Без права на Любовь

Это утро ознаменовалось для Рона Уизли сразу несколькими неожиданными событиями.
Для начала, проснувшись, он понял, что не может открыть глаза. Ощущения были такими, будто голова сейчас взорвется. А если при этом еще и глаза открыть, то смерть будет яркой и неотвратимой, как вспышка Авады.
Полежав неподвижно какое-то время, он, все же, сделал над собой усилие и открыл один глаз. Яркий свет тут же полоснул по нему, и рыжий, застонав, поспешил опустить веко.

- С добрым утром, Рон! Ты как там, живой? – голос, проникавший в многострадальный мозг как через толстый слой ваты, казался очень знакомым.

Уизли снова застонал:
– Где я? И кто ты?

- Ну, парень, видать, ты совсем плох. – Кто-то склонился над ним, загораживая от невыносимого света. – Открывай глаза, будем приводить тебя в порядок.

Обладателем знакомого голоса был Виктор Крам, он стоял возле кровати в одних шортах и держал в руке какой-то предмет.

- Вот, выпей антипохмельное зелье, – брюнет протянул руку, предмет в ней оказался кружкой.

Выпив предложенное, гриффиндорец сразу почувствовал, как проясняется голова, мысли перестают путаться, а воспоминания возвращаются. Оглядевшись, рыжий окончательно сообразил, что находится у себя.

«Что здесь делает Виктор с утра пораньше? Видел, что я вчера перебрал, и решил навестить? Тогда почему он в шортах?» - вопросы, на которые у Уизли не было ответа.

- Ты есть будешь? - голос из кухни прервал ход его мыслей.

- Да, сейчас приду, - вопросов стало еще больше.

Они с Гермионой сняли домик на побережье, включавший в себя все удобства, в том числе, и небольшую кухню. Но за время пребывания на отдыхе они ни разу ей не воспользовались, хотя рыжий часто мечтал о романтическом ужине при свечах. И чтобы только вдвоем.

Но, во-первых, Гермиона была еще та повариха, а во-вторых, она часто засиживалась за своими книгами, и, в итоге, они шли ужинать в ближайший ресторан. В самый разгар сезона там всегда было шумно и полно народу. И никакой тебе романтики.

Умывшись холодной водой, Рон зашел на кухню.

- Садись уже, пока омлет не остыл. - Виктор поставил на стол две кружки с кофе.

- Виктор, ты только не обижайся, но что ты здесь делаешь? – гриффиндорец взлохматил рыжие вихры на макушке.

- Видать, тебя еще не совсем отпустило, раз не все вспомнил, – брюнет отхлебнул кофе. – Ты вчера получил письмо от Гермионы и с расстройства напился так, что мне тебя тащить пришлось. А когда я тебя, наконец, уложил, было уже поздно возвращаться, и я остался здесь.

И действительно, накануне вечером пришло письмо от Гермионы.
В нем она недвусмысленно давала понять, что вернуться не сможет, так как Сириус и Гарри очень нуждаются в ее помощи. Очень жаль, но Рону придется провести остаток отпуска без нее.

Это письмо настолько повергло рыжего в шок, что когда пришел Виктор, то тот застал Уизли сидящим на диване с пустым взглядом и зажатым в руках пергаментом. Отняв злополучный листок из непослушных пальцев, Крам пробежал по нему глазами и потащил несчастного молодожена проветриться.

К концу вечера Рональд так напился, что стал жаловаться своему приятелю на все превратности судьбы, с которыми когда-либо сталкивался. Последним воспоминанием было то, как они с Виктором сидят на пляже и глушат огневиски прямо из горла. Рыжий жаловался Виктору на несостоявшийся медовый месяц, а последний понимающе кивал. Дальше – пустота в мыслях.

- Ну, как, вспоминается? – спросил спортсмен, когда Рон поднял на него глаза.

- Да, вроде.

