Северус вернулся с конференции и забрал Гарри к себе. Драко долго сидел на площадке самой высокой башни имения и смотрел вдаль, пытаясь заглянуть за вечерний горизонт. Наступила осень; у Гарри начались занятия. Он забрасывал Драко совами; строчки писем кричали о его достижениях и шептали о чувствах. Поттер писал неразборчиво; буквы прыгали и толкались. Мысли свои он выражал спутано, и у слизеринца порой уходил не один час, чтобы разобрать его каракули. Потом он начал печатать текст на компьютере, что для Драко было абсолютно неприемлемо – эти письма были лишены живости и очарования написанных от руки; они казались ему безликими. На такие письма он не отвечал принципиально, но Гарри был абсолютно толстокожим и продолжал увлеченно стучать по клавиатуре, до тех пор, пока Драко не написал ему гневный ответ. Всё время Поттер торчал в кампусе, завел себе кучу друзей – таких же бесшабашных юнцов. Драко как-то раз аппарировал туда, но перенервничал, промахнулся и приземлился аккурат в мужской раздевалке, где Гарри и вся его футбольная команда разгуливала голышом после тренировки. Гарри, бросив удивленным друзьям что-то вроде: «Это мой старый друг из прошлого», уволок его в крошечное кафе в конце квартала и четверть часа отчитывал за то, что это был непродуманный опрометчивый шаг, и взял с него обещание больше не повторять подобных вылазок. Драко проглотил обиду – он был рад видеть эти зеленые горящие глаза, длинную челку и крепкие руки. Поттер проколол себе ухо, и теперь в нем болталась серьга. Блондин собрался с духом и выпалил всё то, что вынашивал уже несколько недель:
- Гарри, я хочу, чтобы ты бросил колледж и вернулся.
Тот едва не поперхнулся соком.
- Куда?
- В волшебный мир. Тебе здесь не место. Ты колдун, и родители твои были магами, неужели тебя вдруг всё это перестало интересовать?
- А что мне делать в мире волшебников? – он покрепче ухватился за стакан, старательно скрывая дрожь. – Предназначение своё я выполнил: убил… помог убить Темного Лорда. Для этой единственной цели со мной, как с писаной торбой носился весь преподавательский состав Хогвартса, весь орден Феникса; ради этого погиб Сириус, огребал Хагрид, бросали все свои дела и мчались мне на помощь Рон и Гермиона… Я тоже поучаствовал – ради этой цели я заставил тебя полюбить своего врага. Благородный гриффиндорец смалодушничал… Признаюсь, вряд ли бы я испытал к тебе интерес…Я спасал свою шкуру. И вот, всё прекрасно, и все счастливы. Кроме тебя. О себе я вообще не говорю.
Драко сцепил пальцы и сжал их так, что костяшки побелели.
- Я видел, насколько ты ко мне привязан, - глухо продолжал Гарри. - Ты старательно скрывал всё это – как же, Малфой, гордость Слизерина, потерял голову из-за типично гриффиндорской авантюры. Я старательно обходил тебя стороной весь остаток последнего учебного года, и даже не пришел на выпускной бал. Я чувствовал свою вину… После всей этой чертовщины люди утратили ко мне всякий интерес, чему я был несказанно рад; тогда-то я и решил окончательно завязать со всей этой магической ерундой, которая, по сути своей, ничем не отличалась от магглской жизни, просто масштаб проблем и пути их решения другие.
Он сделал большой глоток и продолжил.
- Но не тут-то было… Кошмары не отпускали меня. Уж не знаю, какая добрая душа накапала Дамблдору, но в один светлый день я открыл глаза и увидел перед собой профессора Снейпа. Он протянул мне рюкзак и сказал, что я буду жить у него. Сперва я обретался в Хогвартсе, и это было даже забавно: новые детишки, в которых угадывались мы сами, когда были первогодками; Джинни, практикующая Заклинания у Флитвика – она стала необыкновенно красивой и решительной… Мы часто болтали вечерами. Снейп велел называть его по имени, потому что я больше не являюсь его учеником, но иногда мне казалось, что он вот-вот рявкнет: «Десять баллов с Гриффиндора!». Потом ему внезапно отчего-то захотелось переселиться в свой дом. Представь, я и подумать не мог, что этому человеку не чуждо ничто живое: загородный дом был небольшой, уютный и добротный. Хотя бардак там царил неимоверный из-за того, что Снейп не жил там месяцами. Из чего я заключил – меня нужно было убрать из Хогвартса; только я не понял, зачем, и постепенно забыл об этом…
Гарри замолчал и отставил стакан. Малфой сидел перед ним, низко опустив голову.
