Малфой жалуется Волдеморту: “Я задушу этого Макнейра! Он уже дважды подверг мою жизнь смертельной опасности!” “Ну что вы, Люциус - утешает его Тёмный Лорд, - дайте же ему еще один шанс!”
Когда Джейн, как было у них заведено, зашла в комнату Элизабет, она, к своему изумлению, обнаружила сестру на коленях перед камином: та трясущимися руками подносила к огню какие-то листки бумаги. В самый последний момент она отдергивала руки, и выражение лица у нее при этом было какое-то причудливое и неуверенное. Элизабет поднесла бумагу к огню еще три или четыре раза, потом вздохнула, подалась вперед и стала пристально смотреть в камин.
– Лиззи?
Элизабет вскочила, прижимая к себе письмо.
– Ох, это ты, Джейн, – сказала она облегченно. – Я так рада, что ты пришла.
Джейн подняла брови.
– Я тоже рада тебя видеть, дорогая, – согласилась она осторожно, и Элизабет залилась смехом.
– Я отчаянно нуждаюсь в добром совете, – продолжала она, устраиваясь на кровати и на пробу несколько раз подпрыгнув.
Джейн присела рядом:
– В чем дело?
– Я обещала Фицуильяму, что сожгу его, – сказала Элизабет, крутя письмо в руках. – Я так и собиралась. Вот только… – Она нахмурилась. – Я могу понять, почему он хочет, чтобы я его сожгла. Это совсем не похоже на любовное письмо.
– Любовное письмо?
– Да нет же, просто… – Она развернула листок, и Джейн увидела, что плотная, дорогая бумага выглядит сильно потертой, как будто письмо много раз взволнованно читалось и перечитывалось без особой заботы о его сохранности. Между темными бровями Элизабет появилась морщинка. Она посмотрела на письмо, и, нервно перебирая листки, сказала: – Там есть очень… резкие места. Я понимаю, хорошо понимаю, почему он опасается, что я когда-либо смогу их перечитать. Но есть и совсем другие… и я опасаюсь, что больше никогда не смогу перечитать их. Это все страшная глупость! – торопливо добавила она с легким смешком. – Я уверена, что, если захочу, он мне все повторит сам.
Джейн внезапно сообразила.
– Так это… то письмо?
Элизабет кивнула, не поднимая глаз.
– Джейн, скажи, я сильно изменилась… по сравнению с прошлым годом?
Ее сестра заколебалась.
– Ну, ты такая же, как была всегда… в главном, – сказала она. – Ты все та же Лиззи.
Элизабет устало улыбнулась.
– Но?
– Ты стала спокойнее, задумчивее, и, когда смеешься, это не потому, что… не над другими людьми, а потому, что ты счастлива и довольна. Ты стала… мягче. – Джейн встревоженно посмотрела на нее. – Я не хотела тебя обидеть, Лиззи.
– Ты и не обидела. Я просто пытаюсь понять, как я выгляжу в чужих глазах. Иногда мне кажется, что я стала совсем другой, а иногда – что я совсем не переменилась. – Она взглянула на письмо и вздохнула. – Когда мы простились в Лэмтоне… я знала, что у меня нет на него никаких прав, но письмо было… таким утешением. Думаю, когда он его писал, он был очень уязвлен, и обижен, и зол. – В ее голосе была странная, совсем не похожая на Элизабет, глубокая сосредоточенность, но потом она заговорила более привычным тоном. – И все-таки… несмотря на все… я думаю… думаю, что он очень сильно меня любил, когда его писал. – Она грустно добавила: – Не то чтобы он сейчас меня не любит… любит, конечно, но по-другому. В той любви было больше… горькой радости. Когда он это писал, он любил меня без… без всякой надежды на взаимность. И все-таки он мне доверился.
– Господи, да что в нем было, в этом письме? – Джейн вспыхнула до корней волос. – Прости, мне не надо было спрашивать.
Элизабет протянула ей листок.
– Прочти последнюю строчку.
Мистер Дарси писал четким, изящным почерком, так непохожим на драгоценные для Джейн каракули Бингли, как только можно было вообразить. В конце значилось просто: «Могу прибавить лишь: да хранит Вас Господь!», и стояла подпись: «Фицуильям Дарси».
– Он подписался полным именем, – заметила она рассеянно.
– Что ты сказала? – Элизабет показалось, что она ослышалась. Джейн снова покраснела:
– Я просто удивилась – почему он не ограничился инициалами? Так было бы безопаснее… если бы кто-то его нашел…
– Он был уверен, что я его сожгу. – Элизабет склонила голову к плечу. – Я рада, что оно подписано полностью. В этом есть что-то более личное… – Она осторожно провела пальцами по подписи.
Джейн смотрела на нее с любопытством.
– Ты всегда называешь его по имени, Лиззи? Он к тебе обращается как к «мисс Элизабет».
Элизабет порозовела, и, перебирая пальцами бахрому на шали, призналась:
– Когда мы вдвоем, он всегда называет меня «Элизабет». С самого начала. Но он полагает, что обращаться ко мне на людях только по имени неприлично и неуважительно. Я сказала, что он может называть меня «Лиззи» или «Элиза», если ему больше нравится, но он предпочитает «Элизабет». Кроме него, меня так никто не называет, а он считает, что полное имя мне больше подходит. Ну, и было бы странно, если бы мы остались «Элизабет» и «мистер Дарси», поэтому, раз уж я знала его имя из письма, – она кивком головы указала на подпись, – я стала называть его по имени, и он был в таком восторге, что я так и продолжаю.
– Как прекрасно, – мечтательно заметила Джейн. – Я не могу представить, чтобы я обратилась к Бингли «Чарльз», хотя сестры, конечно, его так и называют. Но мы ведь и раньше знали, как его зовут… я имею в виду мистера Дарси.
– О чем ты? – Элизабет посмотрела на нее. – Я в жизни не слышала его имени до этого письма.
– Но миссис Гардинер же говорила, до того как… ну, до всего. Помнишь, ты ее спросила – это было еще до того, как я уехала в Лондон, а ты в Кент, и она совершенно ясно сказала, что в Лэмтоне все знали «мистера Фицуильяма Дарси» . Разве не помнишь?
Элизабет смущенно потрясла головой.
– Нет, ни единого слова. Ну, в любом случае, мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к его имени. И я не собираюсь его сокращать – это было бы так заурядно, и… ну, не похоже на него… и он сказал, что в семье все зовут его по имени. У них всех зовут по именам, потому что у него четыре кузена с одинаковыми фамилиями, это не считая кузин, и иначе бы вышла страшная путаница. И теперь я даже вообразить не могу, что к нему можно обращаться как-то иначе. Даже «мистер Дарси» это не совсем… не совсем о нем. Для меня, думаю, он всегда будет Фицуильямом. – Элизабет взглянула на письмо. – Джейн, как ты думаешь, я должна его сжечь? – Она умоляюще посмотрела на сестру.
– Ну, раз ты обещала…
Элизабет вздрогнула.
– Ты сказала, когда это сделаешь?
– Нет, а то бы мне пришлось сжечь его еще раньше.
– Ну, тогда… Не знаю, мистер Дарси так отличается от Бингли… Но почему бы тебе с ним не поговорить?
Элизабет непонимающе посмотрела на Джейн.
– О чем поговорить?
– О том, что ты хотела бы сохранить письмо. В конце концов, – добавила Джейн, строго глядя на сестру, – ты не можешь постоянно идти на уступки, Лиззи. Если это для тебя так важно, он поймет. А если не поймет, я заставлю его понять.
Временами, подумала Элизабет, Джейн очень похожа на миссис Беннет. Во всяком случае, она так же яростно бросается на защиту своих родных. Немного утешенная, она нагнулась и поцеловала сестру в щеку.
– Спасибо, Джейн. Что я буду без тебя делать?
– Писать мне письма, – коротко ответила Джейн.
***
Элизабет не знала, умрет она от стыда или от сдавленного смеха. Миссис Беннет быстро исчерпала все темы разговоров с Бингли и наскучила даже самой себе; поэтому она перенесла внимание на второго своего предполагаемого зятя. Дарси, слишком сдержанный, чтобы показывать свои чувства, ощущал себя очень неуютно: Элизабет это было очевидно по холодной вежливости его тона и ничего не выражающему лицу.
– Прекрасная у вас карета, мистер Дарси! Такая большая, удобная и богатая! – радостно начала миссис Беннет. Безупречные манеры Дарси в сочетании с несколько меньшей, чем ранее, сдержанностью, к несчастью, подтолкнули его будущую тещу к большей фамильярности.
– Благодарю вас, миссис Беннет.
Она прищурилась.
– Мы все знаем о родственниках мистера Бингли, а о ваших – ничего. Сэр, расскажите нам о своей семье – она ведь скоро станет и нашей.
Он поморщился.
– Боюсь, что вынужден разочаровать вас, мадам, потому что нас только двое – я и моя сестра.
– Так ваша матушка умерла? – уточнила миссис Беннет со свойственной ей бестактностью.
– Да, она покинула этот мир пятнадцать лет назад.
– Вы, должно быть, были совсем маленьким, – заметила миссис Беннет. – Вы и сейчас еще молоды. Интересно, сколько вам лет?
Дарси глянул на Элизабет… она беспомощно пожала плечами… и на его лице появилось незнакомое ей выражение. Если бы это был другой человек, она сказала бы, что его глаза загорелись озорством.
– Со взрослой сестрой, более чем на десять лет меня моложе, – ответил он серьезно, – вы не можете ожидать, что я признаюсь в своем возрасте .
«Так это оттого, что он сдерживает улыбку!» Лиззи понятия не имела, что Дарси знает о том разговоре. Не было сомнений, что у леди Кэтрин нашлось много чего высказать по поводу дерзкой подруги миссис Коллинз. Миссис Беннет сначала не поняла, о чем он, а потом нечаянно рассмешила свою дочь еще больше, без всяких околичностей заявив:
– Уверена, вы не можете быть более тридцати лет, а потому вам незачем скрывать свой возраст.
Элизабет фыркнула, Бингли и Джейн с любопытством посмотрели на нее, догадавшись, что упустили что-то, а Дарси с заговорщической улыбкой переглянулся с Элизабет, прежде чем наконец ответить:
– Мне двадцать восемь.
– Тогда вы были совсем ребенком, когда ваша матушка умерла. Как же вы росли без ее советов и руководства?
– Я был… э… почтен вниманием других дам из нашей семьи, – сухо ответил Дарси.
– Да, мы знакомы с леди Кэтрин. Изумительно элегантная особа, не так ли, Лиззи?
Дарси и Элизабет обменялись тоскливыми взглядами.
– Она, безусловно… впечатляет, – сумела выдавить из себя Элизабет.
– Мы с тетушкой не ладим, – коротко ответил Дарси. Он впервые признал разрыв публично, и Элизабет расстроенно пошевелилась. Она не питала ни малейшей симпатии к наглой, высокомерной и до абсурда требовательной леди Кэтрин, но не желала, чтобы Дарси пришлось выбирать между нареченной и семьей. Ей вообще было не по душе быть причиной семейного разлада, и она могла только надеяться, что поведение леди Кэтрин не послужит провозвестником поведения остальных Фицуильямов. Несмотря на все ее пороки, с леди Кэтрин было не так легко перестать считаться, как с миссис Беннет. Она не была настолько бесчувственна к мнению окружающих, а причуды судьбы сделали ее влиятельной персоной. И она была сестрой матери Дарси. Пока обида свежа, он не станет сожалеть о разрыве… но со временем, сколько бы он ни утверждал обратное, обида сгладится... Элизабет нахмурилась, обдумывая, как лучше поступить.
– Какая жалость! Семейные ссоры – это такая неприятность, да еще часто длятся до самой смерти, – жизнерадостно сказала миссис Беннет. – Но леди Кэтрин – не единственная ваша родственница.
Дарси слабо улыбнулся.
– Нет, далеко не единственная.
– Ваше семейство, должно быть, из очень богатых и знатных, – предположила миссис Беннет. Дарси, слегка порозовев, просто пояснил:
– Мы никогда не нуждались ни в чем, что можно купить за деньги.
Миссис Беннет ахнула. Как ни смущена была Элизабет, она поняла ее чувства – она и сама чувствовала нечто подобное. Она до сих пор не имела полного представления о доходе Дарси: говоря о своих делах, он как-то упомянул «прочие владения» и сказал, что не настолько богат, чтобы вести разгульную жизнь и распутничать. Это все, что было ей известно. Она знала, однако, что в некоторых отношениях его образ жизни был для нее непостижим. Он был расчетлив по собственному выбору, а не из необходимости; когда она попыталась растолковать ему, почему ей не нравится покупать слишком дорогие вещи, Дарси смотрел на нее так удивленно и непонимающе, как если бы она объяснялась на незнакомом языке.
– А неженатые кузены у вас есть? – пожелала узнать миссис Беннет.
Дарси улыбнулся:
– Да, мадам. Четверо только с материнской стороны.
Миссис Беннет чуть не упала в обморок при мысли о таком нежданном везении.
– И две кузины, – добавил он.
– Четверо! – выдохнула миссис Беннет. – Они также богаты, как вы, сэр?»
– Боюсь, что нет.
Миссис Беннет поникла.
– Один – адвокат, один – священник, еще один – офицер…
– Офицер!
– …в армии, – невозмутимо продолжал Дарси, – а моей кузен Мильт получает щедрое содержание от дядюшки».
– От вашего дяди? А какой у него доход? – Она остановилась. – Какое странное имя.
– Мильт – мой старший кузен, виконт Мильтон.
Когда речь заходила о возможных искателях руки ее дочерей, миссис Беннет без всякого труда складывала два и два.
– Так ваш дядя – граф?
– Да, мадам.
Глаза миссис Беннет засверкали.
– Должно быть, родственник одной из сестер вашей матушки?
– Нет, мадам, у нее была только одна сестра – леди Кэтрин. Лорд Анкастер и леди Энн, мои дядя и мать, были братом и сестрой.
– Господи! – миссис Беннет улыбнулась Дарси ангельской улыбкой. – Вы должны рассказать мне об остальной вашей родне. – Вполголоса она добавила: – Внук графа! Лиззи, ты слышала? Да, ты отлично устроилась!
Бингли поперхнулся, Дарси не смог скрыть румянец, а Джейн и Элизабет залились краской до корней волос.