Прошёл ещё месяц, близилось Рождество. Последние несколько недель стали для Северуса по-настоящему счастливыми. Его больше ничто не тревожило, даже осознание того, что спустя всего полгода его жизнь в корне изменится. Но он больше не боялся будущего, он был уверен в себе и не волновался ни о чём. Потому что теперь он больше не был одинок. Портрет Джеймса он повесил у себя в личной кладовой. Конечно, ему хотелось бы, чтобы портрет висел в спальне, но там несколько раз в неделю появлялся Гарри, и никак нельзя было допустить, чтобы он увидел его. Северус каждый день приходил к своему возлюбленному и мог бы часами разговаривать с ним, если бы не уроки и проверки домашних работ. Впрочем, и Гарри он видел почти каждый день. Он больше не думал о том, что ему предстоит сделать и что предстоит Поттеру. Он ловил момент во всех смыслах этого слова. Он наслаждался Гарри, он упивался Гарри, он обожал его…

Да, Северус по-прежнему не обманывал себя: у него не было любви к нему. И даже сомнения, которые зародились когда-то на этот счёт, развеялись, как только Люпин принёс ему портрет. Вот на нём был изображён человек, которого он действительно любил всем сердцем, а что касается Гарри, Северус тоже мог бы назвать свои чувства к нему разновидностью влюблённости. Определённо, для такого слова он считал себя уже слишком старым, но между ними уже было нечто большее, чем просто секс и хорошие отношения. Самое главное, что понял Северус, так это то, что он больше не ищет в Гарри Джеймса. После того, как он начал общаться с портретом, он всё-таки убедился, как мало общего у Гарри с его отцом. Даже внешность теперь не так его смущала. Да, они всё-таки были просто похожи, но Гарри не был идеальной копией своего отца. И это, как ни странно, очень радовало Северуса. Он понял, что Гарри нравится ему именно как Гарри. Без сомнений, он был полноценной личностью, незаурядной и очень интересной. Северус, конечно, зря пытался «скрестить» его с Джеймсом: Гарри был сам по себе, его отец — сам по себе. И оба этих человека нравились ему каждый по-своему.

Вообще, если говорить о Джеймсе, то теперь Северус смог как следует с ним пообщаться. Он точно не знал, как ощущает человек на портрете течение времени, но не мог не отметить, что за последние двадцать лет Джеймс, несомненно, повзрослел. Его суждения стали действительно зрелыми, больше не было детских глупых капризов. Да и Северус, в силу своего возраста, стал воспринимать его несколько иначе. Их двадцатилетняя разлука, как выяснилось, не только не навредила их чувствам, но и наоборот, укрепила и упрочила их. Северус, разумеется, отдал бы всё на свете за то, чтобы вместо портрета у него был живой Джеймс Поттер, но он прекрасно понимал, что это невозможно, и был безумно счастлив возможности общаться хотя бы с его изображением. Как бы там ни было, за все двадцать лет Джеймса не смог заменить никто: ни молодые или, наоборот, очень опытные любовники, ни даже его сын, который был на него похож. И Северус теперь прекрасно понимал, что всё, надуманное им относительно Гарри, было просто наваждением. Конечно, он очень хотел видеть в нём Джеймса, но даже если бы у него теперь не было этого портрета, он уже и сам начал понимать, что это не так. Хотя он всё-таки был рад, что начал эти отношения с Гарри и что он смог разглядеть в нём не только сына своего отца. Потому что если с портретом Джеймса у него были спокойствие и любовь, то с Гарри — страсть и наслаждение. А с ними обоими — настоящее счастье.

Дамблдору Северус так и не стал говорить о том, что Люпин отдал ему портрет. Видимо, старый лис именно на это и рассчитывал рано или поздно. Поэтому Северус даже перестал на него злиться быстрее, чем планировал изначально. Безусловно, Альбус думал в первую очередь о нём, когда создавал портрет. Возможно, он хотел использовать его как предлог, чтобы Северус остался на стороне Ордена или что-то вроде этого… Но в любом случае, у Северуса и без этих догадок было множество причин, чтобы сердиться на директора, так что он решил не поднимать с ним в разговоре эту тему. Да и вообще, через два дня после визита Люпина он сам пришёл к Альбусу и наконец-то смог спокойно обсудить с ним детали предстоящих дел. Как бы там ни было, если отбросить в сторону все эмоции и личностные переживания, жестокий и расчетливый план Дамблдора был единственной возможностью навсегда избавить мир от красноглазого чудовища. И у Северуса просто не было другого выбора, кроме как смириться с тем, что задумал старик.


***

За несколько дней до Рождества наступили каникулы и студенты стали разъезжаться по домам. Как и планировалось ещё месяц назад, никто из мальчиков из спальни Гарри не оставался справлять праздник в замке. Конечно, Уизли, как Северус узнал от Гарри, звали его с собой, но Гарри очень правдоподобно наврал, что Дамблдор хочет позаниматься с ним на каникулах плотнее, пока нет никаких дел и никто не мешает. А самому Альбусу Северус сказал, что Гарри, видимо, просто хочет отдохнуть от суеты и позаниматься, поэтому это время он сам тоже хочет использовать с пользой, для занятий боевой магией и зельям. После этих слов Альбус как-то очень грустно на него посмотрел, а потом всё-таки улыбнулся и сказал, что очень рад, что Северус не бросает Гарри, даже узнав всю правду. Северус молча пожал плечами.

Собственно, на это Рождество в замке осталось только семь студентов, включая Гарри. Из гриффиндорцев — только брат и сестра со второго курса, а из Слизерина лишь один Драко Малфой, которому родители просто запретили приезжать на каникулы домой. Впрочем, он и сам не стремился. Он сказал Северусу, что это будет хорошее время для того, чтобы побыть в одиночестве и собраться с мыслями. И Северус прекрасно знал, что Драко имеет в виду. Таким образом, встречам Северуса с Гарри теперь никто не мешал. И как только последний студент из башни Гриффиндора покинул замок, Гарри очутился у порога комнат Северуса с учебниками, мантией-невидимкой и несколькими вещами в охапку. Северус, конечно, не ожидал, что Гарри воспримет его слова о том, что он может поселиться у него на все каникулы, буквально, но сопротивляться не стал. Ему и самому безумно надоело выпроваживать его после каждого совместного вечера. В этом было что-то неправильное и неприятное. А так у них появилась возможность спать вместе в обнимку, просыпаться рядом и долго лежать, не вставая и никуда не торопясь. Им обоим нравились и такие ночи, и такие утра. Они оба получали от них удовольствие не меньше, чем от вечеров, полных страстной ласки и головокружительного секса.

Вот так, накануне Рождества они лежали вместе в постели, поедая спелую вишню. Они проснулись уже около часа назад, но вставать совсем не хотелось. Северус лежал, лениво откинувшись на подушки, а Гарри откровенно издевался над ним, дразня его очередной вишенкой. Он проводил ей по губам любовника, но когда Северус уже готов был схватить её ртом, резко отдёргивал и хихикал. Северус в шутку хмурился, но всегда тут же получал утешительный поцелуй, а потом и отнятую вишенку. Ему очень нравилось такое кормление. Он бы и пролежал так вечно, если бы внезапно его левое предплечье не пронзила острая боль, переросшая в настойчивое жжение. Он поморщился и закатил глаза. Утро было испорчено.

Он перевёл взгляд на Гарри, чтобы сказать, что ему срочно нужно идти, но тут заметил, что тот как раз во все глаза смотрит на его набухшую Метку. Во взгляде Гарри Северус прочёл испуг, изумление и откровенное отвращение. Да и в общем, было от чего ужаснуться. Метка потемнела и под кожей словно что-то ползало. Зрелище было неприятным, впрочем, Северус к нему привык.

— Что это? — хриплым голосом спросил Гарри, не отрывая взгляда.

— А как ты думаешь? — раздражённо ответил Северус и попытался подняться, но тут почувствовал руку Гарри на своём плече. — Гарри, мне нужно идти, — произнёс он уже более спокойно, но Поттер не разжимал пальцев.

— Можно? — спросил он нерешительно и поднял на Северуса глаза.

Северус прекрасно понял, что хочет сделать Гарри, правда, не понимал, зачем, но всё же кивнул. Гарри нервно сглотнул, а потом протянул вторую руку и кончиками пальцев несмело провёл по татуировке. При первом прикосновении он даже вздрогнул, но руку всё же не убрал, хоть Северус и видел, как это ему неприятно. Гарри глубоко вздохнул и уже более решительным движением погладил предплечье Северуса. При этом в его взгляде была боль и сочувствие.

— Гарри, я должен как можно быстрее добраться до Хогсмида, иначе он будет пытать меня за сильное опоздание. Не задерживай меня.

Гарри кивнул и поспешно убрал руку. Северус поднялся с постели, быстро натягивая одежду. По-хорошему, нужно было бы сходить в душ, но у Северуса уже не было на это времени, поэтому он просто применил освежающее заклинание, чтобы избавиться от запаха Гарри на себе. После этого он быстрым шагом направился в свой кабинет, достал Думосброс и начал торопливо сливать туда свои воспоминания. В последнее время он всегда так поступал, отправляясь к Лорду. Его эмоции, связанные с Гарри и Джеймсом, были настолько яркими, что он предпочитал оставлять все воспоминания о них перед визитом к Повелителю. Вот и сейчас он стоял и складывал в Думосброс серебристые ниточки: их с Джеймсом первая близость у озера, ночь в Больничном крыле, разговор у платформы, совместное мытьё в ванной старост, его первый поцелуй с Гарри, их романтический ужин при свечах, портрет Джеймса… Конечно, всё нельзя было положить в каменную чашу, но он выбирал самое яркое и основное.

— Что ты делаешь? — спросил Гарри, появляясь в дверях и облокачиваясь о косяк.

Он был одет в чёрный халат Северуса, который был ему немного велик.

— А на что это похоже? — нахмурившись, пробормотал Северус: он ненавидел, когда ему мешали сливать воспоминания.

— Там о нас?

— Да, — коротко ответил Северус, погружая в чашу последнюю ниточку мыслей.

— И всё?

Северус вздохнул и задвинул Думосброс подальше в шкаф.

— О чём ты спрашиваешь?

— Ну… В смысле, там только твои воспоминания о нас с тобой? И всё?

— Да, — соврал Северус. — Остальное я могу защитить и так. Просто тут… самые яркие моменты.

— Понятно, — кивнул Гарри. — А когда ты вернёшься?

Северус вышел из кабинета, запечатав его своим фирменным заклинанием.

— Не имею понятия. Возможно, не вернусь вообще, — без тени улыбки отозвался он.

Гарри раздражённо выдохнул.

— Тогда, может, тебе не стоит к нему идти, а?

Северус приблизился и коротко поцеловал любовника, приподняв его голову за подбородок.

— Не говори глупостей, — улыбнулся Северус. — Я вернусь через несколько часов, если всё будет в порядке. Это обычный вызов.

Гарри просто покачал головой и отправился в спальню. Он больше ничего не сказал Северусу и не обернулся, но Северус знал, что он просто не хотел показывать своих слёз.


***

Северус довольно быстро добрался до Хогсмида и аппарировал. Когда он оказался в Малфой-мэноре, выяснилось, что Лорд просто устраивает показательный разбор полётов за сорвавшуюся акцию вандализма в центре Лондона. Северус никакого отношения к этому не имел, поэтому был приглашён просто в качестве зрителя. В итоге долго он там не задержался: всего лишь поговорил с Лордом десять минут и перекинулся несколькими словами с Люциусом о Драко. Так что в замке его не было не больше трёх часов.

Когда он шёл от Хогсмида до школы, у него было прекрасное настроение. Пусть даже утро было испорчено, впереди был ещё целый день и вечер… Ну и, конечно же, ночь. А завтра будет уже Сочельник. Он мечтал, как они проведут это Рождество вместе с Гарри. Ради такого случая он даже готов был пристроить у себя на каминной полке маленькую ёлочку, чтобы сделать Гарри приятное.

С такими радостными мыслями он спустился в подземелья и вошёл в свои комнаты.

— Гарри! — позвал он с порога, но ему никто не ответил.

Северус нахмурился и прошёл в гостиную. Но тут никого не было. Он позвал Гарри ещё раз и только тут заметил, что дверь в его кабинет приоткрыта. Северусу стало не по себе. Он толкнул дверь, но и тут никого не оказалось. Не было никаких следов взлома, драки или ещё чего-либо. К тому же на входную дверь он поставил сигнальные чары, которые должны были известить его, если бы в его комнаты проник кто-то посторонний. Северус на не шутку заволновался и направился в спальню.

Когда он открыл дверь, его взору предстала довольно странная картина. Гарри сидел на полу, обхватив колени руками и уставившись перед собой в пол. По его лицу текли слёзы. Периодически его плечи вздрагивали: видимо, он плакал уже давно. На мгновение Северус впал в ступор.

— Гарри, — снова позвал он. — Что случилось?

Гарри поднял на него глаза, и Северус прочитал в них почему-то боль и ненависть. Он подошёл к Гарри, склонился над ним и хотел дотронуться до его плеча, но тот неожиданно с силой ударил его по руке и вскочил на ноги. Северус заметил, что его трясёт.

— Подонок… — прохрипел Гарри. — Сволочь! Тварь!!! — заорал он и больно ударил Северуса кулаком в грудь.

От неожиданности Северус отшатнулся и даже чуть не упал.

— Гарри! Что происходит?!

— Я ненавижу тебя! — в бешенстве кричал Поттер. — Ненавижу! Поганый ублюдок! Сукин сын! Вонючий извращенец!

Северус стоял и не знал, что ему делать. Поведение Гарри было очень похоже на то, когда он увидел у него в гостиной Люциуса. Поттер был просто не в себе, и Северус не мог понять, в чём дело. Что такого могло произойти за три часа, пока его не было? Внезапно он вспомнил открытую дверь в свой кабинет, которую точно запирал перед уходом. Он в два шага очутился возле Гарри, и пока тот не опомнился, схватил его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Гарри тут же сбросил его руку и оттолкнул, но даже этого короткого мгновения хватило, чтобы Северус увидел то, что было ему нужно в воспоминаниях Гарри. Свой Думосброс.

Северус скрипнул зубами от злости. Проклятый паршивец опять залез в его воспоминания! Интересно, зачем он это сделал и что именно он там увидел? С такой наглостью Северус был не намерен мириться и решил пойти на крайние и очень жёсткие меры. Он снова быстро приблизился к Гарри, схватил упирающегося и кричащего Поттера за горло и со всей силы впечатал в ближайшую стенку, прижимая к ней своим телом и одновременно доставая палочку. Он увидел в глазах Гарри панический страх и понял, что всё делает правильно. Северус наставил палочку на Гарри и произнёс:

— Legilimens!

Он моментально погрузился в воспоминания Поттера, находя там именно то, что искал. Это было несложно. Всё, о чём думал Гарри в тот момент, лежало на поверхности. Северус окунулся в воспоминания с головой, углубляясь в каждую мысль и считывая каждую эмоцию. Можно сказать, на какое-то время он сам стал Гарри и смог просмотреть события последних трёх часов его глазами.

За Северусом захлопывается дверь, и Гарри смахивает скупые слёзы, присаживаясь на кровать. Он чувствует тревогу, боль и почему-то вину. Он боится, что Северуса могли вызвать из-за него, из-за того, что Волдеморт всё узнал про них. Тогда Северус точно не вернётся. Ни к вечеру, ни когда-либо вообще.

Проходит час. Час томительного ожидания. Самое страшное, что Гарри не знает, сколько обычно длятся вызовы, поэтому он не знает даже сколько времени ждать Северуса, и что делать в том случае, если он не придёт к вечеру. От скуки он даже начинает придумывать историю для Дамблдора о том, как Северус назначил ему занятия на вечер, а сам на них не явился, чтобы директор сделал хоть что-то для спасения Северуса.

Ещё через пятнадцать минут Гарри уже не может спокойно сидеть на одном месте. Он начинает бездумно слоняться по подземельям, из одной комнаты в другую. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от мрачных мыслей, он разглядывает всё, что попадается на его пути на полках. От странных колбочек в гостиной до светильников в спальне. Он даже пытается почитать какую-то книгу, оставленную Северусом возле камина на столике, но потом бросает это занятие, понимая, что перечитывает первый абзац уже третий раз, не понимая ни слова. Впрочем, это вовсе не книга по зельям, это, кажется, какой-то роман, просто Гарри не может сосредоточиться.

Он чувствует острую потребность что-то сделать или заняться чем-то, что отвлечёт его и поможет расслабиться. Но в подземельях больше нечем себя занять, а в пустую башню идти не хочется. Так он хотя бы первым узнает о возвращении Северуса. Гарри продолжает бродить, но потом вдруг останавливается как вкопанный, глядя на запертую дверь кабинета Северуса. Будто озарение приходит к нему. Думосброс. Вот что может его отвлечь. Конечно, по опыту прошлого года он прекрасно знает, что залезание в воспоминания Северуса ничем хорошим может и не закончиться, но ведь Северус сам сказал, что кроме них с Гарри там ничего больше нет. Значит, в этом не будет ничего страшного. Гарри сейчас с большим удовольствием бы посмотрел, скажем, на их самый первый поцелуй в Выручай-комнате, когда Северус уронил палочку. Интересно, как это выглядело со стороны?..

Гарри приближается к двери. Разумеется, для него не проблема, что она заперта. Северус ведь сам две недели назад научил его своему фирменному запирающему и отпирающему заклинанию на тот случай, если Гарри вдруг захочет прийти к нему, а его не будет, и Гарри решит подождать. Ведь Северус не от него запер кабинет, верно? Он сделал это просто по привычке.

Гарри отпирает кабинет. Получается даже с первого раза. Он улыбается сам себе и заходит внутрь. Думосброс уже через минуту оказывается на столе. Гарри вздыхает, надеясь, что Северус не станет ругать его, когда узнает, что он лазил в его воспоминания без спроса. Он наклоняется и погружает лицо в прозрачную субстанцию. Перед глазами тут же начинают мелькать картинки. Ах да, он же не выбрал никакое воспоминание, прежде чем окунуться в Думосброс. Но тут одна картинка привлекает его внимание, и он пытается сосредоточиться на ней. Что это? Ух ты! Это Северус разглядывает его на тренировке. Это что, он так со спины выглядит, когда атакует? Северус прав… Поза, которой он его научил, выглядит даже красиво. Но тут картинка сменяется. Видимо, это происходит в хаотичном порядке. Это Гарри с Северусом две недели назад заперлись в кабинете зельевара и занимаются любовью стоя, прислонившись к стеллажу. Гарри усмехается. Тогда у него не было урока, а у Северуса был, и он якобы вышел за ингредиентами.

Гарри покидает это воспоминание и пытается найти именно то, про первый поцелуй. Всё, что проносится у него перед глазами, Гарри уже знакомо. Он сам там был, он всё это знает. Но неожиданно он замечает какие-то совершенно новые сцены. Он точно знает, что этого не было. Он такого не помнит. Он не может понять, что это такое. Гарри пытается сосредоточиться хотя бы на одной картинке, чтобы просмотреть воспоминание целиком.

Он видит ночное озеро у Хогвартса. Под деревом лежит юноша, в котором Гарри тут же узнаёт молодого Северуса. Как раз такого, какого он видел в прошлом году в его воспоминаниях. Но Северус не просто лежит. Он занимается любовью с кем-то. Гарри усмехается. Кажется, у Северуса был в школе роман. Северус стонет, извивается и ещё сильнее притягивает второго юношу к себе, а тот плавно двигается в нём, покрывая поцелуями его шею и грудь. Гарри прекрасно понимает, что ему нельзя на это смотреть, потому что это нехорошо, но оторваться почему-то не может. Эта сцена кажется ему очень красивой и нежной. Гарри тепло улыбается.

Он думает, что пора уже покинуть это воспоминание, но внезапно Северус вскрикивает и вцепляется в плечи любовника сильнее. Тот делает ещё несколько движений взад и вперёд и тоже глухо стонет, укладывая голову на плечо Северуса. Проходит несколько секунд, любовник Северуса поднимает голову, и Гарри видит своего отца…

Он вскрикивает и машинально делает шаг назад, но спотыкается о какую-то корягу и падает на спину, но тут же приподнимается на руках. Он сидит и не может оторвать взгляда от этой пары. Его отец улыбается и что-то шепчет Северусу. Тот морщится. Но Гарри уже всё равно, о чём они говорят. Шок сменяется осознанием того, что происходит. Северус не просто начал испытывать к нему влечение, он возжелал своего бывшего любовника, воплощённого в Гарри.

Гарри уже всё равно, как получилось, что его отец и Северус перестали враждовать и стали любовниками. Он торопится покинуть воспоминание. Ему больно, ему обидно, ему тошно. Вот теперь он действительно чувствует себя использованным. Он точно знает, что прав. Ведь внезапно вспыхнувшая страсть Снейпа к нему и его попытки наладить с ним отношения — не просто совпадение. Он просто в начале этого года заметил сходство Гарри с его отцом и решил заполучить Гарри себе. Всё сходится. Он никогда не говорил, что испытывает к нему какие-то чувства, а только постоянно укладывает его в постель. Ему нужно только его тело, ничего больше. Гарри — просто сексуальная игрушка. Марионетка, которую имеют чуть не ли каждую ночь. Северусу плевать на то, что он чувствует и чего он хочет. Ему нужен только секс. Ничего больше.

Гарри так взволнован и подавлен, что даже забывает закрыть дверь в кабинет Северуса. Он на деревянных ногах доходит до спальни и опускается на пол, прижимая к себе ноги. Он плохо понимает, что вообще происходит. Но одно он знает точно. Его предали. Его использовали. Об него вытерли ноги и выбросили. Вернее, ещё не выбросили, но это, видимо, не за горами. Не даром Северус говорил о том, что им нельзя друг к другу привязываться. Наверное, он имел в виду именно это.

Гарри начинает плакать. От боли и обиды. Он не хочет показаться слабым даже самому себе, но слёзы сами бегут у него из глаз. Он всхлипывает и утыкается лбом в колени. Ему так больно, что хочется кричать. Конечно, Северус никогда не говорил, что любит его или что-то в этом духе, но Гарри надеялся на то, что простое влечение вырастет во что-то чуть большее. Он думал, что когда он покончит с хоркруксами и Волдемортом, они смогут быть вместе, уже ни от кого не прячась. Он бы очень хотел этого, потому что ему хорошо с Северусом. С ним спокойно и надёжно. А ещё очень интересно. Но самое главное, Гарри только сейчас понимает, что он на самом деле любит этого человека. И то, что он только что понял, не просто разрывает его сердце, оно уничтожает Гарри. Поглощает целиком и уничтожает.

Ему никогда не было так больно. Конечно, у него в жизни было очень много боли, он терял близких людей. Например, Сириуса. Но даже тогда не было так плохо. Гарри знал тогда, что Сириус погиб. Навсегда. И его не вернуть. Но Сириус погиб, защищая Гарри, любя его. И теперь осталась только светлая печаль. А Северус… Хоть он и жив, он предал Гарри, он растоптал все его чувства, уничтожил всё хорошее, что было между ними за последние три месяца. И Гарри никогда ему это не простит. Никогда.

Северус обнаружил себя стоящим перед скорчившимся на полу Гарри. Тот по-прежнему плакал и держался за голову. Оно и неудивительно. После такого вторжения в свой разум, Гарри испытывал дикую боль. Северус давно уже опустил палочку. Он всё никак не мог прийти в себя. Он был шокировал и поступком Гарри, и то, как тот отреагировал на увиденное, и то, что у Гарри уже были к Северусу такие серьёзные чувства. А ещё Северус будто перенял его боль. И теперь тоже ощущал, как к горлу подкатывает ком.

С одной стороны, ему хотелось просто ударить Гарри за его дерзость и за то, что он всё узнал. Но с другой — у него было острое желание обнять и утешить Гарри, сказать, что всё это неправда, что если так и было вначале, то теперь всё изменилось. Немного поколебавшись, он выбрал второе. Северус опустился перед Гарри на колени и осторожно дотронулся до его плеча, но Гарри только всхлипнул и сбросил его руку. Северус понял, что ему до сих пор больно. Он полез в карман мантии и извлёк пузырёк с простым обезболивающим, которое всегда носил с собой на вызовы к Лорду. Он откупорил его и протянул Гарри.

— Пей, — настойчиво произнёс он.

Гарри приоткрыл зажмуренные глаза и вдруг сделал резкое движение рукой, стараясь выбить пузырёк из рук Северуса, но реакция того оказалась отменной. Он отдёрнул руку, и Гарри промахнулся.

— Это снимет боль, — нетерпеливо пояснил Северус, поднося пузырёк к губам Поттера и практически насильно вливая в его рот зелье.

Гарри не сразу проглотил зелье, и Северус подумал, что он разрывается между желанием выпить его и выплюнуть ему в лицо. Но потом он всё-таки с трудом сделал глоток: видимо, голова болела очень сильно. Зелье подействовало быстро, и уже через минуту Гарри выпрямился и тряхнул головой.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой в голосе спросил Северус.

— Да пошёл ты, грёбаный ублюдок! — прошипел Гарри, отползая от него к стене.

Северус вздохнул. Он понятия не имел, с чего начать разговор.

— Гарри, — произнёс он наконец, — выслушай меня, пожалуйста…

— Нет, — Гарри покачал головой. — Я не хочу слушать. Я больше не хочу… Я не могу…

Слёзы опять полились у него из глаз.

— Гарри, ты всё не так понял.

— Да? И это, значит, не мой отец тебя там под деревом трахал?!

— Твой, — спокойно ответил Северус. — Но это не имеет к тебе никакого отношения, поверь…

— Да неужели? — осклабился Гарри. — Тебя так резко ко мне потянуло в начале этого года. Я думал, это из-за меня, а это из-за него…

— Нет!

— Нет?! Думаешь, я слепой? Я видел его только что. Я похож на него, как две капли воды.

— Это ничего не меняет.

— И ты хочешь сказать, что обратил на меня внимание просто так?

Северус опустил голову. Он прекрасно понимал, что врать не имело смысла. Гарри всё правильно понял. Только ошибся в одном: этого уже давно не было, у них с Гарри уже два месяца как всё было иначе.

— Нет, Гарри. Я не стану отрицать, что вначале я заметил твоё сходство с твоим отцом, и поэтому я так разглядывал тебя на той отработке… Но потом всё изменилось.

— Да хватит врать! — взорвался Гарри. — Ты просто хотел меня поиметь, потому что я так на него похож, и ты продолжаешь это делать именно по этой причине. А на меня тебе плевать!

— Это не так! Да выслушай же меня, чёрт тебя дери!

— НЕТ! Не хочу слушать! — Гарри даже демонстративно зажал ладонями уши, но уже через несколько секунд убрал руки. — Ты и отца моего обманом, наверное, в постель затащил! Вы же ненавидели друг друга!

— От ненависти до любви один шаг, — усмехнулся Северус, пожимая плечами.

— Ну да, конечно… — Гарри осёкся, видимо, его только сейчас осенило. — Постой… Ты говорил мне о человеке, которого любил… Вы расстались из-за того, что ты принял Метку, и потом его убили. Это же не…

— Да, Гарри, — спокойно промолвил Северус. — Это твой отец.

На минуту повисла тишина. Они оба по-прежнему сидели на полу, глядя друг на друга.

— А я думал, что ты правда нашёл что-то во мне, — наконец тихо проговорил Гарри.

Северус снова вздохнул.

— Гарри, я нашёл в тебе очень многое. Мне действительно хорошо с тобой. И не только в постели. Ты умный, ты интересный, с тобой легко. Да, я правда обратил внимание на тебя потому, что ты так похож на Джеймса, но когда я начал с тобой общаться, то понял, что ты хорош сам по себе. Я хочу быть именно с тобой. И Джеймс тут уже ни при чём.

Гарри слушал не перебивая, а потом поднялся на ноги и покачал головой.

— Я больше не верю тебе, — тихо проговорил он, развернулся и вышел из спальни.

Северус слышал, как хлопнула входная дверь, но был просто не в силах даже подняться с пола. Под веками начало жечь. Северус понял, что только что, скорее всего, потерял Гарри навсегда.