Змеёныш

О Рождестве вспомнилось только накануне Нового года. А в Сочельник вместе с Малфоем откачивали Нарциссу: приводили в чувство, успокаивали и утешали. Потом были дети, которые, оказывается, успели понапридумывать черт знает что. Драко был едва ли не в истерике, Гарри пытался его утешать. Оба побледнели до синевы, оба, сами не замечая того, тряслись мелкой дрожью. Разговор с детьми выпал на долю Северуса — Люциус оставался с женой. Когда мальчишек удалось убедить, что Нарцисса жива и здорова, а в обморок упала, прочитав статью о Блэке, Драко удивленно спросил:

— Да почему ее так испугал этот Блэк?

— Видишь ли, — осторожно подбирая слова, заговорил Северус, — твоя мама была знакома с ним. Давно.

И тут раздался голос Гарри:

— Я его видел. — Мальчик выпалил это, совершенно очевидно не задумываясь о том, откуда он может знать человека, проведшего пять лет, из шести им прожитых, в тюрьме.

Драко отмахнулся от подобных вопросов, нетерпеливо желая выяснить, почему маму так взволновала фотография этого Блэка. Ход его мыслей отражался на лице — даже не нужно было прибегать к приемам дедукции или к легилименции: «Мама переживает за Блэка, она знала его до этого, она расстроилась, узнав о его невиновности, неужели она не любит папу?.. Значит, она не любит и меня?!». На зареванной мордашке читался откровенный шок при мысли о том, что мама могла любить этого человека, а за папу вышла, когда Блэк оказался в Азбакане.

— Вот как, и где же ты его видел? — от двери раздался тягучий голос Люциуса. Драко, вскочив с диванчика, на котором он сидел, тесно обнявшись с Гарри, кинулся к отцу. Подлетел и молча обнял-вцепился, дрожа всем телом.

Гарри вздрогнул и растерянно посмотрел на Малфоя, а потом перевел виноватый взгляд на Северуса.

— Я… Я видел его на колгра*, — уже более уверенно зачастил мальчик. — Профессор Люпин показывал свой альбом с колдографиями, и он там был. — Опустив голову, Гарри совсем тихо добавил: — Я видел его и профессора на свадебных снимках Поттеров.

— Вот как, — так же тихо произнес Люциус, кинув всего один пронзительный взгляд на Северуса. — И что же мы будем делать?

Делать пришлось многое. Писать и отсылать с совами записки, отменяющие праздник в поместье. Успокаивать детей. И думать, думать, думать…

К вопросу о колдографиях Сириуса Блэка больше никто из них не возвращался.

Вечером Гарри, уже лежа в постели, спросил Северуса, боится ли тот смерти. Северус, все еще погруженный в раздумья об изменившихся обстоятельствах, почти не задумываясь над вопросом, ответил правду:

— Я не боюсь умереть. Я боюсь умереть глупо и бессмысленно.

— Как это? — Гарри распахнул уже почти закрытые глаза.

— Вот, скажем, погибнуть на квиддичном матче — глупая смерть. — Гарри помрачнел и зарылся носом в подушку, натянув одеяло почти на макушку. Северус мысленно обозвал себя идиотом, однако продолжил, не меняя интонации: — Отправиться ночью в Запретный лес на спор и погибнуть там — смерть глупая и бессмысленная. Если же ты видишь, что можешь, рискуя жизнью, сделать что-то важное, то, что оправдывает риск гибели, — такая смерть не бессмысленна, а если ты размениваешь свою жизнь на победу своего дела, то она не глупая.

Гарри высунул ладошку из-под одеяла и, сжав пальцами запястье Снейпа, потребовал:

— Обещай, что ты меня не оставишь.

— Такого обещания тебе никто не даст, — сухо сказал Северус, поглаживая в задумчивости детские пальцы. — Ты просишь меня не умирать. Все смертны, я могу лишь пообещать не рисковать, но ты и сам знаешь, что я не люблю бессмысленные поступки и глупых людей. Остается несчастный случай…— «...или злой умысел» — добавил он мысленно, — а никто не властен над случаем.

