поняла, что она просто не сможет не помочь Блэку. И дело даже не в том, что они не так давно встречались. Просто она не сможет закрыть глаза на совершенно очевидное. Пока что Грейнджер совершенно не понимала, как такое вообще может произойти. Но она точно знала, что предатель не Сириус, а Петтигрю. Конечно, все факты и улики против Блэка, с этим не поспоришь. Но ведь однажды, в несбывшемся будущем, которое для Гермионы является прошлым, он уже сумел подставить Сириуса так виртуозно, что все поверили.
Гермиона на мгновение вернулась мыслями к воющей хижине, вспомнила, как они с друзьями вычислили предателя, обнаружили вину Петтигрю и невиновность Блэка, как помогли Сириусу сбежать… Да, но тогда их было трое, и они были заодно. А теперь Гермиона была убеждена, что нынешние друзья не помогут ей. Северус слишком ослеплен ненавистью, он и тогда-то, когда был старше на столько лет, не захотел даже выслушать, хотя это его ни к чему не обязывало. И теперь не захочет рисковать и вступаться за школьного врага, пусть даже и абсолютно убежден (из ее воспоминаний) в его невиновности.
Но делать что-то надо было быстро. Потому что гриффиндорцы очень импульсивны и в порыве могут сделать даже то, что чем впоследствии будут жалеть. Гермиона увидела вытаскиваемые палочки и, наконец, решилась. И Гермиона избрала простой, но действенный вариант. Она применила Заклятие мгновенной слабости, окутав им всех, за исключением Сириуса. Он умный парень, и сразу догадался, что от него требуется. К тому моменту, как ребята очнулись, его давно уж след простыл. И все обратили свои взоры на Гермиону. Да… Объяснения не избежать.
Джеймс начал первым. Он спросил:
- Гермиона, что ты творишь? Ты, конечно, девушка моего брата, и я тебя уважаю… Но это уж слишком.
- Что слишком? Помочь невинному человеку?
Джеймс растерялся, не решаясь спорить дальше. Но Гермиона вынуждена была признать, что причина этой растерянности вовсе не в том, чтобы ему было стыдно за попытку обвинить друга. Просто Поттер слишком долго шел к взаимопониманию с Северусом и не хотел все разрушить, обвинив практически его невесту в пособничестве предателю. Остальные молчали, но недолго. Заговорил Фрэнк:
- Гермиона, ты сама все понимаешь. Нам тоже тяжело винить Сириуса. Но факты – вещь упрямая. К тому же. Кто как не Сириус умеет выкручиваться и притворяться? Он же родился в семье Блэков!
- И что? Сириус всю жизнь шел против своей семьи!
- Опять же, как можно верить слизеринцам? Это все вполне могло быть спектаклем.
- Неужели вы все действительно в это верите?
Ответом ей была тишина, и Гермиона поняла, что не добьется здесь ни понимания, ни справедливости. Она всегда была девушкой рассудительной, поэтому не собиралась прямо сейчас ругаться с коллективом, дело бессмысленное и совершенно бесполезное. Вместо этого Гермиона с достоинством вышла из гостиной и направилась на улицу подумать. У нее уже начал зреть в голове план, и она примерно представляла, кого привлечет в союзницы.

Для Северуса все произошедшее было полнейшей неожиданностью. И абсурдом. Конечно, он ни на секунду не поверил, что Блэк предатель. Это настолько нелепо, что даже странно, как остальные с таким упорством на этом настаивают. Факты, ага… Северус достаточно долго учился на Слизерине, чтобы понимать, что Блэка просто подставили. И, скорее всего, в этом участвовал Петтигрю. Правда, сам он до такого никогда бы не додумался, что наводило на мысль, что руки слизеницев по-прежнему длинны. Но, несмотря на убежденность в невиновности Блэка, Северус не собирался ему помогать.
