Турнир Трех Волшебников. Третий тур. Гарри и Седрик прибежали к кубку одновременно:
С: Гарри,бери кубок!
Г: Ты первый прибежал!
С: Хватай кубок!
Г: Ты настоящий Чемпион,бери ты!
С: Бери ты! Я четвертую книгу до конца прочитал!
Декабрь 1985 года
Зима в этом году выдалась на удивление холодная, особенно для южной Англии. Малфой-мэнор выглядел точь-в-точь как старинные усадьбы на сентиментальных открытках начала века: заснеженный парк с аккуратно расчищенными дорожками, сияющие на солнце сугробы, развешанные по деревьям разноцветные фонарики (правда, пока что они не светились — едва-едва перевалило за полдень).
Север медленно шел по главной аллее к дому и размышлял о том, как усложнилась его жизнь за последние полгода. Едва-едва он только смирился с мыслью о том, что обязан преподавать сложную науку зельеварения трем сотням бестолковых детей, как вдруг весьма неожиданно для себя оказался еще и деканом одного из четырех хогвартских колледжей — Дома Слизерин.
Как и предсказывал Луций, предыдущий декан Даркрайт в середине августа подал в отставку по состоянию здоровья. Сменившая его на посту преподавателя нумерологии молоденькая профессор Вектор, по единогласному мнению Попечительского совета, была слишком неопытна, чтобы взять на себя заботу о Слизерине. То, что сам Север был всего на год старше ее и отнюдь не чувствовал себя хоть сколько-нибудь более опытным, отчего-то никого не волновало.
За прошедший семестр Север в полной мере познал на своей шкуре все «удовольствия» деканства. Хнычущие в тоске по дому по ночам первокурсницы. Вызывающие друг друга на поединок «до первой крови» третьекурсники — непременно в полночь в Зале Наград и почему-то чаще всего по вторникам и четвергам. Охваченные жаждой мести пятикурсники — ох, сколько труда ему стоило предотвращение кровавых конфликтов со студентами остальных трех Домов! Он никогда не думал, что может быть так благодарен кому-либо из шумного и утомительного семейства Уизли: вопреки всем ожиданиям, Билл оказался хорошим старостой и умудрялся как-то сдерживать гриффиндорских хулиганов — в том числе собственного неугомонного братца Чарли. Иначе Север давно бы заавадился на месте. Ну и, наконец, шести- и семикурсники: эти умудрялись использовать для свиданий абсолютно все хоть сколько-нибудь укромные углы. Никогда прежде ему не приходило в голову, что нет зверя страшнее, чем одержимый гормонами подросток. Незапланированная беременность слизеринских (да и всех прочих тоже) старшекурсниц беспрестанно снилась ему в кошмарных снах. Каких-нибудь три с половиной месяца — и он чувствовал себя совершенно измочаленным.
* * *
В середине декабря Север Снейп пришел к Дамблдору и в категорических выражениях заявил, что ни за что не останется в школе на рождественские праздники и пусть на Святочном балу и в Сочельник дежурит кто-нибудь другой. Когда старик сразу согласился, Север тут же заподозрил, что дело неладно, но было уже поздно.
— Север, — лукаво сказал директор, сверкая из-под очков хитрющими голубыми глазами, — я прекрасно помню, что ты каждый год получаешь приглашение провести Рождество в Малфой-мэноре.
«Что-то раньше это вас никогда не останавливало», — подумал Снейп, а вслух сказал:
— Да, я стараюсь выполнять свои обязанности феи-крестной.
Он поморщился, вспомнив, что этих обязанностей, благодаря последней авантюре Луция, у него теперь вдвое больше.
Весь август и сентябрь он добросовестно каждые два дня варил для Гарри Visus Perfectus: это зелье требовало немало времени и сил, а хранить его долго было нельзя. Когда доктор Арденн наконец объявил, что зрение у мальчика выправилось и зелье больше не нужно, Снейп вздохнул с облегчением и смог выспаться как следует — впервые с начала учебного года. Однако не успел он оглянуться, как наступил Хэллоуин, а вместе с ним и школьный бал — очередное испытание его и без того истрепанных нервов.
И вот теперь надвигалось Рождество и все связанные с ним хлопоты. Север подавил вздох.
