Одну Простую Сказку...

Бэтси Мулбрек с трудом смогла перевернуться на левый бок. Сконцентрировав взгляд левого, не заплывшего глаза, она смогла различить в полумраке стоящее на полу древко швабры.
Отлич-ч-чно! Она в кладовке. Каким образом, спрашивается? Девушка перевернулась обратно на спину и уставилась в пространство. Петрификус Тоталус в связке со Ступенфай рассеивался медленно. Значит, злоумышленнику требовалось много времени для того, чтобы что-то выкрасть. Кто это мог быть, и что собирались красть? Бэтси сосредоточилась на последнем, что могла вспомнить. Вот коридор: Роберт шутливо задевает её плечом и косится на её грудь. Прекрасно. Кладезь ценных сведений, ай да голова, Бэтси!
Вот карты мистера Гошика, мадмуазель Стоунер и бланк для Малфоя. Младшего или старшего? Старшего. Отлично, вспомнили.
Что дальше, мисс Мулбрек? А дальше чашка гадкого кофе из автомата*, получение каталогов от курьера ЕП, анализ крови на отцовство в палате № 18 и возвращение в пятый блок.
Пятый блок. Да.
Она до него так и не дошла. Пятый блок – скопище бумаг, центр расчётов, свалка счетов и переговорный пункт с компаниями, пожертвовавшими деньги на фонд Мунго. Мысль Бэтси оборвалась. Что ж. Теперь она могла с уверенностью присовокупить к двум предыдущим заклятиям и Обливейт. Злоумышленник поработал на славу, но Мулбрек хитрей. Девушка с трудом встала на ноги и затарабанила в дверь.




Гарри допил свой кофе и причём, что называется, «даже с юмором посмотрел в окно»** . За окном была метель. Метель и ночь. Или уже утро? Поттер хмыкнул и посмотрел на часы. Часы демонстрировали севшую батарейку. Зачем в лаборатории маггловские часы, сходящие с ума от стихийных выбросов магии, Поттер объяснить бы не смог. Вот зачарованное и не существующее окно – запросто. Оно хотя бы время суток указывало. А часы... Впрочем, эти часы были большими оригиналами. Умирая от нехватки электричества, они раз за разом, из последних своих сил, дотягивали до без двадцати четырёх три и замирали. Глупое время. Кого оно хочет обмануть?


Гарри оторвался от созерцания стрелок и перевернул песочные часы. Зелье № 57/11 к этому времени вспенилось и стало слегка потрескивать. Теперь оставалось подождать до того момента, пока оно не начнёт издавать чуть слышный гул, и вмешать в него четыре цветка имморилиса. На этот раз имморилис был растерт в кашицу и скромно чернел на стеклянной подставке.
Гарри приблизился по рецептуре к эффекту зелья, но всё-таки до конечного варианта было далеко. То, что в состав входили именно эти компоненты, ему сказал Хорхе. Приблизительные пропорции были известны из трудов Ноэ, но, беря во внимание поэтический слог книги, староанглийский перевод старонорвежского языка определённого диалекта, понять, в каком виде брались растения – сырыми, вялеными, сухими или маринованными, – Гарри было сложно. Ещё раз отметя́ предательскую мысль обратиться к Гермионе с просьбой поискать учебник Принца в Хогвартсе (вдруг таки не сгорел? Может быть, он обработан заклинанием против мародёрских шуточек типа Адского Пламени?), он снова уставился на часы. Без двадцати четырёх три так без двадцати четырёх три. В конце концов, пусть время немного подождёт его наверху. В его запасе было ещё пять суток.

