Пансион мадам Лоран

Едва выйдя на центральную улицу города, их компания сразу наткнулась на Джейн. Та пораженно замерла и выронила пакеты с покупками. Смотрела она почему-то именно на Гарри, которого, по идее, впервые видела в истинном облике, не находясь под заклятьем.

Снейп проследил ее взгляд и шагнул к девушке.

- Джейн, что случилось?

- Аска, я…

Профессор ободряюще улыбнулся подруге дочери. Оказывается, он умел ободрять.

- Эти люди все знают, Джейн. Ты можешь говорить открыто.

Она кивнула, собираясь с мыслями, и указала на Гарри.

- Кто это, мистер Снейп? Тоже волшебник?

- Да, Джейн, это Гарри Поттер. Он аврор, расследует убийство сестер Хамфри. Он же - мисс Грета, за которой я просил тебя присматривать.

Глаза девушки сверкнули любопытством и восхищением.

- Гарри Поттер! Тот самый? – Джейн поспешно протянула ему руку. – Настоящий… Аска мне столько о вас рассказывала! Вы мой самый любимый из героев войн с Волдемортом! Почему вы мне раньше не сказали, мистер Снейп?

Гарри смутился и взглянул в поисках поддержки не на Гермиону, что было бы, наверное, логично, но на Северуса.

- Джейн, были вещи важнее, чем ваше знакомство. Скажи, почему сейчас ты так удивилась, увидев Гарри?

Поттеру очень понравилось это «Гарри». Джейн попыталась унять свои восторги. Похоже, к отцу своей подруги она относилась с большим уважением.

- Это правда странно, но теперь я понимаю, что, должно быть, удивлялась зря. Если это Гарри Поттер…

- В чем дело, Джейн? Не тяни, – холодно сказал Малфой. Девушка вздрогнула. Гарри вдруг вспомнил, как обнималась с Люциусом в его доме вдвойне фальшивая Аска. Похоже, этих двоих что-то связывало, потому что Дербиш прислушалась к его словам, несмотря на то, что Гарри казалось, что она не питает к Малфою симпатии.

- Я видела молодого человека, который был как две капли воды похож на Гарри Поттера, всего пять минут назад. Он был одет намного скромнее, - резюмировала она, оценив его все еще вызывающий наряд. – Я подумала, что это странно - увидеть того же человека спустя столь короткое время в другом месте, но вы, колдуны, не поддаетесь банальной временной логике. Желаете узнать что-то еще?

Сказано было почти с вызовом. Гарри почувствовал знакомое раздражение в этих двоих, какую-то внутреннюю борьбу. Она была ему знакома. Та самая, что на расстоянии тлеет углями, но при встрече вспыхивает, как промасленный факел. Хотя, нет, огонь и палки - это было не о них, тут взгляды метали стилеты и молнии.

- Да, мисс Дербиш. Где именно вы видели человека, похожего на Поттера?

Впервые на его памяти Джейн выглядела такой злой, до синеватой бледности под глазами, до некрасиво перекошенных в усмешке губ.

- Для вас это так важно? Что если я не скажу? Что вы станете делать?

Малфой взмахнул палочкой так резко, что его вряд ли бы кто-то успел остановить. Джейн смотрела на него прямо, с вызовом. В ее хрупкой фигуре не было и тени страха. Гарри в панике посмотрел на Снейпа, но тот только молчал, не пытаясь ничего предпринять. Наоборот, он, кажется, даже шагнул в тень и прикрыл глаза, словно мучимый огромной усталостью.

Люциус посмотрел на девушку, в лоб которой упиралась его палочка, а потом только хрипло и беспомощно выдохнул:

- Пожалуйста…

Джейн закрыла глаза, словно ей невыносимо было на него смотреть.

