Простое любопытство

Гермиона сидела на кухне, глядя на картину, подаренную ей слизеринцем. После его ухода что-то изменилось, она словно очнулась ото сна и теперь пыталась разобраться в своей жизни… Чёрный кофе, стоящий перед девушкой, медленно остывал. Гермионе отчего-то думалось, что чёрный кофе помогает сосредоточиться и расставить мысли в голове по своим местам. Сколько глупостей она понаделала! Устроилась в кафе, поступила в кулинарный институт… Как она жила? Что делала? Вот проблема: она ничего не помнит. До встречи со слизеринцем она будто бы жила под гипнозом, совсем не понимая, зачем живёт и как. Он заставил её надуматься над этим. Его насмешливый тон, пренебрежение во взгляде… Почему она не вернулась в магический мир? Почему не стала колдомедиком? Она же всегда об этом мечтала! С тех самых пор, как поступила в Хогвартс. Почему не выполнила обещание, данное друзьям? Разве они этого заслужили? Почему она опустила руки? Потеряла веру? Она не знала ответов на все эти многочисленные вопросы. И горький чёрный кофе не помог. Она сделала глоток и выплеснула напиток в раковину. “ Какая гадость! Как он может такое пить?!’’ – с отвращением подумала девушка. Она любила кофе, но свой. Всегда добавляла в него молоко или сливки, обязательно сахар… Если честно, Гермиона только за редким исключением пила что-либо без сахара. Кофе, её кофе, она иногда делала со сгущёнкой и, выпив чудодейственный напиток, чувствовала себя гораздо лучше, настроение сразу же поднималось… Но сахара не было. Сгущёнки и сливок тоже. Даже молока. Как же она жила? Что ела? Что делала? Девушка растерянно оглядела кухню: так чисто…

Он ушёл. И ушёл неспроста. Это был знак, что пора пробуждаться, взять наконец себя в руки и начать жить по-настоящему. Вот только как быть с прошлым? Наверное, ответ знает только он…


Работа, работа, работа… Его завалили этой работой с головой. И сейчас он с радостью в неё окунулся. Забыв о Грейнджер и о её нелепом дне рождения, забыв о скуке… Он иллюстрировал маленький роман, который так понравился читателям, что теперь его планировали переделать в маленькую повесть. Но ещё автору очень пришёлся по душе рисунок на обложке. Так что он предложил художнику проиллюстрировать и вторую версию книги. Поначалу Малфой не хотел соглашаться на эту затею, но, начав читать получившееся произведение, втянулся. Появился энтузиазм, наброски рождались сами собой, и это так увлекало, что слизеринец проводил всё своё время то за книжкой, то за кисточками и холстом, выходя на улицу только для того, чтобы забежать в магазин Искусств за чем-нибудь нужным. Так прошёл месяц, за ним другой… Автор дописал продолжение истории… И тут уж Драко, не задумываясь, взялся за работу. Он даже встретился с автором.

Это была хрупкого телосложения девушка с печальными серыми глазами, тусклыми светлыми волосами, лицом, отдалённо напоминавшем лицо Грейнджер. Как бы то ни было, он увидел в своей “Девушке, идущей под дождём” того самого человека, автора. Её звали Катрин; простое женское имя. “Почему она так похожа на Гермиону?” – думал Драко каждый раз после встречи с ней. Работа настолько увлекла его, что не вспоминал о девушке и своём невежливом уходе. “Всё-таки странная эта Грейнджер. И Поттер с Уизли тоже. Не пришли к ней на день рождения… И её слова: “Мне хотелось, чтобы в этот день со мной был хоть кто-то из моего прошлого…” Что они значили? Что она хотела этим сказать? Что одинока? Несчастна? Брошена? Почему он? Именно он пришёл к ней? “Они будут лгать мне, а ты – нет. ” Эти слова… Они зацепили Драко. Только почему он задумался об этом сейчас? Ведь они довольно давно встречались в первый раз… А с тех пор виделись раза четыре, не больше. Что он делает? Для чего живёт? Ради чего? Война кончилась, а он остался здесь, на границе между мирами. Зачем? Почему не вернулся в магическое общество? Не пошёл работать в Министерство? Почему она тоже осталась здесь? Как так совпало, что они встретились? Может, она знает ответ?... ”


Они сидят вместе в кафе. Она - напротив него и смотрит своими серьёзными карими глазами, цвета опавших осенних листьев. Он спокоен, только внешне. А внутри всё колышется…

- Любишь кофе? – спрашивает она. Как же он теперь уже привык к вот таким вот простым вопросам! Они ему даже нравились.

