Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть?
Ведь ты, как и я, сирота.
Ну, что ты? Смелей! Нам нужно лететь!
А ну от винта! Все от винта!
(с) СашБаш
Том и Белла, конечно, быстро составили план действий. Кроме чаши Хельги Хаффлпафф, в хранилище Беллатрикс был еще и меч Гриффиндора, доставленный ей Снейпом. («Я тоже думаю, что фальшивый», - сказала Беллатрикс, хотя Риддл и промолчал). Диадема Ровены Равенкло была в Хогвартсе, и Риддл даже помнил, куда ее клал. А в подвалах Малфоев нашлось хорошее вино и полезный гоблин, у которого желание Беллатрикс попасть в ее собственное хранилище вызвало полное сочувствие.
- Такой клиент, как вы, мадам, имеет несомненное право на доступ к своему сейфу, кто бы и что про это ни думал, и я почту за честь лично проводить вас туда, - прочувствованно сказал Грипхук, поскольку для него это был хороший предлог покинуть дом Малфоев, уже третий месяц принуждавший его пользоваться своим гостеприимством.
Но с Риддла всегда было трудно поиметь больше, чем он поимеет с тебя – и Грипхук въехал в Гринготтс на плечах у Беллатрикс, укрытый такими мощными чарами невидимости, что даже гоблинские охранные чары на входе его засекли не сразу, и швейцар только спросил у спины Беллатрикс: «Мадам, почему вас трое?», тут же получив незаметный Конфундус из-под руки.
Нещепетильному хитрецу Риддлу стоило большого труда уговорить Беллатрикс прокатить Грипхука на закорках, но эффект превзошел все ожидания – когда она сняла чары невидимости и помогла Грипхуку спуститься на пол, на чудесное спасение сородича, которого вынес из темницы волшебник, сошелся смотреть весь Гринготтс.
- Гринготтс умеет хранить тайны, - сказал Беллатрикс президент банка, спустившись со своей конторки. – Гринготтс умеет помнить даже то, что многие забывают.
Эти слова гоблины произносили часто, с гордостью говоря своим клиентам, что их дела всегда останутся между ними и банком и что их деньги дождутся их или их наследников в целости, даже если ждать придется десятки лет. Но сейчас эти слова значили и кое-что еще.
- Мы никогда не забудем того, что вы сделали для нас, - продолжал президент банка. – И никто никогда не узнает, если вам понадобится нас посетить, - и вслед за этими словами в руки Беллатрикс попал многоразовый портключ в тот отдел, где никогда не бывает посетителей.
Риддлу только того было и надо, он в будущем имел на Гринготтс большие виды, но он благоразумно промолчал, чтобы его не заметили, а Беллатрикс всего лишь отправилась в свое хранилище, пока не прося никаких особых услуг, и Грипхук выполнил свое обещание, лично проводив ее туда. Чашу Беллатрикс забрала с собой, а меч Гриффиндора предъявила Грипхуку, который с выражениями глубочайшего сожаления поведал, что меч поддельный.
- Значит, нам пора в школу, - весело сказал Риддл, когда Беллатрикс вышла из Гринготтса. – Как насчет мороженого, Белл?
- Сматываться нам надо отсюда, Риддл, - ответила Беллатрикс, сканируя обстановку. – Думаю, твой злой близнец уже точит на меня зуб.
- А я и не возражаю, - согласился Риддл. – Маггловское мороженое тоже ничего. Зачем, по-твоему, я посоветовал тебе вынести столько фунтов?
- Да потому что младший Малфой весь в отца и уже все спустил на тряпки и выпивку, - разумно предположила Беллатрикс.
- Не, идем к магглам, Белла, нас там никто не услышит, - продолжал настаивать Риддл. – Возьмешь там себе хорошего мороженого, кофе с коньяком… Присядешь, опять же…
- Это будет разговор из разряда «если вы стоите, вам лучше присесть»?
- Ну ты же еще не спросила меня, что мы будем делать, когда все закончится. Вот я решил рассказать.
Европейское турне молодых Риддла и Долохова давно обросло среди Пожирателей легендами, но к тому моменту, когда к Пожирателям присоединилась Беллатрикс, легенды поддерживал только Долохов, усмехаясь в седеющую бороду, и молодой Белле, конечно, хотелось быть среди тех, кто слышал обо всем от самого Риддла. Даже не для того, чтобы гордиться своим стажем, а чтобы послушать его – вот она его теперь и послушала.
