— Не буду! Не буду я в Слизерине! — всхлипнул Альбус, пытаясь стукнуть старшего брата. Тот, ловко увернувшись и поймав сердитый взгляд Джинни, заметил:
— Да я только сказал, что он может попасть в Слизерин, — Джеймс ехидно улыбнулся Альбусу. — Что тут такого? Он и правда может…
Альбус сквозь пелену слёз с укоризной посмотрел на брата, так похожего на отца, и обиженно прижался к матери.
Поттеры подошли к барьеру, Джеймс взял у Гарри свою тележку и уверенно побежал вперёд, перед этим бросив на Альбуса насмешливый взгляд.
Когда его брат исчез, Альбусу стало легче.
— Ты, пожалуйста, не верь всему, что Джеймс наговорит тебе о Хогвартсе, — улыбнулся Гарри, не заметив, как светловолосая девочка, стоявшая неподалёку, вздрогнула, услышав название школы.
Инсе напряжённо вглядывалась в странную четвёрку на перроне. Черноволосый мужчина в обычных светлых брюках и свитере, рыжеволосая женщина в цветастом платье, держащая за руку маленькую девочку, тоже рыжую, видимо, дочь, и худенький угловатый мальчик в джинсах и футболке.
Несмотря на их сходство с обычными людьми, Инсе не сомневалась, они — самые настоящие волшебники. На огромном чемодане стояла клетка с недовольно жмурящейся от света совой.
Семейство двинулось к разделительному барьеру между платформами девять и десять. Всё правильно. Теперь они пройдут сквозь препятствие и окажутся в скрытой от простых людей части вокзала. Инсе подтащила свой чемодан поближе, чтобы проследить за происходящим.
Все четверо исчезли мгновенно, стоило им лишь коснуться ограждения. Убедившись, что всё делает правильно, Инсе проследовала за ними.
И тут же сморщилась от какофонии звуков, хлынувших в уши. У платформы, забитой людьми, стоял паровоз ярко-алого цвета, то и дело со специфическим шипением выпускавший клубы пара. Повсюду раздавались оживлённые голоса, под ногами то и дело шныряли кошки (довольно необычных для семейства кошачьих расцветок), поскрипывали тележки, недовольно ухали совы. Заметив, что первые вагоны почти полностью заняты учениками, Инсе целенаправленно двинулась к самому последнему. Она выбрала купе, устроилась у окна и с любопытством принялась разглядывать всё ещё толпившихся там волшебников.
Три года она прожила одна. Инсе так и не осмелилась уехать из Ливерпуля, просто перебралась жить ближе к докам, в соседний район, на который даже местные органы власти давно махнули рукой. Оставалось надеяться, что тут её не найдут. Большую часть времени она проработала помощницей прачки, получающей огромное количество грязного белья с кораблей, вставших на якорь в порту. Естественно, денег за свой труд Инсе не получала, и ей пришлось пойти в школу, но у неё были еда и крыша над головой.
Три года. Лучше бы ей умереть. Прекратить это непонятное существование. Впрочем, чем тяжелее приходилось Инсе, тем отчаянней и яростней она цеплялась за жизнь. Её нашли как раз в один из таких моментов.
Инсе разводила кукурузный крахмал в горячей воде для стирки. Спасение было невысокого роста, полноватое, с добродушным выражением на круглом лице, а звали его Невилл Лонгботтом. О чём-то поспорив с хозяйкой дома, Невилл получил-таки разрешение поговорить с девочкой, чьё существование женщина долгое время отрицала.
— Привет, — улыбнулся мужчина, войдя в тесную комнату, заваленную бельём. — Я профессор Лонгботтом.
Инсе затравленно обернулась.
— Не стоит бояться, Инсе, — мягко сказал он.
— Откуда вы меня знаете? — девочка настороженно смотрела на незнакомца. — Вы за мной пришли, да? Потому что я… я…
Невилл вздохнул и присел на шатающуюся табуретку у стола для глажки.
— Выслушай меня, пожалуйста.
Инсе смерила мужчину суровым взглядом, словно бы прикидывая что-то, и кивнула.
Паровоз дал последний гудок, платформа за окном, неловко дёрнувшись, медленно поплыла назад, а затем ушла в сторону. Поезд набирал скорость.
Три года. А после — три дня жизни, в которую Инсе до сих пор не могла поверить. Профессор Лонгботтом помог ей снять номер в «Дырявом котле». С утра и до самого вечера Инсе гуляла по Косому переулку, покупая необходимые для школы вещи, разбираясь со всеми этими сиклями и кнатами, прикидывая, надолго ли хватит денег, выделенных ей фондом Хогвартса.
Невилл Лонгботтом крайне удивился желанию девочки сделать всё самой, на его практике ещё ни один ребёнок-сирота, попавший в мир волшебников, не отказывался от помощи. Знай Невилл немного больше о детстве Тома Реддла, он обязательно уловил бы странное сходство в поведении Инсе и этого будущего великого мага, чьё имя до сих пор предпочитают не называть.
Волшебную палочку Инсе купила в самый последний день. Она очень боялась, что что-то пойдёт не так и её отправят обратно в Ливерпуль.
«Клён и волос из хвоста единорога, двенадцать с половиной дюймов, очень прочная и удобная, — улыбался мистер Олливандер, упаковывая палочку в коробку. — Отличный выбор. Не ваш, разумеется, как известно, это палочка выбирает своего обладателя, никак не наоборот».
Поезд вырвался за черту города, за окном проплывала буйная лесная зелень. Инсе потянулась рукой к внутреннему карману куртки, там, совсем рядом с сердцем, лежала волшебная палочка. Она никогда не забудет первого прикосновения к тёплой и живой отполированной поверхности и благоговейного трепета перед этой странной, неизвестной силой.
Дверь купе резко отворилась. Инсе вздрогнула от неожиданности. Внутрь вошёл уже знакомый мальчик, едва не расплакавшийся на вокзале от одной только мысли, что может не попасть на желаемый факультет.
— Можно? — поинтересовался он, уже поставив на сиденье напротив чемодан и клетку с совой.
Инсе кивнула.
— Альбус Поттер, — представился мальчик.
— Инсе, — она до конца застегнула молнию на куртке, захотелось спрятаться от его внимательного взгляда.
— Просто Инсе? — улыбнулся он. — Ты ведь не из волшебной семьи, так ведь?
— Наверное, — Инсе пожала плечами. — Мама точно не волшебница, а про отца я не знаю. Я вообще ещё ничего не знаю, мне сказали о Хогвартсе только три дня назад.
— Шутишь? — присвистнул Альбус.
Та промолчала, чувствуя странную обиду, слишком уж сильным было удивление в его голосе.
— Ладно тебе. Ты на какой факультет хочешь попасть?
— Я и о факультетах не знаю.
Альбус с сомнением покосился на неё, затем вздохнул и покровительственным тоном ответил:
— Хорошо, слушай.
Он рассказал ей об Основателях, о том, какие качества каждый великий волшебник искал в учениках, как происходит распределение. Инсе оказалась благодарным слушателем. Она почти не перебивала, иногда задавала вопросы. На некоторые из них Альбус не мог ответить. Он не знал, есть ли дети с магическими способностями, не принятые в школы волшебства, и не знал, можно ли колдовать без палочки. Альбус считал, что нельзя. Инсе утверждала обратное.
Им пришлось прервать эту увлекательную беседу, когда в купе заглянула миловидная полная женщина с ямочкой на подбородке. Она продавала сладости.
Инсе с любопытством покосилась на содержимое тележки и почти сразу же отвернулась к окну. У неё оставалось не так уж и много денег.
