Превосходный день, в самый раз для квиддича, - подумал Гарри, прохаживаясь у главного входа в Хогвартс. После встречи с Хагридом, буквально выдрав себя из его сокрушительных объятий обещанием посмотреть на детеныша гиппогрифа перед отъездом, Гарри потратил оставшееся до оглашения завещания время, чтобы пройтись пешком до замка. Наконец Макгонагалл прислала эльфа, который проводил его в кабинет директрисы.
В память о Дамблдоре Макгонагалл продолжила традицию использовать в качестве пароля названия сладостей. Шепнув: «Ежевичный леденец», Гарри вошел в кабинет. Все приглашенные вместе со служащим Министерства из отдела по делам Наследования, Собственности и Налогов уже были внутри и расположились, кто где хотел.
Макгонагалл, Филиус Флитвик, Аберфорт Дамблдор, Невилл Лонгботтом, Артур и Рон Уизли, мадам Помфри, Кингсли Шеклбот и Северус Снейп, битком набившиеся в кабинет, выглядели готовыми либо разрыдаться, либо выхватить палочки и сжечь портрет последнего директора. Гарри допускал для себя оба варианта.
— Полагаю, теперь, когда прибыл мистер Поттер, все заинтересованные лица присутствуют? – уточнил у Минервы чиновник.
- Да, из списка, поданного вами после удостоверения подлинности завещания, все здесь, — ответила Макгонагалл в своей обычной сдержанной манере.
- Тогда приступим.
Служащий пробормотал регистрирующее заклинание и прикоснулся палочкой к пергаменту. Зазвучал бесплотный голос Дамблдора:
Я, Альбус Вулфрик Брайан Дамблдор, находясь в здравом уме (хотя с этим утверждением некоторые могут и не согласиться), выражаю свою завещательную волю следующим образом:
Артуру Уизли я завещаю семьдесят пять тысяч галлеонов и свою копию «Маггловских сладостей современной эпохи»;
Рональду Уизли я завещаю двадцать пять тысяч галлеонов и остаток моего кредита в «Сладком королевстве» и в магазине «Все для квиддича»;
Невиллу Лонгботтому я завещаю Меч Гриффиндора. Памятуя, как умело ты воспользовался им во время войны, полагаю, что ты будешь рад, мой мальчик;
Кингсли Шеклботу, моему доброму другу, я завещаю эмблему Ордена Феникса - Фоукса, если тот будет не против, и «Кодекс светломагических текстов» из моей личной библиотеки. В качестве хранителя эмблемы Ордена Феникса Кингсли становится моим преемником. Прошу всех, связанных с Орденом, проявить свою преданность и быть готовыми служить ему, если он того потребует. Мерлин свидетель, я надеюсь, нам это никогда не понадобится;
Минерве Макгонагалл я оставляю мою любовь, сто пятьдесят тысяч галлеонов, свой дом в горах Фернвуд, где мы неоднократно прекрасно проводили время, и мой личный дневник, в котором ей отведено значительное место. И не надо краснеть, Минерва.
Моему брату Аберфорту я завещаю остальные деньги из своего хранилища в Гринготтсе, все фамильные ценности и земли;
Северусу Снейпу, моему самому верному солдату, я возвращаю позаимствованные воспоминания и оставляю свою уверенность. Убежден, что ты продолжишь в том же духе в надежных руках своего нового Стража. Не только как твой прежний Страж, но и как друг, я прошу: Северус, отпусти себе грехи. Ты уже десятикратно оплатил все, и действительные, и воображаемые долги. Позволь себе снова вернуться к простым радостям жизни, чувственным удовольствиям, дарованным нам самой природой. Северус, помни: хотя ты и обладаешь великими способностями и талантами, ты всё же человек. Также я оставляю за тобой, бесспорно (за исключением случая, если ты нарушишь закон) и пожизненно, должность Мастера зелий Хогвартса. Живи в своё удовольствие, мой мальчик!
