Нарисовать тебя

Не отрываясь от губ Гарри, Малфой прижал его к стене. Затылок холодило, а шее было горячо от пальцев, которые поглаживали и нахально лезли за воротник. Стояла оглушительная тишина, даже картины замерли под своими покрывалами.
Первое, что сделал Гарри, когда смог отмереть и хоть как-то проявить активность – это обхватил Драко за талию, развернул спиной к стене и прижался уже сам, всем телом. Усмехнулся: пусть у Малфоя не останется сомнений в его намерениях.
Драко хмыкнул и поднял подбородок. Серые глаза внимательно рассматривали Гарри сквозь полуопущенные ресницы. Что, Поттер, не ожидал? Пытаешься угадать мою реакцию? Или строишь планы захвата? Ну, посмотрим, как у тебя получится…

Гарри всё-таки его удивил. Опустил руки, чуть отстранился. Провёл тыльной стороной ладони по щеке. Драко закусил губу и закрыл глаза. Шея непроизвольно выгнулась, подставляясь Поттеру.

Гарри знал, что мог сейчас сделать что угодно – и было бы можно. Разрешено. И ещё он знал, что хочет этого больше всего – делать с Малфоем что угодно. Хочет уже давно. И что сейчас никто не помешает, не отвлечёт. Здесь есть только Драко – прислонившийся к стене, закрывший глаза. Замерший и ждущий. И вот сейчас…
Потом, много дней спустя, Гарри пытался понять, почему он остановился. И решил для себя, что просто не смог бы не задать Малфою этот вопрос. Именно в тот самый момент – когда почувствовал, что сейчас можно получить всё. Всего Драко целиком. Но хотелось знать: почему тогда, после той вечеринки, Драко от него ушёл? Иначе всё, что будет дальше, может оказаться бессмысленным.

- И всё-таки, почему ты тогда ушёл?
Не требовалось уточнять вопрос, Драко сразу понял, о чём говорит Поттер. И, как это бывает, когда окатывают ледяным душем, сразу пришёл в себя. Наваждение ушло. Поттер изменился – глаза серьёзные, ясные, строгие. Смотрят в упор. Ждут.
А что тут можно сказать? Что раньше существовали какие-то мелочи, которые были важнее самого главного? Что Драко настолько глуп, чтобы, не получив Поттера целиком, пытаться взять теперь хоть что-то? Или – совсем смешно – что сейчас это не имеет значения, потому что давно он послал к гиппогрифу свои принципы, которыми так дорожил?

Поттер прислонился к стене. Потянул Драко за одежду, развернул к себе.
- Драко, ответь. Мне это важно.
Пальцы приподняли подбородок, теперь придётся смотреть прямо в глаза, не отвернуться.
И, видимо, говорить тоже придётся прямо. А может, это и к лучшему. Единственный раз, когда хочется получить человека всего, целиком. Надолго, со всеми потрохами и странностями, до содержимого карманов, до самой ерундовой мысли в голове. А не просто трахнуться в своё удовольствие.
Когда он заговорил, то не узнал своего голоса, так глухо и бесцветно прозвучали слова:
- Поттер, скажи, что для тебя значит эта Уизли?

Ответа он не услышал, потому что Поттер удивлённо уставился куда-то позади него и неловко попытался убрать руки.
Драко обернулся – на пороге стояла мать. Привычными движениями сняла белые кружевные перчатки и, обмахиваясь ими на манер веера, вошла в мастерскую.

- О, ты не один? Я помешала, простите. – И улыбнулась, как хорошая актриса улыбается в зрительный зал после удачно сыгранной пьесы.
Драко был готов поклясться, что никакого чувства вины она не испытывает, и её извинения – просто повод к началу разговора. Более того, она пришла намеренно. Сам же, кретин, сказал, что у него будет здесь встреча. А матери показалось проще собственными глазами увидеть того, с кем встречается её сын, чем выспрашивать. Изящный ход, ничего не скажешь.

- Не представишь меня своему другу?
Ах, да, они с Поттером стоят немного в тени, она ещё не разглядела лица. Что ж, сюрприз так сюрприз, мама. Раз ты так настаиваешь…

Поттер его опередил:
- Мы знакомы, миссис Малфой. – И вышел на середину мастерской.
Если Нарцисса и растерялась, то смогла успешно это скрыть:
- О, мистер Поттер… Да, мой сын умеет удивлять. Не ожидала увидеть здесь вас. Кого угодно, но только не Гарри Поттера… - И без паузы обратилась к Драко: - Но что скажет отец!
- Понимаю вас. Я и сам от себя не ожидал. – Гарри держался так, словно был на каком-то приёме – вежливо и отстранённо. - Но я как раз собирался уходить. Не буду вам мешать.