***

Ноябрьское утро, гори оно огнём, будило Северуса стуком в дверь. Злой и нечёсаный, с отросшей за ночь щетиной, он закутался в халат и, спотыкаясь, пошёл открывать дверь визитёру. На пороге его комнаты стоял Густав Стюарт.
Какой унылый и привычный пейзаж, – с тоской подумал Северус и воззрился на первокурсника.
– Что вам угодно, мистер Стюарт, – Снейп сделал лёгкое движение головой в сторону часов, – в половине седьмого утра от декана факультета?
Северус мог бы и не спрашивать – у Стюарта всегда и всё было тут вот, на поверхности, такой бегущей строкой в сотню пикселей на оба карих глаза.
– Профессор, в нашей гостиной погас камин и теперь очень холодно. Колин проснулся и плачет, а у Самсона пропали носки…
– И именно этим должен заниматься декан в шесть тридцать утра? Искать пропавшие носки? Полагаю, додуматься открыть учебник на нужной странице, прочесть заклинание, призвать носки и разжечь огонь самому вам в голову не пришло, а уж тем более обратиться к старосте по поводу плачущего товарища? Стюарт, признайтесь, вы выросли в семье магглов? Снейп начал злиться. Он вернулся с «дежурства», как он предпочитал для себя это называть, всего полтора часа назад. Было великим счастьем, что он так быстро заснул. Словно на него наложили заклятие уюта. Впрочем… Северус отложил эту мысль в сторону – её надо было обдумать получше. Густав к этому времени успел, заикаясь и дрожа от страха, сообщить, что староста дверь не открыл и вообще что-то там…
Вот это самое «что-то там» Северусу не понравилось. Буркнув, чтобы слизеринец постоял тут, он пошёл одеваться. Через полминуты, не вполне расчёсанный, но уже выбритый заклинанием и плотно укутанный в мантию и прочая иже с ней, Снейп зашагал в гостиную Слизерина.
Холодно было ужасно. Уже стоя у дверей факультета Снейп внимательно огляделся: иней на стенах, пар изо рта… Что-то было сильно не в порядке. Профессор достал палочку и открыл дверь. Мороз и солнце, день чудесный! Правда, никто уже толком не дремал – весь факультет выполз в пижамных штанах и зимних мантиях, и теперь стоял, ничего не понимая, кто где. Северус обвёл всех тяжёлым взглядом невыспавшегося декана и снял гирлянду заклятий несколькими взмахами волшебной палочки. Всё-таки ему повезло с классами. Конечно, сами думать они уже разучились, но зато дисциплина ещё держалась по привычке. Устроили бы сейчас панику, и ходи лови их потом. Ещё бы повзрывали чего-нибудь.
– Всем вернуться в комнаты, старост жду у себя в кабинете через три минуты.
Северус уже отыскал глазами Сандерс, а вот Бальмота он не видел, хотя при таком морозе любой должен был проснуться и выскочить сюда. А раз этого не произошло, то есть два варианта: или он сам всё это учудил, а тогда ему ой как не поздоровится, или его в гостиной просто нет, а в этом случае с ним или что-то произошло, или произойдёт, когда Северус его отыщет.
– Алохомора! – нарочито процедил Снейп, подойдя к двери старосты. Как и оказалось, комната была пуста. Зато сработали сигнальные чары. Снейп почувствовал лёгкое покалывание в пальцах. Прекрасно, кто-то решил пробраться в его кабинет! Цель спектакля просматривалась всё отчётливей.
Спешно покинув гостиную, Северус выпорхнул в коридор. Лететь по каменному тоннелю для него было не внове, правда, эти коридоры были не синими, а коричневыми с зеленью, но стилистика сна сохранялась. И так, скользя по утреннему снегу, Снейп остановился перед дверью и бесшумно просочился внутрь. Сложно любить свою вторую профессию, но бывшему шпиону она ой как пригодилась. Зомбиобразный Бальмот резко развернулся от стола, в котором ещё секунду назад увлечённо рылся, и ударил Ступенфаем по своему декану. За что моментально и получил свой Ступенфай обратно в лоб. Что ж, с добрым утром, Северус! Открой сомкнуты негой взоры! Ситуация была бы забавной, но ведь теперь и Бальмот был вне подозрений. Тогда кто?



