Глава 8. Глава восьмая, в которой ничего не происходит. Совсем
Северус возвращается в свои апартаменты. Гарри висит на нем, крепко обхватив руками и ногами, как маленькая обезьянка. «С-с-лушайте меня, бандерлоги», — всплывает в памяти. Мальчишка уткнулся лбом в плечо, со стороны кажется, что он дремлет, и только мелкая, непрерывная дрожь дает понять, что на самом деле это его способ справиться с подступающими слезами. Снейп отстраненно думает, что Альбусу повезло, и стихийного выброса не будет, а может быть, это из-за влияния его «игрушек» или Фоукса.
Уже в холле на первом этаже он понимает, что не хочет в сумрак подземелий. Успокоиться поможет яркое солнце и прогулка. Он же обещал ребенку поход в Хогсмид. Улица встретила их теплым ветерком и ярким солнцем. Правда, по небу бежали большие кучевые облака. По дороге к воротам замка Северус пытается разговорить мальчика и отвлечь его от грустных мыслей.
— Эй, посмотри скорее наверх, видишь там облако, похожее на дракона с тремя головами!
Сперва в районе ключицы еще чувствуется сопение, тихое, но уже не такое напряженное, а потом раздаётся шмыганье носом и азартный голос спрашивает:
— Где?
— Да вон там. Нет, правее. Во-он, видишь раздвоенную верхушку сосны? Вот вправо от неё и вверх. Видишь?
— Ага!
— А вон лебедь. Видишь? Дракон пытается поймать его левой головой.
— Точно, — радостная улыбка лучше всяких слов убеждает Северуса в правильности принятого решения. — А что там есть еще?
— Нет уж, теперь твоя очередь рассказывать, что ты видишь в небе.
От напряжения лоб Гарри весь сморщился. Глаза прищурены, верхняя губа вздернута, того и гляди, высунет от усердия язык. Голова вертится в разные стороны.
— Вон там. Сзади. — Голос дрожит, но уже не от сдерживаемых слез, а от ликования. Нет, Нарси воистину Гера-хранительница. Что бы он делал сейчас без её советов! Северус поудобнее перехватывает ребенка и поворачивается назад.
— Где?
— Вон же! Видишь, замок, как один из тех во Франции, и к нему подплывает лодка. Видишь?
Одно из облаков действительно похоже на маленький островной замок с центральной башней донжона, а перышко другого кажется флагом. Но где он увидел лодку?
— А где лодка?
— Да вон же она…
В чем он усмотрел сходство с лодкой, Северусу неясно.
— Какая же это лодка, это скорее морской змей.
— Н-наверное. А вот там…
Они всю дорогу к деревне развлекаются тем, что отыскивают знакомые образы в облаках, кронах деревьев и форме кустов. А Северус с ужасом думает, что потащи он ребёнка в подземелья, сейчас отпаивал бы его успокоительным. Да и сам бы его глотал. Хотя мрачные мысли до конца не отпускают, даже во время посещения магазина Зонко, где ему приходится проявить твердость характера и купить только три игрушки из 10 выбранных, Гарри не ноет, зная, что нытьем ничего не добьется, а пытается торговаться. Итогом этих торгов становится покупка волшебных пазлов (1,5х3 фута, зачарованные на 50 разных картинок), фигурки ловца сборной Ирландии (о котором им прожужжал все уши Драко) и детский набор «Юный зельевар».
О необходимости приобретения набора они спорили до хрипоты. На витрине была надпись «познавательная игрушка, рекомендуется детям с 9-летнего возраста». Он расплатился за мозаику и ловца и отправился в «Три метлы», где они с Гарри перекусили, потом зашли в начальную школу и договорились о том, что Гарри будет заниматься дома, а экзамены сдаст в конце года, и взяли список учебников. Потом в книжную лавку за книгами и письменными принадлежностями. И всё это время Гарри придумывал разумные доводы в обоснование покупки набора. Северус сдался в аптеке, куда зашел договориться о покупке недостающих ингредиентов и алхимической посуды для школьной лаборатории. По дороге мальчик болтал без умолку: «Если у меня будет свой набор, то я смогу помогать тебе в работе для госпиталя св. Жанны, а ещё…» Но стоило переступить порог, как Гарри замолк. Только прикусил губу так, что она побледнела и снова начал шмыгать носом. Так что они вернулись в Зонко и купили «Юного зельевара» с клятвенным обещанием, что Гарри будет играть в него только в присутствии Северуса.