С того самого памятного похода в лавку леди Бефаны Драко совершенно заездил крестного и родителей, бессовестно выпрашивая метлу. Однако по каким-то неведомым причинам Луций метлы не купил и строго-настрого запретил это Северу. Не то чтобы Снейп собирался ее покупать: такие дорогие и бесполезные игрушки были ему не по карману. Две войны — с Гриндельвальдом и с Волдемортом — мало что оставили от фамильного состояния Принцев, а жалованье хогвартского преподавателя и декана было хоть и солидным, но налоги и расходы на содержание семейного особняка, доставшегося зельевару от деда, съедали большую его часть. Верный своим привычкам, он остановил выбор на книге «Волшебные животные и растения вокруг нас» — это было специальное детское издание, с большим количеством иллюстраций и крупным шрифтом, и Север счел его полезным. Луций полунасмешливо-полуодобрительно хмыкнул, но ничего не сказал.
— Я думаю, — между тем продолжал Дамблдор, — что тебе следует принять приглашение. Ты ведь давно не видел нашего мальчика, верно?
«Как будто это ваш мальчик...» — мысленно хмыкнул Север и кивнул, продолжая думать о своем. Может, это будет не так уж и плохо... У Луция всегда был неплохой коньяк, домовые эльфы под чутким руководством Нарциссы великолепно готовили, а двое детей, пусть даже шумных, — это гораздо, гораздо лучше, чем триста. И даже лучше, чем двадцать — обычно примерно столько студентов оставалось в школе на рождественские каникулы.
— Бал у нас двадцать первого, — сообщил Дамблдор, — это суббота. Думаю, ты заслужил небольшой отпуск, мой мальчик. Так что можешь считать, что с двадцать первого по двадцать шестое ты свободен. А за твоими змейками я присмотрю.
Север вздрогнул. Он питал к директору глубокое уважение и был очень многим ему обязан, но манера старого мага без спроса читать чужие мысли раздражала его невероятно. Он тщательно скрывал ото всех невесть откуда взявшееся чувство собственности по отношению к слизеринским студентам и никогда и никому не говорил, что стал мысленно именовать их змейками — особенно тех, кто помладше. От слова «змееныши», которым его подопечных порой награждали за глаза, Севера просто трясло.
— Я буду вам очень благодарен, — сказал он вслух.
— Ну вот и договорились, — удовлетворенно сказал тот.
* * *
Размышления Севера были прерваны самым неожиданным образом: в левый глаз молодому профессору прилетел довольно увесистый снежок.
— Ну, знаете! — возмущенно воскликнул он, потирая бровь и пытаясь разлепить ресницы.
Из-за кустов слева донеслось сперва испуганное «Ай!», затем приглушенный смех, а потом удаляющееся пыхтение — оттуда явно кто-то быстро улепетывал.
— Интересное дело, — проворчал Север, поднимаясь на крыльцо и гадая, оставил ли инцидент следы у него на физиономии, — в глаз получаю я, а «Ай!» кричат они. Вот паршивцы!
— Север, что это у тебя с лицом? — поинтересовался, усмехнувшись, Луций в качестве приветствия.
— А ты не догадываешься? — кисло ответил Север. — Это твои дорогие мальчики поздоровались со своим любимым крестным.
Луций, разумеется, расхохотался. Отсмеявшись, однако, он щелкнул пальцами и позвал домовика.
— Добби, где мальчики?
— В парке, хозяин Луций.
— Передай им, чтобы сию минуту явились в мой кабинет. Потом скажи Цисси, что Сев уже здесь.
Добби кивнул и исчез. Север проследовал за Луцием в кабинет. Хозяин дома занял кресло у камина, Север расположился на диване, предвкушая предстоящий разговор. Ждать им пришлось недолго: минут через пять дверь распахнулась и в комнату ворвались двое мальчишек — как были, в отороченных мехом плащах, вязаных шапочках и зимних сапогах, оставляя на полу мокрые следы, оба раскрасневшиеся с мороза и запыхавшиеся. Луций встал.
— Папа? — радостным хором воскликнули они.
Странное дело. Север ненавидел Поттера-старшего. Он понимал, что Гарри никогда не знал своего родного отца, Луций был единственным, кого мальчик мог называть папой, и у Севера не было решительно никаких причин для разочарования. Он сознавал, что в этом возрасте дети быстро привыкают ко всему новому. Но отчего-то это все равно казалось неправильным.
