К №77 Рон вскочил ночью с жутким криком.
Гарри: Что с тобой?
Рон: Кошмар приснился...
- А что приснилось-то?
Рон (краснея): Ну я не могу тебе рассказать...
- Ну хотя бы намекни. Я же твой лучший друг!
Рон: Ну, в общем, Сам-Знаешь-Кто вставил мне Сам-Знаешь-Что Сам-Знаешь-Куда...
- Филосовский камень в карман? - спросил наивный Гарри.
Спустя сутки от Малфоя по-прежнему не было вестей. Но Гермиона сдержала обещание и устроила встречу с министром. Кингсли Шеклболт был полон сочувствия, но на просьбу Гарри помочь ему с освобождением лишь покачал головой:
- Гарри, я уверен, что ты не убивал Джинни. Но дело ведет Внутренний отдел, подотчетный только правительству. Даже я не могу повлиять на их решение. Уже объявлено, что суд будет публичным и станет освещаться прессой.
- Министр, я прошу лишь освободить меня до суда. Моя жена погибла, я разлучён с моими детьми. Моя дочь еще слишком мала, чтобы оставлять ее так надолго одну. Я никуда не убегу.
- Прости, Гарри. Таковы правила, и ты их знаешь не хуже меня.
Гарри знал, но надеялся на поддержку Шеклболта. Не вышло. Он заставил себя забыть о собственном бедственном положении и рассказал министру о стычке с Упивающимися, умолчав лишь о причине своей поездки во Францию и о Снейпе и сказав, что информацию о нарастающей активности последователей Волдеморта ему предоставил Люциус Малфой. Услышав имя бывшего Упивающегося, Шеклболт скептически произнёс:
- Люциус Малфой? Мне сложно будет заставить правительство поверить в информацию, полученную от изгнанника. Ты ему доверяешь?
- Я не могу игнорировать факты, - пожал плечами Гарри. – Нападение было совершено. Последним заклинание нападавшего была Авада. Кто еще это мог сделать?
Министр задумчиво потёр кончик носа.
- Гарри, - осторожно спросил он, - а ты не допускаешь мысли о том, что всё это организовал сам Люциус Малфой?
- Что? – Поттер разинул рот от изумления.
- Странное совпадение: ты случайно встречаешь во Франции, куда поехал по личным делам, - Шеклболт скептически повторил выдуманную Гарри причину поездки, давая понять, что не верит в обман давнего друга, - бывшего приспешника Волдеморта, а через несколько часов на тебя совершают нападение.
- Нападение было не на меня, а на Малфоя, - возразил Гарри.
- Как ты можешь быть в этом уверен?
«Потому что Упивающиеся ворвались в его номер, а не в мой!» - хотел было ответить Поттер, но вовремя прикусил язык. Как он сможет объяснить, почему находился в номере Малфоя?
- У меня есть на это причины, - медленно сказал Гарри.
Шеклболт недоуменно посмотрел на него, но никак не прокомментировал странное заявление.
- Хорошо, - немного подумав, сказал министр. – Ты всё еще глава Аврората, и у меня нет причин не прислушиваться к твоему мнению. Я дам поручение аврорам выяснить всё, что только можно по этому вопросу. Осторожность еще никому не вредила.
- Спасибо, - Гарри облегчённо выдохнул. - Это всё, чего я хотел.
Недостатка в посетителях у Гарри не было. После Гермионы и Шеклболта приходили его подчинённые, как один, заверившие шефа в том, что не сомневаются в его невиновности. Из Хогвартса примчался Невилл, возмущённо размахивающий руками и заикающийся от волнения. Луна принесла ему амулет, «зачарованный на правосудие», который, правда, тут же отобрали охранники.
Но самой сложной для Гарри была встреча с родителями Джинни. Как Гермиона и сказала, Молли и Артур целиком верили в то, что зять невиновен, но это не избавило Поттера от боли и чувства вины. Бледная притихшая тёща и поддерживающий ее муж, растерявший всю свою жизнерадостность, служили ему живым напоминанием о его потере.
- Я уверена, Гарри, что ты не мог этого сделать, - повторяла Молли. – Ты любил мою дочь.
Горький комок застрял у Гарри в горле. Он не мог сказать этим чудесным людям, принявшим его в свою семью, что предал Джинни. Что даже не вспоминал о ней в последние два дня, помешавшись на Малфое. На белобрысом Хорьке, не стоившем даже мизинца погибшей жены. Боль и чувство вины полностью поглотили Гарри, и дементоры, почуяв его состояние, участили патрулирование вдоль того сектора Азкабана, где была его камера. Поттера всё больше засасывало какое-то беспросветное отчаяние. В жалких обрывках сновидений, достававшихся ему, когда он умудрялся заснуть, Гарри видел мёртвое тело Джинни и свои окровавленные руки. Сны были такими реальными, что он предпочёл вообще не спать. Но это тоже было не лучшим выбором: мысли о смерти жены и о его предательстве по отношению к ней не отпускали его ни на секунду.