И наконец, я обращаюсь к мальчику, давно ставшему мужчиной, - Гарри Поттеру, который так много сделал, чтобы помочь старому глупцу одолеть второе пришествие Темного Лорда. Гарри, я оставляю тебе не только свой думосбор, но и драгоценнейший подарок. Я бесконечно уверен, что ты проявишь о нем величайшую заботу и будешь использовать его надлежащим образом. Я завещаю тебе «Узы Верности» с Северусом Снейпом. Он был моим ближайшим другом, поверенным, защитником и солдатом. Надеюсь, он сможет стать кем-то подобным и для тебя.
В заключение, домашнему эльфу Добби я оставляю все свои носки. Помнится, он всегда приходил в восторг от узора в горошек.
Прощайте, мои дорогие друзья. Прощайте до того мгновения, когда все мы встретимся вновь.
Во время чтения со стороны слушателей доносились шмыганье носов и тяжелые вздохи, но когда дело дошло до части завещания, относящейся к Северусу, на присутствующих обрушилась ошеломляющая тишина, прерванная лишь аханьем Минервы при известии, какое именно пожизненное владение было завещано. От сообщения, что Узы с Северусом передаются Гарри, челюсть отвисла даже у невозмутимого Кингсли.
Артур опомнился первым.
- Э-э… Что ж, поблагодарим мистера Бинкса за потраченное на оглашение завещания время. Полагаю, вся необходимая документация подготовлена?
- Да, мистер Уизли.
Чиновник, ощутив витающие в воздухе напряжение и потрясение, поспешил вручить Артуру свиток с копией завещания, подхватил портфель и направился к двери.
- Я возвращаюсь в Министерство. Не нужно меня провожать. Если заблужусь, спрошу дорогу у кого-нибудь из эльфов. Хорошего всем дня.
Гарри и Северус продолжали сидеть, уставившись друг на друга, прищурившись и поджав губы. Минерва, пребывая в несвойственном ей смущении, не могла вымолвить ни слова. Наконец Гарри прорвало:
- Альбус, ты безумный манипулятор, бессовестный рехнувшийся ублюдок!!! С меня хватит! Ты знал, что я покончил со всем этим!!! Как ты мог?!
Гарри часто дышал, он едва мог связно говорить.
Вскочив, он вскинул руку и принялся метать сгустки голубого пламени в портрет прежнего директора. К счастью, тот вовремя очнулся от послеобеденной дремоты и лихо сбежал в безопасное укрытие своего портрета в холле Визенгамота.
Северус все еще не произнес ни слова. Он просто сидел, устремив взгляд своих обсидиановых глаз на Гарри. Он и представить себе не мог, что Альбус выберет Поттера. Конечно, Поттер был чрезвычайно могущественным и не таким уж безмозглым волшебником, и он обладал достаточной политической властью, чтобы обеспечить Северусу надлежащую защиту. Но Право Стража никак не было связано с обычного рода властью. Эти магические узы не порабощали, а позволяли гарантировать наличие некоторого равноправия между Стражем и опекаемым им магом.
Вид Гарри, которого немного отпустило после тирады, все еще внушал ужас, словно он только что побывал в сражении. Он огляделся и обрушил свое негодование теперь уже на Северуса.
- Ты знал? — рявкнул он на Снейпа.
- Нет. Я лишь знал, что Право после его смерти будет передано, но мы никогда не обсуждали, кому именно. Даже на смертном одре он не сказал ни слова. Полагаю, ему хотелось сделать это... сюрпризом, — протянул Северус, лишь немного смягчив свою обычную презрительную интонацию.
- Снейп, я не могу этого сделать. Я со всем этим покончил. Я не… я не Альбус.
- Никто не просит тебя стать Альбусом, Гарри. Узы Верности не предполагают ни зависимости, ни принуждения. Это не рабство, и Северус всегда будет обладать свободой воли, – вмешался Кингсли.
Повернувшись к Северусу, Кингсли поинтересовался:
- Я все еще не уверен, что понимаю, зачем Альбус связал себя с вами подобными узами. Не объясните нам?
Северус, чувствуя себя так, словно голым выставлен на всеобщее обозрение, отрывисто заговорил:
- Я из тех, кого называют Отмеченными Тьмой. Нас немного. Наша магия черпает силу из тьмы. Души Отмеченных Тьмой не принадлежат злу, как полагают некоторые из вас, но наши вкусы и предпочтения делают нас восприимчивее к менее благородным занятиям и к темной магии. Моё служение Волдеморту, хоть и непродолжительное, развило во мне эту восприимчивость. Когда я попросил убежища у Альбуса и стал шпионом Светлых сил, возникла необходимость каким-то образом гарантировать, что я не переметнусь обратно к Темному лорду и его окружению. Таким барьером и стали Узы Верности.
- Для уверенности, что вы не предадите нас? – настойчиво продолжил Кингсли.
- Нет. Как Отмеченный Тьмой, я находился бы в постоянном разладе с собой, который почти не зависел бы от того, верю я в идеалы Волдеморта или нет. И, хотя я никогда не предал бы Альбуса или Орден осознанно, могло случиться, что я ослабею в борьбе с тьмой во мне самом. Я мог начать получать удовольствие от пирушек, от участия в безумных оргиях, всё глубже и глубже погружаясь в Темные Искусства.
- Ничто из этого не имело отношения к служению Волдеморту, даже если бы я окончательно перешел на его сторону. Хотя это незаметно подтачивало мою душу и могло завести даже дальше той грани, которую перешла Беллатрикс. Она тоже была Отмеченной Тьмой и не устояла перед искушением. Представьте меня - со всеми моими знаниями и умениями, и при этом одержимого причинением боли и страданий, - получающим своё от каждого извращенного и порочного желания, какое только могут измыслить мои ум и сердце. Белла просто внушала ужас. Я же с течением времени мог бы поднять распущенность, гедонизм и развращенность на абсолютно новый качественный уровень.
- Но я не понимаю, как Узы Верности могут такое предотвратить? - вдруг заговорил Рон, стоявший рядом с Гарри на случай, если друг будет нуждаться в поддержке или защита понадобится кому-то еще.
Артур понимал. За свою жизнь он встречал такие узы лишь однажды, и тот человек сошел с ума, так как его Страж не успел перед смертью передать кому-нибудь права на опекаемого.
- Это удерживает его от любых действий, идущих вразрез с желаниями и ценностями, которых придерживается Страж. По сути, Узы для Стража – это право требовать лояльности. Однако уникальность такого права в том, что хотя со стороны Стража и нет никакого принуждения, но не подчиниться желанию Стража будет сродни самоистязанию. Я прав, Северус?
- В целом, да. Хотя Альбус, без сомнения, умный человек - добавил в мои Узы дополнительную составляющую, и я не уверен, что мистер Поттер сможет её принять.
Гарри постепенно успокаивался.
- Что за составляющая? Что может быть хуже, чем обязать вас принимать мои ценности? Возможно, это и не рабство, и вы всё ещё обладаете свободой воли, но это не отменяет принуждения следовать не тому, что вы бы выбрали для себя. Поэтому я не буду хозяином ни для кого, никогда.
- Здесь вы ошибаетесь, мистер Поттер. Эти узы лишь стремятся закрепить меня за кем-то, кто сможет позаботиться о моём… благополучии, если так угодно. Вы, как гласит формула заклятия, лишь Страж. Вы храните узы верности, и магическая связь между нами помогает мне взвешивать свои желания и поступки. Например, я проснулся и захотел клубничного джема, в то время как вы его ненавидите - и что с того? Ничего. Я могу съесть любой джем, какой захочу. Но если одним прекрасным утром я возжелаю сварить зелье, превращающее мистера Уизли в моего сексуального раба, это желание ваша магия, без сомнения, возьмет под контроль. А если я всё же решусь его приготовить и передать мистеру Уизли, то не только не смогу этого сделать, но и причиню себе огромную боль, причем она придет в неизвестной заранее форме. Это может быть удушье, а в следующий раз – кипящая кровь в венах.
Глаза Гарри наполнились злыми слезами. Он направился к двери:
