Северус Снейп вновь преклонил колени рядом с парой могил у старой ивы, на границе территории Хогвартса. Он приходил сюда последние три месяца. С этого места было хорошо видно озеро, точно так, как нравилось Бет. Она любила это озеро; ее страстью было изучение существ, живущих в магической экосистеме в озерной глубине. Русалки, кальмар, тихомолы и малюсенькие рыбки - у всех был свое назначение в жизни… Она однажды сказала, что это придает смысл ее собственной жизни… Похоронив ее на берегу, Северус хотел дать своей возлюбленной возможность принести последнюю пользу – именно так, как она бы хотела: чтобы ее прах дал жизнь почве и питательные вещества - озеру, как и прах маленького Уильяма, так и не вдохнувшего воздуха Шотландии.
Раздавшийся за спиной голос удивил его, но после долгих месяцев отчаяния апатия уже настолько захватила Северуса, что никакие эмоции не разглядеть было за его внешним безразличием.
- Так больше не может продолжаться, - проворчал Альбус. Старик осторожно опустился на колени рядом с Северусом, опираясь на надгробие Уильяма.
Северус мрачно глядел на это осознанное неуважение к его сыну.
- У меня ничего не осталось. По крайней мере, когда я служил Темному Лорду, у меня была семья, к которой я мог вернуться.
- Ты не виноват в их смерти, - резко возразил Дамблдор. Северус уже не помнил, когда в последний раз Альбус выходил из себя, но разочарование наставника не тронуло его сердца, погруженного в печаль. - Бет не должна была рожать здесь. Ее нужно было отправить в Сент-Мунго, к квалифицированным специалистам. Ребенок уже был мертв, и она потеряла слишком много крови - ее было не спасти. Даже магия не помогла бы! Я скорблю о твоей потере, Северус, но ты не можешь перестать жить.
- Мне незачем жить, - просто ответил Северус. Он протянул руку и, не сдержав слез, медленно обвел буквы, выгравированные на мраморе: «Элизабет М. Поттер, 7 января 1961 - 29 июля 1980». – Она была еще так молода. Мы должны были быть осторожнее. Это была моя вина, во всем виноват я, если бы я присутствовал при родах, возможно, я смог бы…
Старик фыркнул и посмотрел на него.
- Ты не смог бы сделать ничего. Она умерла. Ребенок умер. Я дал тебе второй шанс, и ты теперь у меня в долгу. Пора прекратить оплакивать мертвых.
Палец Снейпа замер над буквой «б» в ее имени. Бет. Его любимая, очаровательная, прекрасная Бет:
- Я никогда не перестану ее оплакивать.
- Я не для этого спас тебя от Азкабана, - недовольно произнес Дамблдор; старческая рука потянулась и отняла руку Северуса от надгробия. – Твоя жизнь принадлежит мне, пока долг не будет оплачен. У тебя есть обязанности по отношению ко мне, а не к мертвой женщине или мертвому ребенку. Есть другие дети, которые находятся в огромной опасности, Северус… их жизни стоят не меньше, чем жизнь твоего сына… они пока живы, а он нет.
«Твоя жизнь принадлежит мне», - он слышал эти слова не в первый раз, хотя его последний хозяин был вдвойне требователен и вдвойне ужасен. Каждое слово было правдой, как ни тяжело это признавать.
- Моя жизнь принадлежит вам, директор. Я приступлю к своим обязанностям завтра. Если Лорд Волдеморт не убьет меня, когда я появлюсь у него, я приду к вам с докладом сразу после возвращения. – Он чувствовал, как его сердце сковало холодом при мысли о том, чтобы оставить Бет встречать рассвет в одиночестве, пусть даже она больше не могла видеть свет. И Уильяма… который так его и не увидел.
- Я буду ждать с нетерпением. Мы в ответе за многие жизни. – Дамблдор поднялся и ушел, прежде чем Северус успел ответить.