- Я видела Гарри Поттера, или, судя по вашим вопросам, человека, который им притворялся, в «Устрице». Это ресторан в квартале отсюда. Мы с Тесс как раз шли в клуб из кофейни, когда она резко остановилась, глядя в окно ресторана. Там сидел этот парень из полиции, что нас допрашивал, - все еще не открывая глаз, она махнула рукой в сторону Гарри. – И он. Я спросила Тесс, что ее так удивило, но она только довольно грубо попросила меня уйти. Я помню, что хотела возмутиться, но отчего-то все же ушла.

- Я знаю, где это, - сказал Снейп. – Идем.

Джейн била дрожь, она выглядела так, словно сейчас упадет на мостовую и разрыдается. Малфой шагнул к ней и коротко поцеловал в лоб.

- Спасибо.

Девушка молчала, сжимая веки с уже удвоенной силой.

- Уходите, - выдохнула она.

Люциус посмотрел на Гермиону.

- Останьтесь с ней. Я прошу.

Та только коротко кивнула и обняла девушку. Гарри взглянул на подругу, она шепнула ему одними губами:

- Иди.

И он пошел, не зная, сможет ли еще когда-либо в жизни так захлебнуться разного рода странностями.

***

Гермиона не знала, как реагировать на Джейн. Все это давно перестало быть смешным. Хуже, это уже не было работой, а вне ее рамок она по-прежнему как-то легко терялась.

- Могу я взять твои покупки?

Наверное, это был глупый вопрос, потому что Джейн отреагировала даже слишком резко.

- Он ушел? – она робко открыла один глаз, а потом распахнула и второй, категорично заявив: – Мне надо выпить. Много.

- Зачем?

Джейн зло на нее посмотрела.

- Ты с ними. Кто ты вообще такая?

Она представилась.

- Гермиона Грейнджер.

Джейн хмыкнула.

- Значит, самая умная, да?

Она пожала плечами.

- Ну, по крайней мере, не полная дура, – что-то подсказывало, что эту девушку не убедить увещеваниями. – Может, скажешь мне, за что ты так его ненавидишь?

Джейн не стала впадать в истерику, вместо этого она взглянула на нее с презрением.

- Ты ведь тоже думаешь, что он красивый? Что это многого стоит? Неужели то, как он смотрит на мир, словно тот должен ему все и сразу, как он курит, двигается, целуется, как он безразличен ко всему, кроме стен какой-то старой развалюхи, что зовет домом, и сына, которого любит только как продолжение самого себя, делает его особенным?

Гермиона спокойно посмотрела в глаза Джейн. Она как-то слишком давно выросла из всех этих игр в обмен шпильками.

- Да, меня все это в нем интригует.

Джейн хмыкнула.

- Интриги… О, да… - она тяжело вздохнула. – Знаешь, моя мама была очень красивой женщиной. Я говорю, была, потому что несколько лет назад она умерла. Покончила с собой из-за мужчины. – Она кивнула в сторону, в которую ушел Малфой. – Этого мужчины.

Гермиона не знала, что сказать. Она никогда и не предполагала, что Люциус безгрешен. Девушка продолжила:

- Наши поместья были расположены рядом. Не то чтобы мы когда-то дружили семьями или что-то подобное, Малфои никогда ни с кем из соседей не общались. Просто когда мама была молодой, она слыла в округе первой красавицей, а Малфой… Ему всегда нужно было все самое лучшее. Они были любовниками, недолго, он никогда даже не намекал, что может связать с ней свою жизнь, но для нее все равно было шоком, когда он женился и прекратил с моей мамой всякие отношения. Она могла бы уехать и забыть о нем, но вместо этого вышла за моего отца, земли которого тоже располагались по соседству. Ей нужна была возможность его видеть. Возможность мучить себя. Она любила только его. Ни я, ни папа, который ее обожал, не имели для матери никакого значения. Всегда на первом месте был он. Ради возможности столкнуться с ним на улице и перекинуться парой ничего не значащих фраз она подчинила всю свою и нашу жизнь погоне за его улыбкой, – слова явно давались Джейн с трудом. – Мой отец не был слеп, просто он любил ее так же сильно, как она Люциуса, и боялся потерять. Он готов был терпеть что угодно, пока она с ним. Всех все устраивало, вот только мне в этом треугольнике никогда не было места. Несколько лет назад Люциус исчез на год. Ты, наверно, осведомлена о том, куда он пропал, лучше, чем я. Мать с ума сходила и не находила себе места. Если бы она знала, куда он исчез, мы бы оказались там через два часа, а так… Наша семья рушилась. Она психовала, то и дело ссорилась с отцом, постоянно орала на слуг. Потом он вернулся, бледный, измученный. В его доме стали появляться какие-то странные люди, но маму это не волновало, она снова была счастлива, пока однажды ночью он не пришел к нам в дом. Раньше никогда не приходил, а тут… Я слышала его разговор с отцом. Малфой говорил, что мы должны уехать. Что нам опасно оставаться в собственном поместье. Мать вмешалась в разговор, предлагала ему любую помощь, все наши деньги, думаю, она бы и жизнь свою ему отдала, но он только рассмеялся и сказал, что она ни на что не способна и никогда не была, что он устал от ее преследований. Люциус наговорил ей кучу оскорблений. Отец молчал, ему было приятно, что они ссорились, а я… Я понимала, что он говорит все это, чтобы мы уехали. Думай он так о ней - он бы никогда не пришел. Мне кажется, что ему льстила такая ее любовь и преданность. Мы уехали. Мать не хотела, но отец впервые не стал ее слушать. Он, казалось, наконец, подумал обо мне: «Если тут опасно, то нам нужно спасти Джейн». Она кричала, сопротивлялась, но он позвал слуг. Силой ее усадили в машину, и мы поехали в Лондон. По пути она вышла на какой-то заправке в туалет, обманула горничную, которая ее сопровождала, и сбежала. Обратно к нему. Отец был вне себя, но не мог сразу меня бросить, – Джейн пожала плечами. – Правда, он сделал это, едва мы оказались в столице. Оставил меня на попечение слуг, а сам поехал за ней. Три дня не было никаких известий, а потом… Ночью снова пришел Малфой. Все в доме спали, кроме меня. Тогда мне показалось это странным, но теперь я понимаю, что он использовал какую-то магию. Сделал так, чтобы именно я открыла ему дверь. И я ее открыла. Он как хозяин прошел через весь дом, неся на руках тело моей матери, завернутое в бархатную скатерть, и положил его на постель в одной из гостевых комнат. Я бросилась к маме, она была бледна, с синяками под глазами, но на ее теле не было никаких ран.

Гермиона достала сигареты. Война - это просто слово, но сколько за ним стоит таких вот маленьких личных трагедий. Она знала, что такое пытки, которые не оставляют следов. Слишком отчетливо помнила, как хороша в них была покойная Беллатрикс Лестрейндж. Джейн тоже взяла у нее сигарету и затянулась, закашлявшись.

- Вообще-то, я не курю. Но раз уж ты не хочешь пойти выпить...

Она покачала головой.

- По-моему, ты тоже не хочешь, Джейн.

Девушка пожала плечами и продолжила свой рассказ, бездумно пиная ногой какой-то из своих пакетов, просто чтобы терзавшее ее внутреннее напряжение нашло выход.

- Он сказал, что она поправится. Что как только он уйдет, я могу вызвать слуг и приказать им позвать доктора. Думаю, ему просто хотелось так думать. Я спросила об отце. Он сказал: «Мне жаль». Вот и все, понимаешь… Ни слова не добавил. Просто ушел. Я бы его остановила, орала бы и кусалась, пока не получила все ответы, но мне нужно было позаботиться о маме.

Гермиона смотрела на умную, серьезную Джейн, девочку, которую когда-то так изломали игры запутавшихся взрослых. Окруженная с детства любовью и лаской, она не могла понять, каково ребенку жить и расти в полном одиночестве, отгороженному от людей, которых он любит, непреодолимой стеной отчуждения, за которой только их страсти и стремления. Даже кошка злится, когда хозяин ласкает ее небрежно и походя, не вкладывая в движение руки по шерсти даже частичку души. Что уж говорить о маленьком человеке?

