После дождичка в четверг

Подходила к концу вторая неделя сентября, учебный год набирал обороты. Студенты толпились в коридорах, в библиотеке, в Большом Зале, создавая видимость бурной деятельности. А на самом деле просто валяли дурака, ведь экзамены ещё даже не показались на горизонте.
Студенты «Великолепной пятёрки», как их окрестил Альбус Дамблдор, быстро осваивались в новой обстановке, радовали преподавателей своими знаниями и успехами, сходились по интересам с сокурсниками, но чаще проводили время вместе, ведь на них обрушилась тройная учебная нагрузка.
Профессор Северус Снейп встретил новичков в своей обычной манере: язвительно и чёрство, причесав их под одну гребёнку с остальными недоумками, болванами, лодырями и бездарями, впоследствии выделив из них лишь одну… которая засела, как заноза в чувствительном месте.
В Когтевране на седьмом курсе появилась новенькая студентка, которая исправно посещала занятия, не блеща особыми талантами. Мастер зелий смутно помнил, что уже где-то видел её до приезда в Хогвартс, но это воспоминание ничего для него не значило и поэтому всё время ускользало. Он не уставал удивляться, как она оказалась в Когтевране среди умников-всезнаек, но не в его власти было спорить с Распределяющей Шляпой. В школьном журнале она значилась как Л. Лаэда, а вдаваться в подробности зельевар не имел ни малейшего желания.
В то утро Северус Снейп шёл по школе твердой походкой, соколиным взглядом распугивая нерадивых студентов. В конце коридора намечалась явная потасовка, а у профессора был нюх на такие вещи. Он всегда появлялся неожиданно, бесшумно, и провинившийся факультет сразу лишался энного количества баллов. Но на сей раз драку учинили его собственные студенты: четверо семикурсников во главе с Маркусом Флинтом набрасывались с издёвками на шесткурсника, который сидел на полу, прижавшись к стене. Вокруг были разбросаны книги. Единственным свидетелем этой сцены была та самая мисс Лаэда, внимательно изучавшая своё расписание. Первым порывом Снейпа было сейчас же разогнать этих головорезов (вспомнилось собственное нелёгкое детство), но он сам недолюбливал это неряшливого вида подобие слизеринца с непокорной шевелюрой, ставшее мальчиком для битья. Он притормозил за поворотом, оставаясь незамеченным, пуская ситуацию на самотёк, но вмешался случай.
Мисс Лаэда оторвалась от своего расписания, увидела вопиющую несправедливость и незамедлительно бросилась на помощь:
— Эй вы, отойдите от него! — и незаметно потянулась за палочкой. — Четверо на одного? Какое благородство!
— Чего-чего? — оскалился Маркус Флинт, капитан сборной Слизерина по квиддичу. — Кто это тут запищал? Смотрите, ребята, какая пташка! Ты вроде новенькая из Когтеврана, да?
— А вы чьё, дурачьё? — даже на шаг не отступив, произнесла девушка.
— С-с-слизерин — самый лучший факультет Хогвартса! Слизеринцев нужно любить и уважать. Ещё не освоила хорошие манеры? Так я тебя поучу, — Флинт схватил девушку за руку и дёрнул на себя.
Ответ последовал неожиданный и откровенно враждебный.
— Руки!.. Мыл?.. Нет?.. Тогда держи свои бациллы при себе! — специально растягивая слова, и белозубо улыбаясь, девушка резко выхватила палочку. Миг — и Флинт растянулся вдоль стены, с перебитым носом; ещё миг — и трое его прихвостней последовали за ним.
С трудом поднявшись на ноги, компания поспешила ретироваться. Снейп решил подойти поближе.
— Ступайте к маме, мальчики! — прокричала им вслед мисс Лаэда, зачем-то дунула на кончик волшебной палочки и обернулась к ошалевшему мальчишке на полу: — Вставай! — взмах волшебной палочки — и разбросанные книги сложились в аккуратную стопку.
Колдовать в коридорах Уставом школы запрещено, но в данном случае всё можно было списать на самооборону. Парень смотрел на свою спасительницу с почти собачьей преданностью, но в мгновение ока в нём возобладала слизеринская гордыня и последовал презрительный ответ:
— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, а особенно всяких грязнокровок!