Риддл рассказывал захватывающе, с неожиданными поворотами сюжета и такими же неожиданными шутками: Белла услышала и про Сигурими, и про «титовскую собаку», и про то, «как мы с Антоном пошли в горы и упали» (песню при ней пару раз наигрывал Долохов, когда был пьян, и теперь верилось, что в тридцать лет Риддл с Долоховым могли ее сбацать и дуэтом), и про то, как Риддл работал в Институте Макса Планка и даже был там на хорошем счету как молодой и талантливый математик, хотя и большой чудак. Ну и конечно, Беллатрикс узнала, откуда у Риддла появились неплохие деньги, когда он вернулся через десять лет в волшебный мир – ведь у захиревшего рода Гонтов не было ничего, кроме имени и претензий на родство с Салазаром Слизерином.
- Оружие и наркотики, Белл, - запросто сказал Риддл. – Ни на чем другом так быстро не разбогатеешь.
- Мама предупреждала, чтобы я с тобой не связывалась, Риддл, - вздохнула Беллатрикс. – Она говорила, что у тебя темное прошлое и что я еще пожалею.
- Ну и как – пожалела ведь?
- Ни одного дня.
- Я думаю, ты такая одна, - уже совсем серьезно сказал Риддл. – Без меня сразу все рассыпалось – даже если я порой ошибался и строил не то, это ведь все равно обидно. Поэтому пусть они все пойдут к черту. Ты ведь догадалась, кто принес медальон к поместью Малфоев?
- Странный он парень, Риддл, - задумчиво сказала Беллатрикс. – У него и сильная магия, и сильная воля, да только он совсем не знает, чего он хочет.
- А я тоже не знаю, чего я хочу. Вот та девчонка, которая с ним, она знает, чего она хочет: ей нужно только, чтобы он выжил, и она готова идти за ним куда угодно. Ей проще.
- Последний хоркрукс в нем, - продолжал Риддл. – Я пообещал, что избавлю его от хоркрукса, и он даже останется в живых. Пообещал, что разберусь со своим двойником – а с паренька взял не только обещание помочь сначала с моим возрождением, я ему даже продал уговор, что ни один из священных двадцати восьми родов не понесет тяжелых потерь. Вот за этим я присмотрю, а с остальным пусть уж они сами как хотят. А я ухожу.
- Что мы там делать будем, Риддл?
- Ну как что – убивать магглов, всё, как ты любишь. Нарушать их законы – и Статут заодно. Если Поттер выиграет, продвинем его в Аврорате, и нам даже за магглов ничего не будет, он уже успел сдуру пообещать, что мои дела его не касаются.
- И еще будем торговать оружием и наркотиками?
- Травкой, я думаю, проживем – уж больно жесткая на других рынках резня. Только ради денег в такое лезть не стоит. А травку можно даже легализовать – жалко, что магглов так много, конфундить нам их не переконфундить, а то как убедишь, что наркота не вреднее табака? Выстроим себе потом дворец, у нас целая орава магглов в услужении будет…
- Зачем ты меня покупаешь, Риддл? – резко спросила Беллатрикс. – Я Азкабана не побоялась – думаешь, магглов побоюсь?
- Так не надо, Белла, - мягко ответил Риддл. – Я не знаю, что такое счастье. Сколько я ни думал об этом, сколько ни пытался его создать – получается не лучше, чем наркота. Наверно, это то, что нам дается, а не то, что мы берем сами. Но, если бы мне его дали, теперь я бы отдал его тебе.
- Возвращайся, Риддл, - глухо ответила Беллатрикс. – Даже, знаешь, наплевать, как именно ты воплотишься.
Драко и Гермиона, конечно, были несовместимы, но Драко был хитрее и быстро нашел состояние неустойчивого равновесия, которое его, как умного человека, немало развлекало.
- Слууушай, Грейнджер, какие вообще твои проблемы, - тянул Малфой в ответ на очередную речь о несправедливости сословного общества. – Ты выйдешь замуж, и твое положение в обществе будет определяться положением мужа.
Гермионе требовалось хотя бы некоторое время на то, чтобы перестроиться со своих общих рассуждений на такой неожиданный личный выпад, и Малфою несомненно бы за него нагорело, если бы он тут же не сменил тему.
- Вот у парней, которых вы нам присылаете, у тех да, проблемы, - великодушно признавал Драко. – Их же больше, чем девушек – по той же причине, по которой среди мужчин больше по-настоящему сильных магов.
- И вовсе не больше! МакГонагалл, Марчбэнкс, Амелия Боунс…
- Окей, Грейнджер, кто из них мог бы выстоять в дуэли против Дамблдора? Хоть одно женское имя назови.
Некоторое время Гермиона молчала, потому что ту, которая смогла выстоять против Дамблдора, она видела в Министерстве полтора года назад, а Малфой ухмылялся, потому что ответить за все остальные провокации ему уже не грозило.
- Не собираюсь делать тебе приятное, - наконец отрезала Гермиона.
- Я обиделся, - заключал Малфой и зарывался в бумаги, на которых тут же начинал что-то чертить.
Гарри некоторое время радовался тому, что Малфой дуется не всерьез и не надо никого мирить, и даже начинал задумываться о том, почему к словам Малфоя так трудно придраться – если разобрать их по частям, то выходило, что с точки зрения Гарри Малфой не сказал ничего неправильного или тем более оскорбительного, и сердиться на него можно было только за то, что он Малфой, а это несправедливо. И тут начиналась вторая серия.
- Что ты смотришь на меня постоянно? – набрасывалась на Малфоя Гермиона, потому что он и впрямь то и дело отрывался от своих бумаг и на нее поглядывал.
- Я собираюсь писать твою биографию, Грейнджер, - с похоронной серьезностью отвечал Малфой. – Ты же у нас самая умная ведьма современности и, наверно, будущий министр Магии.
- Прекрати, Малфой, - отмахивалась Гермиона, которая знала, конечно, что Малфой перегибает, но издевки в его голосе не было, и его слова можно было даже принять за слишком пышный комплимент.
- Вот скажи, Грейнджер, с кем ты первым познакомилась в Хогвартс-экспрессе? – с интересом спрашивал Малфой. – Он ведь жабу свою тогда искал, вроде бы.
- Это Лонгботтом, Малфой, - напоминала Гермиона.
- Ага, потом с Поттером и Уизли, - отмечал что-то на своем листе Малфой, словно ставил насечки. – Слушай, а правда, что Лонгботтом хотел пойти с тобой, когда вы трое полезли на первом курсе в подземелье?
- Откуда ты только знаешь… - Гермионе, похоже, было совестно за то, что она тогда вместо вежливого извинения угостила Невилла Петрификусом.
- А неожиданной гипотезой в моем объемном труде будет наличие у тебя где-нибудь во Франции чистокровной прабабушки из древнего рода, - заявил Малфой и сделал в своих бумагах еще несколько штрихов. – У вас в Гриффиндоре и чистокровных-то нужно искать с фонарем, а ты буквально сразу выцепила трех мальчиков из древних магических семейств. Если ты мне сейчас скажешь, что это ты случайно, то мы прямо этим вечером идем в казино, и я ставлю все деньги на те номера, которые ты случайным образом назовешь.
- Прекрати, Малфой! – наконец взорвалась Гермиона. – Мне плевать на все родословные, которыми вы гордитесь, как породистые собаки! Ты гордишься своей волшебной кровью, словно это делает тебя лучше! Дамблдор был полукровкой! Твой Лорд полукровка!
- Воспитание не заменяет таланта, но дает ему огранку – даже если он невелик, - наставительно сказал Драко и поднялся. – Держи, Поттер – мне без надобности, а тебе пригодится.
С этими словами Драко ушел в ванную, переодеваться к ужину и привычно ворчать на отсутствие места – в спальню он тактично ни разу не заходил. А Гарри потрясенно смотрел на довольно хороший карандашный портрет Гермионы и только потом чуть нерешительно показал его Гермионе, словно это было письмо Малфоя к нему.
И, конечно, за ужином Малфой не прекратил развлекаться, тем более что в полном ресторане он мог не опасаться наложенного в сердцах заклятия или серьезной головомойки.
- Грейнджер, ты – золото, - неожиданно заявлял Малфой, крутя в пальцах пузатую рюмку с сорокалетним золотистым портвейном. – Если у меня будет дочка, обещай, что поделишься с ней секретами своего обаяния.
- Да ну тебя, Малфой, - отмахивалась Гермиона: разве можно всерьез сердиться на того, кто в свободное время рисует твои портреты – особенно если у вас уже завелись понятные только вам подколки?
____________________________ Пользуясь случаем, автор поздравляет читателей-мужчин с Днем Советской армии и ВМФ и имеет два пожелания: дай Бог, чтоб не пришлось - а такие боевые товарищи, как Беллочка, нам и на гражданке пригодятся :)
