Потерялась дочка Луны Лавгуд. Полисмен ее спрашивает:
- Как тебя зовут?
- А-а-а-а-а, какой ужас, Севвочку убили.
- А почему такое имя странное?
- Мама Севвочку хотела...
Драббл для Тупак Юпанки Пейринг: Люциус/Северус
Жанр: драма.
* * *
− Сев, тебе не надоело?
− М−мм… нет.
− Да прекрати.
− Не могу… ты слишком…
Руки Снейпа некрасивы − «совершенно маггловские», как иногда говорит Малфой. Про себя, разумеется: он знает, как болезненно его молодой любовник реагирует на любое упоминание о своей нечистокровности. Широкая кисть, плоские, вечно обкусанные чуть ли не до крови квадратные ногти, суставы утолщены, а тыльные стороны пальцев поросли крошечными чёрными волосками. Кожа на ладонях сухая, бледная, и вечно в разноцветных пятнах − последствия работы с зельями. Ещё в самом начале их связи Люциус по доброте душевной пытался дать Снейпу пару советов, но после осторожного «Север, надо быть внимательнее к себе…» в блестящих чёрных глазах появилось такое печальное выражение, что он сдался без боя. Слишком живо оно напомнило Малфою распределение по факультетам и то, как он впервые ощутил под рукой тонкие выпирающие косточки худого плеча. В конце концов, мальчик ещё растёт − девятнадцать лет, научится рано или поздно. Начнёт прислушиваться к чужим словам − и научится.
Люциус ощущает затылком тёплую твёрдость колен Снейпа. Пальцы Северуса нежно скользят по его волосам, и эта робкая ласка кажется странно невинной − особенно после того, чем они занимались предыдущие полтора часа. Когда Сев осторожно накручивает на палец сверкающие серебристые пряди, на лице его появляется выражение почти экстатического восторга. Он даже глаза закрывает. И в эти минуты Люциус испытывает почти пугающую его самого нежность к этому смешному мальчишке и к его трогательной, самозабвенной любви. Любви, не боящейся холодного взгляда Нарциссы, брезгливой усмешки Беллы, грубоватых шуток приятелей. Любви, заставившей Сева без страха и сожаления последовать за любовником туда, куда тот позвал.
Малфой слегка поворачивает голову и осторожно прикасается губами к худому колену. Как же Северус очарователен в своём самозабвении… эта влюблённость действует на Люциуса подобно наркотику. Право, он никогда не думал, что озлобленный тощий парнишка когда-нибудь станет ему так близок... и раскроется перед ним до самого донышка. Его мальчик. Только его.
* * *
...Северус бережно перебирает длинные светлые пряди, любуется ими, жадно вдыхает тёплый аромат. Совершенно завораживающая мягкость - наверное, он никогда не устанет ею наслаждаться. Вновь пропускает их сквозь пальцы, подносит к губам − густые, тяжёлые… прекрасные.
А если закрыть глаза, можно даже представить, что они - рыжие.