«Жизни более важные, чем твоя». Эти слова не были произнесены, но Северус услышал их в оттенках голоса директора. Любая жизнь была важнее, чем жизнь Северуса, но если он умрет в сражении, то, по крайней мере, Бет и Уильям будут ждать в конце. Постепенно он создавал новую маску, за которой можно спрятаться: холодную, бесчувственную и суровую. Он никогда больше не позволит себе стать настолько уязвимым. Все карты сейчас были у Альбуса, и старик это знал. Волдеморт ждал.
Северус вынул палочку из кармана и прикоснулся ее кончиком к земле между двумя могилами:
- Флорис, - прошептал он, и из замерзшего грунта появилась веточка. Она сразу покрылась бутонами, которые распустились в бледно-розовые розы. Они будут всегда цвести тут, где покоится его семья, а однажды он присоединится к ней.
Маска прочно легла на свое место.
18 декабря 1997 года.
Минерва МакГонаголл опустилась на колени, чтобы посадить первый цветок мака. Здесь, на поле между лесом и школой, маки будут вечно цвести в память о жизни Альбуса Дамблдора.
Вместе с остальной школой Гарри Поттер также встал на колени и посадил распустившийся цветок мака, магически выращенный профессором Спраут. Похороны вспоминались Мальчику-Который-Выжил как в тумане, поскольку он снова и снова переживал тяжелейшую битву двухдневной давности.
Волдеморт пробрался в школу, используя тот самый проход из Хогсмида, который Гарри отказался раскрыть на третьем курсе, и незаметно направился в гостиную Гриффиндора. Была ночь, Гарри должен был спать - идеальная мишень - но каким-то образом Дамблдор узнал, что Темный Лорд планирует это убийство, и Гарри поджидал его. Тонкс, Ремус Люпин и Хагрид. Битва дорого им обошлась. Они сражались… Тонкс тяжело ранил один из Пожирателей Смерти. Ремус был поцарапан серебряной рукой Хвоста и, возможно, не выживет. Хагрид погиб от руки Люциуса Малфоя. И, наконец, Гарри оказался один на один с Волдемортом. Теперь не было Приори Инкантатем, чтобы спасти его. Гарри был беспомощен, а остальные уже не в состоянии были что-либо сделать, и тогда Дамблдор бросился на Волдеморта, и все кончилось.
Волдеморт не умер… но умер Альбус Дамблдор. Он погиб, вынудив Темного Лорда уйти из Хогвартса, оставив Гарри подбирать осколки. Вот почему в снежный день в начале декабря все студенты Хогвартса столпились на пустом поле вокруг свежей могилы, сажая волшебные маки.
Похороны Хагрида состоялись всего лишь несколькими часами раньше; его похоронили в саду за хижиной - один навеки со своим любимым лесом. Тонкс хромала рядом с Гарри; одна ее нога, вся в шрамах, была покрыта повязками, и, скорее всего, была теперь бесполезна из-за поразившего ее неизвестного проклятья. Люпин не смог прийти, он все еще лежал без сознания в больничном крыле. За один день вся жизнь Гарри перевернулась с ног на голову так же жестоко, как однажды ночью в 1981 году.
Дамблдор подарил Гарри второй шанс, шанс уничтожить зло навеки… но этот дар оказался бессмысленным: у них не было ни какого-либо плана, ни надежды на успех.
Гарри было безразлично, что вся остальная школа видела слезы на лице Мальчика-Который-Выжил.
- Не теряй надежду, - прошептала Джинни ему в ухо, взяв его за руку и притягивая к себе. – Он умер не напрасно.
- Хотелось бы верить, - пробормотал Гарри в ответ. Но была еще и Тонкс, которая до сих пор страдала от боли и навсегда была обезображена шрамами, и Ремус Люпин, находящийся на грани смерти из-за человека, которого когда-то называл другом. Гарри переплел свои пальцы с пальцами Джинни и положил голову ей на плечо.
Рон хлопнул его по спине – эта медная вспышка, которую он заметил краем глаза, мог быть только Рон – и Гарри вытер слезы свободной рукой.
- Пошли внутрь, приятель, мне холодно. Все уже уходят… Гермиона ревет на плече Симуса. Мы сможем увидеть цветы из Общей гостиной, если захочешь.