— Дядя Сев? — тут уже прозвучали виноватые нотки.
«Ага, чует кошка, чье мясо съела», — удовлетворенно подумал Север.
— Ну, и как это понимать? — грозно спросил Луций, изо всех сил стараясь не улыбаться. — Кто из вас запустил снежком дяде Севу в глаз?
Мальчишки потупились, немедленно приняв вид провинившихся отпрысков благородного семейства. Они молча разглядывали паркет под ногами, на который медленно натекали лужицы с сапог. Драко шмыгнул носом, у Гарри пламенели уши. К этому моменту у Севера уже не оставалось сомнений, что снежок бросил Гарри, а подбил его на это, судя по хитрому выражению мордашки, Драко.
— Так как это понимать, молодые люди? — повторил Луций и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не отпустит их, пока не получит ответ.
— Я нечаянно, — почти шепотом сказал Гарри, не выдержав. Драко тихонько пихнул его локтем в бок, явно выражая неодобрение насчет такой уступчивости.
— Что нечаянно? — неумолимо продолжал Луций.
— В глаз, — еле слышно отозвался Гарри. — Я не хотел... в лицо.
Мальчик выглядел таким несчастным, что Север собрался было вмешаться, но раздумал, решив, что это будет непедагогично.
— Ну тогда извинись, раз не хотел, — смягчился Луций и неожиданно добавил: — И в будущем постарайся попадать туда, куда хочешь, а не туда, куда получится.
Услышав это милое наставление, Север невольно подумал, что лучше бы он все-таки вмешался. Если он хоть что-нибудь понимал в малфойской педагогике и детской психологии, Луций только что дал детям разрешение швыряться в людей снежками, сколько влезет. И судя по улыбке Драко, Малфой-младший все отлично понял, и не было никаких сомнений, что он в ближайшее время разъяснит это Гарри.
— Север, прости, пожалуйста, — Гарри шмыгнул носом и жалобно посмотрел на зельевара.
— Ничего страшного, — великодушно отозвался тот и, не удержавшись, добавил: — Драко, сознайся, твоя была идея?
Драко изо всех сил постарался принять невинный вид. Получилось не очень. Север хмыкнул, Гарри хлюпнул носом.
Луций нахмурился и поочередно пощупал воротники обоим мальчикам.
— Да вы мокрые оба, как клобкопухи под метлой! — ахнул он. — А ну брысь переодеваться немедленно! И чтобы до обеда из детской ни ногой, ясно?
— Да, пап! — хором отозвались дети, довольные, что легко отделались, и умчались.
Закрыв за ними дверь, Луций снова опустился в кресло.
— Двадцать пятого мы едем обедать к Паркинсонам, — заявил он. — Там еще, кажется, будет Агата Буллстрод с дочерью. Ты едешь с нами, конечно.
Север попытался отвертеться.
— В таком виде?
Разумеется, отправляясь к Малфоям, он и не подумал изменить своим привычкам и теперь надеялся, что это, возможно, его спасет. Не тут-то было.
— Сев, с каких это пор тебя заботит внешний вид? — прищурился Луций. — По-моему, ты просто пытаешься увильнуть. Не смей даже думать об этом! Во-первых, мальчики тебя месяц не видели. Во-вторых, если ты вдруг ни с того ни с сего хочешь выглядеть прилично, я одолжу тебе парадную мантию, только, Мерлина ради, не бросай меня одного. Ты же помнишь: Паркинсон невероятно нудный тип. Я буду вынужден развлекать трех женщин одновременно, и они меня заездят...
— Ну хорошо, хорошо, — со вздохом сказал Север, поднимая руки и признавая поражение.
* * *
Утро Рождества выдалось морозным и ясным.
Согласно традициям, а они в Малфой-мэноре соблюдались безупречно, детям не позволялось видеть елку в Сочельник, и двери в гостиную были заперты весь день накануне, несмотря на мольбы и укоризненные взгляды. Неудивительно, что наутро Драко и Гарри проснулись раньше всех, не дали взрослым выспаться и теперь нетерпеливо скакали у закрытых дверей, ожидая, когда же их впустят внутрь.
Луций, улыбнувшись, взмахнул палочкой:
— Alohomora!
Двери распахнулись, и дети хором ахнули.