Профессор Снейп остановился и прикрыл глаза: это слово больно кольнуло его где-то в глубине души. «Ну сейчас начнутся слёзы в три ручья, сопли, истерика… Раз они не поступили в школу вовремя, значит, с кровью нечисто», — мелькнула мысль. Но истерики не последовало, девушка скрестила на груди руки и продолжила диалог:
— А я и не помогаю. Я всего лишь рядом стою. Знаешь, иногда человеку нужно, чтобы в определённый момент кто-то просто оказался рядом, — она обезоруживающе улыбнулась. — И лучше, если это будет хороший человек.
«И ведь не поспоришь», — подумал Снейп. Вспомнить хотя бы, сколько дров в своё время он сам мог наломать и бессмысленно погибнуть, не окажись с ним рядом Дамблдор!
Девушка тем временем протянула парню руку и помогла ему встать, отряхнула его мантию, отметив про себя, что она ему явно велика, а его тёмные лохматые волосы напоминают прическу Страшилы из «Волшебника Изумрудного города». Но у него были правильные, довольно милые черты лица и слишком добрые для слизеринца глаза, так что, приглядевшись, уродом парня было не назвать.
Ребята поделили стопку книг и зашагали по коридору.
— Зачем ты позволяешь им себя шпынять?
— Они в численном превосходстве.
— А мозгов с четверых и на одного-то едва ли наберётся, — оба засмеялись. — Ты распрямись и начни себя уважать. А то так и будут всю жизнь ездить на тебе и ноги вытирать, а оно тебе надо?
— Унылая картина, — согласился юноша.
— Вот и я говорю. Как тебя зовут?
— Себастьян Стоунер, факультет Слизерин, — отчеканил парень. — А ты из Когтеврана, и если будешь иметь со мной дело, наживешь неприятности!
— Обещаешь? — с нескрываемым азартом спросила когтевранка.
— Гарантирую, — ответил Себастьян.
Девушка кивнула, отдала Себастьяну его книги и снова мило, но отчего-то грустно, улыбнулась:
— Ну, будь здоров, Себастьян Стоунер! — развернулась и пошла в противоположную сторону, навстречу приближающемуся профессору Снейпу, который вышел из своего укрытия.
— Эй! — окликнул её Себастьян. — А тебя как зовут?
Девушка, на ходу начав поворот вокруг своей оси, небрежно бросила:
— Лили! — и с разворота уткнулась в черную мантию подошедшего профессора. Даже не успев извиниться, она услышала медовый голос:
— Озаботьте себя трудом раскрывать глаза, когда идёте, мисс! Или, может, мне поучить вас хорошим манерам?
Лили узнала в этом человеке декана Слизерина, наставника тех обалдуев, с которыми только что ввязалась в драку и поняла, что он был незаметным свидетелем этой стычки. Но, будучи по природе человеком миролюбивым, спокойно ответила: «Пожалуй, не стоит». И, просто обойдя профессора, продолжила свой путь.
Снейп же, не найдя в этой фразе хамства или дерзости (как ни тщился), направился к своему нерадивому студенту. Но, не пройдя и двух шагов, услышал за спиной:
— Поучайте лучше ваших паучат!
Снейп резко развернулся, чтобы покарать наглую девчонку, снять баллы с факультета, но её и след простыл. Девица ящеркой скользнула в одну из классных комнат, начинался урок. Ну не догонять же её, в самом деле, чтобы назначить наказание! И профессор сорвался на Себастьяне:
— А вы чего тут стоите, Стоунер? Немедленно приведите себя в порядок! И согласно расписанию, вы должны быть не здесь!!! — рявкнул он и гигантской летучей мышью стал спускаться в свои подземелья. Настроение было хуже некуда. Эта девчонка наивно полагает, что подобная выходка сойдёт ей с рук. О-о-о, как же она ошибается! Уж он-то найдёт к чему придраться на своём уроке и непременно назначит ей отработку. Как там её зовут? Лили? Лили! Лили… Это имя вызвало бурю радостных и безрадостных воспоминаний. Одна девушка по имени Лили уже однажды отняла у него покой и сон. Похоже, история рискует повториться, только эта новая Лили отнимет у него терпение и самообладание. Снейп ворвался в класс зелий как Великий Шторм 1703 года¹, напугав тем самым два десятка первокурсников.
