Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!
Б. Ахмадулина
Северус Снейп умирал. Глупо и страшно – по-настоящему. На грязном полу в старой хижине, которой все-таки суждено было увидеть последние мгновения его жизни. Снейп умел ценить черный юмор судьбы, и последнюю ее шутку тоже оценил. Такие как он не погибают в бою, не подставляют грудь под смертельное проклятие, уверенно вздернув подбородок, не падают за таинственные завесы. Смерть таких как он так же некрасива и неблагородна, как их жизнь. Обычная участь того, кто служит двум господам – убить одного и умереть от руки другого.
Снейпа не пугала смерть, он воспринимал ее как привычную спутницу. Она уже много лет стояла рядом, касаясь плечом, дышала в затылок или смотрела в лицо, как тогда – на Астрономической башне. Смотрела не на Дамблдора - он уже принадлежал ей – а на Снейпа, со странным одобрительным прищуром, будто знала, что совсем скоро он будет корчиться в агонии, прижимая похолодевшие пальцы к разорванному горлу, и никто не пожалеет об этой утрате.
Если из-за одной ошибки становится ошибкой вся жизнь, единственное, что ты можешь сделать – поверить, что во всем твоем существовании есть хоть какой-нибудь смысл. И Снейп верил. У его смысла было имя, по-юношески порывистые движения, растерянный взгляд и очень родные глаза.
Когда Поттер ушел, на Снейпа навалилась душная темнота, перемешанная с болью, и понимание, что он все-таки не успел. Не справился. Не смог. Теперь мальчишка должен сам…
Время тянулось медленно-медленно, а иногда останавливалось совсем. Снейп то проваливался в беспамятство, то вдруг чувствовал движение воздуха у лица, а иногда словно видел себя со стороны. Едкий душный запах уже не забивался в ноздри, наверное, кровь на полу подсыхала, а может, Снейп больше не дышал.
Было тихо, так тихо, как никогда не бывает в жизни. Тишина была первозданной, абсолютной. Если бы Снейп поднял руку, то наверняка смог бы потрогать ее, упругую и плотную, непроницаемую. Потом тишина прогнулась, зазвенела от напряжения, и Снейп увидел… ее. Невозможно было разглядеть ни одной черты, но Снейп знал, что она осталась прежней. Рыжие волны волос, стекающие по плечам, такие яркие, что больно глазам, и Снейп зажмурился, но это не мешало ему смотреть.
«Прости меня», – такая отчетливая мысль. Она должна была услышать. – «Я сделал все что мог», - добавил Снейп и сам себе не поверил. Она тоже не верила. Чтобы понять это, не нужно было слышать голос. Она уходила, таяла, как туман в порывах ветра. Выцветал рыжий, тускнел золотистый, солнечный блеск, а Снейп не мог пошевелиться, остановить. Она не верила и не прощала. Может, потому что сам он не мог простить ни себя, ни ее.
Но никто не мешал ему идти, тянуться всем своим существом, чтобы еще раз почувствовать ее тепло, увидеть рыжие всполохи на черном – школьная мантия из темного сукна, как будто только вчера. Как будто так просто и легко забыть обо всем, дотронувшись кончиками пальцев до мягких волос.
Так много лет, так много бесконечных, однообразных дней. Только для того, чтобы сейчас надеяться, что мальчишка все-таки выживет. Вопреки всем законам и пророчествам, привычно наплевав на правила. Выживет, чтобы жить за всех, кто выжить не смог. Не платить по счетам, не раскаиваться за чужие грехи, а просто жить. Если у него не получится, значит, все было напрасно.
Сейчас Снейпу хотелось слишком многого: вернуться и не позволить Поттеру умереть, остаться и удержать ее, поторопить смерть, которая, видимо, заблудилась по дороге, и разом отречься от всего. Навсегда.
- Он жив, - раздается над ухом голос. Снейп открывает глаза и понимает, что его пальцы слишком сильно сжимаются на тонких запястьях. Он знает это лицо – видел его не раз. Глаза распахнуты, словно от страха. А он погружается в них. Привычно мелькают картинки прошлого и настоящего.
Снейп видит дым, рушащиеся стены Хогвартса, великанов, дементоров, вспышки заклятий. Сейчас ему не нужна палочка, чтобы проникнуть еще глубже. Ее лицо болезненно кривится, но он должен узнать, он не может уйти, не зная.
Дышать становится труднее, словно это он сам пробирается через завалы, уворачиваясь от проклятий, вжимается в стены и падает на колени в жирную взрыхленную землю, когда из леса появляется рыдающий Хагрид, а на руках у него…
Снейп еще слышит жуткий визгливый смех Беллатрикс, успевает увидеть, как Лонгботтом выхватывает из шляпы меч и замахивается на Нагайну, но это уже не важно. Ничего не важно. Все кончено. Он рывком тянется назад, но липкие щупальца чужих мыслей впиваются в него, оплетают, держат. Кажется, он слышит чей-то крик, а потом сознание гаснет.