— Угощайся, — он пододвинул образовавшуюся на столике кучку из переливающихся обёрток и фантиков.
Инсе покачала головой, пробормотав, что она не голодна.
— Нет, нельзя ехать в Хогвартс, не попробовав всего этого, — запротестовал Альбус.
Уже через несколько минут они весело смеялись, пробуя драже с разными вкусами. Инсе не везло, ей попадался то жгучий перец, то варёный лук, то рыбий жир.
Прыгающие и квакающие шоколадные лягушки привели Инсе в восторг, однако она наотрез отказалась их пробовать, чем вызвала недоумение Альбуса.
— Все дети любят шоколад, — удивился он.
— А я не люблю, — ответила Инсе, внезапно погрустнев.
Они прибыли в Хогвартс поздним вечером. Не скрывая удивления, Инсе разглядывала свой новый дом. Даже скорое распределение, бурно обсуждаемое всеми первокурсниками, не сильно волновало её. Странно, что это так много значило для Альбуса. Войдя в маленькую комнатку замка, где они должны были подождать учителя, он едва ли не позеленел от страха.
Вскоре подошёл уже знакомый Инсе профессор Лонгботтом и жестом приказал следовать за ним, в зал, скрытый от любопытных новичков за тяжёлыми двойными дверями.
Инсе растерялась. Тысячи плавающих в воздухе свечей на мгновение ослепили её. Когда зрение вернулось, она искренне пожалела об этом. Слишком много людей, и кажется, что все смотрят на неё. Слишком много — сотни лиц, с любопытством разглядывающих шеренгу новичков. Однако больше всего Инсе раздражало то, что они стоят спиной к преподавателям. Никогда не поворачивайся спиной, никогда не подставляй спину, никому — врагам, друзьям, просто проходящим мимо.
Профессор Лонгботтом на какое-то время отвлёк внимание на себя, он вышел вперёд и поставил на середину небольшого возвышения, где они находились, табурет, совершенно обычный на вид, а сверху положил остроконечную шляпу, потёртую, всю в заплатках.
Инсе напряжённо следила за происходящим. Она почему-то не слишком удивилась, заметив, что шляпа странно зашевелилась, а затем запела. Она пела об Основателях, о том, по каким критериям отбирают на тот или иной факультет. Альбус довольно подробно рассказал ей об этом по пути в школу. Сейчас Инсе пыталась на основе этих двух мнений — шляпы и Альбуса — составить своё собственное.
Итак, Гриффиндор. Бойцы, в мире которых есть добро, нуждающееся в защите, и зло, подлежащее уничтожению.
Хаффлпафф. Тихая сила. Труд, верность и терпение. Умение стоять и не прогибаться, сжимать зубы и молчать, принимать жизнь и радоваться этому.
Рейвенкло. Самый опасный факультет, решила Инсе. Нет ничего сильнее знания, и ничего опаснее, чем его отсутствие. Неудивительно, что мудрецы чаще всего безумцы.
Слизерин. Хитрость и власть. Оба слова казались Инсе красивыми. Более того, хитрость лучше, чем сила, знание или терпение по отдельности, потому что хитрость — это всё сразу. Насчёт власти не нужно даже и думать. Если у тебя есть власть — ты можешь выжить, нет — будь готов умереть.
Ей равно нравились все четыре пути.
Инсе с тоской подумала, что пожалеет о решении Волшебной шляпы, каким бы оно ни было, потому что три из четырёх дорог с этого момента перестанут для неё существовать.
Профессор Лонгботтом медленно зачитывал фамилии новичков в алфавитном порядке. Они по очереди подходили к табурету, надевали шляпу на голову, и та громко выкрикивала факультет, на котором будущим первокурсникам предстояло учиться долгих семь лет. Инсе заметила, что иногда шляпа выносила вердикт почти мгновенно, а иногда задумывалась, как в этот раз. Сейчас на табурете сидел Альбус, он судорожно вцепился рукой в ворот мантии, как будто ему было нечем дышать. Шляпа хранила гробовое молчание вот уже с минуту.
