Койотито

«Я человек, человек, человек… Замолчи, замолчи, замолчи», - я яростно кричу где-то в глубине себя, заставляя зверя подчиниться. Несмотря на шок, понимаю, что мало приятного в том, если на вой животного соберутся встревоженные соседи – тем более, что сейчас со мной может справиться любой маггл. Зажмуриваюсь на несколько минут, желая подавить остатки не моей – звериной – паники, и вновь вглядываюсь в отражающую поверхность, пытаясь понять, что же я сделал не так.

Собственно, ничего особо страшного для человека не посвященного, не понимающего всей опасности эксперимента, далекого от тонкого искусства зельеварения… Из зеркала на меня смотрит не та громадная злобная черная собака, так сильно походящая на Сириуса Блэка, что аж зубы сводит от ненависти и нежелания слишком долго носить эту личину. Если бы не возможности, которые мог предоставить подобный облик, я бы и не подумал потратить столько времени в поисках подобного экземпляра… да еще загонять его в угол, пусть и при помощи магии. Все же мало приятного в том, когда очень близко от твоих пальцев клацают острые желтые клыки.

Размеры уменьшились чуть ли не вдвое, изменилась форма ушей, хвост… изворачиваюсь перед зеркалом, пытаясь одновременно удержать равновесие и рассмотреть в подробностях свой тыл. Мда… за исключением окраса от моего предполагаемого облика не осталось ничего, и я достаточно много книг читал для того, чтобы определить свою нынешнюю форму. Койот, без сомнения, чуть крупнее, чем обычный и с нетипично темной шерстью – но тем не менее. И на меня накатывает очередная волна паники – я-то прекрасно понимаю, чем может грозить непредусмотренный рецептом компонент… еще одно ДНК, дементор бы все побрал! И каким образом, позвольте спросить? Я же прекрасно помню, как бросал в зелье всего один волос… и не менее четко помню, как взмахнул обожженной рукой. Тут же в памяти услужливо всплывает воспоминание о ночном посещении зоопарка и клетка с койотом – и я проклинаю себя, весь мир… и привычно – Поттера.

Теперь ни о каком продолжении и речи не идет, волнение за мальчишку отступает на задний план. Да, я всегда был эгоистичен, но вряд ли кто-то сможет упрекнуть меня в данный момент. Слишком все осложнилось. Мне необходимо проверить действие антидота, немедленно. Второй раз принять зелье я всегда успею, тем более что оно работает – а вот кто защитит Поттера, если я не смогу вернуться в привычное тело? И я, пошатнувшись от быстрого поворота, оскальзываясь и звонко цокая когтями по полу, подбегаю к приготовленному блюдцу с резко пахнущей жидкостью.

Варево обжигает пищевод, я мотаю головой в безуспешных попытках избавиться от мерзкого привкуса на языке. Мерлин, можно посочувствовать Люпину – если то, что я только что выпил, хотя бы слабо отражает то, что оборотню приходиться глотать каждое полнолуние… да уж, приятного мало.

И жду… жду… жду. Понятия не имею, как быстро должен подействовать антидот – но явно это не может занимать столько времени. С логикой у меня всегда был полный порядок, другое дело, что я далеко не всегда хотел видеть правду, но кто из магов – да и магглов – не грешит этим? Вот и сейчас я, как последний глупец, надеюсь, что тело скрутит уже знакомая судорога обратного превращения – и не желаю признавать очевидного. Зелье не действует, я заперт в оболочке четвероного блохастого низшего существа, лишенного дара речи, магии, обыкновенных человеческих возможностей.

Опускаюсь на пол животом, неловко подогнув под себя лапы – я просто не могу больше стоять. Что теперь делать? Возможно, Альбус смог бы помочь – если бы я не убил его собственноручно… или Лорд – хотя тот с гораздо большей охотой посадил бы меня на цепь. Неплохое бы получилось развлечение. Что ж, приходиться признать, что самым разумным выходом будет просто ждать, пока Зелье Перевоплощения само выведется из организма – вот только это займет немало времени, это ясно. А ведь мне нужно что-то есть… и пить… и придется выбираться из дома на улицу. И, коль уж эксперимент настолько затянулся и я частично с этим смирился, мысли о Поттере вновь возвращаются. Впрочем, они всегда со мной – дремлют тихонько в дальнем углу сознания, даже когда меня занимают совсем другие вопросы. Хотя бы смогу без помех следить, чтоб глупый мальчишка не вляпался в очередную историю…
Одна треть нового существа, коим я сейчас являюсь, внезапно выбирается на свет божий – сущность койота, до смерти напуганная тем, что придется рыскать по улицам города, пусть ночным и почти безлюдным, дает о себе знать. К ним немедленно присоединяются инстинкты дворового пса, привыкшего к свободе и ненавидящего замкнутое пространство – и личность Северуса Снейпа оказывается смятой и оттиснутой в сторону. Я не успеваю справиться с этим порывом и на какое-то время превращаюсь в рычащего и злобно скалящего зубы зверя, ненавидящего запах человека, которым пропитана комната… запах трав и ингредиентов, незнакомый и непривычный, а потому опасный. Стены и потолок давят, мне необходим воздух, много воздуха – я хочу на открытое пространство, где много места для маневра, где можно защититься, вовремя заметить опасность… удрать, в конце концов! Мне нужно выбраться отсюда, из этой клетки, которая может быть жильем для человека, но становиться ловушкой для зверя.

Дверь! Да, этот светлый прямоугольник, название которого я помню своей частью разума – вот выход. И животное, которым я сейчас стал почти полностью, рвется вперед и со всей силы ударяется плечом в запертую на замок поверхность. Боль тут же растекается по всему телу, жалкий всхлип вырывается из пасти с капельками слюны, я падаю, и новая вспышка заставляет меня взвыть. Я бы сейчас с радостью отлежался, койот, кажется, готов со мной согласиться – но дворняга плевать хотел на травму. Его сущность вечного бойца неимоверно сильна сейчас: он заставляет наше общее тело рывком вскочить и дернуться к окну. И стекло не становится такой уж непреодолимой преградой – еще один удар, звон стекла… и я падаю на газон, носом в подвявшую мокрую траву, отделавшись еще одним ушибом и парой слабых порезов. Право, мне крупно повезло, что шерсть у койота настолько густая, что осколки почти не нанесли вреда. Я на миг возвращаю себе контроль – но только на миг.

Ну, давай, признайся же наконец - эксперимент оказался вовсе на настолько удачным, как мне показалось вначале. Мой разум, разум человека, вовсе не царит безраздельно, мало того, паника ослабляет его, заставляет поддаться инстинктам в очередной раз – и я бегу прочь от страшного дома… своего дома, но животному плевать на то, где там жил человек.

Улицы, узкие и темные, дома, холодные камни мостовых… редкие прохожие шарахаются в стороны от стремительной черной тени – а я шарахаюсь от них. От их запаха, от тусклых огоньков сигарет, от пронзительных голосов. От шороха шин на дорогах, от выхлопа газа, от вспышек светофоров. Мне нужно место, укромная нора, куда можно забиться – на время. И я не обращаю внимания, куда бегу, пока по ушам не бьет визг тормозов и мощный удар не подбрасывает тело высоко в воздух… и я лечу, и кручусь в пародии на гимнастический номер, и падаю на обочину, в чахлый закопченный куст дикой розы, добавляя себе царапин от шипов. И наконец-то теряю сознание.

Мне снится сон: ясный солнечный день, зеленый луг, на котором я лежу, широко раскинув руки и ноги. Пронзительно-голубое небо с кляксами белых перистых облаков и кто-то рядом – нужный, теплый, родной… необходимый. Я не вижу его, только чувствую его присутствие, и мне этого достаточно… на какое-то время. Но потом мне хочется увидеть его, рассмотреть черты лица, заглянуть в глаза, услышать голос, выговаривающий мое имя. И я пытаюсь повернуться – но не могу. Тело не повинуется приказу, оно дрожит, очертания расплываются. Это похоже на маггловкий фильм ужасов – или попросту на перевоплощение Люпина, только теперь в роли оборотня выступаю я сам. Когти, клыки, шерсть – в мгновенье ока я превращаюсь в зверя, наделенного разумом человека, но и только. И, развернувшись всем телом, вижу отвращение и испуг в ярко-зеленых глазах. Я шарахаюсь в сторону, испытывая в этот момент такую душевную пустоту, которой не чувствовал даже после предательства Поттеров… И в этот момент на меня обрушивается боль физическая, вырывая из сна-беспамятства.

Плыву по воздуху – мягкое плавное перемещение, едва уловимое покачивание. «Мобиликорпус», - вяло трепыхается мысль. Где я? Хогвартс? Видимо, в этот раз Лорд был раздражен больше обычного – мышцы дико болят, кажется, есть парочка порезов… Секо он, что ли, развлекался - одновременно с Круцио? Так паршиво я давно себя не чувствовал, к тому же память отказывается воспроизводить подробности последнего собрания, и я не понимаю, чем мог настолько досадить Вольдеморту, что теперь меня транспортируют в больничное крыло, как безвольную куклу. Унизительно, а я ненавижу это чувство. Пытаюсь разжать судорожно сжатые челюсти и выплюнуть ругательство одновременно с требованием опустить меня вниз – в конце концов, я и с большими повреждениями прекрасно обходился без непрошенной помощи. Слабые звуки, вырывающиеся из пересохшего горла, даже отдаленно не напоминают мой голос. Это, скорее, писк животного – и я вспоминаю.

Вместе с проснувшейся памятью приходить полное осознание происходящего – меня несут на руках. Слышу прерывистое дыхание – еще бы, килограмм тридцать в своем теперешнем облике я точно вешу, если незнакомец несет меня достаточно долго, можно и запыхаться. Незнакомец… с чего я взял, что мужчина? А, да, запах табака, мужского одеколона и кожаной куртки назойливо заползает в нос, заставляя меня морщиться. Впрочем, эта мешанина ароматов не кажется мне неприятной – скорее, непривычной.

И куда, позвольте поинтересоваться, меня волокут с такой настойчивостью? Тоскливо пялюсь в темноту, даже не пытаясь осматриваться по сторонам: ясное дело, отправят либо в питомник, либо в зоопарк, если незнакомец достаточно сведущ, чтобы сообразить – перед ним не домашняя зверушка и даже не одичалая собака. Надеюсь, мы скоро доберемся до конечного пункта путешествия – тело окончательно затекло и мне действительно хочется почувствовать под собой твердую поверхность, пусть даже я не смогу стоять на ней.

Хруст гравия под ногами, слабый свет из невидимых мне окон – кажется, пришли. Не питомник и не зоопарк, точно. Нет запаха других животных, тут я не ошибаюсь, нюх что у койота, что у собаки не обманешь. Может, незнакомец оказался самаритянином и решил отнести меня к ветеринару? Очень мило… добрый доктор как раз согласится ночью лечить неизвестно кого, без ошейника, без паспорта – и без хозяина, коль уж на то пошло.

Противный скрип двери, яркий поток света, обрушивающийся на мои усталые глаза, тихое чертыхание незнакомца… запах обжитого места, аромат теплого хлеба и кофе. Так не пахнут казенные помещения, так пахнет только дом. Если бы я мог – покрутил бы пальцем у виска. Надо же, этот полоумный приволок полудохлую дворнягу, подобранную на обочине, не иначе как к себе домой. Беспечнее мог бы быть только идиот Поттер – а вдруг у бедолаги-койота бешенство?

Меня наконец-то бережно опускают вниз, на что-то мягкое и колючее – кажется, кресло и плед, просто замечательно. Я попал к сумасшедшему… мало того, что принес к себе, так еще и устраивает со всеми удобствами, как дорогого гостя – нет бы тряпку на полу постелить. Я, между прочим, в пыли, грязи и крови, изгажу радушному хозяину обивочку кресла, как пить дать.

А тому, похоже, все равно – оставив меня приходить в себя, доверчиво поворачивается спиной и топает к вешалке. Ну, не кретин ли? Впрочем, что с маггла взять – ему-то откуда знать, что есть анимаги и непонятно откуда взявшийся зверь вполне может оказаться беглым Упивающимся. Я получаю возможность рассмотреть моего… спасителя? Совершенно непроизвольно обнажаю клыки – терпеть не могу, когда меня настойчиво пытаются спасти, спасибо Джеймсу Поттеру. Он некоторых принимать помощь столь же неприятно, как и оказывать ее под принуждением. Но не могу не признать, что, не подбери меня этот ненормальный – все могло бы закончиться весьма плачевно. Возможно, я смог бы отлежаться в кустах, куда столь удачно приземлился – ну, лучше на колючки, чем головой об асфальт, не так ли? А мог бы и не успеть – во всех мирах хватает жестоких подростков, которые рады стараться помучить беззащитного и беспомощного… неважно, зверь ли, человек ли. Мрачно цежу слова благодарности в обтянутую кожей спину – мысленно, разумеется. Возможно, когда-нибудь смогу сказать это вслух… если не свихнусь до того момента, как проклятое зелье окончательно покинет мой организм и если язык не отсохнет – в последний раз я благодарил кого-то вслух в классе, кажется, третьем… а то и раньше.

Псих, между тем, раздевается, немелодично что-то напевая, вешает куртку на крючок, сбрасывает высокие кроссовки и поворачивается ко мне лицом. И я чувствую, что схожу с ума, не дожидаясь, пока животная сущность подчинит себе мой разум. Подслеповато щуря огромные глаза за трогательными стекляшками нелепых очков, на меня смотрит Гарри Поттер.