Мордашка Гарри сияет от восторга. Его попытка казаться взрослым и солидным более сентиментального человека могла бы и умилить.
— Вот ещё «играть», — говорит он, пытаясь изобразить ворчливые интонации Северуса, — зельеварение серьезная и точная наука… — он тушуется под насмешливым взглядом, а потом, не выдержав, обнимает и шепчет: — Спасибо.
На обратном пути Северус, тщательно подбирая слова, пытается объяснить необходимость общения с Люпином. Пытается убедить, в первую очередь, себя, что если окружающие увидят, насколько Гарри счастлив, то они перестанут пытаться вмешаться в его судьбу. Он упоминает о болезни нового профессора, о том, что во время приступов он опасен. Гарри смотрит на него пронзительными глазами Лили и спрашивает:
— Папочка, но ты же защитишь меня?
Северус начинает что-то говорить о том, что он сам будет готовить лекарства для Люпина, но, посмотрев на встревоженное лицо ребенка, останавливается и, присев на корточки, опускает на тропинку объемную коробку с набором. Обнимает Гарри.
— Нас никто не разлучит. Не бойся. Тебя не вернут к родственникам и никому не отдадут. Мы семья. — Во рту кисло. «Семья. Мы действительно могли бы быть семьей с твоей матерью. Если бы не твой ублюдочный папаша. А теперь нет ни его, ни её, остались только ты и я».
Гарри прижимает к груди фигурку О’Рейли и моргает чуть влажными ресницами. Пакет с пазлом падает на землю.
— Успокойся, малыш, — Северус обхватывает ладонями лицо мальчика и дует в глаза. — Смотри, у тебя глаза от солнца слезятся.
В замке они дружно решают, что им нечего делать на обеде в Большом зале. Северус связывается с кухней, а пока, в ожидании обеда, каждый занят делом: профессор Снейп диктует зачарованному перу ежегодные письма для студентов своего Дома, а Гарри устраивает свой рабочий уголок. Он высыпает на свой стол учебники, вываливает чернильницу-непроливайку, достает флакон с чернилами и футляр с перьями. Потом небрежно сгребает всю эту кучу в угол. Высунув от усердия язык, который тут же прикусывает, споткнувшись, водружает на стол коробку с набором «Юный зельевар». Дракончик, мучимый любопытством, высовывает из-за чернильницы шею.
«Уважаемая мисс Эвил, вы назначаетесь старостой факультета…» Он привычно диктует стандартный текст, размышляя о том, что Эмма Эвил четвертый ребенок и единственная дочь, привычная командовать старшими братьями, и легко поставит на место любого старшеклассника своим едким и немного злым язычком. Да и привыкла она вести большой дом и хозяйство после смерти матери. А там, где ей не хватит авторитета, на помощь всегда придет её жених Гюнтер Файр, молчаливый крепкий парень, вопреки фамилии спокойный, но наделенный немереной силой. И не только физической.
Завершив письмо словами: «…искренне ваш, Глава Дома Слизерин F.P.M. С. Снейп», он вскидывает голову и видит творимое ребёнком безобразие. На столе бардак, вещи и книги раскиданы как попало, флакон с чернилами лежит на краю стола и в опасной близости от нервно бьющегося хвоста дракончика. Сумка с пазлом валяется под столом, Гарри уже вскрыл коробку с набором и засунул туда руки. И в довершение всего вокруг его головы летает, вытворяя чёрт-те что, чёртов ловец Ирландской сборной.