- Мама!.. - Когда Драко отмер, Поттер уже хлопнул дверью.
- Но мне было необходимо знать, что у тебя всё в порядке. Я бы не стала мешать. Просто из мастерской доносились звуки, я решила, что вы никак не можете прямо там… Словом, что ты работаешь.
То, что мать не отреагировала на персону Поттера так, как ожидалось – не рассердилась и не сделала недовольное лицо – смущало больше всего. Драко даже раздумал злиться. Хотя Поттер… Похоже, всё стало гораздо хуже.

- Тебя совершенно не расстроил мой выбор, мама?
В ответ на эти слова его обняли, совсем как маленького, прижали к себе. Виска коснулись мягкие губы:
- Конечно, он не из такого знатного рода, как мы. К тому же, отец будет шокирован. Возможно, взбешён. Но я всегда считала, что у тебя хороший вкус. Видимо, в этом Потере что-то есть… И раз он тебе так нравится, что ж…
- Мама… Я так тебя люблю. Но, Мерлин, как же ты не вовремя. Понимаешь, всё так неопределённо, я сам не знаю, что будет дальше. Особенно теперь. Он не вернётся.
- Вернётся. Поверь мне. Если для него это важно – обязательно вернётся. А если не важно – зачем тебе нужно, чтобы он возвращался?

Драко уже не помнил, когда они в последний раз так разговаривали. Вернее, когда он позволял себе забыть, что он взрослый. Сейчас он был просто сыном, а это понятие не имеет возраста. Было так легко наконец-то, сбрасывая всё напряжение последних недель, говорить. С самого начала, всё по порядку. Потому что кому-то это важно даже больше, чем тебе.

Нарцисса уже ушла, а Драко всё ещё думал об их разговоре. Интересно, Гарри вернётся?
Словно в ответ на это в дверь громко, настойчиво забарабанили. Он вскочил так поспешно, что по пути опрокинул стул. Сердце колотилось. Поттер! Пришёл!


***

- Джинни, у нас гости? – Гарри крикнул прямо с порога: из кухни доносились громкие голоса.
Никаких гостей сейчас не хотелось. Настроение не то. Упасть бы на кровать лицом в подушку и лежать так весь вечер. И чтобы никто не трогал. Но сперва в душ. Чёртов Малфой!
В любом случае гости сейчас некстати.

Но они всё-таки были. Точнее, Гермиона. Гарри показалось, что перед тем, как ему войти, они с Джинни что-то очень горячо обсуждали. Возможно, спорили. Теперь же обе сидели молча, сложив руки на колени и отвернувшись друг от друга, раскрасневшиеся и сердитые.
- Привет. Что случилось?
Обе отрицательно замотали головами, но молчать не прекратили. Хотя Джинни периодически нетерпеливо ёрзала на стуле, словно порывалась куда-то сбежать.
Гарри пожал плечами и разжёг огонь. Раз уж ни душа, ни просто кровати пока не предвидится, выпить чаю.