Но самым ужасным было то, что всё это время он, не переставая, думал о Малфое. Поттер гнал от себя постыдные мысли, но тревога за Драко грызла его. И Гарри ненавидел себя за то, что даже в ужасной атмосфере Азкабана при воспоминании о сероглазом слизеринце его охватывало желание. Никаким дементорам не было под силу заглушить память о коротких страстных ласках, идеальной фарфоровой коже, мягких, бесконечно сладких губах…
- Прости, Гарри, - Гермиона комкала в руках носовой платок. – У меня не получилось.
- Ты была в Малфой-мэноре? Видела Драко?
- Была. Но меня не приняли.
Гарри сначала не понял, что она сказала.
- Как это – не приняли?
- Дверь открыл эльф и сообщил, что хозяева заняты. Меня не пропустили дальше холла.
- Может быть, что-то случилось с Малфоем? – Гарри не понимал, что ищет оправдание для Драко.
- Астория Малфой сегодня была на благотворительном приёме, - Гермиона виновато посмотрела на Гарри, как будто это она сама развлекалась в то время, пока ее друг томился в Азкабане.
Внутри стало пусто. Конечно, жена Драко не станет выходить в свет, если с мужем что-то случилось. Значит, у Малфоя всё в порядке. Просто… поиски Снейпа закончены, Драко помирился с отцом, и Гарри ему больше не нужен.
- Спасибо, Гермиона, - чужим голосом сказал Поттер. – Ты сделала, что могла. Не стоит больше приходить сюда, это вредно для твоего ребёнка.
Подруга схватила его за руку.
- Гарри! Ты… - она замолчала, вглядываясь в окаменевшее лицо друга, - ты… Что-то произошло во Франции? Между тобой и Малфоем?
Гарри отстранился.
- Это не имеет значения, Герм. Уже не имеет.
Гермиона решительно сжала губы, словно приняла какое-то решение.
- Не теряй надежду! – сказала она. – Еще ничего не потеряно. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя!
«Не теряй надежду!» - Гарри горько усмехнулся. С тех пор, как Гермиона ушла, он лежал на постели и не шевелился. Не терять надежду может себе позволить только тот, у кого она осталась. У Гарри не было даже этого. Он мог лишь ждать Визенгамота и рассчитывать на то, что волшебники поверят ему. Шеклболт сказал, что суд будет открытым. Гарри застонал: это означает, что во всех газетах будут писать, что он убил свою жену. Лили еще маленькая и не понимает, но Джеймс и Альбус! Каково им находиться под любопытными взглядами и чувствовать себя детьми убийцы? Как они переживут такой ужас?..
- Поттер, к Вам посетитель!
Гарри нехотя поднялся. Сейчас он предпочел бы остаться наедине со своей бедой, вместо того чтобы слушать сочувственные речи. Поттер понимал, что несправедлив, что такая поддержка друзей – это сокровище, но ничего не мог с собой поделать. Ему не хотелось никого видеть. Никого, кроме…
- Поттер.
В полумраке тюремного коридора белело напряжённое лицо Малфоя. Гарри бросился к решётке:
- Драко! Я волновался! С тобой всё в порядке?
- Как видишь, - нахмурился Малфой. – Ты…
- Я в норме, - спешно произнёс Гарри, уверенный, что теперь всё будет хорошо.
- Я сочувствую твоей потере, - тихо сказал Драко, и его голос был вполне искренним.
Гарри молча кивнул. Говорить о Джинни с Малфоем было бы предательством по отношению к жене.
- Ты не отвечал на письма. Был занят? – с надеждой в голосе сказал он.
Малфой неуверенно кивнул и положил руку на решётку. Гарри нежно накрыл его ладонь своей, почувствовав, как его накрывает радость просто от того, что он может прикоснуться к этому невозможному высокомерному чудовищу. Драко здесь! Он пришёл! У него просто были дела… Мерлин, какие холодные пальцы… Конечно, это же Азкабан, здесь любому будет холодно и неуютно!
- Я так рад видеть тебя, - улыбнулся Гарри, большим пальцем поглаживая тонкое запястье Малфоя. - Теперь всё будет хорошо! Ты придёшь в суд и…
Драко убрал руку из-под ладони Поттера. Его лицо было угрюмо, серые глаза смотрели в пол.
- Поттер, - глухо сказал он, - я не буду давать показания.