название: The joyful bride Пейринг: Рита Скитер/Гермиона Грейнджер
Жанр: фэм-слеш, драма.
Рейтинг: R
Богатство ль красота? Богатство, но на миг.
Словили бабочку - и сразу меркнет чудо.
Дохнуло холодом - и розмарин поник.
Один толчок - и нет хрустального сосуда.
Богатство, бабочка, стекло ли, розмарин, -
Растратил, застудил, разбил - конец один. В. Шекспир.
- ...а вообще кем ты хотела быть?
- Свиньёй, дорогуша - она, как тебе известно, везде грязи найдёт, самое то для репортёра. Хотя собирать информацию было бы затруднительно... так что я довольна тем, что есть.
- А мне кажется, тебе больше подошла птица... ну, или бабочка. Такая, знаешь, огромная, тёмная, а в центре крыла - блестящая изумрудная полоса... Papulio palinirus.
- У меня был "Тролль" по Чарам, детка - ты только что пыталась проклясть меня или как?
- Так называется бабочка. У папы есть друг, он их коллекционирует.
- Магглы собирают мёртвых животных?
- Перестань язвить, Рита... что?
- Скажи так ещё раз.
- Рита. Рита-Рита... ох... Рита-а...
Пальцы с кроваво-красным маникюром медленно скользят по обветренным губам, округлому подбородку, тонкой шее. Поглаживают ключицы, обводят соски и слегка, едва касаясь, царапают сморщившиеся коричневые ареолы. Лежащая навзничь девушка закрывает глаза, и шёпотный речитатив "рита-рита-рита" постепенно переходит в глубокие мерные вздохи и тишайшее - почти на грани слышимости - постанывание. Рот приоткрывается, меж бровей залегает тонкая складка - теперь девчонка кажется хоть немного старше... и это хорошо. Правильно.
По крайней мере можно не чувствовать себя стареющей развратницей.
- Закрой глаза.
Сменить форму - дело пары секунд. Блестящая жучиная спинка чётко выделяется на светло-розовом впалом животе. Крошечные лапки шекочут кожу вокруг пупка - там, где стараниями чокнутой климактерички Лестрейндж осталось несколько узких желтоватых морщинок, следов Круциатуса. Жук гудит басовито и зло, раскрывает коричневые крылышки, выпуская на свободу прозрачные, сверкающие, словно вуаль невесты, длинные подкрылья. Карие глаз распахиваются, изумлённо смотрят в потолок. В неярком свете ноябрьского солнца они блестят так же, как тельце насекомого.
Бабочка... надо же.
Оказывается, даже заучки могут говорить как поэты.
Жук сползает ниже, бродит по выпуклому холмику лобка, цепляясь за вьющиеся бронзовые волоски словно за луговые травинки. Девушка вздрагивает, ёжится и смущённо смеётся.
- Прекрати! Что за извращение в самом деле?
Жук замирает, увеличивается до размеров крупного каштана и превращается обратно - в худощавую стройную женщину. Её тонкие пальцы ложатся на худенькие, почти девчоночьи бёдра лежащей, разводят их в стороны. Женщина нагибает голову, скрывая узкое лицо за покрывалом мелких белокурых кудряшек. Её дыхание щекочет влажную промежность любовницы, заставляя ахнуть и изогнуться, прижимаясь к тёплым губам, против воли вспомная щекотку жучиных лапок. Горячий язык скользит ниже и нажимает точно в центр, как раз туда, где это прикосновение сейчас просто необходимо.
- Я не бабочка, дорогуша.
Девочка бьётся на скомканной простыне, оставляя на тонкой коже блондинки густо-розовые отпечатки пальцев, по птичьи вскрикивает и обмякает. К виску прилипла тонкая, потемневшая от влаги прядка, над верхней губой стеклянной крошкой поблескивают мельчайшие капельки пота. Сейчас он красива, эта девочка, и отнюдь не просто "красотой молодости". Сейчас - она почти совершенство.
И кому достанется...
- Спасибо.
- Благодарить за оргазм - дурной тон, детка. Впрочем, лови момент - до субботы всего два дня.
- Не надо об этом, Рита. Пожалуйста.
- Почему же? Такое событие. Праздник. Прекрасный благородный граф Парис тебя во храм Петра Святого введёт счастливой радостной невестой....
Скитер кривит тонкие губы в злой усмешке - долговязый Рональд Уизли меньше всего похож на благородного графа - тут никакая чистокровность не спасёт. А вот невеста у него будет...
Радостная? Возможно - нельзя обманывать ожидания публики.
Счастливая?
А вот это - вряд ли.
Гермиона Грейнджер резко садится, обхватывает колени руками. В карих глазах - смешная, почти детская обида.
- Ты же знаешь...
- Всё я знаю, дорогуша. Говорю же - лови момент, - узкие губы Риты кривятся ехидной усмешкой.
- Скоро сама сядешь в стеклянную банку.... и не выберешься.
- Что - ревнуешь?
- Не обольщайся, детка. К тому же всё, что мне нужно, я уже получила.
- Ты о чём?
- Об эксклюзивном репортаже со свадьбы героев войны, разумеется. Освещать в прессе это событие буду только я, забыла, что мне пообещала?
Гермиона отшатывается назад, прижимая к груди сжатые кулачки.
- Так ты... из-за этого?!
- Ну почему же. Не только.
Слова падают в пустоту. Босые ступни шлёпают по паркету, девочка поспешно натягивает своё немудрящее бельишко, шипит сквозь зубы, не попадая в рукава мантии. Скитер, не поднимая ресниц, следит за её неуклюжими от ярости движениями. Нащупывает в складках простыни палочку, призывает с буфета пачку сигарет. Гермиона трясущимися руками собирает волосы в хвост, щёлкает блестящей заколкой. Заколкой в форме бабочки.
- Ты получишь свой эксклюзив. И больше не смей...
- Отлично, детка.
Грейнджер кидается к двери. Звучно хлопает створка, из-за дубовой преграды слышно, как девчонка лавиной скатывается по лестнице. Скитер испепеляет окурок заклинанием и, накинув халат, опускается на колени перед камином. Пламя шипит, зацветает ядовито-зелёным цветом, рассыпает блёстки искр.
-Редакция "Ежедневного Пророка"... Саймон! Тащи сюда свою задницу, старый пень.
- Рита?
- Она самая. Радуйся - свадьба Уизли и Грейнджер состоится в эту субботу. Мы можем официально освещать церемонию в прессе.
- Отличная работа. Ты просто мастер, дорогая. Я...
- Не верещи. Кстати - пошли туда кого-нибудь из новеньких. Я что-то неважно себя чувствую...
...Зелёные искры гаснут в камине как последние крохи осыпавшейся пыльцы.