Северус поправил одеяло и потрепал кончики вихров, выглядывающих из-под него.

— Спи, я не собираюсь умирать в ближайшие десять лет.

Гарри сонно пробормотал, что через десять лет он станет почти стариком. Конечно не таким, как Дамблдор, но почти таким же, как Вектор.

Малфоя он нашел в библиотеке, освещенной единственной свечой. Тот молча кивнул на графин со Старым Огденским. Северус присоединился, и они еще часа полтора молча пили огневиски, погруженные каждый в собственные размышления. Когда часы пробили полночь, Снейп принял решение.

— Завтра мы возвращаемся в Хогвартс.

~oOo~

Гарри снился Сириус Блэк. Сон был странным и непонятным. Смеющиеся мужские голоса и разгневанный женский, требующий немедленно спускаться на землю, и звук мотоцикла, и еще во сне были облака... Утром мальчик недоумевал, при чем же здесь Сириус Блэк, но точно знал, что один из голосов принадлежал этому человеку. Человеку, с которым была связана какая-то тайна. Гарри помнил, как переглянулись отец и профессор Люпин, говоря о нем.

Мрачный и невыспавшийся Северус поднял его ранним утром и сообщил, что они возвращаются в школу. Драко и миссис Малфой еще спали. Отец и мистер Малфой попрощались сухо и очень формально. Гарри, которому невольно передалось охватившее Северуса волнение, ежился под пристальным задумчивым взглядом последнего. Отец молчал в карете по пути к станции, да и в поезде почти не разговаривал, думая о чем-то своём. Гарри попытался почитать сказки Оскара Уальда, но поняв, что уже долгое время пялится на одну строчку, закрыл книжку и стал играть с Драго, кидая дракончику маленький мраморный шарик, который тот ловил на лету и приносил обратно.

Мальчик понимал, что Северус сердит. Он успел повидать отца в разном настроении, от спокойно-расслабленного до состояния неконтролируемой ярости — когда на его лице начинало подергиваться веко левого глаза, и он, не сдерживаясь, орал во весь голос. Застывшее, как у статуи, лицо указывало на тщательно сдерживаемые эмоции и обычно означало, что отец боится сорваться...

В Хогвартс они прибыли перед самым ужином. Северус почему-то сразу же направился к гостиной своего факультета. Там он попросил Алису Митчелл, оставшуюся вместе с братом на каникулы в школе, присмотреть за Гарри и стремительно вышел из комнаты. Мальчик растерянно переглянулся с Алисой, засыпавшей его вопросами о том, почему они были в гостях так недолго, и что случилось. Узнав, что миссис Малфой нездоровится, девушка побледнела и кинулась писать письмо опекунам, а Гарри решил дочитать сказку. Он расположился в кресле перед камином, укутавшись в серо-зеленый пушистый плед, и устроил книжку на подлокотнике.

— Не знаю, не знаю, — сказала Крыса. — Признаться, я в этом мало смыслю: я не создана для семьи. Любовь хороша в своем роде, но дружба достойней. В этом мире я не знаю ничего благородней преданной дружбы. Впрочем, такое встречается слишком редко.

— Скажите на милость, а каким же должен быть преданный друг? — спросила пестрая Коноплянка. Она сидела рядом на ивовой веточке и слышала весь разговор.

— Вот, вот! И мне бы очень хотелось это узнать, — сказала Утка и опустила голову в воду, подавая детям хороший пример.

— Дурацкий вопрос! — проворчала Крыса. — На то он и преданный друг, чтобы быть мне преданным.

— А вы ему? — спросила птичка, качаясь на серебристой ветке, и похлопывая крылышками.

— Причем тут я? — удивилась Крыса, — не понимаю.

— Тогда давайте, я расскажу одну историю про дружбу — предложила Коноплянка.

В уютной и привычной обстановке Гарри быстро успокоился и увлекся сказкой, невольно сравнивая друзей из книжки с собой и Драко. Однако чем дальше он читал о Гансе и Большом Хью, тем чаще сравнивал себя с Гансом, а Большого Хью с кузеном Дадли.