Он с трудом приходил в себя. После выпитого в «Трёх Мётлах» ужасно ныла голова. Хотелось выпить чего-нибудь от похмелья и заодно от больной головы. Затылок ломило немилосердно. Открыв глаза, Грегори промычал что-то нечленораздельное. В комнате было темно, но отчётливо примерещился Снейп. Бальмот повторил подвиг с открытием глаз. Призрак декана продолжал присутствовать в комнате и добавлял неприятных ощущений.
– Вам в какой последовательности, веритасерум, а потом антипохмельное, или сначала антипохмельное и сами всё расскажем? – призрак декана нагнулся к лицу Грегори и участливо посмотрел тому в глаза.
– Мн... мм... ххм… – только и ответил Бальмот, разлепив губы.
Тем временем камин озарился зелёным пламенем, и из него появилась директор МакГонагалл.
– Северус, я сообщила Поппи, она будет через минуту. Что произошло?
Ведьма подошла к Снейпу (который внезапно для Грега оказался вполне себе живым и здоровым) и с тревогой посмотрела на студента.
– Вот для этого я и пригласил вас сюда, директор! – отозвался Снейп и, схватив Бальмота за шкирку, поставил на ноги. – Прежде чем я расскажу вам сегодняшние новости, я хотел бы услышать от мистера Бальмота несколько ответов на свои вопросы.
Грегори нервно сглотнул и огляделся. По всему выходило, что он не в своей слизеринской спальне.
– Мистер Бальмот, вы знаете, где вы находитесь? – не дожидаясь ответа МакГонагалл, спросил Снейп.
– В кх... в вашем кабинете? – просипел староста.
– Прекрасно! – Декан был само дружелюбие, что весьма настораживало.
– А не расскажете ли директору МакГонагалл и мне как вы оказались в моём кабинете в семь часов утра?
– А что, сейчас семь часов утра? – удивился слизеринец и схватился за брегет.
– Стоять! – рявкнул Снейп и отвёл руку Бальмота от часов.
– Из-извините, профессор, – заикаясь, проговорил Грегори и обдал своего декана волной перегара.
Снейп скривился, но ничего не сказал. Зато сказала МакГонагалл, до которой тоже порядком долетела удушающая волна запаха.
– Мой Мерлин, мистер Бальмот, вы пьяны!
– Успокойтесь, Минерва, он уже вполне трезв, но тот факт, что он пил накануне, пожалуй, отрицать не имеет смысла.
Итак, мистер Бальмот, вы не ответили на мой вопрос, что вы делаете в моём кабинете в столь ранний час?
– Я… Профессор, я не знаю, как я... – Грегори сглотнул и затравленно огляделся. – Я пришёл в гостиную и поднялся к себе в комнату…
– И? – Северус приподнял бровь в ожидании конца предложения.
– ...и не помню, кажется, заснул… – Грегори перевёл взгляд с декана на директора и обратно, – наверное…
Снейп хмыкнул и проворчал вполголоса что-то вроде: «Слишком много в одном предложении».
В этот момент в кабинете появилась Поппи Помфри, которая сухо кивнула Снейпу с МакГонагалл и стала доставать из саквояжа скляночки.
– Последний вопрос, Поппи, и можешь его забирать, – сказал Снейп и опять взглянул на Грегори.
– Где вы вчера так напились?
Директор округлила глаза и повернулась к Снейпу, а Помфри только понимающе хмыкнула.
– В «Трёх Мётлах», профессор, но …
– Мы ещё обсудим с вами ваше наказание и поговорим с вашими родителями. Думаю, они будут рады навестить вас, – уже не глядя на Бальмота, ответил декан и, беря МакГонагалл под руку, сказал колдоведьме: – Ты можешь его забрать. Последствия заклятий ещё есть, но уже незначительные. Думаю, во сне он лучше восстановится, – и они с директором скрылись в камине.
Грегори Бальмот проводил их своими красными с похмелья глазами и печально посмотрел на медсестру. Та решительно направила на него палочку:
– Ну-с, молодой человек, приступим…