- Ммм... – Крам вздернул бровь и загадочно улыбнулся.

На секунду Рону показалось, что что-то важное ускользнуло из его воспоминаний. Он напряг память, но так ничего и не вспомнил.


***

Во второй половине дня у Виктора должен был состояться пробный матч с одной из команд по квиддичу.

Ему были предложены очень хорошие условия и приличная оплата. Но нужно было сыграть несколько игр, чтобы посмотреть, как он вольется в команду. Предыдущий ловец упал с метлы и получил травму, положившую конец его карьере. Именно его место, если все срастется, и предстояло занять Краму.

Болгарин еще накануне позвал Уизли посмотреть игру. Отказаться от такого рыжий не мог ни при каких обстоятельствах, даже если бы мир вдруг решил рухнуть. И вот сейчас он шел по направлению к полю для квиддича, борясь с остатками похмелья и стараясь восстановить в памяти недостающие куски вчерашнего вечера.

- Виктор, а ты где готовить научился? - Рон поднял глаза на широкую спину идущего впереди болгарина.

- Ты знаешь, это не так сложно, как кажется. – Крам остановился, дожидаясь отставшего спутника. - Спартанский образ жизни и не такому научит.

- А вот у Гермионы с этим проблемы.

- Моя бывшая готовить тоже не умела. Да это и не нужно было, все делали домовые эльфы. – Виктор улыбнулся и потрепал хмурого Рона по плечу. – Не переживай, хочешь, дам тебе несколько уроков кулинарии?

- Почему бы и нет, – ответил рыжий, непроизвольно отметив про себя размер ладони, лежащей на своем плече.

Еще тогда, на четвертом курсе Хогвартса, его удивляло, как такой здоровый парень мог стать ловцом. Обычно крупным телосложением отличались загонщики. Ловцы же были невысокого роста и довольно худые. Это давало больше возможностей для маневра.

Но к Виктору Краму эти стандарты не имели отношения. Он прекрасно ощущал себя в воздухе, и был настолько проворен и быстр, что у маленького и юркого снитча не оставалась шансов. Хотя с тех пор прошло много лет, и Рон Уизли давно перестал быть худым подростком, но, идя позади болгарина, он не мог не обратить внимания ни на широкие плечи, ни на мощные мышцы спины, перекатывающиеся под тканью черной майки.

«Наверное, такого телосложения можно добиться лишь годами тяжелых тренировок», - в этот момент его размышления были прерваны.

- Слушай, Рон, занимай место на трибуне, a я пока поговорю с тренером и капитаном.

Прошло минут двадцать, прежде чем команда в полном составе вышла на поле. Брюнет шел позади, что-то обсуждая с тренером. Еще пять минут и все по свистку взмыли в небо. Тренировка началась.


***

После пробной игры Крам и тренер еще какое-то время стояли неподалеку от трибун, что-то обсуждая. Прошло минут пятнадцать прежде, чем Виктор окликнул сидящего на скамейке Рона.

- Ну, как тебе? – болгарин подождал, пока Уизли спуститься вниз.

- Потрясающе! Я так никогда летать не смогу! – рыжего переполняли эмоции.

Игра была, и вправду, интересной. Виктор очень гармонично вписался. Конечно, ловец всегда действует немного отдельно от команды, ведь его задача – поймать снитч. Тонкости стратегии игры не столь важны для него. Но поймать снитч, так как это делает Виктор Крам, надо еще суметь. Техника его полета просто потрясала воображение. Он мог с легкостью выполнять самые сложные финты, при этом находясь на большой высоте, где сила ветра, порой, была просто чудовищной.

- Так ты определился с командой?

- У меня еще одна пробная игра на днях. После этого будет окончательно видно. Но могу сказать тебе уже сейчас, что я был бы не прочь играть с этими ребятами. У них очень толковый капитан, с нестандартным мышлением и, вроде, неплохой парень. При этом видно, что он авторитет для своей команды.

За разговорами о квиддиче они успешно добрались до раздевалки. К тому времени вся команда уже успела переодеться и уйти.

- Ты подождешь, пока я душ приму, я недолго, – Крам стаскивал с себя форму.

- Ага, давай, – рыжий постарался отвести взгляд от голой спины брюнета.

Почему-то именно сейчас он испытывал непонятную неловкость от взгляда на обнаженное мужское тело.
Раньше таких проблем не возникало. В силу своей профессии Рону постоянно приходилось переодеваться на глазах своей команды. По-другому и быть не могло. Времени всегда в обрез, и никто не стал бы создавать стеснительному вратарю особые условия.

Но в этот раз все по-другому. Может, сказалось то, что в раздевалке, кроме них, никого не было, а может, дело в самом Викторе.
Ни один из членов команды, в которой играл Уизли, не мог похвастаться таким отменным телосложением. Широкая спина, сильные руки, упругие ягодицы. Рон тряхнул головой и, придав лицу невозмутимое выражение, поднял глаза на Крама. Прихватив полотенце, тот шел в сторону душевой.

- Я быстро, – кинул брюнет через плечо и, прошлепав босыми ногами по влажному полу, скрылся в дверном проеме.

Именно в этот момент Рону Уизли было видение. Что стало его причиной, сказать было сложно: то ли похмельная пелена, наконец-то, отпустила измученный мозг, то ли странный взгляд, брошенный через плечо уходящим Крамом.

Но события вчерашнего вечера вдруг с невероятной четкостью пронеслись у рыжего перед глазами. Вот он получает злополучное письмо от Гермионы, вот приходит Виктор и, пытаясь вывести его из ступора, тащит в какой-то кабак, вот они возвращаются домой, прихватив с собой бутылку огневиски.

А потом они сидят на пляже, так и не дойдя до дома, допивают несчастную бутылку, и Рон жалуется на неудавшийся медовый месяц, на Гермиону, погруженную только в свои книги и лишившую его внимания, и еще на что-то там.
И видит лицо Виктора, и его карие глаза очень близко от своих глаз, и чувствует его губы на своих губах. И эти губы мягкие и теплые, а сам Рон охотно отвечает на поцелуй.

«Не может этого быть! – прижав ладонь ко рту, он затряс головой, пытаясь сбросить наваждение. – Как такое, вообще, могло случиться? Я не мог! Точно не мог! Великий Мерлин, он меня поцеловал. А я ответил на его поцелуй, и еще как ответил».

Так страстно он не целовался никогда. Даже будучи долго влюбленным в Гермиону и, наконец-то, получив от нее поцелуй, Рон не был таким страстным. И в их первый раз, и на свадьбе. Наверное, сказалась обстановка: пляж, шум волн, звезды. Все это создавало необычайно романтичную атмосферу. Подходящую атмосферу для новобрачных, но никак не для двух парней.

«Может, у меня фантазия разыгралась? Или я с похмелья вспоминаю то, чего не было? Нужно как-то аккуратно спросить у Виктора о вчерашнем. Только так, чтобы он не понял, о чем я. А то вдруг мне все приснилось, и он решит, что я псих, - размышляя Рон мерил шагами раздевалку, запустив руку в рыжие вихры. – Да, нужно непременно все выяснить, иначе эти воспоминания не дадут мне покоя».

Ход его мыслей был прерван приятным голосом брюнета:

- Слушай, я тут подумал, надо сходить куда-нибудь поесть. А то после игры у меня желудок... - он прервал себя, уставившись на застывшего посреди раздевалки приятеля с всклокоченными волосами и горящим взглядом.

- Ты чего? – ловец сделал шаг вперед. – Что-то случилось, пока я был в душе?

Очнувшись, Рон поднял глаза на собеседника и попытался придать лицу более спокойное выражение.

- Нет, ничего.