У Маленького Ганса было много друзей, но самым преданным был Большой Хью. Он был богатым мельником, но, несмотря на это, так привязался к Гансу, что не мог равнодушно пройти мимо его сада. Даже если Хью очень спешил, он всегда находил время для того, чтобы, перегнувшись через забор, сорвать букет цветов или пригоршню душицы или просто набить карманы вишней и сливами, если дело было осенью.

"У настоящих друзей все должно быть общее", — любил повторять мельник, и Маленький Ганс всегда улыбался и согласно кивал головой. Как хорошо иметь друга с такими возвышенными мыслями! Правда, соседи иногда удивлялись, почему мельник, у которого шесть молочных коров, большое стадо длинношерстых овец, а на мельнице запасена сотня мешков муки, никогда не отблагодарит Маленького Ганса. Но сам Ганс никогда не забивал себе голову такими пустяками. Больше всего он любил слушать, как здорово мельник рассказывал про бескорыстность настоящей дружбы. И Ганс продолжал трудиться над своим садом.

…

На похороны собралась вся деревня, потому что все очень любили Маленького Ганса. Мельник стоял впереди всех, у самого гроба. "Я был его лучшим другом, мне и стоять на лучшем месте", — сказал он. Поэтому он шел во главе процессии, одетый во все черное, и поминутно прикладывал к глазам большой носовой платок. "Это большая потеря для каждого из нас", — сказал деревенский кузнец, когда мужчины собрались в уютном трактире, чтобы помянуть Маленького Ганса. "А какие потери у меня! — сказал Большой Хью.— Я, считай, подарил ему мою тачку, а сейчас я и не знаю, что с нею делать. Дома она всегда попадается мне под ноги, притом она так стара, что ее никому не продать. Никогда больше не буду делать никаких подарков. Щедрость всегда оказывается в убытке".

— А дальше? — спросила Водяная Крыса.

— Это уже конец, — ответила Коноплянка.

— А что же случилось с мельником? — опять спросила Крыса.

— Понятия не имею! — сказала птичка. Да и не очень-то интересно.

Гарри с возмущением дочитал книжку. Он все время ожидал, когда же Маленький Ганс поймет, какой гад его друг. Ну, в крайнем случае, что мельнику станет стыдно, хотя не очень-то в это и верилось. Вот в сказке про Звездного мальчика или про Великана эгоиста все кончилось хорошо, а тут… Невольно вспомнился вчерашний разговор с отцом о смерти. Ведь сынишка мельника только ушибся, а Маленький Ганс помчался за врачом и погиб, получается, что он умер глупо и бессмысленно? Гарри решил обсудить прочитанное с Алисой.

Выяснилось, что она об этой сказке даже и не слышала. Прочитав же, сказала, что Ганс выглядит типичным хаффлпаффцем.

— А мельник? Он что же, слизеринец? — Возмутился Гарри.

Алиса посмотрела на него с недоумением.

— Конечно нет, это так… не по-слизерински, глупо раскидываться преданностью и дружбой. — Девушка расстроено прикусила нижнюю губу. — Семья и дружба требуют от нас вложения сил и отдачи. Это как… — она задумалась, подбирая слова, понятные ребенку, — как сад, или как деньги, или как зелья. Не прикладывая усилий, ты не можешь ожидать ответной отдачи, а вложив в дружбу усилия, ты не будешь безрассудно ими раскидываться. Постараешься отложить что-то на будущее, как галеоны про запас. Понял?

Гарри сосредоточенно сморщил лоб и честно признался, что ничего не понял. Хотя его и утешили уверения в том, что мельник не похож на слизеринца.

~oOo~

Северус ворвался в кабинет директора без стука. Он горел желанием выяснить два вопроса: во-первых, степень невиновности Блэка, во-вторых, степень заинтересованности в нем Альбуса. Однако дальнейшее пошло вопреки его ожиданиям. В кабинете, кроме директора, пили чай Блэк и Люпин (куда же без него-то!) а также еще одно воплощение кошмаров Северуса — Аластор Хмури. Одного взгляда на обезображенное лицо аврора было достаточно, чтобы подавиться своим возмущением.