- Не все, - буркнул Гарри. Он увидел высокую темную фигуру, промелькнувшую мимо Тонкс, которая тем временем, сражаясь с костылями, пробиралась по глубокому снегу. – Рон, Джин, вы не могли бы помочь Тонкс? Я хочу посмотреть, что задумал Снейп.
Джинни посмотрела на него, но Рон кивнул и помчался на помощь по усыпанному цветами полю.
- Оставь его в покое, Гарри. Кто знает, как сильно его горе? Если бы не Дамблдор, профессор Снейп оказался бы в Азкабане вскоре после твоего рождения. Ты заметил, как Снейп вел себя рядом с ним? Они напоминали отца и сына.
- Я не собираюсь ему мешать, - возразил Гарри. Он слабо улыбнулся Джинни. – Не волнуйся, он меня не заметит. Он просто идет в лес – я уверен, туда, где было найдено тело Гойла. Вокруг, наверное, находится еще много Пожирателей Смерти: ждут возможности переманить на свою сторону побольше слизеринцев.
- Не только слизеринцев, - перебила Джинни, после чего повернулась и гордо пошла прочь.
Гарри вздохнул. Она сказала правду (Эрни МакМиллан исчез вместе с отступившими Пожирателями), но именно поэтому быть другом Джинни было вдвое труднее, чем объектом ее страсти – для нее были характерны смены настроения и странности, к которым он и не надеялся когда-либо привыкнуть. Тем временем Снейп ушел далеко вперед, и Гарри медленно потрусил по заледеневшему полю. Снейп по-прежнему хромал, рука его все еще висела на перевязи, а на лице был синяк: все это были следы неведомых пыток, которые ему пришлось пережить от рук Волдеморта, прежде чем он смог сбежать в ту же ночь, когда напали на школу. Он был пленником неделю — но никто об этом не знал. Дамблдор был мертв, когда Снейп добрался до Хогвартса, земля которого к этому времени уже пропиталась кровью студентов.
Снег громко хрустел под ногами, и Гарри боялся, что Снейп услышит его шаги. Если это и было так, профессор никак не показал этого. Дойдя до озера, Снейп пошел вдоль кромки замерзшей воды до леса, а затем еще немного по краю лесного массива, остановившись у трех снежных холмиков под ивой. Гарри произнес заклинание, делавшее шаги неслышными, и притаился за деревьями, так что Снейпа было едва видно. Он никогда здесь не был – это было слишком близко от леса, а Джинни была права насчет угрозы ПС – но в день похорон Дамблдора казалось особенно странным, что Снейп оставил себя настолько беззащитным перед возможным нападением. Профессор смахнул снег с двух камней – надгробий – и тщательно счистил его с куста, усыпанного розами, цветущими, несмотря на мороз. Покончив с этим, он поднялся - Гарри съежился за деревом, испугавшись, что его увидят - и вдоль берега пошел обратно к школе.
Искушение оказалось слишком велико, и когда Гарри решил, что берег чист, то выбежал из-под прикрытия деревьев и направился к открытому месту на берегу озера. Сначала он проверил куст: как и маки, посаженные на поле для Дамблдора, он был зачарован цвести вечно и не зависеть от времен года. Затем Гарри осмотрел надгробия, которые Снейп не расчистил так хорошо, как можно было ожидать. Не обращая внимания на холод, он опустился на колени перед самым большим из двух надгробий и смел снег, с трудом подавив возглас удивления: – Поттер? – пробормотал он про себя, после чего более пристально посмотрел даты на камне. Женщина, кто бы она ни была, умерла всего за два дня до его рождения.
Если надпись на первом надгробии ошеломила Гарри, то надпись на втором, после очистки ее от снега, изменила его жизнь. Не веря своим глазам, он прочитал свистящим шепотом: - «Уильям Поттер Снейп. 29 июля 1980… умер до первого вздоха».
Гарри изумленно раскрыл рот и повторил имя, которое только теперь обрело для него смысл. Здесь лежал сын Снейпа… старше Гарри на два дня… и его мать была из рода Поттеров. Внезапно ненависть между Джеймсом Поттером и Снейпом обрела новое значение, значение, которого Гарри раньше не замечал, и от которого его сердце сжалось.
