Первое сентября было таким же мерзким днём, как обычно. Галдящие и бегающие дети в неприличных количествах, неинтересные, приторно торжественные коллеги, надутый, как шарик, директор, произносящий Речь... Только здесь добавлялись ещё суетливые родители, слава Мерлину, немного: рабочий район всё-таки. Снейп забился к себе в кабинет и готовился к урокам, почему-то на рабочем месте лучше получалось разобраться в море новой информации и продумать, что может понадобиться ему на занятии. Хотя иллюзий Северус не питал: более чем наверняка ученики окажутся такими же тупицами, как студенты Хогвартса, или даже тупее, это ведь школа откровенно невысокого уровня.
Впрочем, дети везде одинаковые, плюс-минус двадцать пунктов коэффициента интеллекта. Разницы-то, дебил или имбецил? Да уж, выбрал ты себе, Северус, профессию, что и говорить.
Накануне он спал спокойно, как младенец. Снились, правда, длинные нити рибонуклеазы и схема кровеносной системы человека, отчего-то накладывающаяся на схему магических потоков. Наверное, всё же не надо было читать на ночь.
Первыми ему, как нарочно, достались одиннадцатилетки. У Альбуса это было любимой шуткой: утром второго сентября наградить декана Слизерина первокурсниками, желательно гриффиндорцами, для поднятия боевого духа. Ещё для поддержания тонуса хорош первый курс по понедельникам. Или пятый, который к С.О.В. надо готовить. Помнится, кто-то из коллег спросил, любит ли он экстремальный отдых. Он тогда ответил, что после его экстремальной, можно даже сказать, взрывной работы только слалома или прыжков с парашютом не хватает, чтобы мирно закончить жизнь в палате Св.Мунго, и пообещал подумать над предложением, когда всерьёз соберётся на пенсию, а его не пустят. Даже Дамблдор его поддержал, заявив, что зельеварение – столь же опасный предмет, как и полёты на мётлах, и низкая травматичность студентов – личная заслуга профессора Снейпа.
Северус вздохнул и вошёл в класс. С его появлением зазвенел звонок, и учебный год наконец начался по-настоящему.
- Здравствуйте, леди и джентльмены. Меня зовут мистер Снейп, повеселиться по этому поводу вы можете на перемене. Пока же попрошу вас уяснить, список вещей, которые вам понадобятся во время наших занятий. А лучше записать, так как наукой давно доказано, что в головах у детей вашего возраста ничего не держится дольше пяти минут,
Маленькие паскудники сидели тихо, но Северус-то знал: это ненадолго. Сейчас они напуганы новшествами: предметы, учителя, кабинеты – всё в первый раз, всё незнакомо. Стоит им привыкнуть, и мерзавцы покажут себя во всей красе. Надо с самого начала закрутить гайки, привычно проворчал внутренний хаффлпаффец. А слизеринец, хитро прищурившись, вдруг возразил: закручивать все станут. Тут нужно что-то другое. Гриффиндорец хмыкнул и предложил пригодное для себя: заинтересовать. Перед глазами понеслись строчки убористого печатного текста. Поверить, что ли, алгебру гармонией, а теорию практикой? В конце концов, не зря же он учил всю эту муру?
- ...теперь отложите ручки и послушайте меня внимательно. На следующем уроке получит хорошую оценку тот из вас, кто сможет внятно объяснить правила работы с микроскопом. Я, разумеется, осознаю, что, скорее всего, мне придётся разъяснять вам такие элементарные вещи самому, но надежда, самое живучее из человеческих заблуждений, всё ещё теплится в моей душе.
Было очень трудно говорить «ручки» вместо «перья», обещать поставить хорошую оценку, а не начислить баллы, но Северус Снейп всегда славился жёстким самоконтролем. Он строго оглядел класс, оживившийся после его слов, и добавил:
- Также, по всей видимости, необходимо подчеркнуть, что на моих уроках требования к дисциплине ничуть не ниже, чем у других преподавателей. Скорее наоборот. Поэтому я убедительно попрошу в дальнейшем воздержаться от шума в моём кабинете. Во избежание санкций. Теперь поговорим о том, что нам предстоит изучать, – о живой природе...
С младшими всегда сложно и просто одновременно; эти не стали исключением. Они ничего не знали. Даже того, что Драко было известно раньше, чем он научился связно говорить. С другой стороны, на них действовали элементарные уловки, даже такие, которые тот же Драко на первом курсе презрительно называл дешёвыми. Что ж, не всем быть слизеринцами. К концу урока дети полагали себя самыми умными, хотя смогли лишь всем классом довольно невнятно сформулировать основные признаки, по которым живое существо можно отличить от неживого предмета. Снейп предельно просто изложил им девять главных критериев и велел дома потренироваться доказывать, почему, к примеру, мышь живая, а камень – нет. Задание для олигофренов, так что, может, и справятся.
Следующими в расписании шли здоровые четырнадцатилетние лбы, и Северус не питал иллюзий на их счёт. Такие же тупые, только уже с характером.