— Добрый день, господин директор, — холодно произнес он, тщательно закрывшись от окружающих — одна маска надежно ложится на лицо, вторая на мысли и чувства. — Очевидно, я не вовремя. Господа, не буду вам мешать… — он уже почти выплеснул раздражение в ядовитом предположении, чем же они занимаются, когда внезапное осознание, что теперь он отвечает не только за себя, запечатало его рот надежнее силенцио.

Лица присутствующих выражали самые разные чувства: злорадная радость у Хмури, смущение и беспокойство на взволнованном лице Люпина, благожелательная улыбка у директора и чистая, ничем не замутненная ярость на лице Блэка. Северус повернулся и протянул руку к двери, но прежде, чем пальцы коснулись ручки, Блэк оказался рядом и с бессловесным утробным рыком попытался его задушить. Некоторое время спустя, когда Блэка уже оттащили от него и после слов Альбуса, что он разочарован их поведением, что Сириус уже взрослый и не должен так реагировать на Северуса, Снейп, растирая горло, ухмыльнулся и спросил:

— Тебе так понравилось в Азбакане, что ты горишь желанием поскорее туда вернуться?

— Северус, — голос директора звучал откровенно раздраженно. — Прекрати провоцировать Сириуса. Мальчики мои, вы уже взрослые люди, а ведете себя как одиннадцатилетние школьники. Пожмите друг другу руки.

Они с Блэком стояли один напротив другого, и каждый прожигал противника ненавидящим взглядом. Северус скрестил руки на груди, Блэк не менее демонстративно засунул свои в карманы.

— Не понимаю причины, по которой я должен пожимать руку этому… — Северус окинул фигуру Блэка пренебрежительным взглядом, — неуравновешенному колдуну с интеллектом флоббер-червя.

Альбус со вздохом откинулся на спинку кресла.

— Причина такова, что вы оба являетесь опекунами Гарри. Причем на законных основаниях. И скандал только привлечет к мальчику и вам совершенно ненужное нам внимание властей и прессы. Вы этого хотите?

— Я хочу вырвать крестника из грязных лап этого извращенца! — немедленно отреагировал Блэк. Люпин залился краской стыда.

— Я не желаю видеть рядом с сыном этого… маньяка! — одновременно воскликнул шокированный словами директора Снейп.

Блэк снова кинулся к Северусу, в его невнятном взрыкивании можно было разобрать только «он не твой сын» и «сукин сын».

— Если мне немедленно не дадут гарантий, что этот псих не будет видеться с ребенком наедине и без моего согласия, я тотчас пишу заявление об увольнении и покидаю Хогвартс. Уверяю вас, что ни меня, ни Гарри никто из вас никогда больше не увидит. — Северус, со старательно наведенной маской спокойствия на лице, выдержал взгляд директора. И ответил на безмолвный вопрос: — Вы же не думаете, что я мог бы подвергнуть его опасности, взяв с собой на встречу с освобожденным из тюрьмы убийцей?

Блэк кинулся на него, вырываясь из удерживающих его рук Люпина:

— Где Гарри, скотина?

— Возможно, он в гостях у моих друзей…

— Северус, — голос директора звучит строго и одновременно с мягкой усталостью, — Сириус не преступник — он невиновен.

—Ну конечно, — не меняя интонации и выражения лица, ответил Снейп, — я знаю. Я тоже был невиновен. И Малфой.

Блэк снова рванулся к его горлу.

Полтора часа крика, ругани, взаимных упреков и оскорблений, полтора часа угроз, шантажа и противостояния. Полтора часа ада. И каждой минутой этого времени Северус откровенно наслаждался. Потому что чувствовал себя свободным и независимым, потому что ощутил брешь в единой поначалу стене оппонентов. Неуверенность Альбуса, сомнения Люпина... И осознание, что у него есть самый важный и твердый козырь в этой игре — преданность Гарри. Он никогда не мог полностью контролировать ситуацию. Всегда находилось что-то или кто-то сильнее его. Обстоятельства, Мародеры, Темный лорд, Хмури, Дамблдор. И вот он на равных противостоял почти всем им.