- Твоя мама не выздоровела?

- Нет. Я не знаю, что с нею произошло, могу только догадываться. Три дня она пролежала в бреду, выкрикивая имя папы. Впервые его имя, понимаешь? Потом ей стало немного лучше. Но она снова не видела меня. Теперь все ее мысли были только об отце. Думаю, потеряв его, она осознала, как много он для нее значил, как на самом деле был нужен. Ее убила невозможность все исправить. Полиция не могла не заинтересоваться исчезновением лорда Дербиша. Врачи не позволили им сразу допросить маму, но те настаивали. За день до того как они должны были прийти, она позвала меня в свою спальню. «Джейн, ты же понимаешь, что уже ничего не исправить. Обещай мне, что станешь всем говорить, что я вернулась сама той ночью. Наши глупости никому, кроме нас самих, не должны причинять боли». Я не понимала, почему она просила об этом, но готова была поклясться в чем угодно. Впервые она была со мной так ласкова. Мы что-то весь день делали вместе. Валялись на ее кровати, читали, играли с моими куклами… - Джейн осеклась, ее пальцы обожгла истлевшая сигарета, которую она так и не выкурила. Отшвырнув ее в сторону, она заговорила холодным равнодушным голосом. - Утром ее нашли мертвой. Она написала записку, в которой призналась, что сама убила моего отца. Она так и не выздоровела от любви к человеку, которым всю жизнь была больна. Она так и не смогла выбрать меня, предпочла умереть, думая, что этим его защищает. А я… Я сказала то, о чем она меня просила. Тело папы так и не нашли. Через неделю меня забрал в свою семью управляющий его делами. – Она невольно улыбнулась. - Они добрые, хорошие люди и прекрасные опекуны. У них нет детей, для Мелиссы и Родерика я сразу стала настоящей дочерью. Впервые узнала, что это такое - быть для кого-то важной, знать, что твое мнение всегда принимается в расчет. Я поверила им, полюбила, решила, что нужно жить, не оглядываясь назад, но я солгу, если скажу, что мне удалось похоронить прошлое. Оно нашло меня именно потому, что, наверное, я сама его искала. Четыре года назад Мелисса серьезно заболела. У Родерика и так куча забот по управлению делами, поэтому я уговорила его отправить меня в пансион. Мне хотелось общаться со сверстницами и позволить приемным родителям больше времени проводить друг с другом, поминутно на меня не оглядываясь. Я провожу с ними все каникулы, этого достаточно, чтобы чувствовать себя членом семьи, но жить собственной жизнью. Через некоторое время в пансион поступила Аска. Мы как-то сразу с ней подружились, она отличная девушка и очень хороший друг. Наши общие интересы и взаимопонимание вскоре привели к тому, что нам стало сложно расставаться на время каникул. Я пригласила ее к себе, она в ответ позвала меня через три месяца в Японию. Перед этой поездкой она и рассказала мне о волшебниках, чтобы как-то подготовить к встрече с членами ее семьи. Ее история многое для меня прояснила. Особенно одно прозвучавшее в ней имя - ее крестного отца, который сидел в тюрьме, - Люциуса Малфоя. Человека, который самим фактом своего существования сломал мне жизнь. Я решила быть сильнее этих обстоятельств. Аска была прекрасным другом, а снова кого-то терять по вине этого человека мне не хотелось. Я поехала с ней. Познакомилась с ее мамой, с отчимом и с ее отцом, много узнала о жизни магов и магглов, о войне, жертвами которой, похоже, стали мои родители. Что ж, я была благодарна ей за ответы. Когда мы вернулись в пансион, там был новый преподаватель. Аска не была со мной до конца откровенна, ну да я с ней тоже. Я никогда не рассказывала о своих родителях, и она не видела причины лишний раз говорить со мной о Малфое, не знала, что для меня было важно избегать его…

Гермионе показалось, что она знает конец истории.