Главное – не запутаться. Четырнадцатилетки, четвёртый курс, здесь – десятый класс. Мерлинова задница, он двадцать лет звал их четвёртым курсом! Переучивайся теперь... Всё как обычно; магглы идут в школу с пяти лет, а не с одиннадцати, как волшебники, а отдуваться должен Северус Снейп.
Хотя, когда ещё переучиваться-то, как не сейчас? И так жизнь, считай, с чистого листа начинается.
- Ну, молодые люди, кто может рассказать, к какой биологической группе относится вид человек разумный?
Тишина абсолютна. Нет даже мухи, которой положено одиноко жужжать в подобных ситуациях.
- Семейство? Отряд? Класс? Тип, наконец?
Молчание. А ведь эти бестолочи летом сдавали экзамен! Государственный тест, страшное страшилище, пугающее всю маггловскую Британию своей невероятной сложностью. И сейчас перед ним сидит не весь класс, а только те, кто выбрал биологию.
- Что ж, значит, мне придётся вам это объяснять. Не скажу, что сильно удивлён. Записывайте. Все живые организмы делятся на две империи: клеточных и доклеточных. Все клеточные, как может легко понять мыслящее существо, состоят из клеток. Кто скажет мне, что за существа относятся к доклеточным?
Через несколько секунд нерешительно поднимается чернокожая рука.
- Да, мистер...?
- Джейсон, сэр. Кирк Джейсон. Я по телевизору слыхал, что какие-то микробы не состоят из клеток. Только запамятовал, какие, то ли бактерии, то ли вирусы.
- Правильно, мистер Джейсон, именно вирусы относятся к доклеточным. Запишите: империя доклеточных содержит царство Вирусы. Название царства пишется с большой буквы. Правда, сейчас большинство учёных всё же склоняется к мысли о том, что это не живые существа, а некие, как принято выражаться, «неживые болезнетворные факторы». Тот из вас, кто на следующий урок приготовит сообщение о причинах этого, получит высокую оценку. Также я был бы рад услышать личное мнение кого-нибудь из вас о том, стоит ли признать вирусы живыми или неживыми. Разумеется, мнение должно быть аргументированным. Записывайте дальше: к империи клеточных относится два надцарства – ядерных и безъядерных. Кто скажет нам, о каких ядрах идёт речь?
По классу прошелестел негромкий смешок; девица модельного вида, накрашенная слишком броско для ученицы, подняла руку с безупречным маникюром.
- Слушаю вас, мисс.
- Ядро – это часть клетки. Вроде мозга. Оно управляет клеткой, и в нём находятся гены. Только я не понимаю, как могут быть клетки без ядра?
- Отлично, мисс, вы совершенно правы. Рассказываю, как могут быть клетки без ядра...
Не сойти с ума сегодня. Потом он привыкнет. Две девицы на задней парте, как сёстры похожие на мисс, знающую про ядро, красят ногти. Но слушают его, и Снейп не делает им замечания. Гриффиндор полёг бы с инфарктом поголовно, доведись ему увидать такое.
- ... таким образом, и в безъядерных клетках есть всё то, что должно помещаться в ядре. Просто оно находится в чуть более примитивном виде и рассеяно по всей клетке. Это понятно?
Нерешительное, но довольно стройное «Да». Отлично. Ещё унция знания вложена в эти тупые башки. Скоро ли оно выветрится из них?
- Запишите: к надцарству безъядерных относится царство Дробянки. Как пишем название царства?..
Потрясающе, но за урок они добрались до отряда Приматы, и за минуту до звонка Северус осчастливил десятый класс – не забыть, десятый! – знанием о существовании семейства Люди. Задал на дом изучить эту классификацию, уметь отвечать на вопросы типа «Какие классы относятся к типу Хордовые?», самостоятельно подобрать примеры. Напомнил про дополнительные баллы тем, кто разберётся с вирусами. Сказал «Урок окончен», и в ту же секунду зазвенел звонок. Дети зашумели, вставая; пришлось повысить голос, чтобы они услышали призыв подойти к нему за оценками. Лучше нарисовать лишнюю букву* Джейсону и паре других охламонов, у которых держится в голове хоть что-то помимо имени самого модного в этом сезоне рэппера, может, им понравится и захочется ещё.
А ведь до конца дня ещё далеко.
Не сойти с ума сегодня...
После четвёртого урока Снейп уже не помнил о своих педагогических экспериментах. Он словно бы опять вернулся в восемьдесят первый год, когда каждое занятие требовало от него как минимум часовой подготовки, и было невероятно сложно выдержать рабочий день до конца. После уроков приходилось ложиться спать, так выматывали ученики. Потом, конечно, привык. Теперь, видимо, придётся пройти через это снова. Масса новой информации; что рассказывать на следующей неделе, понятно смутно; если вдруг попадётся умник с каверзным вопросом, неизвестно, как выпутываться, поскольку знаний, как у первокурсника.
Младшие классы – седьмые и восьмые, запомнить! – смотрели на него с непонятным восторгом и слушались, будто под Империусом. Хорошо, но странно. Разобраться потом. В школе полно негров и латиносов, есть арабы. Это дополнительные сложности: он привык к «высокому английскому» и плохо понимает их дикие акценты.
Что делать с девятыми, неясно совершенно. Им в конце учебного года сдавать экзамен. Не знают ни дракла.
Ну и ладно. Могло быть и хуже. Например, естествознание могло делиться на химию, физику и биологию с десятого класса, как во многих других школах. И ему пришлось бы учить ещё больше маггловской муры, чтобы преподавать общую дисциплину младшим классам и тем из старших, кто не выбрал бы биологию**.
В конце концов, он мог выгнать этого Макномару и сейчас сидеть в доме, тупо пялясь в стену. Не лучшее времяпрепровождение для профессора зельеварения, не так ли? Ну да, обучать недоумков, которым далеко даже до Крэбба с Гойлом, как раз достойно его высокого звания.
На последнем уроке снова были малыши. Седьмой класс, забавные и немного напуганные. И страшно тупые.
Драконья моча, занимайся теперь перед каждым уроком прикладной математикой: если первый класс – это пять лет, то седьмой – это сколько?
- Итак, чем же всё-таки отличается живое от неживого?
- Оно живёт, – решительно заявляет веснушчатый паренёк с большими глазами орехового цвета.
- Живёт? А в чём это выражается? Вот я скажу вам: камень живёт на дороге. Как вы докажете мне, что я неправ?
Задумались. Снейпу казалось, будто он слышит: их мысли, маленькие, незрелые, со скрежетом ворочаются в головах.
- Ну... оно умирает, – неуверенно сказала девчушка с длинными косами.
- А что это значит – умирает? Я скажу вам: этот камень жил, а теперь он умер. Где я ошибаюсь?
- Живое дышит, – упрямо ищет способ оказаться правым веснушчатый.
- Отлично, записывайте один из признаков живого: дыхание.
- А разве дерево дышит? – недоверчиво спрашивает вертлявый мальчишка за первой партой.
- Несомненно. Правда, оно при этом не сопит так шумно, как ваш сосед. Ещё отличия живого от неживого мы знаем?
- Живое питается, – кажется, длиннокосая девочка поняла, что от них хотят.
- Правильно, мисс. Записывайте второй признак: питание...
- И ещё оно того... в туалет ходит, – парень за первой партой явно получает удовольствие от происходящего. Не скучно, и себя показать можно.
- Совершенно верно, пишем третье: выделение.
Ну же. Совсем чуть-чуть осталось. Звонок через двадцать восемь минут. Снейп рассказывал про гомеостаз, а сам просто и незамысловато мечтал о хорошем кофе. И чай сюда надо притащить. Разный. Зельевар без бодрящего чая – всё равно что географ без глобуса. Хотя здешний вроде картами обходится... Оно и неудивительно, если вспомнить, какое убожество было в его собственном кабинете.
Вечер и несколько последующих дней прошли словно во сне. Приходя домой, Северус часа три спал – голова шла кругом от новых лиц, шума и непривычного распорядка, – потом обедал и читал книги, готовясь к занятиям.
Понемногу, как он и ожидал, всё налаживалось. Запоминались дети, новые лица приобретали имена, двенадцатилетки стали наконец восьмиклассниками, Джейсон больше не путался с Джорданом, а Аннабель Смит – со своей сестрой Абигайль. Выяснилось, что его коллеги не сплошь идиоты, встречаются и вполне адекватные личности; Макномара преподаёт девятым и двенадцатым классам математику, потому что учителей не хватает. Ситуация не радовала: Литл-Бери трёх государственных школ явно было многовато. Конкуренты – Королевская гимназия Литл-Бери, заведение солидное и почитавшее себя элитным, и Средняя общеобразовательная школа Риблсдейл, практически копия той, в которой сейчас работал Снейп, – находились за рекой, в «хороших районах», и из года в год показывали значительно лучшие показатели, чем Риверсайд, где верховодил Макномара. Оно и неудивительно: в Заречье и контингент другой, и учителя не торопятся идти сюда работать, добираться до дома из плохого района не каждый согласится. Уже третий год школу порывались закрыть, но директору пока удавалось её отстоять, скармливая департаменту образования обещания вот прямо завтра начать улучшать показатели. Чиновники наконец стали терять терпение, и этот учебный год вполне мог оказаться для Риверсайда последним.
Выяснилось, что книженция про Гарри Поттера ещё более популярна, чем Северус думал. Причина восхищения младшеклассников обнаружилась быстро и оказалась весьма тривиальной. «Наш Снейп прямо как настоящий!», - захлёбываясь от восторга, рассказывала девочка с блестящим обручем на голове встречавшей её из школы маме. Зельевар кисло улыбнулся. Его любили за то, что он похож на мрачного типа из книжки. Великолепно. Просто замечательно.