Был только один человек, слышавший её тихий, почти ласковый голос.
— Хм-м-м, — она, казалось, наслаждалась своими размышлениями. — Умён, предан, привязчив, с бунтарским характером. Вижу, что ты не очень-то стремишься рассказывать окружающим о своих чувствах, мальчик. Что ж, скрытность сама по себе не несёт ни вреда, ни пользы. Вопрос лишь в том, как ты ей распорядишься. Каждый делает свой выбор. Сам-то что думаешь?
Альбус пытался принять решение, но не мог. Мысли превратились в кашу — клейкую и вязкую.
— Я не тороплю тебя, — тихо прошелестела шляпа. — Подумай.
Головной убор был слишком велик, полы закрывали почти весь обзор, оставалась только узкая полоска, в которой виднелись любопытные лица учеников, сидящих ближе всего к помосту. За столом Гриффиндора Альбус заметил брата и его друзей. Все они напряжённо вслушивались в тишину, ожидая решения шляпы. Та молчала.
Вся его семья училась в Гриффиндоре.
Джеймс вот уже с месяц постоянно подшучивал над ним, утверждая, что Поттер, попавший в Слизерин, должен немедленно бросить школу и пойти жить к маглам.
Отец сегодня утром сказал, что шляпа даст ему возможность выбрать.
Вся его семья училась в Гриффиндоре.
Альбус заметил, как нетерпеливое ожидание на лице Джеймса сменилось беспокойством и недоумением.
Возможность выбрать.
Альбус ненавидел своего брата. Ненавидел, потому что слишком любил.
Можно, конечно, выбрать Рейвенкло или Хаффлпафф. Нет, Альбус чувствовал, что должен поступить именно так.
— Уверен? — поинтересовалась шляпа.
Тот ответил ей едва заметным кивком.
— Тогда… СЛИЗЕРИН! — громко выкрикнула она.
Альбус, стараясь не смотреть в зал, дрожащими руками поставил шляпу обратно на табурет и нетвёрдым шагом двинулся к столу своего факультета.
Редкие аплодисменты учителей едва заглушали волну перешёптываний, поднявшуюся среди учеников. Сын Поттеров! В Слизерине!
Гриффиндорцы ничего не могли понять, смертельно бледный Джеймс растерянно провожал Альбуса взглядом. Слизеринцы, ошарашенные не меньше первых, даже не удосужились потесниться, чтобы освободить место новичку.
Альбус присел на край скамьи, рядом со Скорпиусом Малфоем, прошедшим распределение чуть раньше. Скорпиус был единственным слизеринцем, позволившим себе довольно улыбаться происходящему.
— Похоже, ты не так уж и плох, Поттер, — шёпотом обратился он к Альбусу, когда шум стих и распределение продолжилось.
— Я ещё хуже, — Альбус всё ещё не мог прийти в себя.
— Ну, поэтому ты и здесь, не так ли? — хмыкнул Малфой, протягивая руку.
И Альбус Северус Поттер пожал её.
Наверное, во всём этом огромном зале только Инсе понимала, что сделал Альбус. Разговора в купе ей хватило, чтобы понять, это было отчаянной попыткой доказать свою независимость, самостоятельность и истинное гриффиндорское мужество. Он не сбежал от своего страха, а повернулся к нему лицом. Возможно, решение было слишком опрометчивым и опасным, но понадобилось заплатить именно такую цену, чтобы проверить, любит ли тебя собственный брат.
Инсе поняла, что сейчас должна сделать то же самое. Переступить через страхи, принять решение самостоятельно, что бы ей ни сказала шляпа.
Едва коснувшись головы Инсе, она громко выкрикнула:
— РЕЙВЕНКЛО!
За столом этого факультета раздались приветственные аплодисменты.