- Можем уйти отсюда? – тихо попросил он.
Для аппарирования пришлось обняться – точнее, Поттер бессовестно прижался к его спине, крепко обхватив руками за плечи. Но сейчас Драко не хотел сочувствия и снисхождения с его стороны, поэтому он для себя расценил это как ни к чему не обязывающую необходимость. Секунды – и они вышагивают по пылающей аллее к главному входу в Имение Малфоев. Драко шел медленно и засовывал руки в карманы как можно глубже, словно там хранились ответы на все его бесконечные «почему?». Поттер шагал рядом.
- Стоит ли продолжать нашу беседу, Драко? – наконец спросил он, останавливаясь. Блондин продолжал идти, не оглядываясь, и Гарри, вздохнув, продолжил свой путь.
В комнате гриффиндорец так привычно уселся на пол возле стены, а Драко расположился как можно дальше. Отчего-то хотелось не видеть его, лишь слышать его чуть-чуть охрипший от сигарет голос. И Драко с горечью осознавал, что сейчас ему придется СЛУШАТЬ, а не слышать… Он улегся на живот и положил голову на руки.
Мальчику-который-выжил было нелегко. Мальчика раздирали противоречия. Мальчик уже тысячу раз пожалел, что не оборвал весь этот трагический спектакль в магглском баре. Но одновременно Гарри хотелось доказать человеку, который был для него небезразличен, насколько верным был избранный им путь. Нужные слова, как назло, будто растворились в воздухе. Не сговариваясь, оба поднялись со своих мест.
- Я думал: «А почему бы и нет?!» Кому какое дело, что теперь связывает двух когда-то непримиримых врагов, да и не в этом соль, никто не вспомнит, как ты строил мне козни, а я с благородством ягненка сносил твои мерзкие выходки! Но мне оказались не по силам такие чувства… Я и подумать не мог, что захочу каждое мгновение быть с тобой.
Серые глаза в полумраке смотрели выжидательно-холодно.
«Всё. Устал. Устал от его полунамеков. Устал от собственных домыслов».
- Ты никогда не говорил мне! – закричал Драко; казалось, что от звуков его они оба рискуют оглохнуть.
- А чего ты хотел, сумасшедший? Признаний на коленях и клятв вечной верности? Я бегал от тебя, но был привязан, словно пони в зоопарке, что ходит по кругу! И не думай, что мне доставляла несказанное удовольствие эта беготня! Берег тебя, как мог, от своих кошмаров! Если бы ты был мне безразличен, разве так бы всё было?
Гарри сделал шаг и рванул его к себе за воротник. В глазах царили испуг и смятение.
- Я бы сделал так… - гриффиндорец прильнул к его шее и слегка прикусил кожу. – И вот так… - рука скользнула по животу вниз, потом резко вскинулась и крепко обхватила шею, и Драко услышал яростный шепот: - А потом просто трахнул бы тебя в своё удовольствие… Возможно, даже не раз.
Он отстранился, сел на полу, прислонился к стене и запрокинул голову:
- Так не поступают с любимыми. Любимых оставляют навсегда, чтобы не причинять им боль.
- Значит, о себе заботился. Больно было на меня смотреть, страдающего? А я наслаждался тобой. А без тебя…
- А без меня тебе будет спокойно, – Гарри достал сигарету и закурил.
- Гарри, ты жалок, - усмехнулся Драко. Внезапная перемена в настроении, казалось, удивляла и его самого. – Признайся, что ты просто бежишь от меня, открещиваясь липовым кошмаром.
- Сожалею, Драко, но ты неправ. – Голос звучал спокойно.