Впрочем, одёрнул его внутренний хаффлпаффец, начитавшийся маггловских учебников зануда, какая разница, с чего они тебя полюбили? Главное – положительная эмоция есть, ты им нравишься. Значит, легче будет заинтересовать. Сам посуди: дети в восторге от того, что ты шипишь на них. Превосходно, шипи дальше! Тебе легче, им приятно. Только не загуби приязнь. Школе нужны эти чёртовы показатели успеваемости. Ты, соплохвосты раздери, для того и нужен, чтобы их обеспечивать!
Макномара, встретив его в коридоре, между делом обрадовал новообретённого биолога новостью о грядущем педсовете и попросил к тому времени сформировать и высказать своё мнение о положении в школе. «У вас свежий взгляд, мистер Снейп, надеюсь, это поможет». Чему поможет, Северус не спрашивал. И так ясно: совет ожидается скорее не педагогический, а военный. Что ж, приглядимся.
Одиннадцатый класс зельевара не радовал. На редкость упрямые в отстаивании своего права на невежество, эти замечательные дети в прошлом году не прошли программу до конца. Теперь придётся догонять. Кажется, привычная игра «Гриффиндор против профессора Снейпа: кто кого переупрямит?» возрождается в новом качестве.
Родольфус Лестранж сказал как-то, почти сразу после драматически обставленного побега из Азкабана: «Циником быть скучно, джентльмены. Всего дел – думать о людях самое плохое и редко ошибаться. Лучше оставаться идеалистом: подгонять мир под себя, удивляться его противодействию, набивать шишки... Опаснее – да, но насколько же интереснее!». Малсибер в ответ хохотнул, затянулся маггловской сигаретой и патетически вопросил: «Ну и что тебе мешает? Программа-то у нас прежняя, Лорд – тоже...». Кислая усмешка Родольфуса и его горькое: «Жизненный опыт» Северусу запомнились надолго.
Ученики средних и старших классов государственной средней школы Риверсайд почти все жили скучно. То есть, были циниками. Не притворялись, как молодые люди из хороших семей. Были.
Впрочем, давай честно, Северус: ты пришёл в Хогвартс полным надежд и иллюзий? Пожалуй, да. Но только потому, что начиналась новая жизнь. Так тебе казалось тогда. Поняв ошибку, ты быстро вернулся к прежнему скептическому взгляду на мир, сделав исключение лишь для Люциуса. И то – вне магического мира Малфой совсем не воспринимался авторитетом.
Что ж, циникам – циничные вещи: объяснение пользы биологии для будущей карьеры. На практических примерах. Когда выяснится, что половине сидящих здесь оно сто лет не нужно – безжалостное выдавливание из целевой аудитории. И продолжить педагогические эксперименты, используя новые знания, на сей раз по дисциплине со странным названием «особенности преподавания средним группам»... да вот хотя бы с задней парты второго ряда!
- Мистер Годдард, будьте добры принести мне тот журнал, который вы листаете под партой.
Всклокоченный паренёк с неровно обрезанной чёлкой испуганно-нахально глядит на учителя и дерзит – не всерьёз, на пробу:
- Вы не имеете права, мистер Снейп!
- Мои права и ваши обязанности мы обсудим после урока. А сейчас будьте любезны исполнять распоряжение! – и улыбнуться уголками губ. Помнится, слизеринцы от такой улыбки бледнели и порхали почище докси.
Порхать Алан Годдард не стал, однако угрозу оценил правильно. Насупился, выругался про себя, но перечить не осмелился. Журнал лёг на учительский стол. Ну-ка... порнография. Вот кто бы сомневался. Восьмой класс, двенадцать лет, не рано ещё?
Новообретённые знания советовали перейти от случайного предмета к теме урока. И каким, простите, образом из голой грудастой красотки следуют особенности внутреннего строения дождевого червя?
А бюст у девицы при данном объёме чересчур торчит, чтобы быть натуральной.
- Так-так, - Снейп равнодушно глядел на журнальчик и вещал в класс, - грудная клетка узкая, при таком расположении подкожно-жировой клетчатки имеющаяся в наличии грудь выглядит неестественно. Собственно, неестественной она и является. В связи с этим хочу отметить, что стать кормящей матерью данной леди не грозит. Силиконовые протезы таких размеров должны сильно сжать молочную железу. Прошу передать журнал по классу, дабы все присутствующие убедились в сказанном.
Похоже, «ошарашенные» - слишком слабый эпитет для выражения детских лиц. Порнушка гуляла по партам, а ученики даже не хихикали. С левого ряда донеслось: «Вот так и становятся импотентами».
Мерлин, какую же глупость иногда приходится говорить для привлечения внимания!
- Однако этой леди повезло: у неё всего лишь передавлены молочные железы. Неприятно, но жить можно. Если же накачать силиконом дождевого червя, картина выйдет не столь радужной...
Есть! Зацепил. Класс грохнул немного истерическим смехом, однако червяк с имплантантами целиком завладел вниманием учеников.
- И кто мне сумеет сказать, почему силикон несовместим с внутренним строением дождевого червя?
Зашуршали страницы учебников. Вверх поднялась первая рука.
- Слушаю, мисс Смит.
Как выяснилось, своя мисс Смит была практически на каждой параллели. Добрые дети охотно рассказали Северусу, что в этом славном роду семь дочерей, всех зовут на «А». Обычный приём в небогатых семьях с консервативным укладом, где до сих пор на одежде и белье вышивают инициалы владельца. Анна, Аманда, Августа, Алиса, Аннабель... Дальше он не запомнил. Намного больше, чем разнообразие женских имён на «А», Снейпа интересовал мальчишка, прилагавшийся к одной из Смит.
Мальчишку звали Вернон. Спасибо, не Дурсль. Вернон Джебраил Касл. Громила, очень похожий на Грега Гойла, однако по-маггловски ленивый, тупой и беспросветно наглый. И держащий в подчинении класс. Явный лидер. Поттеру и не снилось. Малфою... возможно, снилось, но разве что в розовых грёзах.
Вернонов Северус не любил. Из глубин памяти всплыла детская драка. Эх, как же он тогда отлупил Дурсля, решившего вступиться за честь дамы сердца! Глупый мальчишка из приличной семьи, надеющийся на силу старательно раскормленного тела... Против выросшего в Тупике Прядильщиков Снейпа, привыкшего махать кулаками по поводу и без, у толстяка не было шансов.
Этот Вернон другой. Хищник, сразу видно. Преподавателя снисходительно игнорирует, но сидит тихо. Смотрит в свежеотмытое окно, на лице – презрительная мина. Я здесь главный. Самый главный. Не забывайтесь, придурки малолетние.
А в голове... в голове безраздельно царит мисс Аннабель Смит, прилежно читающая учебник за первой партой центрального ряда. Ого, какие мальчик знает позиции! И какие слова, описывающие безнадёжность этой, несомненно, великой любви! Сразу видно, что мисс Аннабель – девушка порядочная, ничего такого никогда не позволявшая, а посему – доступная лишь в мечтаниях. О которых она не узнает, потому как... потому как, короче говоря. Вернон плохо осознавал свои душевные порывы, парень ещё не дошёл до аналитических выкладок. Просто именно Аннабель в классе позволялось делать всё, что угодно. Чем барышня Смит совершенно не пользовалась, ибо вряд ли догадывалась о высочайшем разрешении. Очень типично для порядочных девиц.
Старая боль подкралась на цыпочках и изо всех сил ударила под сердце. Лили, рыжая чёлка, сияние зелёных глаз... Упрямая моя. Хорошая. Как же люблю...
- Итак, сегодня мы с вами начнём рассматривать сердце человека.
Может, стихи ей написать? Порядочные любят... Это снова Вернон. Ну-ну, медвежонок, и какие же рифмы придут в твою глупую голову? Love-dove... Кто бы сомневался. Розы-грёзы-паровозы. Стандартный набор. Ты сам-то понимаешь, насколько жалким и смешным выйдет написанный тобой уродец-стих? Ага, понимаешь. Небезнадёжен.
- Сердце человека располагается в грудной клетке. Это четырёхкамерный мышечный орган...
Мистер Касл не слушает. Он ищет рифму к слову «сердце». А зря.
- Величина сердца приблизительно соответствует величине кулака человека. Но всё зависит, разумеется, от индивидуальных особенностей. Сравним для примера кулак мисс Смит и мистера Касла...
Встрепенулся. Класс хихикает и замирает под лениво-внимательным взглядом из-под белёсых ресниц. Ничего, обошлось: Вернон тоже решил улыбнуться. Ещё бы – ведь Аннабель весело! Так и быть, за это простим учителю шутку.
Глупый ты маггл, Вернон Джебраил Касл! Не знаешь, с кем связался. Ты мне нужен, потому что можешь приказать классу сидеть тихо, учить уроки, прыгать на одной ножке и петь «Правь, Британия, морями». Значит, ты будешь моим. А твоя любовь мне в этом поможет. Я научу тебя, как заставить сердце порядочной девочки биться сильнее в твоём присутствии. Только в твоём!
Но не бесплатно.
Впрочем, тебе понравится.
- Я сказал, что сердце – четырёхкамерный мышечный орган. Кто может объяснить, почему именно четырёхкамерный и зачем мышечный? Да, мисс Смит?
К педсовету Северус подготовился основательно. Грошовый блокнот с листками плохой серой бумаги – неожиданный подарок предшественника, обнаруженный в столе – исписал полностью, и на обложку залез. Памятуя хогвартские совещания, профессор сформулировал пару Главных Вопросов и приготовился с боем добиваться их решения в нужном для себя ключе. Ну и, разумеется, прихватил две пачки тетрадей, которые надо было проверить на завтра.
Самой важной Снейп считал проблему экзамена по естествознанию. Его в обязательном порядке сдавали все девятиклассники, и состоял он из заданий по биологии, химии и физике. Если в своём предмете Северус был уверен – в конце концов, даже гриффиндорцев обучал, и ничего, писали, как миленькие – то недостаточная компетентность химика и физика могла подпортить показатели. Разумеется, сам факт существования комбинированного экзамена казался зельевару несусветной глупостью; каждый учитель учит по-своему, поэтому логичнее всего система «один преподаватель – один экзамен». Но магглы – такие выдумщики...
Макномара, как выяснилось, не принадлежал к директорам, заставляющим коллег внимать своим речам часами. Он кратко обрисовал ситуацию в школе на начало учебного года, назвал число учеников, количество вакансий, напомнил расспросить знакомых, не нужно ли кому-нибудь трудоустройство, ещё раз огласил неутешительные результаты последнего внешнего тестирования – процент успеваемости по каждому предмету. Всё это заняло минут восемь. Потом кругленький толстячок, растерявший где-то забавную бесшабашность, попросил высказаться поочерёдно руководителей выпускных параллелей***, а потом – новых учителей, «чей свежий взгляд несомненно интересен, а насущные потребности я по мере сил попробую удовлетворить». Слушая унылые доклады, Северус заметил, что его комментарии на полях ученических работ стали более язвительными, а ошибки он начал зачёркивать штрихами на полстроки. От нудных жалоб историка, представительного усатого мужчины, сетовавшего на отсутствие всего на свете, начиная с карт и заканчивая мозгами в головах у детей, Снейп наконец потерял терпение.
- Ой, да ладно вам, – презрительно заметил он с места, откладывая одну тетрадь и открывая следующую, – вас послушать, так мы должны дружно повеситься на плохо постиранных шторах. Не вгоняйте коллег в депрессию, лучше предложите что-то путное!
Историк угрожающе надулся – ясное дело; Снейп тоже не любил, когда его перебивали – и совершил ошибку, предрешившую исход дискуссии. Впрочем, на это Северус и рассчитывал.
- А что тут можно предложить? Школу спасут только финансовые вливания – серьёзные финансовые вливания, попрошу заметить! – и исключение хотя бы самых безмозглых учеников. И то, и другое – утопия. Может быть, вы предложите способ обучать тупых и ленивых бездельников без единого наглядного пособия? Картинки могли бы хоть искру интереса в них зажечь.
- Извольте, – Снейп и не подумал подняться, просто отложил ручку и посмотрел на оппонента в упор, – предложу. Чего вам там не хватает, карт? Вы знаете, как они должны выглядеть?
- Разумеется, – фыркнул усач, – в любом справочнике или методическом пособии...
- Вот и прекрасно, – прервал его Северус. – Вам известно о великом изобретении под названием ксерокс? Насколько я знаю, у господина директора есть этот образчик в меру высокой технологии. Кажется, он даже способен воспроизводить цветные изображения – не так ли, мистер Макномара? – Директор задумчиво кивнул. – Берёте ваш справочник, копируете нужную карту с максимальным увеличением, разрезаете полученный лист на четыре части, каждую из них копируете с максимальным увеличением. Повторяете до тех пор, пока не получите куски, из которых можно собрать карту интересующего вас размера. Эти куски наклеиваете на такое изобретение, как картон, при помощи таких изобретений, как скотч или клей. Для экономии времени рекомендую вам лично пройти только первый этап процесса – скопировать карты из книг, а дальнейшее поручить кому-то из учеников и обозвать курсовым проектом. Леди и джентльмены, я категорически отказываюсь вас понимать. У вас нет пособий? Да, это, несомненно, горе. Но почему вы ждёте, пока вам их пришлют? Безвыходная ситуация получается: вы ждёте, пока чиновники обеспечат вам учебный процесс, чиновники ждут, пока вы предоставите им вменяемые показатели успеваемости. Так и будем сидеть и смотреть друг на друга?
На Северуса уже с интересом уставились все; проверка тетрадей была заброшена, равно как и чтение газет и журналов. Вот теперь, пожалуй, можно встать и пройтись к доске. Бедные учителя, жертвы маггловского технического прогресса! Они привыкли работать с готовыми методическими пособиями. Их, несчастных, учат, что пособия есть всегда, в каждой школе. А если их нет, значит, и учить совершенно невозможно.
Ха! Посмотрели бы они, как выкручивался из ситуации с постоянной нехваткой ингредиентов единственный в Британии профессор зельеварения! Вот уж для кого нормы технического обеспечения не разработаны и методические рекомендации не придуманы.
- У нас, коллеги, есть всё необходимое для работы, а именно: головы на плечах, знания в головах и много рабочих рук. Уважаемый мистер Прескотт, как я понял, руководитель девятой параллели, жаловался, что учеников нельзя мотивировать выполнить обязательные для допуска к экзаменам курсовые проекты****. Позвольте вас спросить, что вы им предлагали? «Подумайте, над чем вы будете работать, и сообщите?» Здесь не Британский университет, леди и джентльмены, перед этими детьми надо ставить чёткие, доступные, простые для выполнения задания. Одно только изготовление карт по истории – и уже минимум полгруппы занято проектами.