- Чёрный, - кивает он, отпивая из своей чашки горячий напиток.

- А я люблю с молоком, - улыбается она. – Как ты можешь пить такую гадость? – спрашивает она, смущаясь. Он удивлённо на неё смотрит, потом, поняв, что девушка имеет в виду кофе, едва сдерживая смех, отвечает:

- Вовсе и не гадость.

- Гадость, я пробовала, - хмурясь, спорит она. Он усмехается и смотрит на неё с нисхождением, как на маленького, раскапризничавшегося ребёнка.

- А твоя картина висит на кухне… - продолжает она. Он с непониманием вопросительно смотрит на девушку.

- Белка? – она мотает головой. Распущенные лохмы забавно танцуют. – А! С дня рождения? – понимает он, ощущая неловкость.

- Красиво получилось. – с придыханием говорит она.

- Да у тебя всё красиво. – лениво отмахивается он.

- Это потому, что ты красиво рисуешь. Рисуешь с душой. Я вижу души рисунок.

- Да какой там души… - хмурится он, а сам в это время ликует в той самой душе. Она его поняла! - А я вот недавно проиллюстрировал продолжение романа, хочешь, подарю? – как бы невзначай говорит он, доставая книгу. – Всё равно мне бесплатный экземпляр выдали.

- Хочу, – кивает она, бережно подвигая книгу к себе. – А я поступлю в медицинский… - зачем-то говорит она.


И пошло-поехало… Их встречи теперь уже вошли в привычку… Не важно когда, но важно, где они встречались. Конечно, в том самом кафе! Он неизменно пил свой чёрный кофе, она – капуччино. Каждый раз она морщилась, непременно добавляя: “какая гадость! ”. Он привык. Он смеялся. Это была дежурная фраза. Они не знали, зачем встречаются друг с другом, но знали, что им обоим необходимо это общение. Иногда Драко казалось, что в простых карих глазах видна и его жизнь тоже; что она понимает его, это и сближало.

Приключение с романом как-то забылось, отошло на задний план, лишь изредка мелькал в воспоминаниях образ Катрин. Вновь стало скучно работать, рисовать. Но его вдохновляла Гермиона. Порой, когда они встречались. То даже не обменивались ни словом. Она – делала домашнюю работу, он – рисовал. Сегодня это была одна из таких воскресных встреч.

- Через неделю Рождество… - задумчиво проговорила она, что-то подчеркивая карандашом в своей работе.

- Да, - согласился он, отвлеченно думая о дождике, который непрестанно шел уже третий день.

- Где ты будешь его справлять? – поинтересовалась она. Слизеринец удивленно посмотрел на девушку. Такой она ему нравилась: одета в скромную одежду – длинную юбку и шерстяной серый свитер (бежевое пальто висело на спинке стула); волосы были распущены, но аккуратно заколоты по бокам, чтобы не мешали девушке работать, взгляд был серьезен, сосредоточен, а фигурка девушки напротив выражала крайнюю степень расслабленности и непринужденности.

- Дома.

- И я дома, - смешно почесала она карандашом носик в задумчивости. – Нет. Это все не то. – она порывисто вычеркнула пару строк. – Малфой, а ты мне скажи… - начала она, но вчитываясь в текст вновь остановилась. Драко привык к таким беседам, они ни капельки не раздражали его. Когда Грейнджер, даже не отрываясь от работы, с ним беседовала о чем-то важном непринужденным тоном, словно рассказывала о неудавшемся пироге, было легко, словно они не разговаривали вовсе или он вел беседу сам с собой.

- Ну? – напомнил все же он девушке о себе, та тут же отозвалась как ни в чем ни бывало:

- Вот что ты будешь делать?

- В каком смысле? – растерялся парень.

- В жизненном…Ты уже достаточно взрослый, работы у тебя нет, только все эти отмазки… - она снова прервала диалог.

- Ну и что… - деланно равнодушно пожал он плечами.

- Так ведь цели нет! Понимаешь, у тебя нет цели в жизни! – возмущенно ораторствовала она, обращаясь к своей работе, а не к нему. Наконец, она отбросила карандаш, захлопнула папку и уставилась на рисующего слизеринца. – Ты скажи, зачем тебе все эти рисунки? Как я поняла, художником ты становиться не сбираешься.

- Не собираюсь, – апатично согласился он. – Я рисую просто так для души.

- Но кроме как для души, в жизни нужно сделать что-нибудь полезное, – возразила она.

- Например, как ты податься в целители и всю оставшуюся жизнь пронянчится с психопатами из Святого Мунго? – насмешливо поднял бровь он, как она несколько минут назад, не глядя на девушку, любуясь своим рисунком.

- Ну да. То есть, не обязательно «нянчится с психопатами», но что в этом плохого? Что плохого в том, что бы лечить людей, помогать им? У тебя, между прочим, всегда были выдающиеся оценки по зельеварению…

- А у Поттера по Защите от Темных Сил, но что-то не вижу я его среди авроров! – хмыкнул он, краем глаза отмечая как изменилось лицо девушки, она словно сразу стала слабой и беззащитной маленькой девочкой. «Сейчас она скажет: «Ну все, мне пора!» и сбежит…» - раздраженно подумал Драко. Девушка всегда зажималась и мрачнела, когда он заводил речь о ее друзьях, и пыталась побыстрее от него избавиться. Но на этот раз он ошибся. Она только молча уставилась в пространство, ни на что не обращая внимания.

- Ну, может, пойдем? – поинтересовался он, легонько дотрагиваясь до рук девушки, что бы та очнулась.

- Да. Но только там дождь, – задумчиво подметила она.

- Так у тебя же есть этот…как его...кротик!

- Что? – гриффиндорка пораженно уставилась на блондина, а затем звонко рассмеялась. Смеялась девушка долго и до того заразительно, что как слизеринец не силился, все же не смог сдержать смущенную улыбку.

- Малфой! Ну ты даешь… - еле выдавила она из себя, когда смеяться больше не могла. – Кротик…Да уж, с тобой не соскучишься, кротик…

- Что я такого сказал? – наконец получилось у Драко разобидеться на девушку и он насупившись вышел из кафе.

- Зон-тик! – по слогам произнесла девушка, раскрывая загадочный агрегат над собой и парнем (Драко всячески отказывался приобретать эту маггловскую штуковину). – Зонтик, понимаешь?

- Понимаю, - буркнул он раздраженно. – Подумаешь, буквы перепутал…

- Да, но «кротик» это такое животное! – вновь засмеялась девушка, в то время как он смерил ее строгим упрекающим взглядом достойного расшалившегося ребенка. – Ой! Не брызгайся! – взвизгнула она, когда он со всего размаху топнул по луже.

- Извини, не заметил, - фыркнул он. – Откуда я знаю, какие у вас там животные…

- Просто смешно вышло… - дружелюбно заметила девушка.

- Да уж… - проворчал он.

- Поедешь ко мне? – вдруг улыбнулась она.

- На другой конец города? В дождь? Когда я в двух шагах от собственного дома? – насмешливо взглянул на девушку он.

- Тогда тебе придется сделать эти два шага без моего «кротика», - хитро улыбнулась она. Он шумно выдохнул:

- Ну ладно, поехали.

- Я тебе чай сделаю… - подлизывалась девушка, лукаво стреляя глазками в хмурое лицо слизеринца.

- Лучше кофе, – смилостивился тот.

- Гадость черную?

- Черную. Гадость. – Повторил он. Они рассмеялись, и Драко взял зонтик из рук девушки, чтобы было удобнее идти.


***

- Ну, ты что-нибудь надумал? – улыбнулась она ему, заваривая черный кофе, конечно же без сахара.

- Это ты о чем?

- О работе.

- Ааа…Нет, – она без малейшего изменения в лице добавила сгущенки в свою кружку с кофе и игриво улыбнулась, слизывая сгущенку с краев банки:

- Ну, а это ты как назовешь? – он с упреком посмотрел на девушку и уверенно ответил:

- Сгущенка. Читать-то я еще умею, - она засмеялась, покачав головкой:

- На, пей свою гадость на здоровье.

- Спасибо. – Вежливо отозвался он.


Они молчали. С Грейнджер было очень уютно молчать. Сидя на кухне. Он таки уговорил девушку снять «плачущий» портрет с кухни, а на его место повесить картину белочки, которую он специально нарисовал - увеличенную копию эскиза. Было уютно пить черный кофе, который гриффиндорка неплохо готовила. Не хуже, чем в кафе. У Драко так не получалось. Они молча пили кофе ни о чем серьезном не думая, а просто наслаждаясь…тишиной? молчанием? обществом друг друга?

- Драко… - вдруг задумчиво позвала она его.

- Ммм…

- Как ты думаешь…вот сейчас…мы – друзья? – ее серьезные глаза смотрели прямо в душу и от этого вовсе не становилось неловко, напротив, было даже тепло…

- Наверное, да… - кивнул он замедленно, спокойно глядя девушке прямо в ее карие глаза цвета коры дерева…


А за окном шел дождь.