- Ты влюбилась в него. В Людвига?

Джейн кивнула.

- Да. Во все в нем. Он смотрел на меня иначе, чем на других девочек. Словно я вызывала у него что-то, кроме насмешливой улыбки. Знаешь, его неравнодушный взгляд - это прекрасно, потому что редко… И он поддерживал меня. Казалось, даже заботился. Я сразу стала его любимицей, девочки с ума сходили от ревности, но это они зря. С ними он спал, флиртовал, а со мной всегда был сдержан, обращался как с фарфоровой куклой, словно боясь, что если немного сожмет пальцы на моем запястье, оно пойдет трещинами. А мне так хотелось, чтобы он сжал… На грани, как сегодня. - Джейн смотрела куда-то в пустоту. - У меня было все, чтобы он был со мной. Деньги, что были ему нужны, и его ко мне неравнодушие. Я не понимала, почему он меня отталкивает. Не в моем характере позволять сомнениям себя отравлять. Мне нужна была честность, и я призналась ему в своих чувствах. У тебя еще остались сигареты?

Гермиона протянула ей всю пачку. Глядя на Джейн, она сейчас понимала, что сама запуталась в себе и своих стремлениях. Любой женщине неприятно сознавать, что она одна из многих. Но иногда это стоит признать. Не быть ей первым номером. Люциуса Малфоя любили и до нее, а то, что она его любит, вдруг стало совершенно очевидным. Наверное, его даже любили больше, чем она, искреннее, сильнее утопая в том болоте, которым он являлся. В кровь сбивая руки и души о стены той жизни, что он прожил, о кладку, из которой он себя построил, об одинокий покой с кошкой, кофе и упорядоченной библиотекой. Гибли ради той секунды душевного хаоса, когда он становился собой. С растрепанной шевелюрой, больными глазами и горячими губами. Всем казалось, что это только для них, лишь они посмели знать его таким, но это было ложью. Все ли могли принять эту ложь? Она бы попробовала. Ей с самого начала не хотелось на его счет заблуждаться.

- И что он сказал тебе?

Джейн пожала плечами.

- Что я слишком нравлюсь ему для того, чтобы спать со мной. Что он не тот человек, который нужен мне, даже если кто-то вроде меня по-своему нужен ему. Странная фраза, не находишь?

Да, это было болезненно…

- Нет, не нахожу. Мне кажется, ты ему действительно нравишься.

Джейн кивнула.

- Я тоже так подумала, он стал мне еще нужнее. А потом появилась Вик. Знаешь, я даже не ревновала. Все это смотрелось побегом. Его бегством от меня. Я дала ему время и возможность понять, что же ему нужно, а потом… Аска снова пригласила меня в гости. Сказала, что не вернется в школу, а вместо нее приедет ее отец. Что он думает, что в этой истории с таинственным поклонником Виктории, о котором она ему рассказала, не все так чисто… Она сказала, что ее папа вряд ли посвятит меня во все детали происходящего, и просила присмотреть за ее крестным, который уже год скрывается в школе, - Джейн резко закрыла лицо руками. – Когда я поняла, что Людвиг – это Люциус, я думала, что умру. Мне было так больно…

Гермиона обняла ее за плечи. Ей тоже сейчас было больно. До странности, она уже давно отвыкла от таких сильных эмоций.

- Ты сказала ему, что знаешь?

Джейн покачала головой.

- Нет, сначала я просто… Я стала притворяться, что потеряла к нему интерес, что влюблена в Эйверди. Мне так хотелось оставить прошлое прошлому, забыть о нем. Если бы он уехал… Просто уехал… Я бы сохранила себя. Не потеряла бы подругу, осталась бы жить на грани наших с ним миров. Без него у меня бы все получилось. Он все сломал. Мое равнодушие было ему не нужно. Его роман с Вик… Я ненавидела ее. Странно, что не его, правда? О, нет, его я не могла, хотя очень хотела. Я слишком дочь своей матери. Мне так хотелось думать, что его чувства ко мне существуют. Что он бежит от них по тем же причинам, что я сама, но они есть.