- Но как подобную техническую работу можно назвать проектом? – усатый историк наконец изловчился и вставил реплику в тираду Снейпа. – Они же ничего не изучают! Не получают новых знаний, умений и навыков!
- У меня есть два возражения на это замечание, глубокоуважаемый сэр, – Северус развернулся к коллеге, глянул на него чуть насмешливо. – Во-первых, детям свойственно любопытство. Изготавливая такое пособие, следя, чтобы куски были склеены в правильном порядке, ученик неплохо изучит его. Вы готовы утверждать, что дети уже знают всю информацию, которую может им предоставить карта, а следовательно, не извлекут из задания ничего нового? По крайней мере, после завершения этой работы у них будет чуть больше знаний по истории, чем было до её начала. А во-вторых, что вас больше интересует: знания, полученные одним балбесом, или карты, по которым впоследствии станет учиться вся школа? Думаю, мне не надо объяснять, что таким же образом, как карты, можно изготавливать, к примеру, таблицы. Далее, – Северус прошагал к столу, за которым недавно сидел, взял свой блокнот, пролистал. Головы преподавателей повернулись за ним. – У Кэрол Уизерскотт отец – помощник адвоката, он может раздобыть для неё интересную информацию по социологии – почему бы не дать ей соответствующий проект? У некоторых детей родители работают на стройке, им можно предложить, например, задание по химии, связанное, скажем, со свойствами цемента, или расчётную работу по математике про количество стройматериалов или, я не знаю, вес одной кирпичной стены. И так далее, выяснить, у кого какие возможности, вовсе не сложно. Думаю, продолжать не надо, в целом вы поняли, что я имею в виду. Меня, собственно, интересуют мои, так сказать, ближайшие коллеги, которые преподают физику и химию; нам вместе экзамен сдавать, поэтому надо бы, наверное, поговорить отдельно.
- А толку? – пожал плечами физик, ещё один унылый широкоплечий дядька – их здесь, похоже, делают фабричным методом. – Всё равно они ни черта не знают и знать не хотят.
- Знать пусть не знают, если не хотят, – отрезал Снейп, – а заставить сдать экзамен можно даже обезьяну.
- Это вы так говорите, мистер, потому что у нас недавно, – невозмутимо продолжил широкоплечий. – Я здесь четвёртый год и со всеми иллюзиями уже расстался.
- Я, уважаемый, расстался с иллюзиями лет пятнадцать назад. Дрессуре поддаётся любое живое существо, даже инфузория-туфелька. Всё зависит от методики.
- Вы как хотите, мистер Норрисон, – вмешалась наконец химик, юная девица явно только что из колледжа – как бишь её, Соммерс? Сандерс? – а я с удовольствием поговорю с мистером Снейпом. Сэр, вас устроит сразу после педсовета?
- Устроит, мисс, – Северус уселся на своё место и снова взялся за тетради, давая понять, что его выступление окончено.
- Вообще, коллеги, – неторопливо сказал Макномара, – я вижу некое рациональное зерно в словах мистера Снейпа. Рекомендую всем подумать об этом. В конце концов, предполагать, будто нам повысят финансирование и мы сможем закупить недостающие пособия, действительно не приходится. Что ж, теперь позвольте мне рассказать вам об очередных распоряжениях департамента образования, которыми нам придётся руководствоваться в этом учебном году...
Северус проверял работы болванов из восьмого класса, время от времени раздражённо чёркая в блокноте. Указания, зачитываемые директором, казались ему одно несуразнее другого, но учитывать их придётся. Возможно, даже отчитаться в выполнении.
С этой мисс Сандерс, или Симмонс, или как её там, ему определённо повезло. Восторженная девушка, ещё не успевшая растерять романтические заблуждения по поводу устройства мира. Таких легче уговорить экспериментировать. А когда у них начнёт что-то получаться, глядишь, и физик подтянется...
Физик всё же оказался человеком практичным и не обидчивым: после педсовета он вместе с молодой химичкой дождался Снейпа и довольно миролюбиво поинтересовался, в чьём кабинете планируются посиделки.
- В моём, – уверенно сказал Северус, – там есть нормальный чай.
- Чёрный или зелёный? – чуть подозрительно уточнил мистер Норрисон.
- Тот и другой. Ещё пять видов травяных и пять – с травяными добавками. Так что найдёте на свой вкус.
- О, – только и сказал физик. Кажется, Снейп заработал в его глазах очков двадцать.
Мисс Всё-время-забываю-её-фамилию почтительно промолчала. Есть такая порода юных девушек, вчерашних выпускниц колледжа, они боятся тебя только потому, что ты старше и опытнее.
Норрисон рассусоливать не стал, прихлебнув чай, сразу перешёл к делу.
- Ну, что вы предлагаете насчёт карт и таблиц, я понял. Но физика – наука опытов и демонстраций, где приборы взять?
- Насколько я помню, – Снейп поставил чашку перед химичкой, – в школьном курсе физики не используются очень сложные устройства, скорее наоборот. Ученикам надо показать принцип действия того или иного прибора, а значит, он должен быть достаточно простым, чтобы они смогли его понять. Следовательно, можно попытаться сделать все эти штуки, при помощи которых вы показываете опыты.
- Сделать? – переспросил физик.
- Сделать, – Северус кивнул, поставил перед коллегами тарелочку с печеньем и сел. – Я сам вырос в этом районе; детям здесь не хватает знаний и воспитания, но руки у них вполне приспособлены к труду. Если потратить время и втолковать такому балбесу принцип действия прибора, а желательно ещё и картинку показать, он вполне способен его собрать из подручных материалов. А если ещё пообещать засчитать эту поделку в качестве курсового проекта – разумеется, при условии корректной работы устройства – то надлежащее старание обеспечено. Что же касается таблиц, в Риверсайде есть умельцы, способные сделать вполне пристойные рисунки. По крайней мере, граффити на задней стене школы у них получилось отменное.
- Граффити... – тихо повторила химичка. Похоже, её мозг наконец сообразил, что хозяйка давно выбралась из утробы матери и неплохо бы поработать. – Таблица Менделеева... на стенах кабинета... баллончиками...
- Да-да, – подхватил Северус, поняв, что девушка имеет в виду, – и обязательно разноцветными! Чтобы соблюсти, так сказать, достоверность.
- Краской из баллончиков? На стенах? – Норрисон скривился. – Мисс Саракис, это вульгарно!
- Отчего же? – С пылом, свойственным юности, учительница бросилась на защиту своей идеи. – Это современно! К тому же, на стене можно нарисовать большую таблицу, до самого потолка! И будет оправдано, если я заставлю детей сначала потренироваться на бумаге, а то ведь стену и испортить недолго.
- Мисс Саракис права, – сказал Северус, отпивая из чашки. – Яркие краски, привычные глазу, запомнятся. А на другой стене – таблицу растворимости и строение атома... Когда придёт время делать ремонт в кабинете, перерисуют заново, им полезно. Строение атома, кстати, можно и у вас нарисовать.
- Нет, – физик мотнул головой, – если уж на то пошло, мне лучше стены формулами исписать. Они их всё равно не помнят, так хоть что-то в башках отложится.
- А у меня нарисуем эволюционное древо, – продолжал Снейп. – И таблицу таксонов. Таким образом, кабинеты дисциплин, составляющих естествознание, будут оформлены единообразно. Стало быть, и единый экзамен единообразно сдадут... Мне нравится эта идея, коллеги. Теперь по поводу проектов; надо поделить учеников между нами и озадачить. Предлагаю ближайшую неделю потратить на согласование этого разделения. Здесь у меня список учеников девятых классов, которых я хотел бы, если не возникнет никаких дополнительных обстоятельств, взять к себе на проекты, – Северус пролистал блокнот и, отыскав нужную страничку, передал его коллегам. – Я специально не учитывал тех, кто хорошо учится, этих поделим отдельно. Посмотрите, и если у вас нет принципиальных возражений, будем говорить с ними. И ещё. У меня есть одна просьба. Личная. По какому бы предмету ни получил проект Вернон Касл, пусть он выполняет его совместно с Аннабель Смит.
- Кстати, - подскочила мисс Саракис, - Аннабель распределяем поровну!
Физик расхохотался:
- Делим по весу? По молекулярной массе или по молярной?
- Не будем делить, - Снейп в корне задавил надвигающуюся ссору. – Будем умножать. На тридцать три целых и три в периоде процента. Иными словами, придумаем ей проект по всем трём дисциплинам сразу. В конце концов, экзамен у нас один.
- Проект по трём дисциплинам? – заинтересовалась мисс Саракис. – Это как?
Зельевар вздохнул, отправил в рот ещё одно печенье и принялся объяснять.
* - в английской системе образования оценки выставляются буквами, самая высокая - А.
** для интересующихся - справка. Школьники Британии ежегодно сдают экзамены, результаты которых определяют качество работы учителя и уровень образования в школе. Если эти показатели низки, родителям сообщается, что они могут перевести детей в другую школу, если их не устраивают результаты. Это не значит, что иначе им нельзя переводить детей; это лишь делает причину перевода уважительной для "принимающей" школы. В 9 классе все ученики сдают обязательный экзамен, по результатам которого получают сертификат. Начиная с 10 класса они имеют право выбирать предметы. Одним из экзаменов является естествознание. В некоторых школах до 10 класса оно и преподаётся одним предметом, а начиная с 10-го ученик может продолжать изучать естествознание, а может выбрать химию, физику и биологию по отдельности. В некоторых школах (в том числе в Риверсайде) естествознание изучается раздельно с 11 лет, а после 9 класса ученик, которого это дело не сильно интересует, выбирает не раздельные дисциплины, а естествознание в целом.
*** - в Британских школах помимо классных руководителей есть руководители параллелей и главы домов (в общепринятом переводе - деканы факультетов). Руководитель параллели занимается делами, например, всех седьмых классов независимо от факультета.
**** - такие проекты обязаны выполнить девятиклассники перед допуском к экзамену