Урок как-то не задался. Лекция о том, как закупорить смерть, не произвела на первогодков должного впечатления. А может, всё дело было в том, что лектор был мысленно за пределами класса. Он думал об этой странной новенькой с таким до боли знакомым именем Лили и такой странной фамилией Лаэда. Неожиданно Снейп вспомнил, что уже видел эту девушку в лавке мадам Малкин. Тогда у неё были бесконечно грустные глаза, да и сейчас они весёлостью не отличались. А у дверей Хогвартса она не могла решиться войти и говорила что-то о «тревоге на пороге». Но жизненной стойкостью и смелостью она обладала весьма незаурядной. Справиться в одиночку с четырьмя почти дипломированными волшебниками смог бы не каждый взрослый мужчина. А тут хрупкая девушка, не имеющая особых талантов, с поразительной лёгкостью невербальным заклинанием надрала им за… ну, в общем, дала достойный отпор. Почему же она не в Гриффиндоре? Наверное, затем, чтобы баллы ненавистного факультета не свелись совсем к нулю.
После уроков Северус зашёл в учительскую, чтобы оставить там классный журнал, и увидел до крайности нелепую картину. Возле одного из столов, гордо подняв голову, стояла приснопамятная мисс Лаэда, а перед ней на столе топал ногами профессор Флитвик, на правах декана Когтеврана распекая свою студентку:
— В нашей школе, мисс Лаэда, существуют правила с тысячелетней историей, по которым мы не вмешиваемся в дела других факультетов!
— Понятно. Свои собаки грызутся — чужая не мешай.
— Вот именно! — взвизгнул Флитвик. — За студентов Слизерина отвечает профессор Снейп! Он сам с ними разберётся!
— Да? А чего же он тогда не вмешался, когда четверо напали на одного? — мисс Лаэда всплеснула руками.
— А зачем? Насколько мне известно, вы сладили с ними и без его помощи! — у Флитвика начиналась истерика: — Мадам Помфри только что вправила пострадавшим носы!
— Сладила! Да! А если бы нет? — не унималась Лили.
— А вот если бы нет, мисс Лаэда, я бы сейчас разговаривал не с вами! — Флитвик замолчал. — Здравствуйте, Северус, — поприветствовал он вошедшего зельевара. — Мисс Лаэда… вот… принесла классный журнал, — будто оправдываясь, пролепетал он. — Вы свободны, мисс, можете идти.
— Правила, правила, — передразнивая своего декана, пробурчала когтевранка, проходя мимо Снейпа не повернув головы. — Правила на то и существуют, чтобы их нарушать!

* * *
Вечером того же дня Когтевран снова пересёкся со Слизерином, но причиной была не очередная ссора. Когтевран резво покидал свою башню, направляясь в Большой Зал на ужин, а Слизерин лениво выползал из подземелий. Но дорогу им обоим перегородил Гриффиндор из-за маячившего впереди златокудрого красавца. Образовалась пробка.
Лилианна (это было её полное имя) стояла последней в своём факультете, сразу за ней выстроился Слизерин во главе с профессором Снейпом. Вдруг за спиной её кто-то окликнул:
— Лили!
Она обернулась и сразу встретилась взглядом с профессором. Натянуто улыбнувшись ему, отыскала глазами того, кто её позвал. Им оказался Себастьян Стоунер. Девушка обошла нескольких слизеринцев и встала рядом. У молодых людей завязался разговор.
— Ты здесь с первого курса учишься? — Лилианну интересовало абсолютно всё.
— Да. Я весь замок уже наизусть знаю! — похвастался Себастьян.
— Отлично, тогда будешь моим проводником, если вытерпишь нескончаемый поток моих глупых вопросов.
— Идёт,— девушка понравилась Себастьяну своей почти детской непосредственностью, хотя по возрасту была на год его старше. Она искренне удивлялась происходящему, хотя в поведении ощущалось некоторое напряжение. И у неё были красивые печальные глаза.
— Замечательно. Тогда вот мой первый вопрос: что это за пугало? — она кивнула куда-то впереди себя. — А то я прослушала, когда его представлял директор.
Снейп резко развернулся, чтобы поставить нахалку на место (таким определением его награждали часто, но только за глаза), но с некоторым удивлением обнаружил, что она смотрит вовсе не на него, а куда-то поверх голов стоящих впереди студентов.
Себастьян вздрогнул, увидев реакцию Снейпа, но проследив за взглядом Лили, спросил:
— Где?
— Ну, вон, в лиловой мантии, порхает, как бабочка.
— А, это Гилдерой Локхарт! — с благоговением в голосе ответил Себастьян.
— М-м-м. Я должна впечатлиться?
— Да ты что?! Этот человек — национальный герой магической Британии, кавалер ордена Мерлина третьей степени, почётный член Лиги защиты от тёмных искусств! — восторгам Себастьяна не было предела.
Но Лили его энтузиазма не разделяла. Она с плохо скрываемым презрением смотрела на Локхарта, чем вызвала одобрение у стоявшего рядом Снейпа.
— Что-то не похоже.
— Что не похоже?
— Что он национальный герой.
— Не понял.
— Видишь ли, герои — скромные люди, они всегда держатся в тени своих подвигов. А это — пугало, его можно выставлять на огороде! Он затмил свои подвиги идиотской улыбочкой. Кстати, а откуда известно, что он их совершил?
— Он написал об этом много книг! — сказал Себастьян.
— Ну это ещё не доказательство, — заявила Лили. — Написать можно что угодно — бумага всё стерпит. И давно он здесь преподаёт?
— В этом году только пришёл… — растерянно сказал Себастьян. — У нас каждый год новый преподаватель по защите.
— Ой, чую, пропало моё образование. Ну чему научит это чудо в ботах? Что он там, кстати, застрял? — возмущённо спросила девушка.
— Кажется, автографы раздаёт, — встав на цыпочки, ответил слизеринец и, немного помявшись, спросил: — Слушай, а ты как одолела… одна тех… четверых?
— Это заклинание называется «Невербальный нокаут». Оно ломает нос, и человек отключается, не успев даже понять, что его сразило.
— Но они как-то быстро очухались, — засомневался Себастьян.
— Да, — согласилась Лили, — четверых нужно было бить сильнее. А вот мой двоюродный брат… или троюродный?.. — девушка на миг задумалась, — короче, не важно! Так вот он может этим заклинанием на целый час отключить!
— Здорово!
— Могу научить. Но это будет очень дорого стоить.
— Я заплачу! — пылко заявил Себастьян. — Я очень богат!
Лили серьёзно посмотрела на собеседника, пытаясь уловить иронию, но тот был совершенно серьёзен, и девушка как-то смешно «хрюкнула»:
— С ума сошёл? Я же пошутила! Не надо мне твоих денег!
Профессор Локхарт, наконец, раздал автографы; двери в Большой Зал открылись, и все проследовали на ужин.

* * *
На следующий день студенты Великолепной пятёрки сидели у фонтана во дворе школы, решив познакомиться поближе. Оказалось, что Дастин Диккен и Арабелла Клиффорд с Пуффендуя специализировались по магическим существам, Грегори Грин и Карлос Бирман — по трансфигурации, а Лилианна Лаэда сказала, что ей нравятся зелья.
— Тогда тебе ужасно не повезло, — с сочувствием сказала Арабелла.
— Точно! — подхватил Карлос. — Этот профессор по зельям — жуткий мрачный тип. Им, наверное, мамаши детей пугают. Насколько могу судить, его вся школа не любит.
— А как ты, Лили? — поинтересовался Грег.
— А я присоединюсь к большинству!
— Не представляю, как можно учиться у того, кто ненавидит всех и каждого, — продолжала Арабелла.
— Я сюда не учиться пришла, — своей репликой когтевранка заинтересовала честнýю компанию. — Во всяком случае, не зельям. Я и так уже всё знаю и умею. Давайте начистоту — мы ведь здесь только ради корочек, ну или свитков, на чём там они итоговые оценки рисуют…
— С этим сложно не согласиться, — сказал Карлос, а Грег и Арабелла утвердительно закивали.
— Так, друзья мои! — Дастин Диккен взял слово. — Лили права: нам нужны только документы об образовании. И раз уж мы оказались в одной лодке, давайте держаться вместе. Помогать друг другу кто в чём силён, ходить вместе в Хогсмид и на дополнительные уроки. Идёт?
— Я даже могу одолжить свою сову, если кому надо, — гордо заявил Грег.
— Правда, что ли? — усомнилась Лили. У неё была собственная сова, и девушка знала, что это недешёвое удовольствие, чтобы вот так просто одолжить.
— Честное пионерское! — уверенно подтвердил Грег.
Его ответу никто не придал значения, но Лили это его «пионерское» ударило словно током. Она посмотрела парню в глаза; его хитренькая улыбочка не оставила повода для сомнений.
— Земляк! — и девушка ткнула ему в грудь указательным пальцем.
— Ну не совсем. Я из независимой теперь Украины. Но всё равно мы с тобой — братья-славяне, — он немного помолчал: — Просто удивительно: и где бы мы ещё встретились?..
— Точно, — согласилась Лили. — Стоило уехать за тридевять земель, чтобы повстречать практически родственника!
— Ну и как тебе здесь, на чужбине?
— Пока не знаю. Когда я жила в Карелии, я знала, что у меня позади Москва и ещё семнадцать миллионов квадратных километров суши. А здесь… — она покачала головой, — как представлю, что нахожусь на крохотном островке посреди океана — аж мурашки по коже.
— Я об этом как-то не задумывался, — Грег провёл рукой по волосам.
— А имена, — продолжала девушка, — особенно мужские. Каждый второй Джим, Джон или Джек — не имена, а собачьи клички!
Юноша коротко хохотнул.
Прозвенел сигнал к обеду, ребята снялись с места и отправились в Большой Зал. Грег и Лили пошли рядом. Девушка узнала, что на самом деле его зовут Григорий Горин, но его отец, в своё время получив должность в посольстве СССР в Англии, предпочёл сменить сыну имя на английский манер.
— А я буду звать тебя Гриша, братик-славянин, — сказала Лили. — Скажи, как ты попал в волшебную школу? Ты же пионер!
— Комсомолец! Но это уже неважно: страны, которую мы называли своей Родиной, больше нет. За мной давно водились странности, я даже на учёте у психиатра состоял. Но однажды к нам приехала мать отца, моя бабушка, увидела меня и сказала, что я волшебник, что, мол, она сама такая же. И в современном мире с этим надо что-то делать. Поступать в волшебную школу было уже поздно, ведь мне стукнуло двенадцать с половиной. Шли годы, всё происходило и ничего не случалось. А тут вдруг «Ежедневный пророк», возможность обучения в Хогвартсе — это был шанс! Я хорошо говорю по-английски, сдал экзамены и прошёл по конкурсу.
— А когда ты узнал, что волшебник, что-то в жизни поменялось?
— Многое. Я был робким забитым и некрасивым ботаником. И у меня была аллергия на тыквенный сок.
Лили посмотрела на собеседника. Светлые волосы, голубые глаза, высокий рост, прямая осанка. Короче — мечта всей жизни. И ни за что не скажешь, что когда-то он был гадким утёнком.
— А тебя каким ветром занесло в Англию? — Грег продолжил диалог.
— Попутным, — нашлась Лили. — Меня исключили из старой школы, точнее, я сама ушла, и мама с прадедом подыскали мне новую.
— Тебя исключили из школы? За что? — искренне удивился Грег.
— Я сама ушла! — снова уточнила девушка. — Мой учитель физики неверно истолковал закон всемирного тяготения. Я заканчивала десятый класс и высказала ему всё, что о нём думала. А потом нас «обрадовали», сказав, что в связи с реформой образования нам предстоит отучиться ещё год. Это был ужас! Пришлось написать заявление об отчислении. А потом появился шанс стать настоящей волшебницей с дипломом, и я им воспользовалась.
— Понятно. А меня из школы отпускать не хотели; они же не знали, куда я ухожу. Стращали: мол, в выпускном классе в другой школе я испорчу себе оценки. На самом-то деле причина в другом: я выигрывал все олимпиады по математике. Так сказать, защищал честь школы. Пришлось пойти на хитрость. Как-то раз открывает наша завуч коробку с карандашами, а оттуда белые мыши как выскочат! Она — в крик, учителя в учительской — в крик!.. Вскочили все — кто на стулья, кто на столы! Жуть! — Лили закрыла нос и рот ладошками и зажмурилась, представив эту картину. — Ну, на меня сразу поступила жалоба, мол, это я мышей в школу принёс. А я никого и не приносил, просто карандаши трансфигурировал. Короче, отчислили меня, и вот я здесь.
— А как они догадались, что это ты? — спросила девушка.
— Я до этого грозил, что какую-нибудь пакость сделаю, если меня не отпустят. Было весело, хотя лучше бы я олимпиаду проиграл. Или заставил бы учительский стол танцевать. Трансфигурацию я люблю, а вот с зельями у меня напряг. Поможешь по-братски?
Лилианна улыбнулась и хитро прищурилась:
— Комсомолка не откажет комсомольцу!
А на следующий день за ужином Лилианне представился случай узнать, что кое-что остаётся неизменным, даже если человек является волшебником. Она сидела на своём месте за столом Когтеврана спиной к стене. Весь Большой Зал представал её взору. Досыта наевшись, она рассматривала сначала преподавателей, потом студентов. Встретившись глазами с Себастьяном Стоунером, улыбнулась ему, перевела взгляд на стол Пуффендуя и сидящих рядом Дастина и Беллу, среди гриффиндорцев нашла погружённых в диалог Карлоса и Грега.
Последний поднёс к губам кубок, отпил из него и вдруг закашлялся, словно поперхнувшись. Соседка по столу шутливо похлопала его по спине. Но побледневший Грег с круглыми от ужаса глазами потянул с шеи галстук, явно задыхаясь, а по его лицу и рукам пошли красно-малиновые пятна. Лили обеспокоенно привстала. Один из её братьев, Филипп, был аллергиком, она сразу поняла, что случилось с Грегом. По счастью, присматривая за братьями во время каникул, она всегда держала при себе чуть ли не всю аптечку. И сейчас маленькие пробирки с зельями, с рассчитанной на один приём дозировкой, были закреплены на внутренней стороне мантии.
Многолетний опыт няньки подстегнул девушку действовать быстро. На Грега уже обратила внимание профессор МакГонагалл и указывала на него Дамблдору. Лили вскочила на скамейку, потом пробежала по столу под звон разлетающихся в стороны тарелок и вопли возмущённых студентов. А гриффиндорец уже заваливался на спину, падая на пол. Лили успела в последний момент: голова парня приземлилась на её колени.
— Ложку! Быстро! — крикнула она, протягивая ладонь и одновременно укладывая Грега на пол плашмя.
Кто-то вложил ей в руку ложку, которую она вставила в рот пострадавшему, чтобы не запал язык, тем самым увеличивая просвет для притока воздуха. У несчастного гриффиндорца уже отсутствовал рвотный рефлекс. Однако отёк гортани был сильнее. Тогда девушка достала из-под мантии антигистаминный препарат и влила его в опухшую глотку. Парень с трудом сделал глоток, но потом конвульсивно дёрнулся и затих, глаза закатились, на сонной артерии пропал пульс. Вокруг столпились люди: кто-то ахнул, кто-то расплакался, кто-то кричал, что надо позвать мадам Помфри. А Лили склонилась над бесчувственным телом:
— Ну! Давай же, давай! Дыши! Дыши, чёрт бы тебя побрал! — причитала она. И вдруг…
…Лицо её стало сосредоточенным, она набрала в лёгкие воздуха, замахнулась — по-боксёрски, локтем — и что было сил, на выдохе, ударила Грега кулаком в грудь.
Это подействовало, хоть девушка и делала подобную реанимацию впервые. Парень открыл глаза, выгнулся дугой и тяжело, с хрипами, но задышал. Лилианна оживилась, схватила его за мантию, потянула на себя и крикнула:
— Ты придурок! Знал ведь, что нельзя! Чему равен косинус нуля?!! Отвечай!
— Единице… — еле-еле прохрипел Грег, но в воцарившейся тишине его было прекрасно слышно.
— Ну вот и славно. Мозг не повреждён, — выдохнула девушка.
Послышался вздох облегчения. В зал вбежала подоспевшая мадам Помфри и принялась хлопотать над пострадавшим.
— Спасибо, — прохрипел Грег, обращаясь к Лили. — Я твой должник!
— Сочтёмся, — так же хрипло и тяжело дыша, ответила когтевранка. — На том свете. Угольками.
Она поднялась на ноги и побрела прочь из Большого Зала, думая про себя, что аллергия — это навсегда. А в спину ей смотрела вся школа.

______________________________________________________________________

¹Ураган 1703 года, совершенно необычайной силы — вошёл в историю как Великий английский Шторм, описан Даниэлем Дефо в книге «The Storm».
Примечательно, что во время Великого Шторма сама королева Анна пряталась в подвале под дворцом Сент-Джеймс после того как разрушились дымоходы и часть крыши дворца.