- А вот сейчас и проверим.
***
Проливной октябрьский дождь хлестал по щекам. Оба вымокли до нитки, да и метла постоянно барахлила, забирая вправо. Драко было всё равно: Поттер, дрожа от холода, обнимал за талию и жался к нему, словно птичка. Правда, вряд ли птичка смогла бы выучить столько бранных слов, сколькими Гарри не единожды награждал погоду, Мерлина, метлу и самого Драко.
Через час полета руки окоченели настолько, что не держали в руках палочку, не говоря уже о метловище. Пришлось снизиться, чтобы еще хоть что-то разглядеть в липком тумане. Гарри не знал, куда они летят, но чутье подсказывало – он не хотел бы там оказаться за все сокровища мира. Еще через час они бросили метлу и двинулись пешком. Вскоре на их пути возникла крошечная деревенька и уставилась на них редкими желтыми глазами окон.
- Вот уж не думал, не гадал, что в таких захолустьях можно отыскать гостиницу, - подивился Драко, стаскивая с себя ботинки.
- Только холодно очень, - пожаловался ему Гарри.
- Поттер, - укоризненно покачал головой блондин. – Ты колдун или нет?
И Гарри засмеялся: он вспомнил, как сам впервые произнес эти слова в адрес Гермионы, закатившей истерику, когда та не знала, чем ей запалить ползучую траву, опутавшую его и Рона.
- Ты же знаешь, что нет, Малфой.
- Еще скажи, что и палочку ты выбросил.
- Нет, палочка мне дорога как память. Но вот пользоваться ею у меня нет ни малейшего желания.
- Ну, тогда мерзни, - равнодушно припечатал Драко, заваливаясь на кровать. Веки слипались, от холода и сырости дрожала каждая клеточка тела, но ради того, чтобы заставить Поттера колдовать, он великодушно разрешил себе помучиться. Но коварство гриффиндорца не знало границ, и через пять минут в камине весело затрещали поленья, а в комнате запахло теплом.
- Как ты... – возмутился Драко. Гарри ловко крутанул колесико зажигалки.
- Вот эдак, - в тон ему ответил он. – Конечно, если ты намерен и дальше стоически выносить этот холод, я бы рекомендовал тебе пойти… прогуляться при луне, – и с этими словами Гарри принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Поттер проделывал всё это рывками, словно его подгоняли хлыстом, и Драко отметил по себя, что это было самое эротичное раздевание, которое он когда-либо видел – наверное, потому, что всякий раз тот смотрел на слизеринца, после чего отворачивался и продолжал раздеваться. Оставшись нагим, Поттер отыскал полотенце, завернулся в него и принялся беспорядочно повсюду развешивать промокшую одежду.
- Тебе бы это тоже не помешало, - заметил он. – Я не собираюсь спать рядом с мокрым парнем.
Драко тут же пожалел, что тайком просушил свою одежду заклинанием. Между тем Гарри скинул полотенце, нырнул под одеяло и, ухватившись за рукав его рубашки, протянул:
- Аааа… Понимаю.
Поздно. А счастье было так возможно. Да и вообще у счастья много путей. Стараясь не шевелиться, Драко попытался заснуть. Но Поттер не давал ему ни единого шанса. Он возился, сопел; веки дергались, словно он переживал тот самый кошмар…
- Драко!
Этот вопль поднял бы и мертвого.
- Что!?
- Свари мне кофе…
Черт! Драко разозлился по-настоящему. Но ведь Гарри не виноват – он сам, сам потащил его с собой. Спустя минуту оба сидели в кровати и пили обжигающий кофе.
- Ты мне скажешь, куда ты меня тащишь?
- Нет.
- А зачем?
- Я-то думал, гриффиндорцы сообразительны.
- Драко, я не хочу с тобой ссориться. Сейчас самый лучший момент моей на первый взгляд неудавшейся жизни: я за тысячи миль от дома, который мне не дом, в глухую осеннюю ночь, сижу обнаженный рядом с потрясающим красавцем, пью кофе и вот-вот займусь сексом.
- Насчет последнего ты явно погорячился, – и Драко отставил чашку.