- Я, пожалуй, пойду.
Голос у Гермионы был непривычно тоненький. Так она всегда разговаривала, ещё со школы, когда понимала, что нашалила и виновата. Но что могло случиться?
- Джинни, прошу тебя! Ты обещала! – она посмотрела на подругу. Та дёрнула плечом, отвернулась к окну и ничего не ответила.
Гермиона расстроенно попрощалась с Гарри и ушла, а Джинни всё так же продолжала сидеть, уставившись в окно.
Когда Гарри уже собрался идти к себе, она вдруг пробормотала под нос:
- Ну и что с того, что обещала? И пусть.
Почти сразу развернулась к Гарри, глубоко вздохнула и спросила:
- Скажи, что у тебя с Малфоем? Только не лги. Мне Гермиона всё рассказала.
«Убить эту Гермиону мало! Зачем?! Кто её просил?»
Словно отвечая на этот вопрос, Джинни сказала:
- Не ругай её, она не виновата. Я её заставила. Почти силой вытащила из неё. Она не хотела говорить.
- Ну да, не хотела, конечно.
- Гарри. Я серьёзно. Она мне не простит, если узнает. Я обещала молчать.
- Вижу. Ты очень хорошо молчишь. Может, я лучше пойду к себе, а ты попробуешь ещё раз? Уверен, в моё отсутствие у тебя получится гораздо лучше.
- Пожалуйста, не злись! Ну не могла я смотреть, как ты места себе не находишь. Знала, что тут кто-то замешан. Но даже не подозревала, что всё так…
- Да как, Джинни?! Что ты можешь знать? Говорю тебе – там у меня вообще никак. Успокойся. Ты неправильно всё поняла.
- Скажешь, ты не из-за Малфоя такой потерянный был?
- Возможно. Но уже всё прошло. Ясно?
- Да. Мне теперь всё ясно. И я знаю, что делать.
- И что же? – Гарри не понимал, почему он никак не уйдёт к себе, а сидит тут и слушает Джинни.
А она была явно в бешенстве. Глаза прищурены, ноздри раздуваются, даже веснушки на переносице выделялись ярче обычного. Такая и без палочки заавадит, всего лишь силой взгляда.
- Узнаешь. Всему своё время.
- Послушай, если ты собралась сделать что-то с Малфоем, я прошу – не надо. Мы… у тебя нет повода причинять ему вред. Мы с ним не ссорились. – Последние слова дались с трудом. – И вообще, это моё личное дело.
Джинни свела брови к переносице и закусила губу. Сейчас она была очень похожа на свою мать.
- Личное дело? Прекрасно. У меня тут тоже совершенно внезапно возникло очень личное дело. Вот прямо сейчас. Так что ты меня извини, я пойду.
- Куда ты на ночь глядя? Что случилось? – Гарри не на шутку забеспокоился: она и вправду может уйти куда угодно, даже не вернуться до утра.
Лицо Джинни разгладилось, она улыбнулась чему-то, хмыкнула, повертелась секунду у зеркала, чмокнула Гарри в щёку и весело пропела:
- Ни-че-го. Всё хорошо, а будет ещё лучше. Вернусь, расскажу. Ложись спать.
И исчезла, оставив Гарри одного перед недоумённо хмурящимся зеркалом.

Он уже разделся и почти залез под душ, как вдруг не к месту подумалось: а ведь Джинни – очень сильная ведьма. И весьма упрямая девушка. И ещё она просто его, Гарри, любит. Вот болван! Скорее!
Ноги не желали попадать в брюки, руки путались в рукавах рубашки, пуговицы отказывались застёгиваться. А, и так сойдёт. И Гарри, махнув рукой, в полурасстёгнутой рубашке, босиком, на ходу дёргая молнию джинсов кверху, рванул к Малфою. Лишь бы успеть!


***


Драко распахнул дверь, не раздумывая. Но на пороге никакого Поттера не обнаружилось, зато там стояла рыжая Уизли, яростно сверкая глазами.
Он не успел вымолвить ни слова, хотя, Мерлин свидетель, ему было что сказать этой выскочке. Но она, едва он раскрыл рот, внезапно накинулась на него.
Ни слов, ни криков, ни проклятий, ни обвинений. Его просто начали бить твёрдыми, острыми кулачками куда придётся, не особенно различая – в грудь, в живот или в лицо. Драко сперва опешил, затем попытался сгрести нахалку в охапку и выволочь из квартиры – куда там! Она яростно отбивалась от его рук, успевая одновременно пинаться и царапаться.
- Ненормальная! Что я тебе сделал? – Драко уворачивался от ударов и всё-таки несколько пропустил – губам было тепло и солоно от крови, глаз болел, кожа шеи горела от царапин.
- Это я у тебя хочу спросить: что тебе надо от Гарри?! Не смей вообще к нему приближаться, мерзавец! Оставь его в покое!
– Ты ещё палочку достань, Непростительным в меня кинься.
- Перебьёшься. Я тебя голыми руками! Вот этими вот, своими собственными. Хочу лично, без магии, попортить твою физиономию. – Уизли выкрикивала что-то ещё, но Драко не сильно прислушивался. Он лихорадочно соображал, как ему дотянуться до палочки, оставшейся в гостиной, и утихомирить дебоширку.
Дебоширка же, тем временем, злобно пыхтела и старательно пинала Драко по ногам, пытаясь ударить побольнее. Пару раз примерялась заехать пах, слава Мерлину, не получилось. Надо было как-то это прекращать, но Драко решительно не представлял – как. Девчонка оказалась физически сильной, даром что мелкая. Он уже собрался съязвить насчёт её спортивной карьеры, но тут чьи-то руки оторвали Уизли от него. Драко выдохнул с облегчением и навалился на стену – всё-таки ему здорово досталось, еле на ногах держался.