На ужин он отправился почти счастливым.

Ужин прошел в спокойной и умиротворенной обстановке — Люпин пригласил приятеля к себе в покои, и Большой зал остался в полном распоряжении Северуса. Альбус при виде Снейпа, ведущего за руку Гарри, только укоризненно покачал головой. Северус в ответ криво усмехнулся. С того момента, как он принял опеку над сыном Лили Эванс, он узнал немало интересных фактов — например, что выбросы спонтанной магической энергии у детей сжигают почти все следящие чары. Поэтому-то большинство родителей и предпочитают вручить чаду игрушку-оберег: ее простейшие охранные чары гарантированно выдерживают волну хаотичной магии — ребенок подсознательно воспринимает игрушку, как объект который нужно защизать.

Минерва, оживленная, со слегка порозовевшими скулами, делилась своими восторгами с профессором Флитвиком.

— Вы подумайте только, какой талант, какая находчивость! И ведь они учились на четвёртом курсе... Мальчики вложили в неё столько труда и таланта! — она аккуратно промокнула глаза под очками белоснежным льняным лоскутом. — Овладеть практикой высшей трансфигурации на пятом курсе…

— Конечно-конечно, Минерва, это потрясающе, — Флитвик энергично кивнул, — особенно греет душу осознание того, что я наконец-то точно знаю личности… весельчаков, разгромивших кабинет чар и натравивших на меня собаку…

МакГонагалл, поднесшая к губам кубок, поперхнулась.

— Филиас, кто-то разгромил ваш кабинет? — рассеянно поинтересовался Северус, наливая Гарри в кубок клюквенный сок. — Неужели кто-то повторил… — Снейп вскинул голову и посмотрел на коллегу. Тот поощрительно улыбнулся:

— Вы всё верно поняли, Северус. Мы долгое время удивлялись тому, что никак не можем поймать их с поличным. И то, что они немного притихли на седьмом курсе, мы отнесли к увеличившейся нагрузке перед Т.Р.И.Т.О.Нами и наступившем взрослением. А ларчик просто открывался. Они создали магический артефакт: карту, показывающую местонахождение всех обитателей замка, причем карта отражает настоящее имя, невзирая на Оборотное зелье, маскировочные чары или… анимагию.

Гарри, который явно неуютно себя чувствовал, с тоской разглядывал рождественское украшение зала, поминутно выворачивая шею, чтобы разглядеть свертки под главной елкой. И, конечно, облился, опрокинув кубок. Северус, продолжая слушать Флитвика, сушил и чистил заклинаниями мантию Гарри, снова наполнял его кубок и, шипя сквозь зубы, требовал доесть овощи. Вся эта возня отвлекала, рассеивая внимание от сведений, которые могли пригодиться для шантажа Блэка и Люпина.

Дослушав рассказ Филиаса, дополняемый надувшейся от гордости за своих учеников Минервой, Северус проскрипел прощание и, подхватив Гарри на руки, понимая, что ребенок будет его задерживать, штормовым ветром пронесся в подземелья.

Ворвавшись к себе, он отрывисто велел мальчику ложиться, а сам нервно закружил по комнате. Услышанное требовало осмысления. «Значит, вот как они отлавливали… Анимаги… — при мысли об этом он заскрипел зубами. — Долг жизни! Ха! Отважный Поттер! Ха-ха! Чертов Блэк. Проклятый Люпин!» Он заскрипел зубами и, резко развернувшись на каблуках, увидел испуганные зеленые глаза. На лице Поттера! Очевидно, его собственное лицо перекосило такой гримасой, что мальчишка, не выдержав, подбежал и, обнимая его колени, испуганно спросил:

— Папа! Что случилось?

— В кровать. Немедленно. — Северус знал, что говорит слишком резко и грубо. Его самого неприятно поразили интонации, прорезавшиеся в голосе, — похожие он слышал в детстве от собственного папаши. Постаравшись смягчить голос, добавил: — Сколько раз повторять, чтобы ты не ходил босиком? Ничего не случилось.