- Что, секс не будет таким прекрасным? – Глаза его расширились.
- Секса вообще не будет, - оборвал его Драко. Он злился и не мог понять, почему, ведь четверть часа назад он безумно хотел это зеленоглазое чудо.
- Тебя просто раздирают противоречия, - философски заметил Поттер, лег и свернулся калачиком.
Драко честно пытался бороться с бессонницей и, в конце концов, поднялся с кровати. Поттер, конечно же, спал. Юноша обулся и спустился по лестнице в общий зал. Опустевший бар был маленьким и уютным; всюду горели масляные лампы, а хозяин, покряхтывая, переворачивал стулья. Драко присел за столик в углу и увидел её: крохотная девочка-эльф, прекрасная, как ранняя осень, сидела прямо на стойке. В руках она держала обыкновенную гитару, которая в сравнении с ней казалась огромной, и тихонько перебирала струны. Её тонкий голосок слегка дрожал, когда она едва заметно вздохнула и запела…
Темный принц у озерных ворот
Ждал восход одинокой звезды
Той звезды, что из тысячи звезд
Лишь одна исполняла мечты.
И мольбой наполнялись глаза,
И сжимались в кровь кулаки,
Но звезда холодна и нежна,
Не подаст с неба принцу руки.
В гневе юноша гордый уйдет,
Не опустит своей головы,
Но напрасно – не видит лишь он
Отраженья на глади воды.
Последний аккорд сорвался, оборвав мелодию. Эльф ойкнула и отдернула руку. По изящным пальчикам тонкой струйкой стекала кровь. Драко поднялся и сделал несколько шагов в направлении девочки; она тут же оттолкнула гитару и спрятала пораненную руку за спину.
- Струна лопнула, - тихо сказала ранняя осень. – Уходи, темный принц. Может, ты еще спасешь свою одинокую звезду.
Драко так и не смог вспомнить, когда он плакал в последний раз.
В Хогсмид они прибыли уже под вечер следующего дня. До Поттера, наконец-то дошло, куда именно тащил его упрямый блондин, и они едва не подрались – Гарри наотрез отказывался идти в Хогвартс.
- Я не понимаю, чего ты так упрямишься, - раздраженно ворчал Драко, преодолевая последние метры до «Сладкого Королевства».
- Так пойми: я не хочу возвращаться в Хогвартс, – Гарри выговаривал слова раздельно, тем самым еще больше распаляя своего собеседника. – Я не желаю сейчас встретиться нос к носу с Дамблдором и Снейпом.
- А, по-моему, ты боишься, что тебя ностальгия замучает, а вернуться в волшебный мир тебе не позволяет твоё фирменное гриффиндорское «сказал – на фиг колдовской мир, значит – на фиг!»
- Поглядите-ка, какой умник выискался!
- Поттер, мы уже пришли, - и Драко втолкнул его в магазинчик. По счастью, там никого не было. Драко стоял посреди него, как вкопанный.
- Ну?
- Что?
- Что дальше?
- А ты что, не знаешь?
- Хорош Ваньку валять, Гарри, как отсюда попасть в Хогвартс?
Гарри удивленно воззрился на него.
- А откуда ты вообще знаешь, что отсюда это возможно?
- У меня хороший слух.
- Ты хотел сказать «длинные уши».
- Не имеет значения, - отмахнулся Драко.
Поттер вздохнул, прищурился и кивнул на крышку погреба.
- Я не смогу этого сделать без карты Мародеров! – в сотый раз прошипел Гарри, когда они с Драко попадали в очередной тупик. Коридор петлял, издеваясь над двумя непрошенными поздними гостями.
- Значит, теперь пойдем, куда я скажу!
- Черта с два, Малфой, ты тут не хаживал ни разу!
- Новичкам везет!
- Только не в этой игре.
Через два часа земляной коридор плавно перетек в каменный свод, и оба облегченно вздохнули – это означало, что выход где-то совсем близко. И вот уже они осторожно пробираются по коридору.
- И что теперь? – шепотом спросил Гарри.
- Найдем его, - уверенно произнес Драко.