Напротив него стоял Поттер, в расстёгнутой рубашке, встрёпанный, босой, и крепко удерживал мерзавку от дальнейших посягательств. Она почти не вырывалась, только воинственно сдувала с лица рыжие локоны и победно улыбалась. Драко покачал головой:
- Поттер, следил бы ты за ней лучше, что ли… Или в Мунго на обследование. Она у тебя бешеная.
- Погоди, Малфой. – Гарри вздохнул и подвёл Джинни к дверям: - Иди домой. Не стоило тебе сюда приходить.
- Стоило. Теперь он будет знать. – Джинни вздёрнула нос, вывернулась из рук и гордо вышла, облив напоследок Драко презрительным взглядом.

Драко закрыл дверь – мало ли, вдруг эта ненормальная решит вернуться – и практически упал в кресло в гостиной. Царапины жгли, руки болели, сил общаться с Поттером не было. Не хотелось ничего.
Поттер тем временем просочился следом, сел в соседнее кресло и виноватым голосом сказал:
- Не знаю, почему она решила полезть в драку.
Он ещё и не знает, вы только поглядите на него! Лицемер. Драко внезапно разозлился и буркнул:
- А я тем более не знаю. Хотя догадываюсь – она тебя приревновала.
Гарри удивлённо поморгал:
- Да с чего бы ей?
От такой неприкрытой лжи Драко задохнулся:
- Не понимаешь, с чего? У неё парня уводят, это, в общем-то, повод.
Гарри недоумённо свёл брови:
- Да я не её парень. Мы давно расстались, сразу после школы. Все знают.
- Что?
- Слушай, Малфой, перестань нести всякий бред. Тебе бы собой заняться, весь исцарапанный.
С этими словами Поттер деловито достал палочку и по-хозяйски пошёл на кухню. «Я за водой. И скажи, где там у тебя какие-нибудь заживляющие зелья?».

Драко чувствовал, что всё неправильно. Так просто не может быть. Это слишком глупо. Он попытался придумать навскидку хоть что-то, чтобы уличить Поттера во лжи. Но постепенно осознание того, что он сам всё это время просто-напросто был идиотом, становилось чётче и чётче. Сам сделал выводы, сам решил, что Джинни – девушка Поттера, сам от него почти отказался. Всё сам. И чуть не разрушил то, что у них было – тоже сам.
От досады Драко громко застонал.
- Тебе плохо? Потерпи, я скоро! – голос, донёсшийся в ответ на его стон, прозвучал очень обеспокоено.

Драко и не подумал отозваться. Тем более сознаться, что ничего ему не плохо. Потому что за всё нужно платить. И раз Поттер посмел ввести его, Малфоя, в заблуждение – а в том, что изначально во всём виноват Поттер, Драко не сомневался – пускай теперь заплатит за это. А если совсем честно, Драко желал полностью насладиться картиной «Поттер ухаживает за Малфоем», и не намерен был облегчать эту задачу. Поэтому он сполз чуть вниз, прислонился щекой к спинке кресла, прикрыл глаза и художественно уронил руки с подлокотников. Если Поттера не растрогает эта картина – он готов съесть старую Распределяющую шляпу.
Но Поттер проникся. Как только вошёл в гостиную, одним махом опустился на колени у кресла:
- Драко, ты что? Ты меня слышишь? Очнись!
Сквозь ресницы Драко разглядел, что рубашку Поттер так и не застегнул. Был соблазн сразу же притянуть его к себе, провести по груди, почувствовать под рукой его кожу. Но собственную кожу нещадно саднило, синяки горели, разбитая губа ныла, а Поттер торопливо откупоривал какую-то бутылочку. Повременим.


***


- У тебя кровь. – Гарри осторожно отёр Малфою губы.
Тот поморщился:
- Щиплет.
- Потерпи. Видишь, не так уж и больно.
Драко недовольно протянул:
- Это всё твоя бешеная.
- Я тебе уже сказал, она не моя. – Движения рук были аккуратны, а голос терпелив. Так обращаются к капризному больному, прощая ему какой угодно тон.
- Значит против того, что она бешеная, ты не возражаешь?
Гарри не ответил. Драко открыл глаза и увидел, что тот пристально смотрит на него.
- Что, Поттер?
- У тебя синяк. Вот здесь. – И Гарри осторожно провёл пальцем по скуле. Он хотел сказать совсем не это. Но по какой-то непонятной причине, как и бывает в такие минуты, ляпнул первое, что пришло на ум. Драко, полулежащий в кресле, с непривычно растрёпанными волосами, с царапинами на беззащитно оголённой шее, с по-детски обиженно надутыми губами, вызывал море противоречивых желаний. Гарри сглотнул.
- И за это тоже спасибо твоей…
- Я же сказал, она не моя. – Палец аккуратно обвёл синяк, прикосновение палочкой, шёпот. – Готово. Никакого синяка. Так с чего ты решил, что Джинни – моя девушка?
- Вы живёте вместе. И вообще… - Драко зашипел, когда царапины на шее коснулась палочка. – Ты там поаккуратнее. Не гиппогрифа лечишь.
- Ну ты и сноб, Малфой. – В голосе слышалась улыбка, поэтому Драко решил не обижаться. - Мало ли кто с кем живёт в одной квартире? Что, обязательно делать такие выводы?
- Видишь ли, Поттер, меня воспитывали таким образом, что…
- Помолчи. Не двигайся. – Горла снова коснулась палочка, по оставшимся ссадинам щекотной волной прошлась магия. – Вот, всё. Как новенький.
Драко даже пожалел, что всё так скоро закончилось – прикосновения тёплых пальцев были приятны. Настолько, что тело реагировало на них самым бессовестным образом.

- Так что ты там говорил насчёт воспитания? – Гарри уже поднялся с коленей и придирчиво осматривал результаты своей работы.
- Ничего. – Настроение резко испортилось. Сейчас они попрощаются и на этом всё. Кажется, надо что-то сделать, но что? Признаваться в собственной глупости? Исключено. Но и сидеть вот так тоже бессмысленно.
- Что ж, спасибо. – Драко встал и осторожно провёл кончиком языка по ещё недавно кровившей губе. – И правда, не больно. Если это всё…
- Дурак ты, Малфой. – Его неожиданно крепко притянули к себе. – Ох, и дурак. Ну какая Джинни? При чём тут какая-то Джинни?
Срочно нужно было что-то предпринимать. Малфои просто не могут выглядеть глупо. Не имеют права. Тем более стоять вот так и чего-то ждать, когда можно взять самому. Теперь уже точно можно.
Поттер что-то горячо шептал, стискивая его плечи, но Драко решительно вывернулся:
- Помолчи, Гарри. Лучше скажи – тебе со стороны виднее – мои губы действительно зажили? Или стоит проверить? – И, не дожидаясь, пока тот отомрёт, поцеловал его.

Поначалу Гарри на самом деле был терпелив, и пока Малфой осторожно целовал его, старался не сорваться и не наброситься на него. Очень терпелив, хотя ужасно хотелось.
Но когда тот хмыкнул ему в рот и прикусил зубами губы – «Что, так и будешь аккуратничать? А, по-моему, всё отлично зажило» - от попыток быть джентльменом остались жалкие клочки, и Гарри, неприлично выругавшись, зарылся пальцами в светлые волосы и решительно углубил поцелуй.

Кажется, где-то тут был диван? Гарри помнил это точно. Вероятно, он сказал это вслух, потому что Драко откинул голову и засмеялся. А затем разом посерьёзнел, прижал покрепче, и спустя пару секунд аппарации Гарри почувствовал, что лежит на чём-то мягком. Диван, кровать? Мы в спальне? А, без разницы. Схватить Драко, опрокинуть на себя, перевернуться, подмять, отстраниться. Впитать всё, что видит, одним взглядом – и ресницы, и полоску зубов, и напряжённо выгнутое горло.
Драко улыбнулся:
- Что, так и будем лежать? Смотри, снова дождёмся какую-нибудь сову. Их в последнее время развелось…
Почему-то глаза защипало. Гарри не улыбнулся в ответ, а прижался лбом прямо к шее и выдохнул:
- Дурак… Как же я люблю тебя.


***


У Поттера были горячие губы. А ещё ему, кажется, совершенно снесло крышу от собственных слов. Как будто он сам себе что-то разрешил, отпустил и позволил.
Драко не знал, кто с кого первым стаскивал брюки, не помнил, что он шептал в ответ, когда Гарри просил убрать к чёрту все эти дурацкие тряпки. Накатило ощущение вседозволенности, когда, наконец, перестаёшь держать себя в руках и контролировать дозировку собственных эмоций – одна унция, две, три – а плюёшь на всё и проливаешься через край. И тебя впитывают – столько, сколько ты можешь отдать. И от этого ты дуреешь ещё сильнее, и совершаешь совсем уже глупые вещи.
Можно развернуть Гарри, наконец-то избавленного от одежды, на спину, кусать и поддразнивать. Уворачиваться от его ладоней, пытающихся опрокинуть. Скользить руками вдоль тела, изучая, где кожа чувствительнее всего. Тереться каменным членом о бедро. Ставить засосы. Позволить уложить себя рядом, разрешить жадным рукам гладить пах, чувствовать ответную дрожь и нетерпение. Расставить колени. Закусить губу, когда Гарри, задерживая дыхание, обхватывает и чуть сжимает член. Толкаться ему в руку, желая больше, и получать.

Хотелось одновременно всего – он помнил, так уже было однажды – и нежно-нежно, долго целовать ресницы, брови, скулы, чуть касаясь губами, и накинуться, чтобы получить Поттера всего, без долгих прелюдий. Поттер, кажется был совсем не против. Простыни между ними скручивались верёвками и обвивали ноги. Поттер ругался и отпинывал их, притягивая Драко к себе. Плотно прижимался пахом, сдавливал ягодицы. Кажется, даже пытался поскуливать от нетерпения.
У него оказались чувствительные соски – понадобилось всего лишь лизнуть один, второй, чтобы Гарри зашипел сквозь зубы. Когда Драко почувствовал, что на затылок легла рука и его лицо намеренно пытаются направить к паху, улыбнулся, куснул в живот, огладил рукой налитой член, размазал по головке каплю. А потом наклонился чуть ниже и послушно вобрал в рот столько, сколько смог. В конце-концов, нельзя дразнить Поттера слишком долго. Да и себя тоже.
Собственный член ныл и просил внимания, но Драко целиком сосредоточился на движениях губ. Облизывать, вести языком вдоль, затем делать круг и сжимать губами, сосать и целовать, и сходить с ума от реакции на все эти действия. Но то, что произошло дальше, окончательно лишило Драко выдержки. Когда тебе шепчут: «Растяни меня» и кладут твою руку куда нужно, разводят ноги, раскрываются для тебя, кто сможет остаться в здравом рассудке?
Сколько раз Драко мечтал, что всё будет вот так – он, берущий своё, торопливо и жадно врываясь, потому что устал ждать, и горячее, податливое тело, разметавшееся на его постели. Но сейчас понял, что всё будет совсем не так. Поттер замер и закусил губу, прикрыл глаза. Ресницы дрожали. Он хотел его. Драко затопила волна нежности, когда можешь только повторять: «Мой, мой», когда не торопишься, потому что знаешь – вы всё успеете. Когда каждое твоё прикосновение и вторжение принимают полностью и совершенно. Наверное, это и называется «заниматься любовью». Он не будет спешить, пусть это длится.

- Я готов. – И его притягивают в поцелуй, оплетая ногами, отыскивая растянутым входом головку члена. У Драко чуть дрожат руки, когда он проталкивается вперёд, а потом замирает.
Гарри закрывает глаза и делает движение навстречу.

«Больно?»
«Нет, ну что ты, я просто… привыкаю»
«Я вижу, что больно»
«Глупый, это такая боль – правильная»
«Уверен?»
«Да. Я хочу»
«Гарри…»
«Иди сюда. Сильнее, ещё. Жёстче»
«Боже»
«Ох… Ещё…»
«Люблю. Люблю тебя»
«И я. Я тоже, Драко»
«Так хорошо?»
«Да, так. Да не бойся ты. О, Драко»
«Ш-ш-ш, Гарри. Гарри…»
«Так… Хорошо. С тобой»
«Гарри!»


***