– То, что ты мне рассказываешь, просто не укладывается у меня в голове! – воскликнула Минерва, хватаясь за щёки. – Мальчик под Империо!
– Пьяный мальчик, – вставил Северус и подпёр кулаком подбородок. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и задумчиво смотрел на занавески.
– Ты сам сказал, что с пьянством на собственном факультете ты разберёшься сам. Это не имеет к делу никакого отношения.
– Кхм-кхм, Минерва, – раздался голос Дамблдора, и МакГонагалл подпрыгнула в своём кресле, – мне кажется, что Северус прав. Эти вещи могут быть взаимосвязаны.
– И вам доброго утра, Альбус! – ответил Снейп и повернул голову к портрету.
– Видишь ли, Минерва, у меня есть веские причины подозревать, что его зачем-то напоили, – он прищурился. – Дамблдор, где ваш Думосбор?
– О, где-то там… – Дамблдор неопределённо махнул рукой в сторону шкафов.
– Думаю, он на каминной полке в спальне, – проговорила Минерва и поднялась из-за стола. – Гарри тогда использовал его для… – МакГонагалл запнулась и взглянула на Северуса с опаской.
– Да, да, посмотрел мои воспоминания, я для этого их ему и оставлял, – несколько нервно сказал Северус и потёр ухо. – Надеюсь, они не плещутся там до сих пор? – он в раздражении взглянул на подоконник с опустевшей клеткой Фоукса.
– Нет, после сражения он забрал их с собой, – ответила МакГонагалл и посмотрела на Дамблдора, – и, насколько мне известно, они до сих пор должны быть у него.
– Неужели? – удивился Северус и вскинул левую бровь. – Разве министерство не потребовало подтверждения слов Мальчика-который-победил? В конце концов, избранный он или кто, а министерство охотилось за мной на год больше, чем Волдеморт за Поттером! – Снейп горько скривился от собственного воспоминания, и встал из кресла.
– Северус, я присутствовал тогда при их разговоре с Кингсли, – раздался голос с портрета и оба мага вынуждены были снова повернуться к картине, – Гарри наотрез отказался показывать что бы то ни было. Даже свои собственные воспоминания о том, что увидел. Я не принимал участия в споре, да это и не потребовалось. Бруствер пообещал, что снимет все обвинения против тебя...
– Когда это обещания министерства чего стоили? – Северус усмехнулся и сложил руки на груди.
– Непреложный Обет, мой мальчик, Непреложный Обет....
– Альбус! – ахнула Минерва. – Гарри действительно потребовал с Бруствера клятву?
– Да, моя дорогая, – вздохнул Дамблдор с холста, – Поттер тоже перестал всем доверять, – и на этих словах он укоризненно посмотрел на Снейпа.
– Думаю, ваш любимый Гарри Поттер прекрасно сейчас живёт-поживает в окружении любящих его людей и, помоги мне Мерлин, не использует мои воспоминания по вечерам в качестве колдоальбома.
С этими словами Снейп развернулся и скрылся за дверью спальни.
Дамблдор и Минерва удручённо переглянулись. Северус вернулся с каменной физиономией и чашей в руках. Поставив её на стол, он методично стал вытягивать из своей головы одну серебристую нить за другой. Когда в чаше оказался довольно большой серебристый клубок, Северус, ничтоже сумняшеся, снял портрет Дамблдора со стены, уменьшил его до карманного размера, протянул руку Минерве, и через секунду все трое оказались в гулком пабе мадам Розмаретты.