- Кого?
- Не «кого», а «что». Зеркало Еиналеж.
- На кой хрен?
Драко остановился, ухватил Гарри за плечи и прижал к стене.
- Ты увидишь, что твой кошмар не более чем фантазия, прочно засевшая в твоём мозгу. И ты избавишься от него навсегда. Найдем зеркало, и я смоделирую ситуацию.
- Дедушка Фрейд да что бы на это сказал, - пробормотал Гарри.
- К черту Фрейда. К черту всё. Есть только ты.
Гарри почему-то опустил глаза.
- А ты?
- И я тоже есть.
Поцелуй был короткий и жадный, словно весенняя прогулка после долгой болезни.
- Ищи их, ищи нарушителей порядка, моя милая мисс Норрис, - совсем близко прозвучал знакомый голос Филча. Прямо под ногами возникла облезлая кошка. Драко пинком отшвырнул её, и она жалобно мяукнула.
- Бежим, - коротко бросил Драко. По старой хогвартской привычке, отточенной за семь лет до совершенства, оба рванули прочь, удаляясь от настырных шаркающий шагов бессменного завхоза. И трех минут бега хватило; Гарри толкнул первую подвернувшуюся дверь, и они вбежали внутрь.
- За что ж ты котейку-то мучил? – поинтересовался Гарри.
- А мы всегда так делали, - выдохнул Драко и посмотрел на гриффиндорца. Оба стояли, прислонившись к двери и тяжело дышали.
- Слушай, а зачем мы так подорвались от Филча?
- Рефлекс, - пожал плечами Драко. Они переглянулись и захохотали в голос.
- Ох, Драко, - Гарри вытер слезу и, прислушавшись, понял, что слизеринец уж не смеется. А, оглядевшись, быстро понял, почему.
Запыленные перевернутые столы. Высокие подслеповатые окна. Сломанные перья, разбросанные свитки, старый перевернутый шкаф. Зеркало в тяжелой старинной оправе в человеческий рост.
Гарри схватил его за руку.
- Не желаю здесь оставаться ни секунды. Пойдем скорее.
- Ну, уж, нет уж, с чего бы это?
Драко показалось, что по зеркалу прошла рябь. Он тряхнул головой, и видение исчезло. Он повернулся к зеркалу спиной и посмотрел на бледного как полотно гриффиндорца.
- Ты мне не поверишь…
- Конечно, не поверю. Ты струсил и решил сбежать. Извини, конечно, но для чистоты эксперимента тебе придется остаться.
- …у меня шрам ноет.
- Может, ты еще и кушать хочешь? Или у тебя ножки устали?
- Не язви, Драко! Посмотри на меня!
Глаза не лгали. Поттеру по-настоящему было страшно.
Но Драко не боялся смерти. Нервничал – да. Ломал голову – да. Но страх… страх покинул его давным-давно, поскольку юноша уяснил: бояться без толку, на смену одним событиям приходят другие…
Поттер закричал так, что вот-вот готовы были лопнуть барабанные перепонки, а вся комната наполнилась жутким перезвоном церковных колоколов. Драко обхватил его голову руками, провел пальцем по щеке и тихонько сказал:
- Вот видишь? Ничего не происходит. Я буду с тобой всегда.
Его шепот утонул в наполняющих комнату звуках. Глаза Гарри расширились, и в них отразились родные серые льдинки. Даже посреди всего невероятного шума Гарри Поттер услышал эти слова, что произнесла фигура в черном плаще, шагнувшая сквозь зеркало…
Отпустили руки, гладившие его лицо. Распахнулись серые глаза, светившиеся счастьем. Остановилось сердце, любящее и не просящее ничего взамен.
Тишина словно раздавила Гарри; лишила дара речи, пригвоздила к месту и заставила смотреть на него.
- Я устал звать тебя, сын. Но ты всё же нашел дорогу ко мне, и я дарю тебе его. Не будет больше боли и разлук. Отныне Драко твой - навсегда.
Где-то далеко крошечная, необычайно красивая девочка-эльф, так похожая на раннюю осень, пела песню о темном принце и его одинокой звезде.