- Как скажешь. – Отвернувшись, Крам сбросил полотенце и стал одеваться.

Капля воды скатилась по мокрой шее ловца, продолжая свой путь между лопаток к пояснице, и пропала под резинкой плавок. Проследив ее путь глазами, рыжий сел на скамейку и глубоко вдохнул.

- Слушай, Виктор, а что мы еще вчера делали? – да, вот это спросил, так спросил, аккуратней некуда.

- А что? Вспомнил что-то? – Крам сделал несколько шагов к Рону.

- Не то, чтобы вспомнил... Я не уверен... - вот размямлился, но не в лоб же спрашивать.

- Рон, если тебя что-то беспокоит, спроси меня прямо.

Ловец уже вплотную подошел к сидящему на лавке рыжему.

Гриффиндорец поднялся на ноги: именно сейчас смотреть на брюнета снизу вверх ему не хотелось.

- Ты только не подумай, что я спятил, – он смело посмотрел Краму в глаза. - Но я с чего-то взял, что мы вчера целовались.

- Ты не спятил. Это чистая правда, – Виктор не отводил взгляда от голубых глаз Рона. – Я просто не стал тебе утром ничего говорить. Думал, ты сам все вспомнишь и обдумаешь, как следует.

- Что?! Да что тут можно обдумывать! Я целовался с парнем! Это ужас какой-то!

- Вчера тебе это не казалось таким уж ужасом.

Брюнет придвинулся чуть ближе.
Рон стоял, опустив голову, безуспешно пытаясь обработать полученную информацию.

- Так, мне надо выпить. – Он, наконец, поднял глаза на собеседника.

- То есть, я, по-твоему, настолько ужасен, что целовать меня можно, только напившись в стельку? – Виктор грустно улыбнулся.

Уизли от удивления широко распахнул глаза и явно собирался что-то ответить. Воспользовавшись замешательством, Виктор схватил его за плечи и, припечатав спиной к шкафчикам, прижался к его губам. Прошла, казалось, целая вечность прежде, чем Рон пришел в себя и отпихнул настойчивого брюнета.

- Ты хоть соображаешь, что творишь?

Виктор опустил глаза и не ответил.

- Я ухожу, мне нужно побыть одному. - Рон развернулся и быстрым шагом покинул раздевалку.


***

Как добрался домой, Рон Уизли не помнил. Ввалившись в комнату, он сбросил кеды и, рухнув на кровать, закрыл глаза.

В голове царил полный хаос, сердце колотилось, как бешенное. Нужно было успокоиться и обдумать все произошедшее, начиная со вчерашнего вечера.

А произошедшее вчера, как бы этого ему не хотелось, не было фантазией. И самым прямым подтверждением было то, что произошло сегодня в раздевалке. Больше всего гриффиндорца пугал не сам поцелуй, а то, как он отреагировал на происходящее.

Нужно было разобраться в себе, в своих эмоциях. Как же он не любил заниматься самокопанием! Опыт показывал, что ни к чему хорошему оно привести не может, так как, начав, уже не можешь остановиться, а ведь еще не известно, до чего можно докопаться. Но сегодня это было просто необходимо. Оставить все как есть не было никакой возможности, а сделать вид, что ничего не произошло, тем более.

По всему понятно, что инициатором вчерашнего поцелуя был Крам. Конечно, можно было бы списать все на то, что Рон был пьян, и им просто воспользовались. Если бы не одно «но» – он ответил на поцелуй.
Пусть он был пьян, но не настолько же, чтобы перепутать здоровенного парня с девушкой.

Хотя о каких девушках может идти речь, когда ты только что женился? Пусть твоя семейная жизнь началась не совсем идеально, это еще не повод кидаться на кого попало.

Но даже если попробовать списать вчерашний инцидент на совершенную невменяемость из-за выпитого, то как объяснить произошедшее сегодня?