Нет, он вовсе не сволочь. Просто на тот момент Снейп был убежден, что Блэку не помешает почувствовать на собственной шкуре как это неприятно и больно, когда все ополчились против тебя, в жизни одни черные полосы и не видно выхода. При этом Северус совершенно искренне считал, что долго это все равно не продлиться. Просто гриффиндорцы порой бывают чрезмерно импульсивны, но они найдут время подумать и понять, что невозможно так вот притворяться. Сколько раз Блэк рисковал ради друзей и приятелей? Даже по имеющейся у Северуса весьма скромной информации немало. Разве это может быть притворством?
Так что Снейп был убежден, что скоро все во всем разберутся, желания помогать не было никакого. И тем более он был возмущен, когда за Блэка вступилась Гермиона. Сначала она помогла тому сбежать, хотя Северус был убежден, что ничего ему бы не сделали, попугали бы просто. Потом она стала при всех высказываться в защиту Блэка. И, не встретив понимания, удалилась с поистине королевским видом. И это был первый раз за очень долгое время, когда Гермиона безмерно раздражала его.
Когда мисс всезнайка удалилась, Джеймс тихо произнес:
- Северус, не обижайся, но, по-моему, твою подружку заносит на поворотах.
Северус посмотрел на брата, так убежденного в собственной правоте, и на мгновение ему захотелось изменить свое решение. Сказать Джеймсу, что это его заносит на поворотах и доходчиво объяснить, почему именно Сириус не может быть предателем. Но потом Северус вспомнил все гадости, порою смертельно опасные, которые делал ему Блэк. И передумал. Он сказал Джеймсу: «Я поговорю с ней» и направился вслед за Гермионой.
Он нашел ее сидящей на скамейке на улице и задумчиво смотрящей вдаль. Подошел и сел рядом. Не оборачиваясь, Гермиона произнесла:
- Северус, я понимаю, они, они ничего не знают. Но как мог ты промолчать? Почему ты не заступился за Сириуса?
- А разве я был должен?
- Ты же знаешь, что он невиновен!
- Знаю, и что? Ради этого заносчивого придурка я и пальцем о палец не ударю. Меня другое беспокоит. Почему это ты, Гермиона, внезапно так озаботилась его судьбой? Никак не можешь забыть бывшего парня?
- Просто я человек, и у меня есть совесть. А ты… Наверное, тебе стоило остаться на Слизерине.
Лицо Северуса окаменело, в тот же миг Гермиона осознала, что только что ляпнула, и резко обернулась к нему. Но он не хотел больше ни о чем с ней говорить. Северус молча встал и направился в сторону замка. Гермиона с тоской посмотрела ему вслед, но догнать и попросить прощения гордость не позволила.

Регулус думал, что не выдержит этот день, оказавшийся бесконечно долгим. И он всерьез размышлял, может лучше отказаться выполнять условие жестокого директора и умереть? Потому что он по-настоящему боится того, что вынужден творить, Регулус будто умирает каждую минуту, когда притворяется таким же бесчувственным мерзавцем, как и остальные приспешники Вольдеморта.
Да, его приняли. Но назначили испытание – он должен был пытать девчонку, маглорожденную. Потом ей стерли память, конечно, но не возможность разоблачения так мучила Регулуса. Он чувствовал себя мразью, подонком, сволочью. Он словно умирал с каждым криком девочки, он думал, этому не будет конца. Но Регулус ничего этого не показал. Его лицо на протяжении всего испытания оставалось холодным и бесстрастным, юный Блэк отлично умел владеть собой.
Он даже сумел изобразить радость, когда ему торжественно сообщили, что он принят, а после окончания школы получит и метку. Но это был предел его сил. Он не знает, сколько сможет продержаться.
Не знает, стоит ли. Регулус не понимает грандиозности плана директора, да и не хочет понимать, для него это вовсе не важно. Конечно, Дамблдор манипулирует людьми, заставляя их делать то, что кажется ему правильным (или же просто выгодным). И Регулус сам не понимает, как стоит к этому относиться. Потому что не ясно, чего добивается Дамблдор. А роль, которая уготовлена ему настольно мерзкая, что Регулус содрогается всякий раз, когда думает об этом.