Томас Гариетт и Спинч Флэридж похлопали Грега по спине и пошли вглубь паба, вероятней всего, занимать места. Судя по пейзажу за окном, в Хогсмит все трое выбрались уже вечером. Северус огляделся. Все маги и волшебницы о чём-то переговаривались, что-то пили и курили. Шумно, гамно, дымно, чёрт побери!
– Северус, там! – голос Дамблдора раздался над самым ухом.
Снейп повернул голову и увидел девушку, своими повадками и манерами ему кого-то напоминающую. Ясно было одно: девушка эта под маскирующими чарами, и пришла она по душу Грегори Бальмота. Девица уселась за барную стойку и прижалась грудью к плечу заказывающего выпивку слизеринца.
– О-ля-ля, мальчик! – пропела она таким голосом, что Северуса затошнило. – Такой красивый и без подружки!
На удивление Снейпа, Бальмот на уловку не поддался и довольно грубо оттолкнул девицу.
– Я не танцую, – ответил он ей и подхватил стаканы со сливочным пивом.
– А я пока и не предлагала, но всё можно исправить, – с этими словами она вполне недвусмысленно дотронулась до ноги молодого человека чуть повыше колена.
Где-то справа послышался стон МакГонагалл. Что ж, зато теперь тошнило не одного Северуса, и этот факт несколько примирял его с действительностью.
Бокалы в руке Грегори дрогнули и два из трёх звонко шибанулись об пол.
– Что ты..! – прорычал Бальмот, но в этот момент рука девицы совершила какое-то движение вверх, и лицо Бальмота окаменело.
– Ах, какая неуклюжая… – совершенно спокойно ответила девица, – эй, два огневиски сюда, – и снова прижалась к Грегори.
Снейпа, МакГонагалл и притихшего Дамблдора перекувырнуло в следующее воспоминание.
Вот он идёт по тоннелю, мантия нараспашку, ноги заплетаются, держится рукой за стену, но идёт осторожно, словно боится что-то разбить.
– Альбус, вам не кажется, что он не один? – высказал свою догадку Северус.
– Но в Хогвартс сейчас невозможно проникнуть постороннему человеку без разрешения директора. Филиус сам устанавливал барьеры три недели назад, – удивлённо проговорила Минерва.
– Значит или их кто-то снял, или мы имеем дело не с человеком, – сделал свои заключения Снейп, выходя в хогвартский коридор вслед за учеником и запоминая месторасположение тайного хода.
Последнее воспоминание, в которое перенёс их омут памяти, было комнатой старосты.
Как Бальмот и говорил, ему удалось успешно дойти до кровати и повалится на неё прямо в одежде. Дальше воспоминание стало искриться и потрескивать.
– Не бойтесь, Минерва, – успокоил МакГонагалл Снейп, – это результат действующего Империуса. Он вступил в полную силу. Возможно, мистер Бальмот соизволил сопротивляться нападающему.
– То есть идя в комнату, он был не под Империусом? – спросила МакГонагалл, что-то прикидывая.
– Нет, Минни, – отозвался портрет Дамблдора, – просто тогда воля Грегори совпадала с желанием злоумышленника.
– Что ж, по крайней мере я могу быть спокоен, – проворчал Снейп, наблюдая как Грегори борется с проклятием. – Даже в нетрезвом уме и нетвёрдой памяти староста Слизерина не выражает желания лезть ко мне в кабинет и рыться в бумагах.
– Кстати о бумагах!.. – вспомнил Альбус. – Он успел что-то выкрасть?
– Нет, он только-только залез в ящик, и я его хлопнул, – отозвался Снейп.
– Северус, выбирайте выражения, – отозвалась из своего угла МакГонагалл.
Воспоминание крутанулось вокруг них ещё раз, свечение усилилось и троицу вынесло обратно в кабинет.


– Я не знаю, что делать, – честно призналась Минерва, усаживаясь за стол. – Альбус, Северус, у вас есть какие-то предположения, кому и зачем всё это понадобилось?
Снейп с энтузиазмом вешал Дамблдора на стену.
– Я считаю, Минерва, что это ужасное исполнение какого-то глупого замысла, – отозвался портрет, выглядывая из-за плеча Снейпа.
Минерва опешила.
– То есть как? – переспросила она, поправляя очки.
– Альбус хочет сказать, Минерва, – ответил за портрет Северус, отряхивая свои ладони, – что цели, которые преследовал злоумышленник, несопоставимы с его средствами. И нас сейчас больше должны беспокоить именно средства, – он снова сел в кресло и закинул ногу за ногу. – Тем более что о цели мы так ничего и не узнали.
– То есть мы ничего не станем предпринимать? – переспросила сбитая с толку ведьма.
– Нет, отчего же, – сказал Снейп и зевнул, – мы можем пойти в Большой Зал и выпить кофе. А заодно попросить Флитвика проверить все барьеры.
– А если они остались целыми? – поинтересовалась МакГонагалл, склонив голову набок. – Что тогда? В комнату Бальмот зашёл явно с кем-то ещё, иначе бы Империус не сработал.
– А это означает, – ответил вместо Снейпа Дамблдор и нахмурился, – что в ветке заклинаний профессор Флитвик упустил одну очень важную деталь.

______________________________________________________________________

* Подарок госпиталю св. Мунго от Артура Уизли после смягчения закона об использовании маггловских изобретений
** (с) из песни Михаила Щербакова «Предположим».