Кое-как успокоив ребенка и постаравшись успокоиться сам, он принялся обдумывать услышанное.

Люпин, решив поиграть в доброго преподавателя, отправился выручать конфискованную Филчем игрушку. И, пока тот рылся в ящиках, разыскивая искомый предмет, обнаружил ту самую карту. Из сентиментальности выпросил ее у Аргуса и на карте увидел в спальне гриффиндорских первоклашек точку, обозначенную «Питер Петтигрю». Вначале он не поверил своим глазам, потом, проследив за перемещениями точки, выяснил, что ею обозначена крыса младшего из Уизли.

Это случилось почти перед самым Хэллоуином. И тогда он отправился к директору.

~oOo~

Гарри совершенно забыл о наступившем Рождестве. Пока не увидел в Большом зале украшенные елки и свертки с подарками. Накануне он перенервничал из-за обморока миссис Малфой и испытывая острое сочувствие к страхам Драко. Гарри сам был сиротой, и мысль, что приятель может лишиться матери, была невыносима. Когда отец и мистер Малфой уверили их в беспочвенности подобных страхов, в душе шевельнулся мерзкий и холодный червячок зависти. У Драко было всё, чего не было у Гарри: куча галлеонов, богатый дом и красивая одежда, собственные домовые эльфы, но самое главное — живые родители. Зато Гарри жил в Хогварсе, дружил со множеством взрослых ребят, имел собственную, почти всамделишную волшебную палочку, которой пару раз даже удалось поколдовать, и самое главное, он имел лучшего в мире отца.

Задвинув подальше страхи о судьбе миссис Малфой и взяв с отца слово, что он проживет еще не меньше 10-ти лет, Гарри уснул сладким сном и кошмар увидел только утром — когда его разбудил отец с осунувшимся изжелта-зеленым лицом и покрасневшими, лихорадочно блестящими глазами и велел собираться — они возвращаются в школу.

Не проснувшийся даже после умывания, Гарри, зевая, поплелся в гостиную к камину, но выяснилось, что, несмотря на поспешность сборов, отправляются они почему-то поездом. Всю дорогу отец не находил себе места. Наверно постороннему человеку показалось бы, что профессор Снейп спит с открытыми глазами, но Гарри-то видел, что и каменная неподвижность, и застывшее лицо отражают крайне волнение. И все-таки, почему же они поехали поездом?

В замке они, не заходя в свои апартаменты, сразу же направились в гостиную факультета, где Северус передал его на руки Алисе Митчелл и немедленно убежал. Вернулся только для того, чтобы взять Гарри на ужин в Большом зале — хотя обыкновением для мальчика были домашние трапезы. За ужином он был мрачно-задумчивым.

Гарри ничего не понимал. Ни почему миссис Малфой так переживала из-за этой статьи, ни почему в итоге они с отцом поспешно покинули поместье, а потом выбрали самый медленный способ путешествия. Наконец, Гарри не мог понять, чем он вызвал ярость отца, которую тот списал на босые ноги.

Отец убедился, что Гарри крепко спит, и вернулся в гостиную, а мальчик решил, что настал удобный момент познакомиться со статьей в Пророке, из-за которой у него было столько неприятностей, и он остался без весёлого Рождества — ни праздника, ни подарков. Гари вчера стянул со стола экземпляр отца, тому было не до прессы, а после про неё все забыли.

Большую часть статьи Гарри не понял. В ней много говорилось о прежнем министре, о событиях, произошедших ещё до его рождения, упоминались имена незнакомых людей. Однако главное Гарри понял. Этот человек — Сириус Блэк — был кузеном миссис Малфой и дядей Драко. И он был его собственным крестным. Сперва Гарри обрадовался — он понял, что обморок миссис Малфой был от радости, а от этого не умирают, к тому же крестный делал его почти родственником Драко. Гарри даже зажмурился от восторга, представив, что теперь у него будет настоящий кузен, а не Дадли. С Северусом тоже все было ясно — он испугался, что Гарри захочет уйти к крестному. Глупость, конечно, но было очень приятно осознавать, насколько он дорог отцу.

Еще в статье говорилось о смерти настоящих родителей Гарри и о том, почему Сириуса Блэка приняли за убийцу и предателя. Гарри несколько раз перечитал место, где описывались те трагические события. Репортер не пожалел красок, расписывая, как «из двери опустевшего дома выносили маленького молчаливого в своем горе, осиротевшего Мальчика-который-выжил», как «бережно приняв его на руки, величайший светлый маг столетия смотрел на несчастного сиротку и глаза его лучились грустью и печалью», как «отважный мистер Блэк, передав крестника в наиболее надежные руки, отважно устремился в погоню, дабы покарать предателя».

Гарри забрался под одеяло и, лежа в темноте с открытыми глазами, полуспал-полугрезил. Он представлял, как это было: вот его, совсем крошечного, выносят из дома и передают на руки директора, вот Блэк аппарирует, вот директор кладет его на крыльцо дяди и тети. В следующий миг он как наяву видел, как Северус покупает ему безумно дорогой и ненужный набор магических солдатиков. Фигурки не просто двигались, они разыгрывали сражения — магические и на мечах. А еще можно было купить игрушечный замок. Часть солдатиков его защищала, а часть — штурмовала… Гарри так и не смог выпросить себе набор. Он слегка намекнет отцу, что Блэк обещает ему игрушку, если он поедет к нему в гости. А Люпину можно будет небрежно сообщить о предстоящем походе на Астрономическую Башню для наблюдения за полной луной. Гарри злорадно ухмыльнулся. Он так и заснул с улыбкой, но, очевидно, даже во сне не смог забыть об прочитанном в газете. Ему снились добрые руки, зеленая вспышка — и в следующий миг он летел на мотоцикле вместе с Хагридом — школьным лесничим и привратником.

~oOo~

Некоторое время Северус сидел, пытаясь успокоиться. Получалось с трудом. В голове мельтешили не мысли, а эмоции и ощущения. Лили, Джеймс Поттер с дружками, рука Люциуса на плече, дрожь восторга от разговора с повелителем, отеческая улыбка и пытливый взгляд Альбуса, Гарри, доказывающий Драко, что он, Северус, лучший в мире отец… Сын Лили… Cын. Он мешался, было непривычно и неуютно уделять столько времени и сил ребенку, чувствовать свою ответственность. Но… мальчик выбрал его. Сам. И не единожды. Это… было приятно. К тому же потраченное уже время… Мой? Но, отдав его Блэку, он сможет заняться исследованиями. И объяснять знакомым, почему связался и зачем отдал… Если бы это был кто другой, например Мал… Люпин. Он, конечно, дрянь та еще, да и оборотень в придачу, но хотя бы ответственный. А Блэку даже жабу доверить нельзя. Но… Свобода выбора. Гарри имеет право на выбор.

Северус почти успокоился, когда в дверь постучали. Он постарался изгнать все эмоции, переживания, мысли и распахнул дверь. На пороге стоял Сириус Блэк собственной персоной.

Блэк выглядел встрепанным и хмельным. Пьяным свободой и виски. Фактически оттолкнув хозяина комнат с порога, он ворвался в гостиную и начал говорить. С каждым произнесенным словом Северус все больше мрачнел. Блэк собирался забрать мальчика прямо сейчас. Пока еще не поздно спасти его нежную душу от тлетворного влияния такого отвратительного типа, как Снейп. Который водит дружбу с такими гнусными людьми, как Малфои — и ни слова о том, что Нарси его же, Блэка, кузина, — и который, кажется, имеет порочную склонность к мальчикам.

Северус всеми силами старался сохранить непроницаемое выражение лица и очень надеялся, что тик на левом глазу не очень заметен. И все же губы его кривились и дергались, когда он спросил Блэка, на каком основании тот собирается забрать его сына и не будет ли уместным сначала поинтересоваться мнением ребенка. В ответ тот негромко и зло рассмеялся ему в лицо. Спрашивать Гарри? Он по закону опекун мальчика, и Снейп Гарри не отец. Последние слова он почти прокричал.