Вечером, когда дела доделаны (почти), ребёнок призван к порядку и дисциплине, в комнате и на столах наведен порядок, детский котел и другие принадлежности убраны на верхнюю полку шкафа, паззл высыпан на ковер в детской, а Гарри умытый и сонный лежит в кровати, Северус взлохмачивает ему волосы и желает этому бандерлогу спокойной ночи. Слово за слово и выясняется, что мальчик не читал «Маугли» и даже не смотрел целиком мультик.
— …Подойдите ближе… — поняв, что Гарри спит, Северус закладывает страницу и кладет Киплинга на тумбочку. Дракончик немедленно взгромождается на книжку и, немного потоптавшись и покрутившись на месте, сворачивается клубком на имени Редьярд.
~oOo~
Гарри сразу же не понравился этот Люпин со своей добродушной улыбкой и лживыми добрыми глазами. Северус ему не доверял. Ко всему прочему он был гриффиндорцем. А еще эта его манера вести себя… Мягкая улыбка, плавные жесты, успокаивающий тон. В первый свой визит к ним Люпин притащил альбом со школьными колдографиями. Гарри испытывал неловкость, пытаясь понять, как себя с ним вести. Ему было интересно посмотреть на отца и маму. Нет, мамину маггловскую фотографию он видел в альбоме тёти Петунии. Мама с тётей, бабушкой и дедушкой на снимках была совсем маленькой или чуть старше него. Правда, альбом он взял без спросу и, когда Дадли застукал его и нажаловался, Гарри здорово за это влетело.
Немного смущаясь, он рассказал об этом. Именно из этих фотографий ему было известно, что мама была рыжей. Значит, его отец был черноволосым. Он поэтому и принял Северуса за него. Люпин, улыбаясь в своей мягкой манере, показывал фотографии: Лили и Джеймс на выпускном балу, они же у себя дома, вот это — ты, вот Лили в саду возится с цветами, вот Джеймс позирует на метле, вот мы с твоим отцом, а это свадьба. Гарри, немного освоившись, начал спрашивать, а где сделан этот снимок, а кто это рядом с отцом, а вот еще этот и еще эти люди. Люпин смутился и посмотрел на Северуса, который не пожелал присоединиться к ним и остался за письменным столом.
Гарри сразу же снова насторожился, а Северус встал из-за стола и подошел посмотреть снимки. После недолгого молчания он пояснил, что на снимках изображены школьные друзья Джеймса Питер Петтигрю и Сириус Блэк, а также другие знакомые, с которыми родители вместе учились или работали. Люпин расслабился и Гарри подумал, что с кем-то из этих людей связана тайна.
Люпин старался бывать у них с визитами не реже, чем раз в три дня. Он настырно приглашал Гарри в гости, задаривал шоколадом и прочими лакомствами, предлагал вместе прогуляться или полетать. Каждый раз он умилялся, насколько Гарри похож на отца, только глаза мамины. Услышав эту фразу примерно в пятый раз, Гарри обнял Северуса и, пристально глядя на Люпина, сказал: «Конечно, ведь я же Снейп». И, не сдержавшись, показал язык. Самым обидным было то, что Северус, даже не пытавшийся изобразить вежливость по отношению к Люпину, обругал Гарри за грубость.
Нет, Гарри точно не нравился Ремус Люпин, но… но ему нравилось то, как в присутствии Люпина себя вёл Северус. Мальчик испытывал мстительное удовольствие, заставляя мучиться профессора ЗОСТ и тем отплачивая за свой испуг. А поскольку Люпину не нравилось видеть Гарри на коленях Северуса и слышать обращение к тому «отец», то Гарри пользовался этим приемом без зазрения совести. Северус никогда не оставлял их наедине и с удовольствием подыгрывал любой каверзе в стиле «папочка, возьми меня на ручки, папочка, почитай мне книжку». Оставаясь наедине, отец ехидно интересовался, почему это Гарри не догадался подражать шепелявому лепету грудных младенцев. Но продолжал поддерживать его мини-спектакли.