Елка была огромной. Ее украшали тонкие золотые цепочки, серебряные снежинки и старинные прозрачные стеклянные шары, а ветви припорошил волшебный нетающий снег. Шторы в комнате были раздернуты, и все это великолепие сверкало и переливалось в ярком солнечном свете. На подоконниках красовались свечи и букеты остролиста, на стенах висели венки из омелы. И конечно, под раскидистыми лапами ели скрывались груды аккуратно завернутых подарков, и к каждому была привязана карточка с именем.
Север не слишком любил Рождество, терпеть не мог шумных праздников и часто жаловался Луцию, что у Дамблдора совершенно отсутствует вкус. Собственно, он первый раз за последние три года видел елку, наряженную не в гриффиндорской гамме. Однако на какое-то мгновение совершенно искренне пожалел, что ему не пять лет.
— Рождество! Рождество! — мальчики с воплями бросились к елке.
Взрослые прошли в гостиную вслед за ними и уютно расположились на диване. Драко немедленно плюхнулся на четвереньки и нырнул под пушистые ветви, Гарри тут же последовал его примеру.
— Осторожней там, — окликнул их отец. — Кто у нас старший? Драко? Значит, он достает свертки по одному, а Гарри читает, кому они.
Драко принялся извлекать из-под елки подарки один за другим, а Гарри, сосредоточенно нахмурив лоб, старательно разбирал надписи на карточках — его, конечно, уже давно начали учить читать, и он занимался весьма усердно.
Новая трость черного дерева для Луция, бриллиантовое колье для Нарциссы, какие-то редкие манускрипты для Севера, две детские метлы для мальчиков (Север чуть не оглох от радостных воплей) и снова книги, конфеты и прочие мелкие приятные сюрпризы. Наконец, когда пол был усыпан ленточками и обертками, подарки были розданы, а детей удалось ненадолго разлучить с метлами, все отправились завтракать.
— Когда нас ждут Паркинсоны, Люк? К обеду? — поинтересовалась Нарцисса.
— Ну да, а что? — рассеянно отозвался Луций. — Гарри, перестань размазывать овсянку по тарелке. Вкуснее она от этого не станет, совсем даже наоборот.
— А не поехать ли нам на санях? — предложила Нарцисса. — Здесь недалеко, и в кои-то веки такой снег выпал!
Действительно, поместье Паркинсонов лежало всего-навсего в десятке миль от Малфой-мэнора, и туда можно было легко добраться по лесной дороге.
— А магглы? — нахмурился Север.
— А что магглы? — удивилась Нарцисса. — Во-первых, в такое время года санями никого не удивишь, а во-вторых, «Obliviate» на что? Драко, Мерлина ради, прекрати хватать бекон руками. И не облизывай пальцы! Ты не маггловский дикарь. Ну так что скажешь, Люк?
— Мне нравится эта идея, — одобрительно сказал Луций. — Неизвестно, когда еще выдастся такая зима. Мальчики, опять же, порадуются...
— Если только не просидят над остывшей кашей до завтрашнего дня! — заметила Нарцисса.
Под строгим взглядом матери Драко и Гарри принялись торопливо расправляться с овсянкой.
* * *
Сорокалетний Дик Арчер был одним из немногих слуг в Малфой-мэноре помимо домовых эльфов. Разумеется, он был чистокровным магом — по крайней мере поколений на пять по обеим линиям: слишком мало, чтобы занимать серьезное положение в снобистском слизеринском обществе, но вполне достаточно, чтобы Луций Малфой позволил ему не только работать в поместье, но и разговаривать с детьми. На попечении Арчера были конюшня и псарня, и Драко с Гарри частенько прибегали к нему покормить лошадей или повозиться с собаками.
Когда мальчики, нарядно и тепло одетые, наконец выбежали в парк, за воротами уже стояли большие зеленые сани, запряженные парой лошадей, и Гарри в очередной раз подумал, что попал в сказку. Раньше он такое видел только на картинке. Арчер педантично проверял богато украшенную упряжь, из-под застежки его темно-зеленой мантии тоже торчала веточка остролиста.
— Вот это настоящее Рождество, мастер Гарри, — одобрительно сказал он. — Магглы-то давно забыли, как это надо праздновать.
— С Рождеством, ми... Дик, — вежливо ответил Гарри. Он все никак не мог привыкнуть называть Арчера по имени, хотя тот неоднократно просил его об этом. Еще сложнее было привыкнуть к тому, что к нему самому и к Драко при этом непременно обращались на «вы» и «мастер».