- Они были?

Джейн кивнула.

- Да. Когда Вик умерла… Он ничего не чувствовал, я видела. Не знаю, почему это так меня задело. Я пошла к нему. Сказала, что знаю, кто он. Спросила, сколько женщин еще он погубит просто потому, что они не то, что ему нужно. Он ничего не ответил. Он просил меня уехать. Я не могла, я обещала Аске помогать ее отцу, но ему об этом было знать не обязательно. Я сказала, что это он уедет. Не ему было решать за меня, гнать из мира людей, что мне дороги. Я дала себе слово, что ничего из того, что значит для меня хоть самую малость, я не принесу в жертву этому человеку.

Гермиона начала понимать.

- Значит, это ты… Ты хотела, чтобы его уволили.

Джейн кивнула.

- Он должен был наконец убраться из моей жизни! Я все думала, как его прогнать. Даже писала Эйверди анонимки про него и его жену, но все это было неважным, пока мистер Снейп не сказал мне, что должны приехать авроры. Тогда я подумала, что это то, что нужно. Он вряд ли желал пристального внимания к своей персоне. Слишком боялся за сына… Это было простым решением. Никто не стал бы терпеть учителя, на уроках которого творится черт знает что. Это выглядело бы абсурдно. Если Нарциссе Малфой было дорого ее будущее, она должна была прогнать его. А Анна отличная наездница, я знала, что она справится.

Гермиона ухмыльнулась.

- А Тесс?

Джейн пожала плечами.

- Ей нравилось казаться более нелепой, чем она была на самом деле. Она прекрасно держалась в седле. Вся ее неуклюжесть была лишь способом оправдать свои отлучки. Я не знала, что она оставит свою лошадь для тебя, а когда увидела… Ты же аврор, вы в состоянии справиться с большими проблемами. И, возможно, прояви ты себя, он бы занервничал и скрылся, - Гермиона вынуждена была, зная себя и Невилла, с этим согласиться. Как, впрочем, и в иных случаях. Джейн имела право не знать, что к животным, которые больше человека, Гермиона относится с повышенной настороженностью. – Я готова была зайти еще дальше, – продолжила девушка. - Привлечь к его персоне и ваше внимание, и полиции.

- О чем ты?

- Пистолет, - спокойно сказала Джейн. – Тот, из которого стреляли в мистера Снейпа. Он был моим. Поэтому я так испугалась, когда услышала выстрел.

Гермиона нахмурилась.

- Но ты же плохо обращаешься с оружием.

Джейн кивнула.

- Но я и не собиралась никого убивать. Просто подумала, что если мои выходки в конюшне не дадут результата, то уж стрельба в пансионе точно испортит Малфою репутацию. Я планировала палить в воздух, пугая девушек и лошадей. Тесс постоянно убегала во время уроков, мне бы представился удобный случай. Эйверди пришлось бы принять меры. Может, он бы прогнал даже мадам, но к женщине, что столько лет жила с «ним», я не чувствовала и тени симпатии. Один приятель достал для меня пистолет. Держать его в пансионе я побоялась, девочки слишком любопытны и часто роются в чужих вещах, поэтому я спрятала его в лесу. Наверное, кто-то видел, как я это делала, потому что им воспользовались, - Джейн побледнела. – Это было ужасно. Отец подруги, которой я дорожу, чуть было не погиб. Как бы я стала смотреть в глаза Аске? Я гнала прошлое, но так увлеклась этой борьбой, что позволила ему исковеркать мое будущее. Мне было очень стыдно за все, что я сделала. Я дала себе слово, что больше не стану что-то предпринимать. Просто научусь жить рядом с Малфоем. Ненадолго, вот помогу отцу Аски в его расследовании, выполню все, о чем он просит, и сама уеду. Слишком долго я цеплялась за этот пансион. Наверное, я привязчива. Когда мистер Снейп дал мне то зелье и попросил изобразить Аску, пока он будет собой, я согласилась, даже зная, что мне придется столкнуться с Люциусом. Вот только я была не готова к тому, что это, возможно, случилось в последний раз. – Джейн смотрела на забор, словно кто-то написал на нем все ответы. – То, о чем они говорили… Я поняла, что это конец. Малфой уедет, потому что у него проблемы с аврорами. Я, кажется, добилась своего, и стало очевидно, что мы больше никогда не увидимся, потому что это будет в его власти, а он не я… Ему бы удалось держать дистанцию без лишних эффектов. Мне было больно, по-настоящему больно. И я… Прошлое вдруг стало не самой значимой вещью в мире. Когда отец Аски аппарировал, я сказала ему то, что должна была. То, что чувствовала… Что я люблю его, что хочу уйти сейчас с ним из этого мира в любой, который он сочтет удобным для себя, и это сделает его прекрасным для меня.