Гарри, не слишком задумываясь об этом, разрывался от двух взаимоисключающих желаний. С одной стороны, ему было приятно ощущать себя почти взрослым. Ему было приятно, когда взрослые обращались к нему с просьбой помочь им в работе. Боязнь того, что в опустевшем замке будет скучно, не оправдалась. Летом в Хогвартсе было не менее интересно, чем во время учебного года. Пока Северус занимался зельями для школьного госпиталя, Гарри помогал мадам Спраут в теплицах, профессору Кеттлберну в загонах с животными, мадам Помфри в больничном крыле или Хагриду в огороде. Иногда он думал, что взрослые только притворяются и его помощь не настолько полезна, но ощущение значимости своей работы было приятно… И Гарри, и взрослые с удовольствием обсуждали за завтраком, кому сегодня нужнее «неоценимые услуги юного мистера Снейпа».
Временами же Гарри хотелось ощутить себя малышом. Чтобы Северус брал его «на ручки», чтобы читал ему сказки и укачивал на ночь, чтобы гладил его по головке и пел колыбельную. Конечно, для такого большого мальчика это были глупые мечты. Однако используя свою хитрость и стечение обстоятельств, Гарри сумел добиться исполнения даже такой мечты — с помощью Люпина. Северус, посмеиваясь над тем, как сын пытается дразнить профессора ЗОСТ, всячески ему подыгрывал. В присутствии Люпина он становился мягче, меньше ворчал и ругался. Ради удовольствия видеть недовольное лицо врага он вместе с Гарри то собирал паззлы, то читал ему вслух, то играл в восстание гоблинов. Последняя игра мальчику особенно нравилась, обычно в нее играли на улице: «гоблины» устраивали засаду, а «рыцарь Мерлина» отыскивал их и кричал, размахивая палочкой: «Ты поражен, презренный мятежник!». В игре принимали участие почти все взрослые. Даже директор. Особенно Гарри понравилось, как красиво падал на землю «сраженный» им профессор Флитвик.
После разговора в кабинете директора профессор МакГонагалл смотрела на Гарри как-то иначе. Гарри больше нравилось её прежнее отношение, когда она рассказывала про свою родственницу, которая так хорошо относится к детям и обожает худых черноволосых мужчин. Глава ало-золотого дома дважды заходила в гости к Северусу. Первый раз она пришла вроде бы по делу, но потом больше развлекала Гарри, трансфигурируя для него письменный прибор в маленькую копию Хогвартса, а под конец превратилась в кошку и разрешила себя погладить. А во второй раз они с профессорами Флитвиком и Спраут пришли к Северусу, чтобы распить по глоточку верескового мёда, созревшего как раз к концу лета этого года. Гарри тоже хотел попробовать мёда, но ему не дали, сказав, что это напиток для взрослых. Зато профессор Флитвик прочитал стихотворение о вересковом мёде. Мальчику понравились строчки:
«…в котлах его варили и пили всей семьёй,
малютки медовары в пещерах под землей…»
А когда тонкий голос профессора дошёл до слов:
«на вересковом поле, на поле боевом,
лежал живой на мертвом
и мёртвый на живом»,
Гарри чуть не заплакал, потрясенный видением «поля боевого», усеянного множеством мертвых и раненных флитвиков.
К концу недели, проведенной в Хогвартсе, Гарри простыл. В тот день он после завтрака напросился в помощники мадам Спраут. Они провозились в теплицах до обеда — декан Хафлпаффа рассказывала о растениях так же интересно, как и Северус, а если честно, то даже ещё интереснее. И весь взмокший мальчик, выйдя из теплиц, решил сбегать к озеру и сполоснуть в нем руки, а потом, немного подумав, ещё и искупаться. День был солнечным и теплым. Гарри совершенно не принял во внимание, что температура воды на юге Франции и в Шотландии сильно различается. К вечеру у него разболелось горло, из носу лилось, глаза покраснели и слезились.
Северус был в ярости. Он тихим шёпотом отчитывал приемного сына за глупость, безрассудство, неумение мыслить и рассчитывать последствия, нежелание думать о других. Глубоко несчастный Гарри во время этой отповеди лежал, закутавшись в одеяло, и переживал, что проболеет весь конец лета. И был крайне удивлен, когда ему под нос сунули кубок с каким-то зельем. Через 15 минут после того, как у него из ушей повалил пар, Гарри был полностью здоров и на ужине наблюдал, как Северус в точно такой же язвительно-уничижительной манере, как и ему, выговаривает мадам Спраут за её неспособность присмотреть за одним маленьким мальчиком. А Гарри с затаенной обидой завидовал Дадли — когда тот заболевал, тетка бросала все дела и сидела у кровати кузена, отходя только для того, чтобы привести ему вкусности.
После обеда Северус заставлял его заниматься. На резонное возражение, что учебный год еще не начался, Гарри получил не менее резонный ответ, что он всё равно в школу не ходит. Профессор поймал его на том, что он читал «Приключения юного мага», вложив их в учебник арифметики. После этого Снейп не без удовольствия, намекая на перечное зелье, сообщил, что голова у него не варит, даже несмотря на пар из ушей, и что в пустой голове между ушами свистит ветер, делая Гарри похожим на чайник со свистком. И стал отмечать в книгах задания на день. Северус вообще был строг и придерживался теории, что для каждой вещи есть свое место, а для каждого дела свое время. Гарри пришлось, тяжело вздыхая и бросая на него укоризненные взгляды, наводить порядок на своем столе. Но никто, кроме Драго ему не посочувствовал.
~oOo~
Один раз Гарри удалось под пристальным надзором позаниматься со своим набором для зельеварения. Всё это время Северус стоял рядом и внимательно следил, что и как делает Гарри. И, несмотря на то, что в процессе он получил неизменную порцию «бестолочи» и «балбеса», несколько раз мальчику удалось сворить зелье от прыщей. Вечерами Северус читал, а Гарри собирал паззлы или развлекался с игрушками, хотя изредка мальчику удавалось подбить Снейпа на проказы.
Этот вечер ничем не отличался от других: фигурка О’Рейли носилась по комнате, пытаясь поймать крошечный снитч, Северус читал какой-то журнал, делая на полях пометки. А Гарри лежал перед камином и пытался собрать рисунок с белым единорогом. В инструкции к мозаике было сказано, что верно собранный рисунок будет двигаться. Мальчик рассматривал рассыпанные элементы, пытаясь найти части витого рога. Слева лежал собранный кусочек с глазом. Глаз нервно помаргивал и косился на плечо Гарри, откуда свешивалась шея любопытного дракончика. Дракончик в ответ тихонько шипел. Гарри покосился на игрушку, потом на испуганный глаз единорога и шепнул: «Драго, посмотри, что читает отец».
Попытка игрушки помешать Северусу кончилась поимкой диверсанта, а потом как-то так неожиданно получилось, что дракончик, активно подбадриваемый Снейпом, пытался подпалить мантию ирландского ловца, а тот, спасаясь от выдыхаемых искр, выписывал в воздухе умопомрачительные петли и финты. В конце концов, О’Рейли спрятался за спиной у Гарри, а Драго гордо восседал на плече отца с видом победителя. Веселье было прервано деликатным покашливанием со стороны камина.
— Северус, Гарри, добрый вечер. Можно мне присоединиться к вашему веселью? — из пламени выгладывала голова Ремуса Люпина. Дракончик на плече Северуса зашипел и плюнул снопом искр в гостя.
~oOo~
К огромному удивлению Северуса Люпин действительно не пытался настроить Гарри против него. Он вел себя подчеркнуто вежливо, стремился помочь, и предлагал посидеть с мальчиком, пока Снейп занимается в лаборатории. Слизеринец понимал, что такая помощь ему необходима, но все же что-то упорно мешало доверить мальчишку оборотню. И, разумеется, тут не было ни малейшего намека на ревность. Поппи в своих инсинуациях была просто смешна.