— Благодарствую, мастер Гарри, — степенно ответил Арчер, не отрываясь от дела.
Драко между тем надоело молча бродить кругами, и он, недолго думая, запустил Арчеру снежком в спину.
— Хулиганите, мастер Драко? — медленно пробасил Арчер, неторопливо нагнулся, столь же неторопливо слепил снежок и метким броском сбил с Драко капюшон.
— Ай!
— Поделом ему, — заметил подошедший Луций.
— Берегись, пап! — расшалившийся Драко угостил снежком и Луция.
— Ах, так?
Не успел мальчик и глазом моргнуть, как отец схватил его в охапку. Драко, хохоча, попытался вырваться, но скоро обнаружил, что Луций держит его на вытянутых руках над большим сугробом в стороне от дорожки. Он пискнул и перестал барахтаться.
— Сдаешься?
— Не-а.
— Может, отпустить тебя?
— Люк, не надо, он же весь мокрый будет, — вмешалась подошедшая Нарцисса. За ее спиной открыто ухмылялся Север: он явно чувствовал себя отомщенным.
— Мистер Малфой, все готово, можно ехать, — невозмутимо сообщил Арчер.
— Так и быть, считай, что на сегодня ты помилован, — королевским тоном сообщил Луций, поставил взъерошенного Драко на дорожку, и Нарцисса тут же принялась приводить чадо в порядок.
Гарри с невольной завистью наблюдал всю эту сцену, и внимательный Арчер тут же это заметил.
— Хотите со мной править, мастер Гарри? — негромко предложил он, кивнув в сторону облучка.
Мальчик засиял, потом неуверенно оглянулся на Луция.
— Можно, пап?
— Конечно. Дай я тебя подсажу.
Луций подхватил Гарри на руки и посадил на облучок, потом помог Нарциссе сесть в сани на заднюю скамью, в то время как Север, вздохнув, устроился на передней вместе с Драко. Тот уже сообразил, какую забаву упускает, и принялся выклянчивать у Арчера тоже попробовать.
— Мальчишки, — покачала головой Нарцисса.
— А девчонки что, лучше? — ответил Луций, садясь рядом с ней, и тут же осекся, вспомнив об обеих свояченицах. Эта тема, по молчаливому соглашению, была в доме запретной.
Нарцисса тихо сжала его руку.
— Ничего, не обращай внимания, — шепотом сказала она и скомандовала: — Поехали!
Арчер уже занял свое место и показал Гарри, как держат поводья.
— Ну, храни нас Мать Эпона!
Сани помчались по дороге. Луций улыбался, обнимая жену за плечи и прижимая ее к себе, Драко ухмылялся до ушей и вертелся, не в силах усидеть на месте, Гарри крепко вцепился в поводья, счастливый как никогда. Один только Снейп сидел с каменным лицом, нахохлившись, как ворона на заборе в дождливый день.
Нарцисса повернулась и лукаво посмотрела мужу в лицо.
— Может, споешь?
— Дорогая моя, ты сегодня из меня веревки вьешь, — отозвался Луций. — Мальчики, подпоете?
Драко аж подпрыгнул, Гарри обернулся и закивал, и даже Арчер одобрительно усмехнулся в бороду.
Луций взмахнул палочкой, и бубенцы на сбруе принялись отбивать такт мелодии.
Как звонко на скаку Бубенчики звенят, По свежему снежку В даль белую манят! Люблю трезвону в такт Поводьями крутить. Как здорово вот так На легких саночках катить!
И к баритону Луция присоединились звонкие голоса Нарциссы и детей:
Бубенцы, бубенцы Радостно галдят! Звон идет во все концы, Саночки летят!..
Север откинулся назад и прикрыл глаза. Кажется, вопреки всему, Рождество получилось замечательное. Не то чтобы он собирался в этом кому-нибудь признаваться.
____________________ Иней Рождества — название знаменитой рождественской песни White Christmas в переводе Г. Васильева (см. диск «Семь подарков к Рождеству»). Эпона — кельтская богиня, покровительница коневодства. Как звонко на скаку... — начало знаменитой рождественской песни Jingle Bells в переводе Г. Васильева (см. диск «Семь подарков к Рождеству»).