По всему полагалось заехать обнаглевшему ловцу по физиономии и высказать, в самых крепких выражениях, все, что Рон об этом думает. А вместо этого рыжий смутился и, что-то промямлив, поспешил сбежать.
При этом проклятое чувство смущения не давало покоя Уизли весь этот день. Первый раз он смутился, когда застал утром полураздетого Виктора в своем доме, потом когда тот положил ему руку на плечо, а уж что говорить об эмоциях, которые он испытал в раздевалке.

И именно эти эмоции пугали гриффиндорца больше всего. Почему ему так неловко поднять глаза на переодевающегося болгарина? И ведь хотелось не просто украдкой взглянуть, а совершенно бессовестно и долго рассматривать.

Подлая память тут же подбросила Рону несколько очень ярких картинок. Широкая спина Виктора, по которой катиться капелька воды. Как же хочется проследить ее путь рукой, от шеи, между лопатками, к пояснице и вниз...
Воспоминание было настолько ярким, а вспыхнувшие эмоции так сильны, что рыжий поспешил открыть глаза. При этом он обнаружил, что лежит с вытянутой рукой, будто, и впрямь, пытаясь провести ей по загорелой спине ловца. И то, что при этом он умудрился возбудиться, окончательно выбило его из колеи.

- Да что, ради Мерлина, со мной происходит? – простонал Рон вслух и, перевернувшись, уткнулся лицом в подушку.

Подождав несколько минут пока сердцебиение войдет в нормальный ритм, а напряжение в штанах спадет, младший сын Молли и Артура снова попытался собраться с мыслями.

Подумав немного, он пришел к выводу, что отрицать явную привлекательность Виктора Крама глупо. А если учесть, что до этого представители своего пола никогда не интересовали Рона, вывод напрашивался сам. По какой-то причине ему был симпатичен именно Виктор и никто другой.

Даже поход на днях в стриптиз-бар не вызвал ни физического, ни эмоционального отклика, и это несмотря на отсутствие секса в последние несколько дней. А вот мимолетное воспоминание о сцене в раздевалке тут же дало о себе знать. При этом стоило отдать брюнету должное – целовался он хорошо. Нельзя сказать, что у Уизли был большой выбор для сравнения, но из тех, с кем он целовался, Виктор делал это лучше всех.

«А вдруг мне так понравилось целоваться с Крамом именно потому, что это был Крам?» - додумавшись до этого, Рон вскочил и стал расхаживать взад-вперед по комнате.


Почему-то вспомнился четвертый курс, их поход на чемпионат по квиддичу и то, как он восхищался игрой уже тогда известного спортсмена.

Вспомнилось, как Рон был удивлен, увидев своего кумира в Хогвартсе, и то, как хотел получить его автограф. А еще вспомнилось чувство ревности от того, что Гермиона стала встречаться с соперником Гарри. Он даже устроил ей сцену на тему того, что непорядочно встречаться с представителем команды противников.

«А если я тогда ревновал не Гермиону к Краму, а наоборот?» - помнится, ему было неприятно узнать о том, что эти двое переписываются.

Проведя весь день в размышлениях, Рональд не придумал ничего лучшего, как увидеться с Виктором и обсудить ситуацию. Ведь как не крути, заварил эту кашу не Рон, так пусть Крам даст ему нормальное объяснение своего поступка. Почему его вдруг потянуло к Рону, в чем причина, ведь, по словам самого Крама, он был женат, пусть недолго и не очень удачно, но ведь был же.

Может быть, попытавшись понять чувства Виктора, он сможет разобраться и в своих. А в том, что у брюнета были к нему чувства, рыжий не сомневался. Не может один человек так целовать другого просто оттого, что гормоны разыгрались. И взгляд Виктора в раздевалке тоже говорил о многом, его явно задели слова Уизли о необходимости выпить.

- Поздно-не поздно, но я должен все выяснить до конца, – сказал себе Рон, выходя из дома. – И на этот раз, никакой выпивки.