Просто… Просто Северусу нравилось наблюдать за тем как эти двое пытаются обмануть друг друга. Наивные хитрости Гарри были видны любому. Он использовал малейшую возможность усесться Снейпу на колени, попросить почитать ему книжку или тихо посидеть, нежась в объятиях. В начале лета такие действия давались зельевару тяжело, но за время, проведенное c Малфоями, он понял, что играть роль отца у него получается лучше на людях. И маленький нахалёнок во всю этим пользовался. А после прибытия в Хогвартс Люпина им обоим понравилось злить бывшего мародёра, разыгрывая милые сценки семейного уюта.
Люпин же на удивление быстро смирился с этим и действовал как опытный укротитель-дрессировщик. Он всегда был доброжелателен. Говорил ровным тоном и тихим голосом, со своей неизменной мягкой улыбкой. Только изредка при взгляде на Гарри, сидящего на коленях Снейпа, в желтых глазах мелькала боль. Северуса эта манера поведения оборотня забавляла и немного нервировала. Он только не мог понять, зачем Люпин пытается «приручить» его самого? Однако без малейших зазрений совести эксплуатировал наглое существо. Он решил поиграть в приручение? Пожалуйста!
— Люпин, Гарри так же неусидчив и непоседлив, как Джеймс, и не может нормально заниматься, сегодня его увлекают травы, завтра математика, послезавтра он горит желанием подняться ночью на Астрономическую башню и посмотреть в телескоп, — Северус насмешливо посмотрел на собеседника. — Ты же был старостой, может быть, поможешь сыну старого школьного друга в учебе?
Так он переложил на оборотня задачи домашнего педагога.
В последнюю неделю перед занятиями Люпин, как и обещал, исчез из поля зрения Гарри. Северус, принося сваренное зелье, видел его измученное лицо — приближалось полнолуние, а оборотень, кажется, настолько увлекся попытками сблизиться с сыном покойного друга, что забросил подготовку к учебному году и теперь был вынужден заниматься делами, несмотря на отвратительное самочувствие. «Глупость наказуема», — думал Северус, беря на анализы кровь, волосы и слюну этого чудовища. С другой стороны… С другой стороны, Северус Снейп, Мастер Зелий, был человеком творческим и исследователем по натуре, и ему было сложно убедить себя, что идея, которая все чаще приходила ему в голову, плоха. «Северус, ты будешь настоящим идиотом, если не проведешь наиболее полного исследования организма оборотня, механики процесса превращения и состава слюны этой твари. Забудь о своих детских страхах, ты взрослый, одаренный и весьма компетентный колдун, который близко общался с Темным Лордом, чуть было не поцеловался с дементором, выдержал допросы Хмури, и ты хочешь сказать, что боишься этот побитый молью меховой коврик?» Несмотря на попытку посмеяться над своим страхом, наградив оборотня презрительной кличкой, Снейп не мог забыть леденящего кровь воспоминания: огромная, подобравшаяся для прыжка тварь с горящими глазами, с оскаленных зубов и окровавленной пасти капает заразная слюна. И тихое, но сотрясающее все тело рычание. «Я не смогу, — говорил он себе и сам же отвечал на это: — и будешь трусливым ничтожеством!»
31 августа был последним спокойным днем для профессоров Хогвартса. Северус и Гарри решили устроить пикник на берегу озера во второй половине дня. Поправившийся Люпин немедленно набился в компанию. Снейпа покоробила та неуместная радость, которую выказал мальчишка, увидев входящего в зал оборотня. Он ведь объяснял, что у Люпина бывают периодические периоды обострения болезни. И Гарри даже выразил уверенность, что если за лекарство взялся Северус, то глупое животное поправится. Он кинул кислый взгляд на МакГонагалл, высказавшую неприличный восторг по поводу прекрасного самочувствия Люпина, а также того, что «они с Гарри так подружились». Он снова фыркнул: «Подружились!» Подумать только. Просто мальчишка вновь собирался использовать присутствие Люпина для достижения своих целей.