Северус только открыл рот, чтобы сказать: «Не ори, ребенка разбудишь», — как услышал скрип двери.

Они одновременно повернули головы на звук и увидели в дверях Гарри, с растрепанными со сна волосами, в ночной сорочке и босиком. Мальчик смотрел на Блэка горящими от любопытства глазами. Заговорили они тоже одновременно:

— Немедленно обуйся! — нервно рявкнул Северус.

— Гарри, малыш, иди ко мне, детка, я твой крестный! — заулыбался Блэк.

Гарри кинул на гостя смущено-заинтересованный взгляд и кинулся в спальню обуваться и одеваться.

Пять минут спустя он, сидя в кресле у камина, весело тараторил, перескакивая с пятого на десятое и обращаясь к новоявленному крестному. О том, что теперь он сможет посмотреть на полную луну в телескоп, а то ни отец, ни профессор Люпин с ним идти не хотят, что он рад тому, что теперь они с Драко почти родственники, что отец отказался покупать к Рождеству магических солдатиков... Естественно, Блэк обещал и экскурсию на Астрономическую башню, и новую метлу. При упоминании о Малфоях ему хватило ума промолчать, он только скривился, как от лимона.

Услышав про солдатиков, Северус не выдержал и проворчал, что это блажь, которой он потакать не намерен. Все это время он сидел, разрываясь между противоречивыми чувствами: глядя на Гарри и Блэка, он все яснее понимал, что это его сын, и он не может доверить его импульсивному и безответственному идиоту, который волею его родителей оказался крестным ребенка. И все же маленький червячок подтачивал сознание мыслями о том, что, отпустив Гарри, он станет свободен...

И Блэк сорвался. Возможно, по привычке, а возможно, от того, что ему казалось, будто он нашел общий язык с Гарри.

— Заткнись, Сопливус, ты ничего не понимаешь в детях!

— Что ты сказал? — горло сдавило то ли от ненависти, то ли от обиды и унижения.

— Я сказал, — Блэк пренебрежительно посмотрел на него, — я сказал: пошел к черту, Сопливус! Ты ничего не понимаешь в нуждах маленьких мальчиков, правда, Гарри? Конечно, я куплю тебе и солдатиков, и новую метлу, и…

Северус посмотрел на Гарри со страхом и отчаянием. И окончательно лишился голоса, только судорожно дергался кадык, словно пытаясь протолкнуть что-то в сведенное эмоциями горло.

Гарри окаменел. Потом, опустив глаза, он встал и сказал:

— Ну, их на фиг этих солдатиков, пап, я пойду спать.

Северус непослушными губами произнес:

— Спокойной ночи.

Дождавшись, пока за сыном закроется дверь, рявкнул на пытающегося объяснить что-то мальчику Блэка:

— Вон!

Блэк, вскочив с дивана, начал что-то кричать о своих правах и о том, что он не позволит. Однако все это проходило мимо сознания Северуса. Он смотрел на вздернутую верхнюю губу старого недруга, видел, как изо рта летят брызги слюны, и в каком-то странном, оцепенелом спокойствии думал: как это странно, не заметить раньше, насколько тот похож на собаку. Бешеную. Потом в руке у Блэка оказалась палочка, а после этого Северус помнил только как, заперев дверь, он убирал свою палочку трясущимися руками, повторяя фразу: «Никогда больше, никогда…».

Немного отдышавшись, заглянул в спальню к Гарри. Тот так старательно сопел, что было ясно: мальчик не спит. Северус молча присел на край кровати. Утром он проснулся на ней же, так же полностью одетый, бледный и с красными от недосыпа глазами. Посмотрев на себя в зеркало и убедившись, что впервые в жизни испытывает все симптомы похмелья — и это притом, что спиртного почти и не пил, — профессор Снейп вздохнул и отправился на урок. Завтрак он проспал.


________________


_* мое личное сокращение вроде наших фоток