Я поспешно захлопываю блокнот. Провожу рукой по обложке и решительно отодвигаю от себя скопище чужих мыслей. Их не слишком много, нет, полагаю, если я пойду дальше, то буду находить все больше таких моментов, от которых не знаешь, смеяться или плакать. Дело в другом.
Фраза, которой я не придал тогда особого значения, в рамках того текста, что я только что видел, оглушает.
Она изначально построена неверно. И заставляет задуматься. И призывает её всячески отрицать.
Эти пять слов – моя ошибка. Об этом я пожалею позже.
Я уже жалею. Вместо того, чтобы отрубить, я самолично кинул верёвку. И, разумеется, Поттер тут же поймал её конец.
Я не трус, но не уверен, что хочу продолжать.
Я предполагаю, о чем пойдет речь дальше (тем более, что помню наш разговор после того, как обнаружил подлог). В определенный момент мальчик решит, что должен спасти очередную заплутавшую душу. Потом он проникнется этой идеей настолько, что ошибочно приравняет свои изыскания к интересу совсем другого рода. Ну а дальше, с юношеским максимализмом и рвением, примется погружаться в иллюзии, как в болото.
Только я никогда не был болотом, Поттер. И никогда не буду.
***
Я не сразу слышу шорох у себя за спиной. Шорох ткани. А, когда, наконец, обращаю внимание на этот звук, даже не слишком удивляюсь.
Предположений всего два – или Поттер, едва явившись, решил устроить стриптиз, поскольку шуршит явно не его ветровка, или он уже некоторое время стоит у меня за спиной в своей дурацкой мантии. Последнее вероятнее.
- Интересное было чтение?
Его голос ничего не выражает. Только легкий интерес.
- Не слишком, - подстраиваюсь под интонацию собеседника.
- Где вы это взяли?
- Где вы его и бросили, Поттер. У себя, рядом с газетами.
- Я его не бросал, - замечает он все так же спокойно. - Я его забыл.
- Рядом с моими газетами. Которые я регулярно просматриваю, - этот разговор отдаёт абсурдом. То, в какой непринужденной манере он ведется, - сумасшествием. Себя же я ощущаю полным кретином, потому что каким-то шестым чувством понимаю – я повел себя так же, как он: залез в то, что мне не принадлежало, своим носом. Он действительно случайно оставил свой блокнот. А я сделал неверные выводы. Последнее меня не оправдывает.
- Да, рядом с вашими газетами, - подтверждает он. – Потому что, чёрт возьми, с некоторых пор я тоже их просматриваю. С тех пор, как стал приходить сюда. С вами невозможно разговаривать. Пытаюсь понять, что можно найти в газетах недельной давности.
- И как, что-нибудь поняли? – это – не вопрос. Скорее, попытка сохранить лицо.
- Да, профессор, - выделяет он последнее слово, – но выводами я, с вашего позволения, делиться не стану.
Что же, это его право.
Поттер тем временем замечает:
- Полагаю, вам стоит продолжить.
- Что?
- Продолжайте читать.
Я удивлён. Это - совсем не та реакция, на которую я рассчитывал. Мотивы его предложения мне неясны. Разве что это такая месть, весьма неумелая, ущербная и открытая. Нельзя мстить тем, что имеет для тебя значение.
Он подходит к столу и придвигает ко мне блокнот. Я не притрагиваюсь к переплету.
Он с шумом втягивает воздух. Злится.
- Мне казалось, вы не испытываете проблем с памятью. Но, если вам нужно открыть нужную страницу…
Он открывает блокнот и безошибочно находит её.
Угол переплёта больно тычется мне в локоть.
Это фарс. И, хочу я того или нет, придется узнать его конец.
Я покорно впиваюсь глазами в строчки, выискивая нужную.
- Вслух.
Отработка, Снейп. Десять страниц показательного чтения вслух, громко и с выражением. Эй, отсчёт пошёл! Это даже не смешно.
- Книги он отсылает обратно, - начинаю я...
… Обидно – я ни один час потратил на то, чтобы их достать.
На письма Снейп тоже не отвечает. Последнее и вовсе возвращается нераспечатнанным. На конверте – приписка. Хорошие такие слова. Девять слов.
Сжигаю чертово письмо, но текст приписки стоит перед глазами. Впечатался в сетчатку. Намертво.
/« Не лезть в его жизнь и в его смерть?» Не могу. Он слишком мало жил, чтобы оставлять всё таким образом. И он не мёртв, пока не стремится к этому. То, что Снейп психует и выкидывает фокусы наподобие недавнего, только подтверждает, что он хочет жить. Просто не знает, как правильно. Ремарка двумя строками ниже:
/А я знаю? *зачеркнуто, разумеется* / Поднимаю глаза. Поттер смотрит в упор. Потом кивает головой в направлении блокнота.
Не найдя, что возразить, я продолжаю, кожей чувствуя неправильность происходящего.
Впрочем, что в моей жизни есть правильного в последнее время?
Идея придти снова появилась давно. Практически сразу после его выпада «Это больше не я, Поттер».
*буквы прыгают*
Я не представлял, что именно ему скажу. Мне было нечего добавить. Ничего рационального не находилось. А нерационального… «профессор, вы не могли бы оставить на время свои попытки умереть и пожить немного ради меня, пока я не разберусь, зачем мне это нужно?» Я эгоист, знаю.
И лгун.
Потому что я давно во всём разобрался.
Когда-то, на пятом курсе, в один из рождественских вечеров Ремус объяснял мне вещи, которые не имели никакого отношения ни к Защите, ни к какому-либо другому предмету школьной программы. Просто я спросил, а он ответил.
Тогда он вообще много что рассказал. О любви и о её ликах. Да. Я предсказуемо запинаюсь на этом слове. И то, что я произношу дальше, пожалуй, куда искреннее, чем обычно:
- Поттер, я не думаю, что стоит…
Поттер, я действительно не думаю, что мне стоит дальше погружаться в ваши тайны и мысли. Чёрт возьми, я имею право этого не знать или нет? Нет, говорит его взгляд. Не имею. Я потерял это право, когда открыл его блокнот.
- Там ещё две страницы, - уточняющим тоном произносит он. И потом, словно, извиняясь. - Это недолго… если вы не будете медлить.