Прежде всего, потому, что осознает, что чтобы не случилось, он обречен в любом случае. Парадокс: те, ради кого он идет на риск, будут считать его последней сволочью, а союзником своим его должны считать как раз те, кого он предает. Естественно, разведчик и предатель – две абсолютно разные роли. Для тех, кто смотрит со стороны. Но в данном случае, когда во всем этом увяз лично он, Регулус не видит особой разницы. Потому что, хоть он презирает большинство тех, в общество которых по заданию Дамюлдора напросился, он уже делает и должен продолжать делать дальше то же самое, что и они. А значит, чем он лучше них?
Сейчас все кажется черным и не видно конца. Но даже если когда-либо добро победит, Регулус понимает, что в глазах брата и остальных навсегда так и останется ублюдком-пожирателем.
И уже в который раз за последнее время в голове всплывает мысль о том, как хорошо было бы, если бы была возможность просто с кем-нибудь откровенно поговорить, попросить совета. Если бы его старший брат не был таким бесчувственным уродом, если бы у него были понимающая девушка или умный лучший друг… Но к несчастью ничего этого у слизеринца нет. Поэтому он остается один в кромешной тьме, он один должен принять решение, как быть, и один будет нести за это ответственность.

Пандора не хотела и не могла поверить в виновность Сириуса. И дело даже не в том, что она его любит, хоть это и очень важно, все же признаком невиновность не является. Просто она давно изучала Сириуса, стремясь быть поближе к нему. И она прекрасно знает, что это за человек. Он же готов на все ради друзей, таких как он мало. Так невозможно притворяться, и это сложно не заметить.
Странно, что все присутствующие в гостиной разом забыли все хорошее, что связано с Сириусом. Почему-то все помнили только то, из какой он семьи, будто это определяющий фактор. Но Пандора не могла винить их, потому что сама хороша. Ведь это она вместо того, чтобы как-то помочь, чтобы что-то сказать, стояла посреди гостиной как вкопанная. Испугалась? Вовсе нет. Никогда испуг не помешал бы ей вступиться за того, кого любит. Но девушка словно окаменела, словно все происходило не здесь и не с ней. Она будто смотрела на все со стороны, как на какую-то третьесортную драму. Но это жизнь.
И только одна Гермиона оказалась достаточно умной, отважной и смелой, чтобы попытаться что-то сделать, помешать творящемуся безумию. Только она знала, что делать. Да… Грейнджер появилась в школе не так давно, а Пандора все не устает восхищаться ей. Потому что она сумела и не побоялась в одиночку выступить против всех. Тем не менее, никому так долго не продержаться. Пандора знала, что Гермиона не оставит попыток выручить Сириуса и понимала, что ей необходима помощь. И хотела помочь.
Пандора поговорила с Гермионой уже на следующий день. От Сириуса никаких вестей не было. Был выходной, и он, скорее всего где-то скрывался, обдумывая свое незавидное положение. Гермиона обрадовалась появлению единомышленницы, но сообщила, что им нужна еще одна союзница, чтобы уж наверняка. Кто-то хитрый, пронырливый и ловкий, кто всех достанет и отовсюду. Кандидатура напросилась сама собой: Рита Скирер.
Да, эта юная журналиста – весьма противоречивая личность. Кое-что (в основном описанные выше качества) в ней не может не вызывать восхищения, но зато все остальное, от внешности до характера и манеры поведения, безмерно раздражает. Но она как никто им подходит.
Говорила с Ритой Гермиона, Пандора просто присутствовала. Грейнджер удалось изложить суть просьбы четко, ясно и лаконично. Естественно, Рита сразу спросила:
-Помогать предателю? С ума сошли?
- Рит, Сириус не виновен.
- И основываетесь вы на собственном к нему отношении. Где же факты?
- А факты найдешь ты. Представляешь, Рита, это будет твое первое настоящее расследование. Ты сможешь докопаться до правды, найти неоспоримые доказательств. И это будет только твоей заслугой.
- И об этом можно будет написать статью в газету?
- Конечно!
- А если то, что я откопаю, будет против Блэка?
- Не будет. Потому что он не виновен.
- Ну что ж… Я согласна.
Вот так у Сириуса появились три союзницы.