Гермиона почувствовала, что голос ее предает. Она была сейчас женщиной больше чем когда-либо.

- Что он тебе ответил?

Джейн как-то напряженно рассмеялась, словно звуки, рвущиеся из горла, причиняли ей боль.

- Что он любит меня. Что знает, что я люблю его, но ни одному из нас не прожить с этим чувством. Потому что он спал с моей матерью, потому что я ненавидела его долгие годы. Потому что он несет ответственность не только за свою жизнь, а я так и не научилась прощать. И он не ждет, что научусь, потому что сам не умет и не понимает, как я могу даже пытаться. Потому что он никогда не сможет просыпаться рядом со мною, не испытывая тревоги, встречу я его ядом или улыбкой, потому что я сама никогда не засну с ним, мучимая демонами прошлого. И он прав, иногда я люблю его, а порою ничего не могу поделать с ненавистью и желанием ударить. Как сегодня… Но когда он ушел… Это еще хуже. Я поняла, что он должен быть в моей жизни. Я, наверное, похожа на мать. Не умру оттого, что он чужой муж, но без права видеть его пропаду. Мне будет плохо, я не знала, что делала с собою, пытаясь от него отказаться. Я поняла это слишком поздно.

Гермионе вдруг стало все понятно. Малфой не сожалел о Виктории, никогда не сожалел… Он просто влюбился в Джейн. В девочку, чью жизнь превратил в ад. Наверное, сначала это была просто какая-то странная забота. Как его признание ее матери, которую он все же пытался спасти. Почему? Да кто его знает. Может, он ценил такую странную многолетнюю верность. Что ж, он мог позволить себе быть щедрым на проявление тепла, зная, что Джейн никогда не узнает о том, кто был с нею ласков. Она смотрела на худенькую брюнетку с большими карими глазами. Это девушка не была красива, но она отличалась умом и странной силой духа. Преданностью и верностью тем, кто ей дорог. Неужели Малфой ценил в людях именно такие качества? Да, наверное… Похоже, они очаровывали его, делая практически беззащитным.

- Он будет благодарен за то, что ты сделала для него сегодня.

Джейн кивнула.

- Я понимаю. Я не могу так, но я хочу жить.

- С ним?

Девушка покачала головой.

- Я до сих пор не уверена, что стоит его и себя наказывать, обрекая вместе просыпаться.

- Это не только от тебя зависит, - наверное, эти слова прозвучали слишком резко, и Гермиона попыталась их смягчить. – Он в состоянии выбрать, Джейн. Он из тех людей, что не слишком охотно берут на себя ответственность, но если уж это сделали…

Джейн кивнула.

- Ты впустую тратишь на меня время. Наверное, нам стоит пойти к ресторану. Я провожу. Это твоя работа, а им может понадобиться помощь.

- Это уже больше чем работа, - честно сказала Гермиона, - а помощь тут, похоже, нужна всем.