Встретившись на крыльце, Гарри вцепился в руку оборотня и начал горячо рассказывать ему о своих достижениях в учебе, о том, как ему удалось сварить зелье от прыщей, и о том, что «папа купил мне настоящие перчатки их драконьей кожи, совсем как у него». Северус еле сдержал стон, слушая этот поток болтовни и глядя, как Люпин ласково треплет его мальчика по голове.
— Люпин, — рявкнул он. — Прекрати портить ему прическу. Ты представляешь, сколько возни с его патлами? И всё это ради того, чтобы ты мог превратить их в воронье гнездо?
Солнечный день был по-летнему тёплым. На берегу озера Северус немного расслабился, наблюдая карабкающегося на край корзины с продуктами Драго. Гарри, нетерпеливо дергая Люпина за рукав мантии, рассказывал о придуманной отцом игре.
— Смотри, вон то облако похоже на самолет, а это на волка или собаку! — Люпин отчетливо вздрогнул, а Северус язвительно рассмеялся:
— Ты вполне можешь гадать по облакам. Кажется, у тебя талант.
Люпин, морщась на солнце, ровным тоном сказал Гарри, что это действительно замечательная игра, развивающая воображение, и что у того очень умный папа. Это заявление было настолько нелепо и невозможно, что Северус буквально потерял дар речи. Чем и воспользовался подлый недруг, предложив поиграть, запуская в воздух воздушного змея. Десять минут спустя змей, извлеченный из кармана и увеличенный взмахом палочки, был готов к полету. Полчаса над берегом слышался только топот и смех, потом, едва отдышавшись, Люпин предложил трансфигурировать игрушку, изменив ее внешний вид. Северус читал прихваченный на прогулку том формата ин кварто, изредка посматривая на двух идиотов, носящихся сломя голову по берегу. Пару раз ему везло и он замечал как Драго, догнав Люпина, пытался его укусить или подпалить ему волосы.
Наконец, веселые и запыхавшиеся идиоты решили отдышаться и отдохнуть, лежа на пледе. Гарри попытался пристроиться под боком Снейпа, но тот, не бегая битых два часа по берегу, был полон сил и пошел побродить по мелководью. В первое мгновенье вода показалась просто ледяной, а потом просто слегка прохладной. Северус ходил, собирая камешки и наслаждаясь ощущением обкатанной гальки под ногами, песка и ила между пальцами ног, прохладной нежности волн и теплого ветра. За полчаса он нашел три «чёртовых пальца», один «счастливый» и целую горку плоских галечек, пригодных для того, чтобы «лепить блинчики».
Потом они все вместе лепили блинчики по воде. Северус сумел-таки обставить Люпина, когда запустил камешек на двенадцать прыжков. Объясняли Гарри, что «чёртовы пальцы» — это окаменевший тростник или травы, что счастливый камешек с дырочкой посредине можно повесить на веревочке на шею или просто носить в кармане и смотреть сквозь него. Ещё они любовались на закат. Красное солнце садилось в черную тучу, похожую на гору, в глубине которой дремлет большой дракон. Дракон ворочался с боку на бок, ворчал и бурчал, пытаясь уснуть, и даже ветер замер, боясь связываться с ворчливым и невыспавшемся ящером. А вокруг было ясное синее небо... Услышав такое, Люпин рассмеялся и, покосившись на Северуса, заявил, что очень хорошо понимает нежелание ветра связываться с драконом. Северус и Драго, сидящий на макушке у Гарри, посмотрели на этого шута с одинаковым молчаливым осуждением. А после, по дороге домой, Снейп рассказывал о приметах: красном солнце, чайках, гуляющих по берегу или спящих на воде. Стемнело, и яркие звезды усеяли небо. Сонный Гарри, сидящий на руках Северуса, искал знакомые созвездия и, зевая во весь рот, пытался доказать, что он совсем не хочет спать, потому что ещё рано и можно подняться на Астрономическую башню. Северус на пару с Люпином уверяли, что если мальчик не устал, то они-то как раз устали, потому что они уже старые, а Гарри бормотал «это Дамблдор старый». Северус шипел, что завтра начнется учебный год, а Люпин, хватал его горячей ладонью за локоть и шептал:
